На службе у рейхсвера

Когда политический агент и осведомитель рейхсвера Адольф Гитлер сообщил о результатах своих контактов с небольшой группой лиц крайне правого толка, именующих себя национал-социалистами, это сообщение не вызвало у его начальства особо острого интереса. Хотя Гитлеру и было дано поручение по воз­можности использовать группу для популяризации идей рейхс­вера, никто из офицеров разведывательного отдела штаба бавар­ского рейхсвера, разумеется, и не представлял себе, какую роль в их судьбе суждено сыграть и этому агенту, и этой политической группе. Щупальцы рейхсвера протягивались в то время к десяткам политических партий и организаций. И каждая из них по своему влиянию намного превосходила немногочисленную команду, кото­рую взял под свою опеку Гитлер. В тех условиях НСДАП, как стала называться эта группа несколько позже, была для мюнхен­ского рейхсвера лишь одной из ширм, используемых для создания тайных военных организаций.

Только так и воспринималась НСДАП в то время. Э. Гумбель, расследовавший в начале 20-х годов заговорщическую деятель­ность неофициальных военных союзов, прямо относил национал-социалистскую партию к «черному рейхсверу»). В приводимом им списке составлявших «черный рейхсвер» союзов боевые силы НСДАП фигурируют наряду с егерским полком «Верхняя Франко­ния», союзом «Оберланд», баварской вспомогательной полицией и боевыми отрядами германско-народной партии свободы в Прус­сии, причем далеко не на первом месте ¹⁰.

Это и определяло в то время характер отношений между НСДАП и рейхсвером. Рейхсвер обеспечивал НСДАП лояльное отношение баварских властей. Он откомандировывал в партию своих уполномоченных, направлявших ее развитие в «правиль­ном» направлении. Как следует из списка личного состава НСДАП, осенью 1919 г. из 193 ее членов по крайней мере 20 % имели более или менее тесные отношения с рейхсвером ".

С момента создания штурмовых отрядов, ради которых, соб­ственно говоря, и нужна была рейхсверу НСДАП, все командные посты в них были заняты бывшими офицерами. Один из первых руководителей СА, Клинч, вообще был офицером действительной

См.: Коппетапп Е., Kirsch H.-J. Aktionseinheil contra Kapp-Putsch. В., 1972,

¹⁰ Гумбель Э. Указ. соч. С. 10.

¹¹ Bennecke H. Hitler und die SA. Mihichen; Wien, 1962. S. 23-24.

7 А. А. Галкин

службы и считался откомандированным в НСДАП из 2-й морской

бригады ¹².

Дальнейший сравнительно быстрый рост НСДАП вообще и штурмовых отрядов в частности также был связан с политикой, проводимой рейхсвером. После того как решением правительства по настоянию держав-победительниц были распущены многие добровольческие корпуса и военные союзы, их личный состав, размещавшийся в Баварии, получил распоряжение влиться в на­цистские штурмовые отряды. Так, НСДАП получила пополнение из бывшей бригады Эрхарда, из отрядов «балтийской обороны», из числа стрелков фон Хайдебрека, добровольческих корпусов Пффефера, Россбаха, Левенфельда, Лютцова. Лихтшлага, Химгау, Эппа и др.¹³ Кроме того, почуяв особую роль, которая отводится национал-социалистам в планах рейхсвера, в штурмовые отряды хлынули имевшиеся в избытке демобилизованные унтер-офицеры и солдаты, так и не нашедшие себе места в гражданской жизни. Многие из них рассматривали пребывание в НСДАП не столько как форму политической деятельности, сколько как обходный путь возвращения на военную службу после того, как будут отменены военные положения Версальского договора.

В результате к 1921 —1922 гг. национал-социалистская партия превратилась в одного из «фаворитов», на которых делал ставку

рейхсвер.

Однако еще раньше, в 1920 г., у военного командования воз­никла мысль о возможности использования НСДАП не только как формы «черного рейхсвера». Появление этой идеи было связано с поисками политической массовой опоры для рейхсверовской диктатуры, принявшими, как уже говорилось раньше, особенно энергичный характер после провала капповского путча. Популяр­ность НСДАП среди части деклассированных элементов, успеш­ный дебют Гитлера в качестве политического оратора, установле­ние им связей во влиятельных кругах мюнхенской буржуазии побудили рейхсвер отнестись к НСДАП и как к политической

силе.

