Контакт глаз

В обыденном сознании контакт глаз вместе с пространственно-временными характеристиками общения представлен в качестве экспрессивной невербальной интеракции. Вместе с изменением угла ориентации, расположения партнеров в пространстве обще­ния изменяется направление взгляда вплоть до полного исчезно­вения контакта глаз, если люди стоят рядом или спиной к друг другу. Эти естественные «проксемические препятствия» контакта глаз представляют интерес для исследователей тогда, когда они применяются преднамеренно, с целью демонстрации отношения, создания затруднений в общении (повернулся спиной; сел за спи­ной собеседников, за пределами круга общения и т.д.).

Обычно под контактом глаз понимается обмен взглядами, вре­мя фиксации взгляда на партнере и направление взгляда. На то, как будет развиваться контакт глаз, влияет огромное количество факторов (степень знакомства партнеров, их пол, возраст, лич­ностные особенности, система отношений между ними). Контакт глаз — это наиболее тонкий показатель отношений и взаимоотно­шений, складывающихся между людьми.

Как известно, обмен взглядами указывает на то, что партнеры включены в систему социального взаимодействия, а прерывания таких интеракций говорит о том, что происходит «выталкивание» из ситуации взаимодействия, вытеснение окружающих людей из личного пространства, следовательно, наблюдается изменение отношений. Поэтому в качестве критериев анализа контакта глаз в диаде, группе рассматриваются: временные параметры смотрения друг на друга (частота, длительность контакта), пространствен­ные характеристики взгляда (направления движения глаз: смот­реть в глаза, смотреть в сторону, смотреть вверх —вниз, вправо—

влево), степень интенсивности контакта глаз (пристальный взгляд, бросить взгляд, скользнуть взглядом). Более всего изучен контакт глаз в связи с различными видами бесед. В ряде работ установле­но, что говорящий смотрит на слушающего в конце каждой реп­лики и в опорных пунктах сообщения, а слушающий — на гово­рящего, осуществляя таким образом информационный поиск или сообщая собеседнику о том, что он готов слушать. Исчезновение контакта глаз или, наоборот, его возобновление в те моменты, когда собеседники должны смотреть друг на друга, толкуется как стремление скрывать или выставлять свое «Я». Установление и поддержание позитивных взаимоотношений, стабильного уровня психологической близости осуществляются с помощью быстрых, коротких, повторяющихся взглядов. Считается, что исчезновение или возобновление контакта глаз происходит тогда, когда чело­век пытается получить дополнительную информацию, высказы­вает важные для него мысли. В таком случае говорящий смотрит на слушающего. Стремление избежать взгляда партнера — один из признаков затрудненного общения, так же как и пристальный нединамичный взгляд.

Способы обмена взглядом в момент беседы, организация визу­ального контакта в каждом отдельном случае, время и частота фиксации взгляда на партнере широко используются при иссле­довании так называемой атмосферы интимности, доверия—недо­верия в межличностном общении, в психотерапевтическом ин­тервью.

Направление взгляда в общении зависит от содержания обще­ния, индивидуальных различий, характера взаимоотношений и предшествовавшего их развития. А. А. Леонтьев обращает внима­ние на значимость для понимания отношений между партнерами не столько самих по себе параметров контакта глаз, сколько их изменения в определенные моменты общения: менее важно, час­то ли смотрит собеседник в глаза другому, чем то, что он пере­стает это делать или, наоборот, начинает. Если отношения разви­ваются нормально, то люди смотрят друг на друга от 30 до 60 % времени их общения. При этом, если отношения развиваются в позитивную сторону, то люди смотрят друг на друга дольше и чаще тогда, когда слушают партнера, а не тогда, когда говорят. Если же отношения приобретают характер агрессивных, то часто­та, интенсивность взглядов резко увеличиваются, нарушается фор­мула контакта глаз в момент говорения и слушания.

