Какой же на самом деле была Елена Уайт

Какой же на самом деле была Елена Уайт

В следующий понедельник вечером к дискуссии присоединились Михаэль и Шэрон. Пришла и миссис Даунтон, так что в гостиной собралась довольно большая компания.

—Мне очень понравилась наша беседа на прошлой неделе, — сказала миссис Даунтон. — И я с нетерпением ждала этой недели. Хотя Джаред и держал меня в курсе вашей дискуссии, но присутствовать при обсуждении лично все-таки лучше.

—Ну что ж, замечательно, — ответил доктор Смитарст. — Мы с радостью приглашаем вас присоединиться к нашему обсуждению как, впрочем, и каждого присутствующего здесь, в том числе и Михаэля с Шэрон. Я хочу, чтобы каждый чувствовал себя свободным и на любом этапе нашей дискуссии высказывал то, что он думает и чувствует по тому или иному поводу. Особенно я жду этого от Михаэля и Шэрон, потому что на основании моего преподавательского опыта могу сказать: мы все чему-то учимся друг от друга. Некоторые мои студенты на занятиях высказывают такие мысли и идеи, о которых я никогда не думал, и этим они обогащают мой личный опыт.

Так как Михаэль и Шэрон с нами впервые, я хотел бы немного отклониться от темы, прежде чем продолжить нашу дискуссию. Хотел бы спросить вас, молодые люди, какой образ возникает у вас, когда вы слышите имя «Елена Уайт». Давайте проведем тест на слова-ассоциации. Итак, когда вы слышите имя Елены Уайт, что приходит вам на ум? Только, пожалуйста, будьте с нами откровенны.

Михаэль и Шэрон улыбнулись и посмотрели друг на друга. Возникла пауза.

—Ну хорошо, — начала Шэрон, — я представляю себе пожилую леди со строгим лицом, которая говорила о каких-то высоких стандартах, совершенно утративших сегодня свое значение. Несколько лет назад я пыталась читать ее книгу «Вести для молодежи», но, честно признаюсь, мне было неинтересно. Я прочитала немного лишь только для того, чтобы сделать маме приятное.

—Но меня это чтение не вдохновило.

—Меня удивляет то, что ты говоришь Шэрон, — произнесла Джин. — А я, наоборот, когда была в твоем возрасте, любила читать эту книгу. Она, кстати, очень помогла мне в моем христианском становлении.

—Я разделяю твое чувство, — согласилась миссис Даунтон. «Вести для молодежи» была и моей любимой книгой. Однако я знаю молодых людей, которые чувствуют то же самое, о чем говорила сейчас Шэрон. Возможно, это просто другое поколение. Они ведь так отличаются сегодня от нас.

Большая часть присутствующих закачали головой в знак согласия.

— А я вообще никогда не читал Елену Уайт, — честно признался Михаэль. — Как-то я внес ее имя в поисковую систему в Интернете и нашел о ней массу информации. Поисковая система Google за пару секунд выдала мне миллион ссылок. Я не вдавался в серьезное изучение всей этой информации, но я прочитал некоторые заголовки, и у меня сложилось впечатление, что она была в какой-то степени лицемерной, т. е. сама она в своей жизни не следовала тем правилам, которые рекомендовала другим. Некоторые даже обвиняют ее в лжепророчестве и в том, что она якобы противоречила Библии и даже своим собственным работам. Это все, 4X0 я знаю о ней, хотя мама и папа говорили мне, что те публикации, которые размещены в Интернете, нужно Рассматривать в свете того, о чем вы с ними говорили.

Видя, что присутствующие были немного ошеломлены его ответом, Михаэль добавил:

— Вы же сказали мне, чтобы я был честен и откровенен с вами.

Доктор Смитарст поспешил ответить:

— Конечно же, продолжай, Михаэль; то, что ты говоришь, очень важно.

— Я соглашусь с Шэрон, — продолжил Михаэль. —Елена Уайт действительно принадлежит к другому поколению. То, что она говорила сто лет назад, не имеет отношения к нашему времени. И я не понимаю, почему такой ажиотаж вокруг ее имени? Почему одни люди за, другие против нее? Честно говоря, меня это совершенно не волнует.

В глубине души Дат и Джин были не в восторге от откровенности своего сына, но внешне сохраняли спокойствие и не подавали виду.