Внешним проявлением этого поворота явился повышенный интерес, проявленный рейхсвером к расширению пропагандист­ских возможностей нацистов. В середине 1920 г. командир 7-й (баварской) дивизии генерал фон Эпп передал ближайшему сотруднику Гитлера несостоявшемуся поэту Дитриху Эккарту 60 тыс. марок на приобретение печатного органа ¹⁴. Вместе с по­жертвованиями, полученными из других, достаточно темных источников, этого оказалось достаточно для приобретения газеты «Фелькишер беобахтер», которая вскоре превратилась в ежеднев­ный орган, распространявшийся уже не только в Баварии, но и за ее пределами.

Впоследствии, когда сообщение об этом попало на страницы левой печати, Эпп попытался его опровергнуть. Он заявил, что в данном случае речь не шла о субсидиях рейхсвера. Просто он, Эпп, как частное лицо предоставил из личных средств поэту Эккарту заем, который-де был потом погашен ¹⁵. Поскольку Эпп не решился обвинить газеты, опубликовавшие сообщение, в кле­вете, вопрос этот так и не стал объектом тщательного судебного разбирательства.

Усиление роли НСДАП как политической партии, бесспорно, отвечало интересам рейхсвера. И он продолжал поддерживать эту сторону ее деятельности и в последующее время. Однако оно таило в себе и определенные опасности для рейхсвера. Чем шире становились политические связи нацистов, чем большей была под­держка, которую оказывали ей в кругах буржуазии, тем менее охотно руководство НСДАП соглашалось выполнять роль простого исполнителя генеральской воли.

Немалую роль в эволюции отношения нацистского руководства к рейхсверу сыграл и наметившийся раскол в лагере германского милитаризма. НСДАП, ставшая сборным пунктом для оказав­шихся не у дел унтер-офицеров и офицеров, в какой-то, пусть смягченной, форме отражала их недовольство поведением коллег из рейхсвера, не спешащих покончить с ненавистной веймарской системой и получающих от нее чины, ордена и деньги. Поэтому созданная рейхсвером партия национал-социалистов стала видеть своего кумира не в официальном командующем рейхсвером гене­рале Секте, а в находящемся в отставке и подозрительно отно­сящемся к Секту генерале Людендорфе. Руководство НСДАП, и прежде всего Гитлер, всячески превозносили «великого полко­водца», клялись быть верными его знамени, выдвигали его в ка­честве наиболее приемлемого кандидата в будущие диктаторы Германии.

Это, разумеется, еще не означало разрыва между НСДАП и рейхсвером. Насколько были тесными в это время связи между ними можно судить хотя бы по тому, что до ноября 1923 г. капитан Рем — человек, положивший начало тесному сотрудничеству НСДАП и рейхсвера, став виднейшим нацистом, совмещал свою политическую деятельность с постом офицера штаба генерала Эппа. Да и сам Эпп продолжал постоянно высказывать свои сим­патии к национал-социалистам. Однако НСДАП уже далеко не всегда так реагировала-на рейхсверовские команды. Следует также иметь в виду, что тесные отношения с баварскими офицерами не обязательно означали в то время хорошие отношения с рейхсве­ром. 7-я дивизия находилась почти в открытой оппозиции к коман­дованию в Берлине и оценивала Людендорфа на порядок выше, чем Секта.

Эта специфическая обстановка в милитаристских и крайне правых политических кругах приобрела в тот момент особенное

^{12 Ibid}- ^s- ²⁹-

¹³ Гайден К. История германского фашизма.

¹⁴ Веппеске Н. Op. cit. S. 23-24.

п ., Л.

¹⁵ Rohm E. Die Geschichte eines Hochverraters. Miniclien, 1928. S. 139.