П. Ноллер [260] подсчитала процент «смотрения» супругов друг на друга в ситуациях демонстрации с помощью речи позитивных, негативных, нейтральных отношений, а также учла, кто из них является коммуникатором, а кто реципиентом (говорит —слуша­ет). В результате проведенного анализа ею установлено, что в стабильных парах супруги смотрят друг на друга значительно реже во время негативных высказываний, чем в нестабильных парах. Супруги из нестабильных пар смотрят продолжительнее и чаще независимо от того, слушают они или говорят, особенно в ситу­ации негативных высказываний. С точки зрения П. Ноллер, уве­личение контакта глаз во время негативных высказываний сле­дует рассматривать как показатель стремления к доминированию, эскалации агрессии, управлению ситуацией. Она считает, что для враждебно настроенных людей нужно больше визуальной ин­формации друг о друге, поэтому они смотрят чаще, дольше и пристальней.

В ряде других работ получены данные, которые дополняют и уточняют выводы П. Нолер, а порой и противоречат им. Напри­мер, было установлено, что антипатия людей друг к другу сопро­вождается наименьшим контактом глаз (а у П. Нолер отмечается увеличение контакта глаз), среднюю позицию по частоте и ин­тенсивности контакта глаз занимают отношения умеренной и силь­ной симпатии, а для нейтральных отношений характерен наи­больший контакт глаз.

Противоречия в оценках параметров контакта глаз в соответ­ствии с отношениями между людьми могут быть сняты, если учи­тывается степень знакомства людей и история их взаимоотноше­ний. Также известно, что незнакомые люди смотрят друг на друга значительно чаще, чем друзья.

Контакт глаз нарастает и с увеличением дистанции между об­щающимися. Исследования, выполненные в этом направлении, показали, что на взаимосвязь временных параметров контакта глаз и дистанции общения влияют пол и возраст партнеров. У мужчин контакт глаз увеличивается в соответствии с увеличением дистан­ции, а у женщин данная взаимосвязь носит непрямолинейный характер: самый интенсивный контакт глаз наблюдается, если партнеры находятся на расстоянии 1, 5 м, средний — 60 см, наи­меньший — 3 м. Ряд авторов считают, что большое расстояние между партнерами блокирует необходимый для женщин уровень влияния и поэтому они просто уходят от взаимодействия.

В целом во многих работах, посвященных исследованию кон­такта глаз, подчеркивается, что частое, интенсивное смотрение партнеров друг на друга является показателем «ненормальных» отношений, как позитивных (любовь, симпатия), так и негатив­ных (ненависть, неприязнь). Но все-таки преобладает точка зре­ния, что необходимо сопрягать частоту, интенсивность смотре­ния на другого с тем, какова роль участника общения, что он делает — говорит (коммуникатор) или слушает (реципиент).

По данным А. Мехрабьяна [256], длительность взгляда, часто­та смотрения также свидетельствуют о статусном неравноправии партеров. Если один из партнеров имеет более высокий статус, то партнер с более низким статусом смотрит дольше и чаще. Если взгляды участников интеракции обращены к какому-то одному человеку, то это говорит о его явной лидерской позиции в данной группе. Учитывая эти данные, предлагается ряд рекомендаций, связанных с организацией зрительного контакта и, следователь­но, с выражением отношений. Во-первых, эти рекомендации ка­саются длительности контакта глаз: как говорящий, так и слуша­ющий должны смотреть в глаза друг другу не более 10 с, исполь­зуя такую длительность контакта глаз перед началом разговора или после того, как произнесены первые фразы. Во-вторых, эти советы имеют отношение к динамике времени контакта глаз: вре­мя от времени партнерам необходимо стремиться к тому, чтобы их глаза встретились. Но длительность такого контакта должна быть меньше, чем в моменты, когда каждый из партнеров смотрит от­дельно. В-третьих, имеющиеся рекомендации охватывают те си­туации общения, в которых передается субъективно значимая информация: не рекомендуется смотреть в глаза человеку, когда он излагает неприятные, но эмоционально значимые для него факты. В таком случае отказ от прямого визуального контакта воспринимается как выражение понимания эмоционального со­стояния собеседника. В целом рекомендации сводятся к распре­делению контакта глаз между периодами говорения и слушания партнера.

Динамика направленности взглядов во время беседы указывает также на степень интеллектуального напряжения и значимость для собеседника услышанного вопроса.