— Ну хорошо, мы действительно сами просили тебя быть откровенным, и ты постарался исполнить нашу просьбу как можно лучше, — пошутила Джин. Все засмеялись.

— То, что вы оба рассказали, не вызывает у меня никакого удивления, — заметил доктор Смитарст. — На самом деле, вы выразили мнение многих, может быть, даже большинства молодых людей. Поэтому очень хорошо, что вы сегодня с нами на этой встрече. И по этой-то причине я бы и хотел сделать небольшое отступление, прежде чем вернуться к теме нашего прошлого разговора.

Жаль, что многие книги представляют Е. Уайт отставшей от жизни милой старушкой. В них помещены фотографии, которые были сделаны незадолго до ее смерти, когда ей было уже далеко за 80. Большинство из нас тоже будут неважно выглядеть в таком возрасте. В ту эпоху, во время съемки вам нужно было оставаться совершенно неподвижным. Ни в коем случае не улыбать-

Какой же на самом деле была Елена Уайт

Ся. Лишь только смотреть, не двигаясь, на камеру. Вот почему люди на фотографиях той эпохи выглядят такими строгими.

Но не забывайте, что и она когда-то была молодой девушкой, как и вы. Когда Господь призвал ее, ей было всего 17 лет. Она была почти одного возраста с тобой, Шэрон. Девушка была очень робкой и застенчивой и однажды даже заявила, что ей легче умереть, чем получить еще одну весть от Бога. Но несмотря даже на свою болезнь, она продолжала делать то, к чему призвал ее Господь. Конечно, не всю жизнь Елена Уайт была такой. Она духовно повзрослела, стала более зрелой и сильной женщиной.

— И она должна была быть твердой духом, чтобы отвечать своим критикам, — добавил пастор Даунтон. —Мне кажется, что большая часть критических нападок в ее адрес была связана с тем, что она всегда побуждала лидеров церкви быть бесстрашными воинами Бога и с дерзновением совершать то, к чему призвал их Господь.

—Ей казалось, что они слишком осторожны и консервативны. Например, однажды, когда руководители церкви выступили против покупки земли для колледжа, она пошла, заняла деньги и сама внесла задаток. Очень часто руководители церкви, если можно так сказать, играли с ней в «догонялки».

—Ты прав, Джаред, — произнес доктор Смитарст. —Кстати, позвольте мне напомнить вам, что Елена Уайт обладала хорошим чувством юмора. Она была великим проповедником, а всех хороших проповедников, как известно, отличает определенное чувство юмора. Однажды одна сестра связала для нее жакет. Но когда Е. Уайт попыталась его надеть, оказалось, что он слишком мал Для нее. Она поблагодарила сестру за ее доброту, добавив при этом с улыбкой: «Размеры Е. Уайт гораздо значительнее, чем кажется многим».

Все засмеялись.

Доктор Смитарст продолжил:

— Однажды, когда она проповедовала, стоя за кафедрой, ее сын Уильям стал засыпать. Она заметила это, но продолжала проповедовать как ни в чем не бывало. А потом вдруг рассказала аудитории, что когда Уилли был маленьким, они с мужем приносили его в церковь в люльке, и он спал все то время, когда они проповедовали. И, — добавила она, — он так никогда и не избавился от этой привычки.

И вновь взрыв смеха.

— А вот еще одна история. Однажды она работала у себя в саду в местечке Саннисайд, недалеко от Авондэй-ла. Прибыл репортер из Сиднея, чтобы увидеться с ней.

Он нашел ее за работой в саду, и не понял сразу, с кем он разговаривает. Он попросил ее найти известную адвентистскую пророчицу, Елену Г. Уайт. «Вы с ней разговариваете», — ответила она. Репортер с удивлением посмотрела на нее. А она была одета в старое платье для работы в саду. Заметив его удивление, она ответила: «На кого вы ходили смотреть в пустыню: на человека ли, одетого в мягкие одежды? Но одевающиеся пышно находятся при дворах царских».

Это вновь вызвало улыбки на лицах присутствующих.

—Знаете, все жители Куранбонга в Австралии, где жила какое-то время Е. Уайт, знали ее как добрую и радующуюся жизни христианку, — добавила Джин.