т 99

значение в связи с резким обострением внешнеполитического и внутриполитического положения Германии. Политика инфля­ции, сознательно форсируемой монополиями, привела к своему логическому завершению в виде всеобщего экономического хаоса. Среди широких масс населения, причем не только рабочих, но и служащих, городской мелкой буржуазии, интеллигенции, пенсио­неров, заработная плата, жалованье и доходы которых в течение нескольких часов превращались в фикцию, зрело глубокое воз­мущение. Резкое полевение масс находило свое выражение в мно­гочисленных демонстрациях и других активных политических действиях, в новом подъеме забастовочной борьбы, в дальнейшем росте политического влияния коммунистов. В некоторых герман­ских землях появилась возможность образования правитель­ственных коалиций, опирающихся на союз коммунистов и левых

социалистов.

С другой стороны, националистическая политика правительства Франции, пытавшегося решить проблему безопасности своих восточных границ путем оккупации все новых и новых германских территорий, привела к небывалому подъему в Германии не просто национальных, но и откровенно шовинистических настроений. Пассивное сопротивление французским властям, объявленное, но непоследовательно проводимое имперским правительством, в ряде мест перерастало в сопротивление активное. При этом во главе такого сопротивления сплошь и рядом оказывались крайне нацио­налистические элементы вроде Шлягетера, расстрелянного фран­цузами и ставшего впоследствии наряду с Хорстом Весселем официальным «мучеником» национал-социалистского движения. Пассивное сопротивление французским властям, вся тяжесть которого легла на народные массы, и прежде всего рабочий класс Рурской области, ускорило разруху, царившую в Германии, и уве­личило массу страданий и бедствий, обрушившихся на немецкое население. В то же время оно еще больше обострило отношения с Францией. Насколько серьезной была обстановка, видно хотя бы из того, что в одной из бесед с Сектой Эберт, бывший тогда прези­дентом Германии, справлялся у генерала, как он намерен органи­зовать оборону Берлина, если дело дойдет до объявления войны ^|е. В этих условиях роль рейхсвера, несколько ослабевшая после провала путча Каппа—Лютвица, вновь усиливается. «Рейхсвер, — отмечает в это время в своих записках адъютант Секта, — снова становится носителем внутриполитической ответственности. Его вновь касаются все вопросы, имеющие отношение к национальным интересам. По всем этим делам постоянно запрашивается мнение Секта, которое он высказывает через Шлейхера» ¹⁷.

Командование рейхсвера сразу же использует эту ситуацию для подготовки к осуществлению своих старых планов — замены

¹⁶ Hallgarten G. Hillor, Reichswehr and Industrie. Zur Geschichte der Jahre 1918— 1933. Frankfurt a./M., 1962. S. 21.

Ibid.

парламентской республики подновленной монархией. В качестве переходного этапа по-прежнему имеется в виду установление той или иной формы военной диктатуры.

Идею военной диктатуры активно поддерживают и милитарист­ские силы, находящиеся за пределами рейхсвера. За диктатуру, при которой основная власть находилась бы в руках военных, выступает в это время и Гитлер. Однако трения между этими силами и командованием рейхсвера, приобретающие постепенно все более острые формы, побуждает его выступить против планов Секта. В противовес рейхсверу НСДАП, опираясь на поддержи­вающие ее нерейхсверовские милитаристские силы, требует, чтобы в результате военного переворота к власти пришли «новые люди», не «скомпрометировавшие» себя сотрудничеством с парламент­ским режимом.

Относительно того, кто конкретно эти «новые люди», тоже не существовало единства. Называлась кандидатура Гитлера, кото­рый, как предполагали его сторонники, должен был сразу же после захвата власти рейхсвером провозгласить себя «фюрером», опи­рающимся на все крайне правые силы «Немецкого боевого союза». Речь шла и о Густаве фон Каре, любимце баварских аристократов и стороннике династии Виттельсбахов, который в эти дни был провозглашен государственным генеральным комиссаром Бава­рии. Котировалась кандидатура майора Брукнера, одного из руко­водителей «черного рейхсвера», поднявшего в октябре 1923 г. неудачное восстание в Кюстрине ¹⁸.

