Глава первая смена власти. Новый главнокомандующий и его сотрудники.

В начале февраля 1920 года заканчивали свою борьбу на Дону и на Кубани белые войска под ко мандованием ген. Деникина. Последний успех доб ровольческих частей — овладение, 7 февраля, Росто вомнаДону — оказался кратковременным, и уже 10го белым войскам пришлось оставить город, а скоро и начать переход на Кубань, где большая часть кубанских казачьих частей отказывалась продол жать борьбу. 25 января^ пала белая Одесса. На Пере копском участке фронта шли упорные бои, но ма ленькому корпусу ген. Слащева удавалось сдержи вать атаки противника. 7 марта красные войска форсировали реку Кубань. В эти же дни шла, в ужас ных условиях, эвакуация из Новороссийска в Крым гражданских учреждений Юга России и воин ских частей, старались выбраться в Крым или за гра ницу многочисленные беженцы. Сам главнокоман дующий — генерал Деникин — 14 марта покинул Но вороссийск на миноносце, и ставка перешла в Фео досию. Уже в Крыму, под давлением общественного мнения, ушел со своей должности друг ген. Деники на и начальник его штаба ген. Романовский, на мес то которого был назначен ген. Махров. Ген. Врангель, находившийся в Константинополе, собирался ехать в Сербию. 20 марта, накануне свое го уже назначенного отъезда, Врангель узнал от бри танского верховного комиссара в Константинополе адмирала деРобек, что ген. Деникин решил отка заться от главного командования и назначил воен ное совещание в Севастополе для выбора себе пре емника. Врангель получил и телеграмму от ген. Де никина, приглашавшего его приехать на это совеща ние.
Это приглашение, по свидетельству ген. Врангеля, его очень удивило.
Уже несколько месяцев отношения между генера лами Деникиным и Врангелем были натянуты. Их разделяло все, за исключением чувства необходимо сти вооруженной борьбы против большевиков, — происхождение, воспитание, образ мышления, внеш ний облик и стиль командования, — но конфликт •^") между ними обозначился лишь после известной у") „московской" директивы ген. Деникина от 20 июня 1919 года, приказывающей основным белым силам наступать на Москву: Кавказской армии ген. Вран геля из занятого им Царицына через Пензу, Нижний Новгород и Владимир, а Добровольческой армии ген. МайМаевского из Харькова через Курск, Орел и Тулу.
Ген. Врангель считал более целесообразным, учи тывая растянутость фронта и общую малочислен ность войск, отдать предпочтение наступлению на восток для соединения с армиями адмирала Колча ка, ведущими бои между Волгой и Уралом.
Расхождения между генералами стали известны армии и обществу. Повидимому, вне воли автора, получило распространение личное весьма резкое письмо Врангеля ген. Деникину. Подливало масла в огонь и политиканствующее военное окружение Де никина, видевшее в ген. Врангеле опасного, изза его большой личной популярности, кандидата на долж ность главнокомандующего. Ген. Врангеля под держивали некоторые политические деятели Юга России (как В. В. Шульгин или А. В. Кривошеий), которые видели в нем единственного человека, спо собного исправить все ухудшающееся с осени воен ное положение и принять энергичные меры, срочно необходимые для оздоровления неспособных спра виться со своей задачей государственных учрежде ний.
Зимой конфликт между Врангелем и Деникиным вошел в острую фазу, и ген. Врангелю сперва приш лось оставить возглавление действующих частей и переключиться на тыловую работу, а потом и вовсе покинуть пределы страны.
На военное совещание, назначенное на вечер 21 марта, ген. Деникин пригласил всех старших началь ников Вооруженных Сил Юга России (далее — ВСЮР), но сам он присутствовать на совещании не хотел.
Ген. Врангель прибыл в Севастополь 22 марта ут ром. Председатель военного совещания ген. Драго миров сообщил ему, что на первом заседании не смогли договориться, так как значительное число членов совещания считало неуместной саму проце дуру выбора главнокомандующего. Запрошен ный по телефону в Феодосии ген. Деникин продол жал отказываться от назначения себе заместителя. Пока генералы Врангель и Драгомиров обсуждали положение, в соседнем зале севастопольского „Большого дворца" собиралось на заседание много людное и шумное военное совещание, „в значи я, ген. Драгомиров исключил из списка участников совещания всех лиц должностью ниже командира корпуса „или равных им по власти". Осталось, включая самого Врангеля, 20 человек.. Когда они все собрались, ген. Врангель сделал со общение о решении англичан прекратить Деникину всякую помощь, если тот не откажется от продолже ния вооруженной борьбы против большевиков, — что Врангель узнал от адмирала деРобека.. Затем, когда была принята предложенная Драгомировьш новая процедура назначения преемника ген. Деники на — довести до сведения ген. Деникина имя вы бранного старшими начальниками кандидата и снова предложить ему назначить себе преемника, — ген. Врангель снова попросил слова и заявил, что новый главнокомандующий, кем бы он ни был, не сможет при нынешних обстоятельствах обещать победы и что,, самое большее, что можно от него требовать — это сохранить честь вверенного армии русского зна мени". Далее выступил ген. Махров, считавший, что нужно продолжать борьбу, „пока у нас есть хоть один шанс из ста". Ему возражал ген. Шатилов, счи тавший, что и этого шанса нет.
Предполагая, что выбор членов совещания падет на него, ген. Врангель попросил разрешения удалить ся и пошел, в тяжелом душевном состоянии, за ду ховной поддержкой к епископу Севастопольскому Вениамину. Вернувшись в Большой дворец, он уз нал, что члены совещания единогласно указали на него.