—В то же самое время, она прекрасно сознавала несовершенства своего характера, — заметил пастор Даун-тон. — Не всегда все у них было гладко с мужем. Оба были сильными личностями. Слабые личности, наверное, неспособны дать начало великому движению. Часто Е. Уайт давала какие-то совету своему мужу, но не всегда он по достоинству оценивал их.

__ Мужья часто так поступают, — проронила Джин, вЫразительно посмотрев на Дага. На его лице застыл немой вопрос: «Что означал твой взгляд?»

— Я знаю это, — сказал доктор Смитарст. — Однако если ваша жена пророчица и время от времени говорит: «Джеймс, Господь повелел мне сказать...», ситуация намного сложнее. Джеймс не всегда ценил это. Однажды он написал ей: «Я буду делать то, что делал, пока Господь Сам не откроет мне, что я не прав. Твоя голова не подходит к моим плечам. Пусть она служит своей обладательнице, а я буду стараться прославлять Господа, живя своим умом. Я буду рад слышать твои откровения, но, пожалуйста, не трать свое драгоценное время и силы, наставляя меня в обыденных вещах»1.

Интересной была реакция на его письмо. Сначала она была полна возмущения, но постепенно ее негодование стихает. Вот что она пишет:

«Я глубоко опечалена тем, что все, что я тебе говорила или писала, огорчает тебя... Мне жаль. Я бы хотела иметь смиренное сердце, кроткий и спокойный дух... Я бы хотела, чтобы мое " я" было сокрыто во Христе, чтобы оно было распято с Ним. Я не претендую на безгрешность, на совершенный христианский характер. Я не свободна от совершения ошибок и падений в моей жизни. Если бы я более ревностно следовала за Спасителем, я не испытывала бы столько скорби по поводу того, что так мало похожу на моего дорогого Господа»2.

—Как мило, — произнес пастор Даунтон. — Она, Должно быть, действительно была истинной христианкой, если написала такое письмо.

—Согласен, — сказал доктор Смитарст. — Но давайте приемся к тому, о чем я говорил перед этим. Она вовсе не была чопорной, непримиримой и несгибаемой леди,

2 Цит. по: Letter from Ellen White to Luanda Hall, May 16, 1876. Letter 27, 1876, Ellen White to James White, May 16, 1876.

Как некоторые представляют ее себе. Она из числа тех, кто отличается прогрессивным взглядом на жизнь и служение. Когда некоторые из руководителей церкви начали противостоять той вести, о которой говорили два молодых служителя, приехавшие с запада на Генеральную конференцию 1888 года, она встала на их сторону, защищала их позицию. А когда она увидела истинный дух тех, кто отстаивал «старый» взгляд на природу закона в Послании к Галатам, то сказала тогда этим людям: «Я серьезно начинаю задумываться о том, что, возможно, мы ошибались в отношении того, что сказано в Послании к Галатам о законе. Я не думаю, что истина нуждается в таком духе для ее защиты»3.

Спустя несколько лет, размышляя над тем, что произошло тогда на сессии в 1888 году, она сказала некоторым служителям:

«Я переживаю за вас и за вашу интерпретацию Священного Писания, которая была выражена в таком нехристианском духе, который вы тогда проявили... Я молюсь, чтобы мне быть как можно дальше от вашего понимания и истолкования Библии. Лучшего доказательства своей неправоты вы дать просто не могли. А сейчас, братья, мне нечего сказать по поводу закона в Послании к Галатам. Этот вопрос кажется таким ничтожным по сравнению с тем духом, который вы привнесли в вашу веру»4.

— Вот это да! Насколько она категорична в своем высказывании! — произнес Даг.

— Не хотел бы я, чтобы кто-то мне сказал что-то подобное, — добавил пастор Даунтон.

3 Цит. по: Bert Halvoiak, General Conference archivist, in a sermon " Ellen White and the Pharisees", unpublished notes, p. 20. Более подробную информацию о том, что думала Е. Уайт в то время по этому поводу, читатель может почерпнуть из книги «Избранные вести», т. 3, с. 163-177.

4 Из речи Ellen White at a Ministerial Institute, March 13, 1890. Цит. по:

Haloviak sermon, " Ellen White and the Pharisees", p. 20.