Однако наиболее серьезной кандидатурой, которую выдвигал крайне правый лагерь, был генерал Людендорф, о котором шла речь выше. Несмотря на выпады, которые он время от времени допускал в адрес «республиканских генералов», у него сохрани­лось немало сторонников среди командного состава рейхсвера. В то же время он оставался кумиром остальных милитаристов, которые видели в нем человека, способного вернуть им чины и открыть путь в «возрожденную» германскую армию. Поэтому вокруг Людендорфа с большей степенью вероятности можно было бы объединить всех реакционеров, вне зависимости от оттен­ков их взглядов.

В качестве диктаторов от рейхсвера выдвигались военный министр Гесслер, Сект и посол Германии в США фон Фитфельд.

Чем ближе подходил срок решения, тем более острые формы приобретали споры по поводу формы диктатуры и личности дикта­тора.

27 сентября 1923 г. центральный орган НСДАП газета «Фель-кишер беобахтер» открыла кампанию против «еврейской дикта­туры Штреземана — Секта». В статье, напечатанной в газете, в типично нацистском стиле содержались недвусмысленные на­меки на недостаточно арийское происхождение супруги коман­дующего рейхсвером ¹⁹. Сект ответил на удар ударом. Командиру

¹⁸ Ibid. S. 29.

¹⁹ Volkischer Beobachter. 1923. 27. Sopt.

дивизии рейхсвера, расположенной в Баварии, генералу фон Лос-сову был дан приказ запретить «Фелькишер беобахтер».

Фон Лоссов, как и его предшественник фон Эпп, находив­шийся в оппозиции к командованию в Берлине, отказался выпол­нить распоряжение. Фон Кар, у которого он нашел поддержку, вообще оспорил право Берлина вмешиваться во внутренние дела Баварии. По приказу баварского правительства части рейхсвера, расположенные в Баварии, были выведены из подчинения глав­ного командования и приведены к присяге фон Кару ²⁰.

Это означало не только обострение противоречий между цент­ральной властью и мюнхенским правительством, но и углубление раскола в крайне правом лагере.

Правда, отношения между обеими фракциями реакционеров и милитаристов еще не были окончательно испорчены. Обе сто­роны старательно воздерживались от всего, что могло привести к полному разрыву. Полицейский комиссар Баварии Зейссер, один из организаторов баварского «отпора» Берлину, и в частности Секту, совершает в это время поездку в Берлин, где ведет перего­воры именно с Сектом. С другой стороны, жена Секта — Доротея фон Сект, происхождение которой послужило предлогом для столкновения между обеими фракциями милитаристов, в разгар перебранки между командованием рейхсвера и баварскими пра­выми кругами находилась в Мюнхене, где от имени своего мужа вела секретные политические переговоры. Не случайно Фриц фон Тиссен, хорошо знавший политические амбиции этой дамы и роль советника, которую она играла при муже, встретив ее в эти дни в Мюнхене, задался вопросом: «Не играет ли Сект двойную игру? Не пытается ли он осуществить государственный переворот с помощью Баварии? Присутствие в Мюнхене г-жи фон Сект, по-видимому, подтверждает эту точку зрения» ²¹.

Эту точку зрения подтверждали и другие факты. В течение всего этого времени Сект тщательно воздерживался от того, чтобы предпринять дисциплинарные меры против нарушивших дисцип­лину офицеров. Объявивший о своем неподчинении фон Лоссов не только не был предан суду, но даже не освобожден от долж­ности. Командование рейхсвера настояло на введении воинских сил в Саксонию, где у власти находилось левое — социалисти-ческо-коммунистическое правительство, хотя оно ни в чем не нару­шило конституции. В то же время Сект и пальцем не шевельнул, чтобы привести в чувство правительство Баварии, открыто про­тивопоставившее себя центральной власти.

Более того: как следует из материалов архива Секта, именно в это время им был написан вариант письма к фон Кару, в котором баварским крайне правым предлагались далеко идущие уступки. Сложившиеся обстоятельства, писал Сект, не дают ему возмож-

ности открыто высказать свои истинные взгляды. В действитель­ности! же он, Сект, ненавидит и социал-демократию и Веймарскую республику. В этом отношении между ним и Каром не существует никаких разногласий. Возникшие между ними расхождения имеют второстепенный, чисто технический характер. Он, Сект, уже выдвинул требование, чтобы канцлер Штреземан ушел в отставку и уступил место единому фронту всех национально настроенных сил, который мог бы с твердостью встретить «неизбежную» граж­данскую войну. Самого Кара Сект пытался улестить предоставле­нием поста члена Директории, которой, как он утверждал, будет передана вся полнота власти.