Когда вечером совещание возобновило свою ра боту, ген. Врангель поставил свое согласие принять верховное командование в зависимость от едино гласного принятия членами совещания следующей, тут же им продиктованной ген. Шатилову деклара ции:
„На заседании старших начальников, выделенных из состава военного совета /.../ было оглашено уль тимативное сообщение Британского Правительства генералу Деникину с указанием о необходимости прекращения неравной и безнадежной борьбы с тем, чтобы Правительство Короля Великобритании обра тилось бы с предложением к Советскому Прави тельству об амнистии населению Крыма и в частно сти войскам Юга России, причем, в случае отказа ге нерала Деникина на это предложение. Британское Правительство категорически отказывается оказы вать ему впредь всякую свою поддержку и какую бы то ни было помощь.
При этих условиях, совещание выразило желание просить Главнокомандующего о назначении его заместителем генерала Врангеля с тем, чтобы он, приняв на себя главное командование, путем сноше ния с союзниками, добился бы неприкосновенности всем лицам, боровшимся против большевиков, и создал бы наиболее благоприятные условия для лич ного состава Вооруженных Сил Юга России, кото рый не найдет для себя возможным принять обес печение безопасности от Советского Правитель ства" 5.
В своих воспоминаниях ген. Врангель пишет, что он ответил сомневающемуся в целесообразности подписывать этот документ ген. Улагаю:
„Мне лично нет надобности в письменном под тверждении слов каждого из здесь присутствующих. Однако, никто из нас не знает, что ожидает нас, быть может, в ближайшем будущем. Каждый из нас, а я тем более, должны будем дать ответ перед будущей Россией, перед русскими людьми, наконец перед те ми, кто нам дорог".
В конечном счете все члены совещания согласи лись подписать составленную ген. Врангелем декла рацию. Пока подписывался акт, ген. Драгомиров был вызван ген. Деникиным к телефону. Узнав о решении военного совета, Деникин объявил приказ (№ 2899 от 22 марта) следующего содержания: Генераллейтенант барон Врангель назначается Главнокомандующим Вооруженными Силами на Юге России.
§2.
Всем, честно шедшим со мной в тяжелой борьбе, низкий поклон.
Господи, дай победу армии, спаси Россию.
Генерал-лейтенант Деникин".
Следующие дни Врангель посвятил изучению во енной, политической и экономической ситуации, знакомству с иностранными представителями и приему различных деятелей и представителей обще ственности.
На Благовещение (25 марта ст. ст.) был назначен на Нахимовской площади в Севастополе торже ственный молебен и смотр войскам. По окончании молебна еп. Вениамин огласил указ „Правительству ющего Сената" (составленный его членами, оказав шимися в Крыму) от 24 марта, всенародно объявля ющий о назначении ген. Врангеля главнокомандую щим ВСЮР. Затем, после слова Протопресвитера ар мии и флота Шавельского и с большим чувством произнесенной проповеди еп. Вениамина, ген. Вран гель, поднявшись на пьедестал памятника адмиралу Нахимову, обратился своим громовым голосом к войскам со следующей речью, вполне выражающей его настроение тех дней:
„Три года тому назад, забыв присягу, честь и со весть, непобедимые дотоле русские войска открыли фронт германцам, и обезумевший русский народ по жаром и кровью залил Россию. Горе и страдания — вот что увидела русская земля.
Нашлись, однако, честные сыны родины, кото рые, как Давид на Голиафа, пошли бесстрашно уми рать за счастье родной земли. Без снарядов, без пат ронов, босые и раздетые в мороз и стужу, в паля щий зной в степях, на высотах Кавказа, в безводных степях Калмыцких, шли они на великий крестный путь. Ширилась и развивалась эта небольшая кучка верных сынов Родины, и освобождалась от крас ной нечисти русская земля. И чудился уже нам трезвон московских колоколов, уже белели стены Кремля.
Но Господу Богу угодно было покарать нас за на ши прегрешения, и наше победоносное движение пе решло в тяжелый и крестный путь страданий, не взгод. Теперь исстрадавшиеся, измученные, поредев шие наши ряды нашли убежище в Таврии. Грудь против груди стоим мы против наших родных брать ев, обезумевших и потерявших совесть. За нами бездонное море. Исхода нет... И в этот грозный час я призван был стать во главе вас. Без трепета и колебания я сделал это. Я твердо знаю, что Россия не погибла. Мы увидим ее свобод ной и счастливой. Я верю, Господь Бог даст мне ум и силы вывести армию из тяжелого, безвыходно го почти, положения.
Сейчас Великий пост, Великая неделя, когда рус ский человек очищается, чтобы без греха встретить радостное Святое Воскресение. Пусть тяжелый крестный путь будет для нас искуплением, после ко торого настанет Воскресение. Пройдем через горни ло испытаний, и, подобно тому, как железо, пройдя через горнило переходит в сталь, будем тверды, как сталь.
Твердо верю, что Русская армия явится оплотом действительно свободной и счастливой России. Вос кресение Родины увидим скоро.
Барон Петр Николаевич Врангель родился 15 ав густа 1878 года в семье знатного и древнего рода, но не богатой. Отец его был директором страхового об щества „Эквитэбль" в РостовенаДону. В этом горо де провел П. Н. Врангель детство и юность. Канику лы он проводил в небольшом имении, принадлежав шем его семье и находившемся в Смоленской губер нии (недалеко от Ясной Поляны)9. По свидетель ству В. фон Дрейера Петр Врангель был мальчиком с характером прямым, но чрезмерно вспыльчивым. Образование он получил сперва дома, потом учился в Ростовском реальном училище и закончил среднее образование в Петербурге, где поступил в Горный институт.