О роли различных видов отношений, представленных в осо­бенностях визуального контакта, в формировании стратегии вза­имодействия с окружающими людьми, пишет Э. Мор [258]. Выс­тупая в роли психотерапевта, она обратила внимание на то, что глаза другого выражают отношение к нам: любовь или ненависть; восхищение или презрение; интерес или его отсутствие. Зная об этом, 3. Фрейд, например, и вслед за ним многие продолжатели его подхода в психотерапии предпочитали обходиться в своих бе­седах с клиентами без контакта глаз, чтобы минимизировать его влияние на пациента. Они считали себя также более свободными (были самими собой), когда пациенты не могли смотреть на них. Поворотным пунктом в клинической практике, по мнению Э. Мор, стало определение тех клиентов, для которых обходиться без контакта лицом к лицу короткое или длительное время было чрезвычайно трудно. 3. Фрейд считал, что стремление к продол­жительному зрительному контакту является проявлением либи-дозной потребности. Известно, что психотические пациенты так­же стремятся поддерживать с терапевтом зрительный контакт,

функция которого заключается в сохранении чувства связи с внеш-ним интерперсональным миром. Э. Мор, в свою очередь, полага­ет, что зрительный контакт необходим пациентам, нуждающим­ся в терапевтической помощи, для того чтобы поддержать их соб­ственную представленность себе. Она описывает ряд случаев, в частности упоминает о том, что у нее была пациентка, которая страдала приступами депрессии. С самых первых этапов общения с ней психотерапевт обратила внимание на то, что пациентка про­являет повышенную чувствительность к выражению лица. Для нее контакт глаз служил средством формирования внутренней пре­зентации «себя и другого». Неоднократно пациентка заявляла, что она испытывает чувство страха, начинает паниковать, если не видит психотерапевта. В основе этих переживаний лежит потеря подтверждения ее существования со стороны психотерапевта. Ча­сто такие чувства пациентка испытывала в конце сеанса, что слу­жило причиной для возникновения более глубоких и деструктив­ных переживаний. Ей казалось, что части ее тела были разъедине­ны, что она находится в положении уничтожаемого человека. Па­циентка нуждалась в зрительном контакте, в общении лицом к лицу. Благодаря ему она была представлена самой себе. Но особен­ности этой пациентки не позволяли ей смотреть прямо в глаза, поэтому ее пристальный взгляд был направлен на различные ча­сти лица психотерапевта. Она смотрела и в то же время как бы не контактировала визуально с партнером. Когда же она начала кон­тактировать, ее взгляд был долгим и очень интенсивным.

Э. Мор считает, что такие противоречивые тенденции визу­ального контакта клиентки обусловлены ее опытом зрительного взаимодействия с матерью. Клиентка помнила глаза матери как «мертвые глаза, невидящие ее», поэтому ей казалось, что для ма­тери она не существует. Данный вывод совпадает с точкой зрения многих исследователей, занимающихся изучением роли зритель­ного контакта в детско-родительских отношениях и пытающихся раскрыть феномен материнско-детской привязанности или ее от­сутствия. Как известно, в течение первых месяцев жизни мать и ребенок проводят много времени, зрительно контактируя друг с другом. Ребенок начинает сосредоточиваться на материнском взгляде в 5 —7 недель и активно требует зрительного контакта, если мать не смотрит на него. Ребенок может смотреть на свою мать так долго, как долго она будет смотреть на него. Что видит ребенок, когда он смотрит на лицо матери, в ее глаза? Ребенок видит самого себя, что делает мать реальной для него. Э. Мор подчеркивает, что, если лицо матери, отражая ее собственные чувства, становится жестким, возможно формирование патоло­гических отношений между ней и ребенком. При нормальном развитии контакта глаз не только создается позитивный образ матери, но и отношение к ней становится автономным. Другими словами, если ребенок злится на мать, его позитивные чувства к ней смешиваются с негативными, но ее образ остается постоян­но любимым.