Впоследствии, в связи с изменением обстановки, Сект внес в свое письмо коррективы, и в частности существенно смягчил выпады против существовавшего режима. Кару был отправлен уже смягченный вариант письма. Однако для выяснения дей­ствительных взглядов руководителя рейхсвера гораздо больший интерес представляет черновой вариант, написанный в порыве откровенности, без учета дипломатических соображений. Есть основания считать, что Сект делился своими взглядами о пути восстановления политического союза с баварскими крайне пра­выми и с кое-кем в правительстве. Вряд ли можно, например, считать случайным, что именно в это время, 5 ноября, Штреземан на заседании кабинета называет в числе кандидатов в члены планируемой Директории наряду с Видфельдом и генеральным директором концерна Стиннеса Мину, также и фон Кара ²³.

К началу ноября, по мнению Секта, наступило время реши­тельных действий. Действительно, на первый взгляд все как будто способствует планам -рейхсвера. Закулисные переговоры с чересчур нетерпеливыми баварцами развиваются благополучно. Войска, вступившие в Саксонию, свергают конституционное пра­вительство. Тем самым создается прецедент, облегчающий повто­рение подобных действий в масштабах республики. 2 ноября обостряется правительственный кризис. Под давлением рядовых социал-демократов, возмущенных действиями рейхсвера в Саксо­нии и поддержкой их правительством, подают в отставку министры от социал-демократии. Части баварской 7-й дивизии, поддержан­ные военизированными отрядами, вторгаются в Тюрингию, где у власти находится левое правительство.

Сект решает открыть карты. 3 ноября он вызывает в Берлин командиров дивизий рейхсвера, расположенных в Северной Гер­мании, — фон Беренда, фон Хорна и фон Чишвитца. В ожидании решающих событий они остаются в помещении военного мини­стерства на Бендлерштрассе. Сам же фон Сект отправляется

²⁰ Der Hitler — Lulendorff-Prozess vor dem Miinchener Volksgericht. Berich, 1924.
S. 11-12.

²¹ Thyssen F. I paid Hitler. New York; Toronto, 1941. P. 84

²² Rabenau F. von. Seeckt und seinem Leben. Leipzig, 1940. S. 368—370. См. также:
Schuddekopf O.-E. Das Heer und die Republik. Quellen zur Politik der Reichswehr
1918 bis 1933. Hannover, 1955. S. 187.

²³ Hallgarten G. Op. cit. S. 37.

к президенту, чтобы получить его согласие на объявление военной

диктатуры.

Пять часов продолжается их беседа. Эберт обращается к Секту с просьбой использовать части рейхсвера против перешедших в наступление баварских путчистов. Командующий категорически отказывается. В свою очередь Сект предлагает Эберту дать от­ставку Штреземану и назначить его, Секта, канцлером. Но Эберт, опасающийся бурной реакции в своей партии, не соглашается. После длительных и изнурительных споров президент идет на большие уступки. Он выражает готовность сменить кабинет Штре-земана. Его место должна занять Директория во главе с Вид-фельдом. Эберт скрепляет подписью приказ рейхсверу вступить в Тюрингию, чтобы свергнуть левое правительство. С ведома президента Сект посылает фон Шлейхера к Штреземану с пред­ложением уйти в отставку, ибо его действия больше не одобряются

рейхсвером ²⁴.