„Окончив Горный Институт, он не воспользовал ся цензом горного инженера и поступил на воен ную службу, вольноопределяющимся. Однако, по лучивши первый офицерский чин, он не остался на военной службе, а отправился в Иркутск чинов ником для особых поручений при Ген. Губерна торе" 10.
В Сибири застала Врангеля Русскояпонская вой на: он снова поступил на военную службу и воевал во 2м Амурском казачьем полку, а позже во 2й сотне Отдельного дивизиона разведчиков. За отли чия в делах против японцев П. Н. Врангель получил несколько наград. Только в Маньчжурии, — пишет ген. Шатилов, — „он инстинктивно почувствовал, что борьба — его стихия, а боевая работа — его призва ние". Он остался в армии.
По возвращении с Дальнего Востока Врангелю пришлось принять участие в „военных экспедициях против революционных выступлений" 11.
С лета 1906 года Врангель служил в ЛейбТвар дии Конном полку. В 1909 году он успешно окон чил Академию Генерального штаба, а в 1910 году — Офицерскую Кавалерийскую школу.
„Хорошо я помню его молодым офицером, — вспоминает о нем ген. Шатилов. — Это был любив ший общество светский человек, прекраснейший танцор и дирижер на балах и непременный участник офицерских товарищеских собраний.
Уже в молодых годах он имел удивительную спо собность необычайно ярко, образно и кратко выска зывать свое суждение по всевозможным вопросам. Это делало его чрезвычайно интересным собеседни ком. С другой стороны, он обыкновенно не воздер живался высказывать откровенно свои мнения, по чему уже тогда имел недоброжелателей, число кото рых увеличивалось завистниками его яркой нату ры" 13.
В самом начале первой мировой войны ротмистр Врангель взял в конной атаке (в которой погибло или было ранено большинство ее участников) не, приятельскую батарею. За этот беспримерной храб рости поступок он был награжден (23 августа 1914 г.) орденом св. Георгия 4й степени. В декабре Врангель уже был флигельадьютантом и полков ником, с октября 1915 года — командовал 1м Нер чинским полком Забайкальского казачьего войска. В декабре 1916 года он вступил в командование 2й бригады Уссурийской конной дивизии; в январе 1917 года — в 39летнем возрасте! — за боевые отли чия Врангеля произвели в генералмайоры. В 1917 году он командовал Уссурийской конной дивизией, 7й Кавалерийской дивизией, сводным конным кор пусом. В сентябре 1917 года он был назначен коман диром 3го Конного корпуса, но в командование так и не вступил и покинул армию.
Революционные события и прогрессирующий раз вал армии ген. Врангель пережил очень болезненно, но он не был сторонником вовлечения части войск в борьбу против виновников разрухи. В споре со сво им начальником, ген. Крымовым (который потом по приказу ген. Корнилова двинул конный корпус на Петроград и после этой неудавшейся попытки воздействия на политические события при помощи военной силы в августе 1917 года покончил с со бой) он говорил, что борьба должна вестись „не ставкой на какуюлибо часть армии, а дружным единением верхов армии и сплоченностью самой армии".
Из армии ген. Врангель выехал в Крым, где жила его жена Ольга Михайловна (урожденная Иваненко, дочь камергера) и трое детей — дочери Елена и На талья и сын Петр. В Ялте он подвергся коротко му аресту большевистскими властями, но его спасли находчивость и самоотверженность его жены. Когда немцы заняли Крым, Врангель совершил поездку в Киев, где встречался с хорошо ему знакомым по совместной службе гетманом Скоропадским. Он с ним политически не сошелся.
В августе 1918 года Врангель приехал в Екатери нодар и вступил в Добровольческую армию под ко мандованием ген. Деникина. Во время„Второго ку банского похода" он командовал 1й Конной диви зией, затем 1м Конным корпусом. За боевые отли чия в ноябре ген. Деникин произвел его в генерал лейтенанты. В декабре/январе ген. Врангель коман довал всей Добровольческой армией, а затем выде ленной из нее Кавказской армией, состоящей из ка заков и добровольцев, во главе которой он в июне 1919 года взял Царицын. В ноябре 1919 года Вран гель заменил ген. МайМаевского во главе Добро вольческой армии, но уже не мог восстановить ее безнадежно поблекшего боевого счастья. 20 декаб ря, в атмосфере острого конфликта с ген. Деники ным, он был зачислен в распоряжение главноко мандующего и был им сперва послан с политиче ским поручением на Кубань, а затем — налаживать оборону в Новороссийске. Но он был самим глав нокомандующим лишен возможности эффективно заняться и первым и вторым делом.
В начале 1920 года Врангель некоторое время пробыл в Крыму на своеобразном положении все более и более популярного в армии генерала в опа ле. 8 февраля он был уволен в отставку и вскор; выехал в Константинополь. Чаша терпения ген. Де никина переполнилась, когда именем Врангеля БС! чаще стали прикрываться силы, враждебные главно командующему, как, например, восставший в Кры му кап. Орлов, впоследствии перешедший со сво им отрядом к „зеленым".