Эти фундаментальные функции контакта глаз, общения ли­цом к лицу на первых этапах развития человека, его взаимоотно­шений с близкими людьми играют большую роль в выстраива­нии отношений с другими партнерами по общению. Э. Мор при­водит высказывание пациентки, которая после двух месяцев об­щения с психотерапевтом заявила, что взгляд психотерапевта был как «выговаривающий, отчужденный, неприкасаемый взгляд ее матери», которая отворачивала свою голову от дочери так, что та не могла видеть ее глаз. В такие моменты у нее возникало ощущение отвержения, непредставленности самой себе, непод­твержденное™. В целом, как замечает Э. Мор, ее пациенты вели себя как «барометры», были «локаторами» выразительного пове­дения, могли понять очень многое, рассматривая лица и глаза партнеров.

Таким образом, особенности развития контакта глаз в детско-материнских отношениях, дефицит частоты и позитивных модаль­ностей становятся источником различных переживаний, могут формировать агрессивную направленность общения, приводить к феномену «отчуждения от индивидуальности». Если взгляд матери постоянно выражает злость и агрессию, это может препятствовать нормальному развитию визуальных контактов ребенка с другими людьми. Многие психотерапевты и ведущие тренинговых групп сталкиваются с тем, что их участники не могут смотреть в глаза друг другу, избегают контакта глаз. Одна из причин заключается в том, что человек боится, что другой «прочитает» в его глазах ис­тинные намерения, возможно, агрессивные, поэтому он запре­щает себе смотреть в глаза другому.

Независимо от того, в чем проявляется дефицит определенных зрительных контактов в детско-родительских отношениях, сня­тие их влияния возможно только посредством специальной не­вербальной интеракции, общения лицом к лицу. Эти невербаль­ные интеракции не только будут давать информацию практикую­щему психологу по поводу переживаний клиента, но и способ­ствовать осмыслению обоими участниками общения своей пред­ставленности как другому, так и себе, т. е. удовлетворению потребности в подтверждении, а значит, в любви, принятии, ин­тересе, уважении и т.д.

Завершая раздел о контакте глаз и его роли в презентации от­ношений и формировании определенных взаимоотношений, сле­дует отметить, что у многих народов мира существуют так назы­ваемые культурные запреты на контакт глаз, на пристальное и

долгое смотрение, на «злые глаза» и т.д. Запрет или разрешение на контакт глаз является своеобразным механизмом регуляции со­циальных отношений между людьми.

Для отдельных народов динамика взгляда, контакт глаз явля­ется показателем принадлежности к культуре. Например, Кимур Седзабуро в эссе «Люди зрения» и «Люди голоса» по этому поводу пишет, что для японцев глаза служат своеобразным дополнитель­ным органом речи. Умение вести диалог на языке взглядов — это культурно-специфический признак жителей Страны Восходяще­го солнца. Японцы как «люди зрения» понимают силу такого кон­такта и проявляют особую деликатность, не всегда понятную ев­ропейцам, например, закрывают глаза в общественном транспорте. Можно усомниться в том, насколько хорошо владеет каждый япо­нец языком взглядов, но безусловно, что развитие этого элемента невербальной интеракции зависит от того, какая роль ему отво­дится в культуре. Мы, русские, тоже чутко реагируем на взгляд партнера. Это нашло отражение в многочисленных пословицах и поговорках («Соврет — глазом не моргнет»), в навыке общения (смотреть партнеру в глаза), в повышенной чувствительности к взгляду партнера в критических ситуациях (искать правду в гла­зах).

Современные этнографы говорят, что все культуры можно раз­делить на две части в зависимости от направленности взгляда: у одних при разговоре взгляд направлен в глаза собеседника, у дру­гих — в сторону, так как считается невежливым смотреть прямо в глаза. Б. X. Бгажнаков отмечает, что «направленный прямо в глаза взгляд русских воспринимается многими восточными народами как невежливость, дерзость, взгляд этих народов в сторону вос­принимается русскими как стеснительность или нежелание быть искренними» [28, с. 145]. У народов Северного Кавказа в связи с обычаем избегания накладываются ограничения на контакт глаз, особенно для женщин и мужчин, младших по возрасту. Но как следует из тех же этнографических источников, табу на зритель­ный контакт определенного типа распространяется на ряд ситуа­ций общения, главным образом на конвенциальное, профессио­нальное, деловое. Отступление от норм зрительного контактиро­вания в этих видах общения приводит к трениям и сбоям, к воз­никновению затрудненного общения.