Однако самых решительных действий, которых ждут генералы, Сект не предпринимает. Когда Эберт отказался назначить коман­дующего рейхсвером канцлером, он не объявил, как это предпо­лагалось, президента смещенным. Сделать это — означало бы решиться на путч, на откровенное противопоставление армии гражданской власти, вступить в прямой конфликт с большинством политических партий. Но главное — объявить военную диктатуру, не придав этому акту видимость законности, значит оказаться лицом к лицу с возмущенными массами. А что это такое, Сект хорошо помнит. Еще не был забыт урок, полученный в марте 1920 г. Как и режим Капна—Лютвица, военная диктатура по­висла бы в воздухе. Как и в то время, страна оказалась бы пара­лизованной всеобщей забастовкой. Как и в марте 1920 г., стихийно возникло бы единство действий рабочего класса. В обстановке назревавшей революционной ситуации, склоки в лагере реакции открытая военная диктатура, установленная, в борьбе против буржуазно-парламентской системы, могла только подбросить топ­ливо в пламя революции и серьезно затруднить положение пра­вящих классов. И Сект в последний момент отступил.

Не «нерешительность», свойственная Секту, а трезвая оценка обстановки удержала командующего рейхсвером. Именно поэтому и генералы, ожидавшие на Бендлерштрассе, не дезавуировали своего шефа, а, согласившись с ним, разъехались по своим диви­зиям.

После переговоров с Эбертом Сект все еще рассчитывал, что планы, которые он лелеял, будут осуществлены в ближайшее время. Вызванный им из Вашингтона Видфельд уже находился на пути в Германию. Операции рейхсвера против законного пра­вительства Тюрингии проходили «успешно». Солдаты рейхсвера по приказу своих командиров устроили облаву на Штреземана,

которому пришлось искать убежища в резиденции президента.

Однако правые союзники—соперники рейхсвера оценивали обстановку иначе. Они не понимали медлительности генералов, которые, как им казалось, лишь упускают драгоценное время. Кроме того, их все время мучило опасение оказаться обойден­ными при дележе власти после ликвидации Веймарской респуб­лики.

Честолюбивые устремления баварских политиков, и прежде всего Гитлера, тайное недоброжелательство милитаристов из военных союзов, не входящих в рейхсвер, к своим более удач­ливым коллегам, помноженные на провинциальное непонимание реальной обстановки, сделали свое дело. 8 ноября НСДАП и при­мыкающие к ней военные формирования, возглавляемые Гитлером и Людендорфом, решили положить начало восстанию против < < веймарского режима» ²⁵. Уверенные в успешности этого пред­приятия фактические правители Баварии государственный комис­сар Кар, командующий 7-й дивизией рейхсвера фон Лоссов и начальник баварской полиции Зейссер присоединились к путчу.

Дальнейшие события показали, однако, что Сект не напрасно медлил с введением военной диктатуры. Гитлеровская партия, не имевшая в то время достаточной массовой базы, внезапно ока­залась примерно в том же положении, в какое три года до этого попали путчисты Каина. «Национальная инициатива» Гитлера и Людендорфа не нашла поддержки даже в Мюнхене. На улицы, кроме членов военизированных отрядов, никто не вышел. Враж-_ дебно относившийся к путчистам баварский рабочий класс гото­вился к отпору. Но даже среди баварской буржуазии, за исклю­чением старых покровителей нацистов, лишь очень немногие положительно отнеслись к их действиям.

Еще более отрицательной была реакция за пределами Баварии. Разгромив к тому времени выступления революционного аван­гарда рабочего класса, немецкая монополистическая буржуазия, за исключением, быть может, группы Стшшеса, не хотела больше правых экспериментов. Нацистский путч в Баварии лишь спо­собствовал консолидации буржуазных партий в парламенте вокруг правительства Штреземана, существенно укрепив его позиции.

Не могло не сделать выводов из этого и командование рейх­свера. Вооруженное выступление нацистской партии и баварских правителей, направленное на этот раз прямо против центрального правительства, поставило рейхсвер перед выбором: он должен был либо поддержать путчистов, либо выступить в защиту «закон ной власти», которую он ненавидел. Встать на сторону нацистои было для рейхсвера невозможно. Это означало бы пойти на аван­тюру, от осуществления которой Сект незадолго до этого отка­зался, но при еще менее выгодных условиях. Специфически

См.: Franz-Willing С. Kriest'iijahr der Hitl(> rbewi> (> iiiig 192.4. Oldeiidorf, 1Я7Ь: Hofmunn ff.-H. l)er Hillcrpulseh. Krit'scnjalirt' ilcntsrher Geschichte, 1920—1924 Miinrlieu. 19H1.