Физический облик ген. Врангеля выделял его и: его окружения: он был очень высокого роста, 1 длинной шеей, длинным лицом и большими глаза ми, несколько навыкате. Даже обсуждая серьезны! вопросы, он не всегда мог сдержать тонкой ирони ческой улыбки. Он любил одеваться в светлосеруя или темную черкеску и носил папахукубанку. Го лосом своим он владел в совершенстве, придавая ему громовые раскаты, когда выступал перед вой сками, или спокойную убедительность в разгово ре с частным посетителем. Здоровье у него было хорошее, хотя при сильном волнении, вследствие полученной в бою контузии, появлялись очень бо лезненные сердечные спазмы.
Нередко знакомившихся с ген. Врангелем люден поражала его „чисто юношеская импульсивность" Долго проживший с ним в одном поезде А. А. Вален тинов описывает, как „после обеда главком, увле ченный спором во время прогулки по платформе, вытащил кинжал, присел на корточки и принялся чертить на асфальте какуюто схему". А приехав шего к нему в сентябре в Мелитополь Н. Н. Чебыше ва он потащил проверять, хорошо ли охраняется поезд с трофеями на путях у города: бедному посе тителю пришлось ковылять за быстро шагающим главкомом полторы версты по железнодорожному полотну19.
В день эвакуации из Крыма дежурный офицер конвоя, штабротмистр И. И. СтенбокФер мор, вдруг услышал страшный шум над собой в „бальной зале" севастопольского Большого двор ца. Вбежав туда, он увидел ген. Врангеля, в азарте растаптывающего большой картонный рельефный план крымских позиций, изготовленный в свое вре мя для него саперами.
У ген. Врангеля было большое чувство юмора и вообще склонность к ироническому восприятию людей и ситуаций. Войдя в тон самого главнокоман дующего, его окружение про него говорило, что зе мельный закон он учредил лишь потому, что у его тещи в Северной Таврии было огромное имение... А на жалобу о том, что земельный закон слишком тяжел для помещиков, Врангель отвечал с улыб кой, что он сам помещик и что у него первого при дется делить землю.
Редкие моменты отдыха Врангель любил прово дить в среде офицеров конвоя, в непринужденных разговорах отводя душу. „Вот приходит ко мне, — рассказывал он, — человек в штатском и начинает говорить патриотическую речь о спасении родины, я его терпеливо слушаю, и кончается обычно такая речь словами:, А нельзя ли получить разрешение на вывоз корабля с ячменем в Константинополь? ' '.
По оценке Н. Н. Чебышева, „Врангель принадле жал к числу тех политических деятелей, для кото рых борьба — естественная стихия. И чем непреодо лимее было препятствие, тем охотнее, радостнее он на него шел. В нем был „боевой восторг", то, что де лало его военным от головы до пяток, до малейшего нерва в мизинце". По оценке П. Б. Струве, Вран гель „прежде всего исключительно одаренный воен ный".
Прекрасно передает глубокую органичность дли себя военной жизни и сам ген. Врангель, описывая! воспоминаниях, например, поход на Царицын вес ной 1919 года, когда ему приходилось спать „ш бурке, подложив под голову подушку седла". „Сто» ла тихая звездная ночь", — вспоминает он. „Кругом слышались голоса казаков, фыркали кони, гдето да леко на заставе стучали выстрелы. Казалось, что ис тория перенесла нас на целый век назад, в эпоху в& ликих войн, когда не было ни телеграфов, ни теле фонов и вожди армий сами водили войска в бой" 25, Популярность ген. Врангеля в армии была чре» вычайно велика. В день эвакуации из Крыма, одно го его появления на носу плывшего перед портом крейсера „Генерал Корнилов" было достаточно, чтобы прекратились возникшие было у эвакуирую щихся из Феодосии войск панические настроения26.
В военном деле ген. Врангель показал незауряд ные способности, хотя они, пожалуй, лучше прояв лялись, когда он лично руководил боевыми дей ствиями: в крымский период, перегруженный раз личными делами, он слишком положился на своего начальника штаба, ген. Шатилова, что привело, по крайней мере, к двум крупным военным неудачам. Личное решение ген. Врангеля принять осенью 1920 года свой последний бой не за перешейками, а в Се верной Таврии некоторые специалисты по военной истории также не одобряют.
Как военачальник, Врангель не останавливался перед жестокими мерами, если они ему представля лись необходимыми. Так он приказал повесить, во время эвакуации Царицына, начальника станции и двух железнодорожных служащих, подкупленных желающими вывезти вне очереди свои товары тор говцами, а осенью 1918 года, захватив однажды на Северном Кавказе большое количество пленных, он приказал расстрелять весь командный состав, „вплоть до отделенных командиров" (остальных красных бойцов он влил в ряды своих войск).
„Кипучая энергия Главнокомандующего, кото рый был весь порыв и неуклонная воля в достиже нии святой цели, заражали и двигали всех", — пишет один из его сподвижников28, а В. В. Шульгин, впер вые посетив в Крыму ген. Врангеля, замечает, что „в этом человеке чувствовался ток высокого напряже ния. Его психическая энергия насыщала окружаю щую среду /.../ Эта непрерывно выбрирующая воля, вера в свое дело и легкость, с какой он нес на себе тяжесть власти, власти, которая не придавливала его, а наоборот, окрыляла, — онито и сделали это дело удержания Тавриды, дело, граничащее с чудес ным..." 29
Даже на людей, далеких от него по своим взгля дам, Врангель обычно производил сильное и поло жительное впечатление30. По наблюдению Чебышева, ген. Врангель „постоянно жил какойто потусторон ней жизнью, дышал дыханием носившейся вдалеке цели", пребывая в состоянии „духовного возбужде ния, с оттенком экстаза". Подобные настроения не могли не контрастировать с чувством загнанно сти и унынием большой части крымской интеллиген ции, вызывая в этой среде нарекания и упреки во властолюбии и честолюбии. „Врангель изза власти, пишет с чужих слов М. С. Маргулиес, — пойдет на какое угодно признание, сделки и договоры" 32.