Кроме норм зрительного контакта, определенных культурны­ми и этническими традициями, существуют «неписаные» законы визуального общения. Они распространяются на сферы интимно­го, доверительного, личностного общения. В том случае, когда эти законы нарушаются, появляются эффекты затрудненного об­щения: сбои в коммуникации, снижение или повышение сензи-тивности к состояниям другого человека, непонимание, ощущение одиночества, отчужденности, отношение недоверия, непри­нятия и т. д.

Итак, психологическая суть контакта глаз как важного элемен­та невербальной интеракции может изменяться под влиянием многих переменных, но незыблемым остается то, что контакт глаз указывает на виды определенных отношений:

1. «Дистанция», позитивный полюс — «включенность» (отно­шения привязанности, заинтересованности, принятия). Ему со­ответствует частый, интенсивный визуальный контакт, подчиня­ющийся правилам в соответствии с ролью коммуникатора и ре­ципиента. Негативный полюс — «выключенность» (отстраненные, автономные, отчужденные отношения). Ему соответствует нечас­тый, неинтенсивный или полностью отсутствующий контакт глаз.

2. «Позиция», один полюс которой состоит из отношений «конт­роля» (доминирование, власть, подавление). Этим отношениям соответствуют такие параметры, как интенсивность и продолжи­тельность смотрения на партнера, особенно в момент активного коммуницирования или в тот момент, когда собеседник излагает негативные, но эмоционально значимые для него факты. «Пози­ция» представлена также полюсом «подчинение». Для отношений, образующих данный полюс, характерен «свернутый» контакт глаз, частое и быстрое поглядывание на партнера, а также достаточно настойчивый поиск взгляда партнера (заглядывание в глаза при нежелании другого фиксировать визуальный контакт).

3. «Валентность». На ее позитивном полюсе находятся отно­шения «эмоциональной близости» (доброжелательность, симпа­тия, дружба, расположение), а на негативном — отношения «эмо­циональной холодности» (враждебность, негативизм, подозри­тельность, неприязнь). Отношения группы «валентность» пере­даются посредством интенсивности, частоты, длительности кон­такта глаз, но главным образом об этих отношениях свидетель­ствуют модальность взгляда и его психофизиологические харак­теристики. Враждебность передается не только через присталь­ный взгляд, но и посредством таких его показателей, как холод­ность, жесткость и т.д., а дружелюбие выражается с помощью теплых, ласковых глаз.

Позы, экспрессия лица, проксемика и отношения

Наряду с исследованиями контакта глаз как одного из главных показателей невербальной интеракции проводятся многочислен­ные эксперименты, направленные на выяснение характеристик поз участников взаимодействия, свидетельствующих об их отно­шениях, статусах, ролях.

В самом общем плане позы, входящие в невербальный паттерн отношений и взаимоотношений, можно разделить на две боль­шие группы в зависимости от того, сидит человек или стоит. Эти положения тела (позы) значимы для понимания их психологи­ческого смысла как сами по себе, так и в связи с тем, сидит или стоит другой человек. Одновременное сидение обоих партнеров или предоставление кому-либо из них возможности сидеть рас­сматривается многими народами как позитивная тенденция во взаимоотношениях. Неравенство положений (поз) интерпретиру­ется как нарушение отношений, стремление к доминированию, желание самоутвердиться и т. д. Таким образом, наблюдая за не­вербальными интеракциями, необходимо отличать ритуальное общение, в котором посредством особого сочетания стояния/си­дения подчеркивается конвенциальная значимость партнера, от различных видов обыденного общения, в которых те же компози­ции поз участников взаимодействия приобретают иной психоло­гический смысл.

Исследователи давно обращают внимание на связь между по­зами членов группы во время совместной деятельности и ее мик­роклиматом. Так как микроклимат создается в системе отноше­ний между участниками общения, то позы интерпретируются с позиций видов отношений между членами группами. Практиче­ски все учебные пособия по ведению переговоров, организации беседы, работы в психотерапевтических и тренинговых группах включают разделы, в которых в той или иной степени обсуждает­ся вопрос о связи между позами, проксемическими параметрами общения и отношениями участников друг к другу, к предмету деятельности и теме разговора.

