Клиника и психотерапия заикания

Заикание рассматривается не в узком смысле одностороння-го, поверхностнаго понимания по дидактическому шаблону, как, например, недостаток «одного речевого навыка», или как «порок речи», или даже, как «спазматический координационный невроз» (Куссмауль), а широко во всей полноте картины патологической шчности больного с его внутренними и внешними переживани­ями. Только при таком взгляде будет понята истинная сущность заикания, она раскроется перед нами, как болезнь боязливой лич-oidcTH с измененным душевным складом.

К постоянным душевным переживаниям будут относиться едедующия состояния:

1) Страх, как система образов боязливого самочувствия, — составляет основу личности заики.

2) Присутствие общей навязчивой идеи: «я заикнусь».

3) Присутствие фиксированной навязчивости в форме фобии определенных слов.

4) Периодическое возникновение навязчивости судорожнотрудных слов при всяком новом волнении, как-то: робость, кон­фузливость, неуверенность, сомнения, смущение и пр.

5) Навязчивыя состояния стыда, заставляющая скрывать заи­кание, как предмет позора, унижения («фобия самого заикания»).

6) Состояние тревожного ожидания и неуверенности перед предстоящим разговором, когда пациент предполагает, что с нимнаверно заговорят, или он сам будет принужден вступить в бесе­ду, объяснения.

7) Боязнь неожиданных вопросов, встреч, объяснений.

8) Боязнь неожиданных, расспросов, рапортов, донесений, оче­реди получения билетов в кассе, и т.д.

9) Настроение подозрительности, недоверия, недоброжелатель­ства в мыслях и картинах-воображениях.

10) Угнетенное состояние и настроение духа после неудач и случаев заикания, или, все равно, после не исполненных, не до­веденных до конца, отложенных намерений, решений, поруче­ний, обещаний.

11) Разные виды раздвоения личности наклонность к самоана­лизу.

12) Фобия людей, а также фобия разных жизненных положе­ний, ответственных решений.

13) Привычные мотивы и уловки оборонительного образа пове­дения в борьбе с недугом. Различныя формы боязливой воли.

14) Состояние меланхолии и ипохондрии. Навязчивыми мыслями у заик мы называем такие, которыя постоянно, временно или жена одно мгновение, но властно заполняют сознание больного, не допускают никаких возражений, чувствуются как тяжелое бре­мя, привлекая к себе, в этот момент, все наличное аффективное
внимание.

По своей форме обнаружения и происхождения, можно раз­личить следующие семь видов. Общая неопределенная навязчивость: «я заикнусь», когда
еще не определились точно условия времени, места, положений, и когда неизвестны даже ни содержание разговора, ни лица,; с которым придется беседовать.

1) Не менее мучителен другой вид навязчивости, которой наступает тотчас, как только пациент-заика должен безотлага­ тельно пойти куда-нибудь и лично выполнить поручение... что бы ни делал пациент, как бы и куда не отвлекался — его мозг еже­минутно пронизывается навязчивыми мыслями по поводу ожи­даемой неудачи.

2) Третья форма навязчивости имеет предметом какое-нибудь трудное слово и выражается в уме так: «я заикнусь на таком-то слове»...

3) Четвертая форма навязчивости, как и, вторая, бывает не у всех пациентов, а только у тех, которые решаются иногда всту­пать в борьбу со своей навязчивостью и идут по-своему против явной опасности, не слушаясь ея советов и указаний. В другом
случае, навязчивость является в виде чужих «голосов», приказаний и всегда в форме категорической, императивной.

4) Эта форма навязчивости выражается в боязни обнаружения самаго факта заикания; пациент стыдится заикания, считая его позором и унижением.

5) Дальнейшая навязчивость, не менее тягостная, чем патоло­ гический стыд за свое заикание, — представляется в виде боязни чужого мнения или, все равно, боязни посторонних и даже зна­комых лиц.

6) К числу навязчивых мыслей можно отнести еще и действия на воображение пациента разных примет, суеверных наблюдений и ложных суждений.

В системе психологического лечения заикания, сама по себе патологическая речь со всеми своими судорогами, уловками и предохранительными приемами не играет главной или первен­ствующей роли (как в дидактическом методе), так как она пред­ставляет не только второстепенный симптом, но и явление, под­чиненное, порожденное и поддерживаемое боязливым самочув­ствием и его различными формами. Стйло-быть, ясно, что при выполнении одного лишь причинного лечения, организованнаго в целом ряде указанных психологических мероприятий (1909), окончательно устраняется заикание и возстановляется у пациен­та нормальная речь.

Как известно, кроме причинного лечения существует еще сим­птоматическое, когда обращается внимание на отдельные при­падки болезни и употребляется тот или другой способ ослабле­ния и удаления их в настоящую минуту и в последующее время. Психологический метод совершенно игнорирует такой способ как несостоятельный, безплодный и даже вредный. Действительно, лечить симптомы какого-либо психическаго заболевания — это значит топтаться на одном месте и даже способствовать усиле­нию основного страдания. Не нужно забывать: симптоматичес­кое явление есть часть целаго заболевания, и, сколько его не лечи, последнее остается без изменения. Далее, значение такого внешняго симптома, как судорожная речь, состоит в том, что он наружно выражает скрывающуюся за ним психологическую при­чину, как действующий мотив. Если же мы временно удалим ее при посредстве какого-нибудь приема, уловки, отвлечения, пе­ремены обстановки, то этим мы не поможем делу и не прине­сем пользы пациенту, потому что психологическая структура судорожности остается прежней, и она повторится опять в той же форме при соответствующих условиях. Только причинное ле­чение, — т. е. действие на основной психологический мотив, — может ослабить, и потом и уничтожить судорожность навсегда. Такая мера вполне соответствует показанию: «лечить больного человека, а не одну только речь».

Неткачев Г. Д. Клиника и психотерапия заика­ния. - М., 1913

М. Е. Шуберт