Тогда как „Деникин был улиткой в скорлупе", „не видел людей и абсолютно ими не интересовал ся", Врангель, по мнению П. Б. Струве, жил „с людь ми и на людях". Сознавая свою недостаточнум осведомленность во многих гражданских вопросах он охотно советовался с компетентными людьми, невзирая на их общественное или политическое ли цо. В дружеском офицерском кругу он признавал ся, впрочем, с некоторой ложной скромностью: „Беда в том, что ко мне обращаются с разным вопросами по государственному устройству, по вс» ким экономическим и торговым вопросам, что I могу им сказать? Я должен верить тем, кто мне го ворит. Я этого не люблю. Дайте мне конный корпус и я покажу! '
Став главнокомандующим и правителем Юг; России, ген. Врангель быстро сумел приспособит! к своим новым обязанностям: неоднократно оч? видны указывают на его прагматический подход» политике, который даже (в правых кругах) давм повод обвинять его в слабости характера. Он „при' емлет все, что целесообразно", — говорил о нем один из крымских общественных деятелей, 01 „без предрассудков; готов назначить кого угоднс на какой угодно пост, если подходящий чело век" 35. По свидетельству либерального земском деятеля В. А. Оболенского, Врангель „подходил к власти без какихлибо предвзятых мыслей и без определенной программы, с верой в свою интуи цию и в умение делать политические выводы из опы та жизни. Он ставил себе определенную цель, 1 средства готов был выбирать любые'.
Лишенный опыта в политике, ген. Врангель, по мнению Н. Н. Чебышева, не был лишен способно стей к ней: „Врангель имел дар и вкус к организа ционной работе, управлению людьми и влиянию разумом, волей, искусными ходами виртуозашах матиста для осуществления поставленных им себе политических целей на благо русского дела, так, как он это благо понимал". К таланту подбирать нужных людей и организовывать их работу Вран гель присовокуплял умение влиять на общественное мнение речью, листовкой или приказом. Никто из белых вождей не владел устным и письменным сло вом лучше него, никто не умел так подобрать бро скую, запоминающуюся формулировку: в этом чи татель сможет убедиться при чтении приведенных в книге различных текстов, об этом свидетельствует и выбранный им точный и краткий гражданский ти тул „Правителя Юга России" 8 или пометка на пред ставленном ему ген. Махровым докладе, где предла галось армию переименовать из Добровольческой в „Крымскую русскую" „Просто Русская" 39.
Ген. Врангель был искренне верующим право славным и церковным человеком, он всегда вспо минал о Боге в важные и трудные моменты жизни. „Я сам человек верующий, — говорил он Г. Раков скому, и придаю огромное значение правильно по ставленному религиозному воспитанию" 40. Но он не был ханжой и в тесном кругу порой весьма иро нически высказывался о некоторых внешних ас пектах религиозных нравов41.
Никто, даже из его явных недоброжелателей, ни когда не обвинял Врангеля в личной денежной не порядочности. О его материальной незаинтересован ности красноречиво свидетельствует тот факт, что принужденный выехать из России в начале 1920 го да, он оказался с семьей в Константинополе на столько необеспеченным, что не мог продолжать свое путешествие в Сербию, как собирался. Лишь при помощи А. В. Кривошеина ему удалось еде лать в одном из банков маленький заем. Хотя? 1920 году, по воле обстоятельств, личная жизнь за нимала мало времени у Врангеля, его семья не по теряла гармонии, а жена оказывала ему посильную поддержку: так, например, Ольга Михайлова Врангель проявляла большую энергию и немалу» инициативу в благотворительном деле (ей в это! области помогала жена ген. Шатилова).
Об уме ген. Врангеля позволяет судить его дела М. С. Маргулиес передает мнение о том, что ек,, умственное развитие — инженера, остановлены» жизнью кавалериста", и что он „скоро соображает но понимает буквально и грубо" 43. Для П. Б. Стру ве, наоборот: „Человеческими же чертами, выделяв щими его из остальной генеральской среды, являют ся чрезвычайная эластичность, высокая культур ность и сильная личная восприимчивость".
В марте 1920 года ген. Врангель поселился 1 семьей в севастопольском „Малом дворце" „одноэтажном особняке с крохотным садом" когдато выстроенном для вел. кн. Алексея Алек сандровича. В конце лета он переселился в болк обширное здание, так называемый „Большой дво рец", служивший резиденцией командующему Чер номорским флотом, по сути дела — большой осо& няк, окруженный палисадником и решеткой. Там же поселились его ближайшие сотрудники А. В. Кривошеий и ген. Шатилов.
Живя в Севастополе, ген. Врангель вставал рано. С восьми часов он принимал должностных лиц „представлявшихся лиц и просителей". Обеденное время длилось от часа дня до двух. С двух часов Врангель продолжал принимать доклады и посети телей, а начиная с шести — посетителей, с которым» ему хотелось побеседовать подольше. Когда удава лось, он перед ужином „делал прогулку по городу, осматривая лазареты, общежития", в сопровожде нии адъютанта. После ужина Врангель работал часов до одиннадцатидвенадцати45. Обедал ген. Врангель с женой и тещей, нередким гостем у него был А. В. Кривошеий. К столу были также всегда при глашены дежурные офицеры конвоя. Обед прохо дил в семейной обстановке, и, дорожа этим време нем отдыха, Врангель избегал политических разго воров. Еда была простая и состояла лишь из одного блюда с гарниром, без водки и закуски. Каждому полагался лишь один стакан крымского вина. При отлучках из Севастополя ген. Врангель жил в предоставленном ему поезде, где помещался также его штаб, в очень примитивной обстановке.