Главный метод анализа поз в невербальной интеракции — это метод «кадр за кадром». Данный метод отличается от других спо­собов фиксации невербальной интеракции тем, что он основыва­ется на применении видео- и кинотехники, скрытых камер. Он позволяет запечатлить непосредственные, спонтанные интеракции и затем рассмотреть их «кадр за кадром». В начале 1980-х гг. П. Булл [217] подвел итоги изучения поз участников взаимодействия как показателей их взаимоотношений. Он попытался ответить на воп­рос, какой должна быть динамика поз, их рисунок, чтобы между участниками взаимодействия возникали определенные отноше­ния. Поставленная цель была им достигнута. Данные и выводы ряда исследований подтверждают существование феномена интерак-ционной синхронности (I.S.), описанного Кондон и Огстон. Суть его заключается в том, что в процессе общения, направленного к взаимопониманию, появляется все больше и больше элементов невербального поведения, которые одинаковы у обоих партнеров. Кондон и Огстон для проверки гипотезы о существовании интер-

акционной синхронности в диадах, склонных к взаимопонима­нию, избрали принцип анализа всех движений, которые появля­ются одновременно у обоих партнеров, поэтому в поле их интере­са попали различные элементы кинесической структуры невер­бального поведения.

В отличие от этого подхода к изучению проблемы синхронно­сти невербального поведения участников взаимодействия как по­казателя их позитивных—негативных отношений А. Шефлен предложил рассматривать в качестве индикатора модальности вза­имоотношений между партнерами степень согласованности их поз. По его мнению, одинаковые позы партнеров свидетельствуют о сходстве их взглядов на обсуждаемый вопрос, а несогласованные позы указывают на значительные расхождения в оценке одного и того же явления, на различные отношения к предмету общения и на несоответствие статусов участников коммуникации. Продолжая исследования Шефлена, Чарни разделил все позы на согласован­ные и несогласованные. Среди согласованных поз он выделил те, которые являются «зеркально-согласованными позами» (MICP), и те, которые соответствуют «идентичным позам» (IP). Под идентич­ными позами понимаются такие позы участников интеракции, когда правая или левая сторона одного соответствует по конфигурации позы левой или правой стороне другого. Вид «интеракционной синхронности» изменяется в соответствии с содержанием разгово­ра и степенью согласованности отношения к нему партнеров.

Количество времени, проведенное партнерами в «идентичных» или «зеркально согласованных позах», свидетельствует о степени включенности в общение, о доброжелательном отношении друг к другу. Но «зеркально согласованные позы» участников общения являются более надежным, чем «идентичные позы», показателем того, что партнеры понимают, принимают друг друга, располо­жены к длительному общению.

Приведем пример одного из многочисленных экспериментов, демонстрирующих процедуры, с помощью которых были сдела­ны эти выводы. Студенты — участники семинара оценивали предъявляемые им невербальные интеракции по следующим шка­лам: отдельно —вместе (заинтересованность, включенность—от­чужденность); взаимопонимание —непонимание; принятие—не­принятие. Невербальные интеракции были закодированы как не­согласованные, идентичные, зеркально-согласованные позы. При восприятии зеркально-согласованных поз студенты отмечали на­личие взаимопонимания между партнерами и отсутствие таково­го, когда позы были несогласованными.

Кроме феномена интеракционной синхронности была также выявлена взаимосвязь динамики поз и психологической дистан­ции между партнерами, а также взаимосвязь определенного ри-

сунка поз (скрещивание рук и ног, отбрасывание корпуса назад) и негативных отношений, нарушений общения. Установлен спо­соб оживления общения с помощью изменения поз, превраще­ния их в открытые, ненапряженные. В процессе изучения роли позы в онтогенетическом развитии был сделан вывод о том, что даже очень маленькие дети способны точно определять взаимоот­ношения между людьми, основываясь на их позах и проксемике общения.