—Как я уже заметил, — продолжил доктор Смитарст, __ Е. Уайт была далеко не робкого десятка. Она была сильной и решительной женщиной.

—Мне кажется, она вынуждена была быть такой, — заметила Джин. — Если бы она не вела себя подобным образом, ее бы просто игнорировали и не считались бы с ее мнением.

—Пожалуй, ты права, Джин, — ответил доктор Смитарст. — Пророки должны быть людьми, твердо убежденными. Это служение не для слабонервных. При обсуждении богословских вопросов ей нередко приходилось исполнять обязанности своеобразного рефери.

У меня есть выдержка из книги Джорджа Найта, одного из уважаемых историков адвентистской церкви. Вот как она видела свою роль на этом историческом собрании в 1888 году, когда обсуждались важные богословские вопросы.

Вынув книгу из портфеля, он начал читать: «Весть 1888 года, как ее воспринимала Елена Уайт, была вовсе не доктринальной. Ее меньше всего беспокоил вопрос о природе закона в Послании к Галатам, или вопрос о заветах, или даже вопрос о Троице. Она совершенно ничего не говорит о Божественной и человеческой природе Христа или возможности безгрешной жизни, как ключевого элемента этой вести. Не терзалась она и вопросами о праведности по вере. Самым главным для нее была личность Иисуса Христа, и ее волновало прежде всего то, каким образом черты Его любящего характера могут проявиться в нашей повседневной жизни и что люди приходят к Нему за прощением»5.

— Мне нравится эта мысль, — заметила Джин. — Довольно часто, когда люди собираются вместе для обсуждения доктрин, они доходят до того, что начинают

George Knight, From 1888 to Apostacy, Review and Herald Publishing association, Washington, DC, 1987, P.69.

Говорить на повышенных тонах, а иногда и оскорблять друг друга.

—Я думаю, что это признак христианской зрелости — видеть, что некоторые не соглашаются с тобой в каких-то богословских вопросах, и все равно принимать их как искренно верующих людей, как своих братьев и сестер, — заметил пастор Даунтон.

—Я полностью с вами согласен, — сказал доктор Сми-тарст, — именно это и подчеркивал Джордж Найт. Однако, когда я недавно разговаривал с ним, он сказал мне, что собирается переделать первое предложение. Когда книга будет переиздаваться, в новом варианте оно не будет звучат так, как будто у Е. Уайт вообще не было док-тринального интереса к этой вести. Он полагает, что она все-таки переживала по поводу доктрины, хотя больше всего ее волновала проблема отношений между братьями6. Но позвольте мне продолжить чтение дальше:

«Роль Е. Уайт заключалась не в том, чтобы быть богоСловским цензором, хотя многие адвентисты, живущих в XX Веке, склонны верить, что это так и есть... Больше всего Елена Уайт была заинтересована в применении христианских принципов в практической жизни»1.

Профессор Найт постоянно повторяет ту мысль, что Елену Уайт не столько интересовали идеи, вокруг которых велись столь жаркие дебаты, сколько практическое их приложение в жизни. Были на том съезде такие, кто твердо стоял на заученных ранее истинах и не хотел ничего менять в своих взглядах, полагая, что если мы изменим хотя бы что-то в нашей доктринальной позиции, это ослабит все наше вероучение.

Елене Уайт нередко приходилось иметь дело с устоявшимися взглядами. Однажды она заметила в связи с этим: «Все постулаты веры, все доктрины и вероучения,

6 Автор нашел отклик Дж. Найта еще до издания данной книги.

7 там же, с.146, 147, Выделено Мною.

Какой же на самом деле была Елена Уайт

Кахими бы священными и непреложными они ни считались, должны быть отвергнуты, если они противоречат ясным утверждениям Слова Божьего.... Мы не должны думать, что если наши отцы поступали таким образом и умерли в счастливом осознании того, что они поступали правильно, то и мы должны теперь идти по их стопам, перенимая все то, что делали они. Сегодня нам дан больший свет, нежели им в те дни... Мы должны принять и использовать тот свет, которым освещается наш путь, с той же верностью, с какой наши отцы приняли и использовали свет, освещавший путь их поколения»8.

— Это интересно, — заметила Джин. — Я бы никогда не подумала, что Е. Уайт может высказываться так прямолинейно.