Ibid. S. 33-34.

Quot;)

баварский характер, который имело выступление нацистов, за­труднил бы присоединение к нему соединений рейхсвера из северо­германских провинций. Немалую роль сыграло и то, что ни Сект, ни другие генералы рейхсвера при всем своем сочувствии лозун­гам, выдвигавшимся в Мюнхене, не могли в то время допустить, чтобы ими командовал мелкий политикан Гитлер, деятельность которого они недавно оплачивали.

Все это и обусловило парадоксальную ситуацию: рейхсвер в роли защитника ненавистных ему Эберта и Штреземана.

8 ноября вечером, связавшись по телефону с Берлином, примк­нувшие к путчу баварские правители с ужасом узнали, что ка­завшаяся им немыслимой ситуация стала реальным фактом: поднявшие руку на Веймарскую республику должны будут иметь дело с рейхсвером. В Берлине это было сказано тоном, не вызываю­щим сомнений. Были сняты лайковые перчатки и в обращении со строптивым командиром 7-й дивизии рейхсвера. Фон Лоссову было дано понять, что, если он и на этот раз не исполнит приказа и немедленно не ликвидирует путча, ему уготованы разжалование и приговор военного суда.

Все это мгновенно изменило обстановку. Кар и Лоссов без промедлений дистанцировались от организаторов путча. Было объявлено, что их согласие принять участие в организованном Гитлером и Людендорфом мятеже против центрального прави­тельства было лишь уловкой, необходимой для того, чтобы свое­временно обезвредить путчистов. Всем участникам путча было предложено немедленно сдать оружие и разойтись по домам.

Для Гитлера и его сторонников это прозвучало как гром с яс­ного неба. Еще за день до этого они чувствовали себя победителями. В их руках практически находилась вся Бавария. С минуты на минуту они ждали сообщений о присоединении к созданному ими национальному правительству других земель и провинций. В своем ослеплении они даже не смогли по достоинству оценить весь смысл происшедших событий. Они восприняли их лишь как лич­ную измену Кара, которая, по их мнению, еще ничего не меняла. Привыкшие к благожелательному отношению мюнхенской полиции, важную роль в которой все это время играл нацистский ставленник Пенер, и к поддержке рейхсвера, они даже не придали значения грозным обращениям к участникам путча немедленно (! ать оружие, которые были расклеены в ночь на 9 ноября на всех

мюнхенских улицах.

На 9 ноября руководителями путча была назначена демонстра- V-.!. которая должна была двигаться к резиденции правительства. Эта демонстрация должна была показать населению Мюнхена и всей Баварии, кто в действительности является хозяином поло­жения. Уже в начале демонстрации ее руководители Гитлер и Лю-дендорф были предупреждены, что полиция, подкрепленная частями рейхсвера, получила указание не пропускать путчистов в центр. Но оба они игнорировали предупреждение. Впереди демонстрации вышагивал Людендорф, а на Людендорфа, по мне-

нию нацистов, не мог поднять руку ни один немецкий солдат.

Так на пути к центру — у здания «Фельдхерренхалле» встре­тились две силы. На протяжении почти пяти лет они выступали совместно, бок о бок. Одна из них была порождением другой и долгое время играла роль ее сателлита. Их объединяла ненависть к социализму, к демократии, к организованному рабочему классу и его авангарду. Обе мечтали о реакционной диктатуре, незави­симой от народа. Обе были связаны с правящими классами страны и отражали их взгляды. Но политическое развитие событий поста­вило их друг против друга. Одна сила рвалась к власти, другая должна была помешать этому.

Когда колонна нацистских путчистов приблизилась к шерен­гам, преградившим ей путь дальше, ее встретили ружейным зал­пом. Через несколько минут площадь и подходы к ней опустели. Расположенные в других местах города отряды нацистов немед­ленно сложили оружие. Натолкнувшись на первый же серьезный отпор вооруженных сил, гитлеровский мятеж закончился быстрее,

чем начался