С задачей создания новой русской государствен ности в условиях гражданской войны могли спра виться, считал Врангель, „лишь люди, обладавшие широким запасом знаний и государственного опы та и необыкновенной политической гибкостью". Таких людей найти было очень трудно. Политиче ские деятели старой школы обладали опытом, но часто не были способны работать без прочно нала женного бюрократического аппарата. Они в свою ра боту „неизбежно переносили все отрицательные черты нашей старой бюрократии" отчужденность от населения, канцеляризм и волокиту. Деятелей из кругов либеральной интеллигенции, среди кото рых ген. Деникин черпал себе сотрудников, ген. Врангель считал не более пригодными к работе: для него это были „люди в большинстве случаев слов, а| не дела, принадлежащие главным образом к тому классу русской интеллигенции, которой даже и 1 политической борьбе бьет чужд действенный по рыв", к тому же они, по силе обстоятельств, не обладали государственным опытом.
, Мало кто из запрошенных Врангелем видньц деятелей решился приобщиться к „крымской авая тюре", и до ее конца „недостаток людей чувствовал ся во всем". „Где же мне взять честных, толко вых людей? Где они, Герман Иванович?.." — кричал в начале июня Врангель ген. Коновалову.
Неудивительно, что, при скудости талантов граж данских, при Врангеле продолжали играть некото рую политическую роль военные. Еще до приход! ген. Врангеля к власти ген. Деникин заменил своего начальника штаба — очень непопулярного ген. Ро мановского ген. П. С. Махровым, которого до июля оставил на этой должности и Врангель. Ген Врангель хорошо знал Махрова по совместной служ бе в Кавказской армии, где он был начальником военных сообщений. Он считал Махрова „чрезвы чайно способным, дельным и знающим офицером генерального штаба", хотя и упрекал его в том, что „он не прочь был поиграть демократизмом" Ген. Слащев прямо говорит об „эсеровском на правлении" Махрова52. В первые недели правления Врангеля ген. Махров сыграл крупную роль как по литический советник, а главное, как составите^ обширной докладной записки о всех актуальных политических вопросах, которая была внимательно изучена ген. Врангелем и в некоторых важных обла стях явно инспирировала его политику. В начале июня ген. Врангель назначил своего старого друга ген. Шатилова начальником штаба. Ген. Махров был послан в Польшу военным представителем.
Павел Николаевич Шатилов родился в 1881 году в военной семье: и дед его и отец были генералами. Он окончил первым в своем выпуске Пажеский корпус. Участвовал в Русскояпонской войне. В 1908 году он окончил первым и Академию Генераль ного штаба, где учился совместно с П. Н. Врангелем. Во время первой мировой войны он себя показал как способный штабной офицер в разных кавале рийских частях. За боевые отличия был награжден орденом св. Георгия. С 1916 года служил на Кавказ ском фронте, где получил большой опыт в разведы вательной работе. С начала 1919 года служил в Бе лой армии под начальством ген. Врангеля и показал себя талантливым и храбрым начальником различ ньк конных частей, а с июня стал начальником шта ба Кавказской армии. Вместе с ген. Врангелем он уехал за границу, с ним он вернулся в Крым, хотя его ген. Деникин на военное совещание 21 марта не приглашал.
До того, как поручить ему в июне штаб главно командующего, Врангель назначил Шатилова своим „помощником". Врангель оценивал его очень вы соко — „блестящего ума, выдающихся способно стей, обладая большим военным опытом и знания ми, он при огромной работоспособности умел рабо тать с минимальной затратой времени" и очень многое поручал его разумению. До приезда в Крым А. В. Кривошеина, П. Н. Шатилов председательство вал в Совете при главнокомандующем в отсутствие последнего. Ген. Шатилов принял деятельное участие в подготовке плана эвакуации из Крыма. Ему же Врангель поручил общую подготовку кубанской десанта, которая оказалась не на высоте.
Нельзя, впрочем, не заметить, что на фоне еп прежней карьеры деятельность Шатилова в Крым) представляется несколько пассивной. Как и до неп начальник штаба Деникина, Шатилов возбудил про тив себя немало нареканий. Ген. Слащев утвер» дает, что он слыл склонным к интригам и небезр» личным к деньгам55. Растущая непопулярносв ген. Шатилова объяснялась, хотя бы отчасти, еп большой личной близостью к ген. Врангелю и пре» полагаемым необъективным отношением последа? го к нему.
Среди наиболее выдающихся военных из окружс ния ген. Врангеля следует упомянуть генералквар тирмейстера Г. И. Коновалова. Некоторые крайи правые круги называли его „злым гением Юга Роо сии" и считали его крайне левым эсером5 1. Край» монархически настроенный НемировичДанченко пи' шет о нем, что он решил „в Крыму копировать в(всех отношениях недоброй памяти Ген. Романовско го", и рассказывает о его желании закрыть все м& нархические газеты5^. Его сотрудник А. А. Валенти нов пишет, что на одном из заседаний правительств! Юга России, ген. Коновалов подверг резкой критик! политику А. В. Кривошеина (он не уточняет, в чем...). Ген. Врангель ему тогда заметил, что он при глашен лишь как генералквартирмейстер. Вследст вие этого инцидента Коновалов подал прошение об отставке, через несколько дней отклоненное главно командующим59. Следует указать, что даже поли тические враги признавали личную порядочность Ко новалова. а весьма право настроенный ген. фов Дрейер признает, что на Кубани спасли положение лишь „хладнокровие и талант" Коновалова. Сам Врангель отмечает, что политические взгляды ген. Коновалова вызывают много нареканий, однако он „даже его врагами признавался за выдающегося по способностям офицера" \. До конца крымского си дения ген. Коновалов и его окружение представляли несколько оппозиционный левый фланг армии, очень убежденно поддерживающий реформы прави тельства, даже когда он их считал недостаточными.
Генерал Е. К. Климович был не менее одиозной фигурой для левых, чем ген. Коновалов для правых. Климович был жандармским генералом, и еще до революции приобрел большой опыт борьбы с рево люционным подпольем. При Временном правитель стве он был арестован, но оправдан в 1918 году „большевистским" трибуналом. В Крым ген. Кли мович попал по ошибке: ему передали в Сербии приглашение, адресованное А. В. Кривошеиным проф. Билимовичу! Когда он приехал, ему при шлось, к неудовольствию самого Кривошеина, най ти применение по специальности: он был назначен начальником Особого отдела штаба главнокоман дующего (т. е. контрразведки)62. Ген. Врангель свидетельствует о Климовиче, как о „весьма дель ном и честном человеке", и он со своей задачей вполне справился, хотя и был постоянным предме том нападок для либеральной крымской общест венности.
О некоторых казачьих генералах будет идти речь ниже. Среди прочих наиболее видную роль играли командир Первого корпуса ген. Кутепов и коман дир Второго корпуса — ген. Слащев. А. П. Кутепов был храбрым и исполнительным тридцативосьмилетним генералом, очень автори тетным среди „цветных" частей под его командова нием: в крымский период — Корниловской, Мар ковской и Дроздовской дивизий. Как и большин ство добровольцев, стоявших под его командовани ем, он был далек от политики, и вооруженная борь ба с большевиками представлялась ему основным средством спасения России. Зная, что ген. Врангель способен хорошо руководить вооруженными сила ми и навести порядок в тылу, ген. Кутепов согла сился на его избрание в марте 1920 года и честно поддерживал его до конца.
„Из всех странных фигур, которые привела на поверхность травма гражданской войны, ни однаш была страннее генерала Слащева" 64, — пишет аме риканский историк гражданской войны П. Кинез. В 1920 году Я. А. Слащеву было всего 34 года. О» бьет способным военачальником, с ничтожными си лами удержавшим в начале 1920 года крымские пе решейки. Ген. Слащев всячески пропагандировал ген. Врангеля еще до его избрания, и первое время их отношения были неплохие, несмотря на уже про явившиеся ненужную жестокость, неуравновешен ность и склонность к политическим интригам (в ультрамонархических тонах) ген. Слащева.
Одевался Слащев в „черные, с серебряными лам пасами брюки, обшитый куньим мехом ментик, низкую папаху,, кубанку" и белую бурку", жил в окружении многочисленных птиц и, по утвержде нию ген. Врангеля, злоупотреблял спиртными на питками и наркотиками. Несмотря на свои странно сти и несколько расстроенную излишествами психи ку, Слащев прекрасно руководил своим корпусом во время весеннего наступления в Северной Таврии и лишь после возникших недоразумений между ним и Врангелем о ходе военных дел под Каховкой был, по собственной просьбе, освобожден от командова ния. В утешение ген. Врангель придал к его фамилии титул „Крымский". После некоторого отдыха ген. Врангель поручил Слащеву председательство ново созданной комиссии по помощи нуждающимся офи церам. В тылу Слащев пребывал в некоторой „пра вой" оппозиции правительству, а в дни эвакуации сочинил и настойчиво предлагал Врангелю фантасти ческий план спасения положения.
6 июня 1920 года ген. Врангель назначил своим помощником, то есть первым лицом в Крыму после себя, А. В. Кривошеина.
Александр Васильевич Кривошеий (1858—1921) был внуком крестьянина и сыном армейского под полковника. Его служба до революции ознакомила его в совершенстве с различными областями госу дарственного управления: в 1902—1905 годах он возглавлял Переселенческое управление Министер ства внутренних дел, в 1906—1908 годах он стал управляющим Дворянским и Крестьянским позе мельными банками, а в 1908—1915 годах был глав ноуправляющим землеустройством и земледелием. Кривошеий был ближайшим сотрудником П. А. Сто лыпина в деле проведения земельной реформы.
А. В. Кривошеий сумел возвыситься до самых ответственных государственных должностей исклю чительно благодаря своим личным качествам та лантливого администратора и тончайшего знатока всех правил и опасностей политической игры (" мно гие недоброжелатели обвиняли его в чрезмерном вкусе к политической интриге).
После Февральской революции Кривошеий занял должность одного из директоров мануфактурк „Савва Морозов Сын и К°" (Савва Морозов былдх ден его жены). В конце 1917 года он участвовал! умеренно монархическом Правом центре, в кою' рыи входили и некоторые правые кадеты, а в июв 1918 года уехал на Украину, где, после крушении немцев, постарался создать условия для возникни' вения, при поддержке Антанты, широкого антиболь шевистского фронта.
При ген. Деникине Кривошеий возглавлял, в Ростове и Екатеринодаре, умеренно консервативнуи группу „Государственное объединение", котораи стояла в некоторой оппозиции правительству Дени кина, хотя в него входил один из ее членов И. В. Савич. В Екатеринодаре же Кривошеий позна комился с Врангелем и близко сошелся с ним.
В январе 1920 года ген. Деникин поручил Кри вошеину заведование продовольствием тыла. Из Новороссийска Кривошеий эвакуировался в Кон стантинополь, где встречался с ген. Врангелем и П. Б. Струве: они иногда проводили вечера в бесе де в кафе „за чашкой турецкого кофе" 67. Уехав из Константинополя во Францию, Кривошеий „думал окончательно обосноваться в Париже, где один некогда крупный московский банк, располагавший некоторыми капиталами за границей, предложил ему должность председателя совета". Но, не смотря на свою (редкую для русских эмигрантов того времени) обеспеченность за границей. Криво шеий, запрошенный ген. Врангелем письмом в на чале апреля 1920 года, согласился помочь ему в де ле гражданского управления и выехал из Парижа в Крым. Не задержала его в Париже и мысль о том, что он уже внес немалую лепту в белую борьбу, в которой погибло двое его сыновей.
В своих воспоминаниях Врангель дает А. В. Кри вошеину следующую характеристику: „Человек исключительной эрудиции, культурности и широко го кругозора, с вполне определенными ясными взглядами, он умел быть терпимым, обладал редкой способностью уметь стать на точку зрения другого, убедить своего собеседника, с исключительным так том избегая всего того, что могло бы последнего за деть. Принадлежа всей своей предыдущей службой к государственным людям старой школы, он, ко нечно, не мог быть в числе тех, кто готов был при ять революцию, но он ясно сознавал необходи мость ее учесть. Он умел примениться к новым ус ловиям работы, требующей необыкновенного им пульса и не терпящей шаблона" 69.
Так же, как и Врангель, Кривошеий прагматиче ски относился к политике. В октябре 1920 года, на пример, он заявил французскому журналисту, что „лучше, чтобы монархия пришла на пять лет позже, чем на пять часов раньше времени". В памяти В. А. Оболенского, стоявшего на совсем иных поли тических позициях, сохранилось о Кривошеине „впечатление, как о человеке искренне и горячо любящем Россию. Кроме того, это был человек большого ума, лучше многих понимавший всю глу бину происходивших в русской жизни изменений и ясно представлявший себе, что возврата к прошло му нет", хотя его долголетняя служба до револю ции, считает Оболенский, мешала ему обходиться без административных приемов старой бюрокра тии. В Крыму политические враги Кривошеши обвиняли его в тесных связях с финансовыми кру гами и в чрезмерно благосклонном отношении 1 их частным интересам, но эти подозрения, пь скольку нам известно, не подтверждаются доказ» тельствами.
, Петр Б ернгардович Струве (18701944) был гла ным сотрудником ген. Врангеля в области внешне! политики. П. Б. Струве, выдающийся ученыйэк» номист, прошел сложный духовный и политически путь, приведший его от марксизма к вере, к нацио' нализму и к участию в сборнике „Вехи". Посд 1905 года Струве возглавлял правое крыло Парти Народной Свободы (т. е. „кадетской"). Он был пр ген. Деникине членом его „правительства" — Особо го совещания — и сблизился с ген. Врангелем зимо! 1919/20 годов, когда жил с ним в Новороссийске! одном вагоне. П. Б. Струве приехал в Крым и несколько дней позже ген. Врангеля и был вскор назначен им начальником Управления иностранны сношений. „Человек большого ума, огромной эру диции, Струве, как ученый и политик, был хорош! известен в Европе. Как советник он мог мне был чрезвычайно полезен", пишет о нем Врангель75 Во время длительных пребываний Струве за грани цей его заменял князь Г. Н. Трубецкой, „которой обычно рассматривали, как компетентного челов? ка" 76.
На должность начальника Гражданского управл» ния (т.е. „министра" внутренних дел), „после дол гих поисков" Кривошеий выбрал С. Д. Тверского По свидетельству А. А. Валентинова, деятельносд Тверского и его ведомства нередко приводи ла Врангеля в сущее отчаяние. По другому сви детельству, он „не дал себя увлечь воодушевле нием борьбы за национальное дело" и иногда назначал очень неудачных местных администра торов.
Управление земледелия и землеустройства было поручено бывшему начальнику Переселенческого управления и сотруднику Кривошеина сенатору Г. В. Глинке. Глинка, хотя, по мнению земского деятеля Оболенского, был консервативных взгля дов „с славянофильским оттенком", был готов „пойти довольно далеко в земельном радикализ ме". К делу земельной реформы Глинка отнесся добросовестно.
Выбор М. В. Бернацкого в качестве начальника Управления финансов был, пожалуй, менее удач ным. Бернацкий считался экспертом по финансо вым вопросам и служил правительствам Юга России со времени зарождения Добровольческого движе ния. К концу лета, убедившись в том, что Бернац кий скорее теоретик, чем человек дела, ген. Вран гель начал думать о его замене, но так и не успел ее осуществить.
Ценным человеком оказался бывший член Государственной Думы Н. В. Савич, назначен ный Государственным контролером. По словам М. С. Маргулиеса, он был „умным, дельным и несомненно лично честным человеком". Врангель познакомился с ним еще в Ростове, осенью 1919 года.
Начальником Управления торговли и промьш ленности был назначен В. С. Налбандов. Налбандов по национальности армянин, был членом таврич: ской земской управы и занимал должность Госуда: ственного контролера в местном крымском прави тельстве С. С. Крыма в 1919 году. Он был вполн; способен добиться осуществления своей основной задачи — налаживания, с учетом интересов казны экспорта ячменя из Крыма.