В последующих работах было установлено, что поза и простран­ство общения позволяют проанализировать три главных вида от­ношений: 1) аффилиацию (притяжение, любовь —отталкивание, ненависть); 2) статус (доминирование —подчинение); 3) степень включенности, значимости происходящего для партнеров. Для вы­ражения пяти различных уровней аффилиации (сильная антипа­тия; умеренная антипатия; нейтральное отношение; умеренная симпатия; сильная симпатия) используется различное сочетание таких параметров позы, как степень расслабленности, открытость, ориентация тела, положение рук, наклон головы (вверх-вниз; вправо-влево). Отношения антипатии представлены в таких поло­жениях рук, как «руки в боки»; «руки скрещены на груди», в за­крытых позах. Угол наклона туловища назад всегда меньше при демонстрации симпатии, чем антипатии. В ситуации, когда анти­патию проявляет мужчина в отношении к другому мужчине, он не поворачивает туловище в сторону, в то время как сильная ан­типатия к женщине сопровождается большим количеством пово­ротов туловища в сторону. Женщины, независимо от того, кто их партнер (мужчина или женщина), для передачи антипатии исполь­зуют значительное количество поворотов туловища в сторону.

Особый интерес представляют исследования, в которых стави­лась задача определить вес таких компонентов взаимодействия, как поза и выражение лица. В оригинальном эксперименте Валд-рон, используя позы, зафиксированные в других работах, совме­стил их с определенными выражениями лица и сделал фотогра­фии, передающие три аффилиативные тенденции — симпатию, антипатию, нейтральное отношение. Фотоизображения он предъ­явил группе испытуемых и получил данные, свидетельствующие о том, что поза человека может повлиять на оценку выражения его лица. Из результатов Валдрона следует, что позитивное выра­жение лица и позитивная поза оцениваются наблюдателями как передающие больше симпатии, чем позитивное выражение лица и негативная поза. Поза, включающая наклон вперед (элемент по­зитивной позы), но сочетающаяся с нейтральным выражением лица, воспринимается как выражение агрессии, антипатии.

Наиболее сложным для исследователей невербальной интерак ции является вопрос о том, почему такие параметры поведения,

как наклон туловища вперед, контакт глаз, близкое интерперсо­нальное расстояние, рассматриваются участниками взаимодействия и наблюдателями как проявление определенных аффилиативных тенденций. Одним из первых попытался объяснить это явление А. Мехрабьян, основываясь на идеях увеличения взаимной сен­сорной стимуляции, являющейся следствием приближения парт­неров друг к другу. В свою очередь, более высокая взаимная сен­сорная стимуляция обусловливает возникновение открытого, не­посредственного общения и, соответственно, появление позитив­ных отношений. Другое объяснение изменения отношений между участниками взаимодействия строится на основе индивидуальных тенденций в аффилиативных проявлениях партнеров. Как извест­но, невербальные паттерны поведения отличаются у лиц с раз­личными аффилиативными тенденциями. Так, для тех лиц, кото­рые ждут позитивной поддержки от других и сами стремятся к ее выражению, характерно следующее экспрессивное невербальное поведение: контакт глаз, приятное выражение лица, умеренная жестикуляция, открытая поза, ориентация на партнера, неболь­шой наклон туловища вперед. Лица с повышенной чувствитель­ностью к отвержению, не ждущие от других поддержки, демонст­рируют закрытые позы, у них также отсутствуют повороты туло­вища в сторону партнера. В целом их позы являются «напряжен­ными». Высокий уровень чувствительности к отвержению, непри­ятие другого актуализируют соответствующий паттерн невербаль­ного поведения, что приводит к возникновению чувства антипа­тии у партнера и к перестройке его собственного поведения. Позитивные ожидания человека вызывают, как правило, измене­ния в невербальном поведении собеседника, приводят к снятию напряжения, усилению чувства симпатии и, соответственно, к изменению картины невербальной интеракции.

Некоторые исследователи считают, что изменение невербаль­ного поведения участников общения зависит от таких факторов, как социальная позиция и тип взаимодействия. В соответствии с этими факторами изменения могут идти как в позитивном, так и в негативном планах. При этом позитивные паттерны невербаль­ного поведения действительно способствуют увеличению иден­тичных движений в поведении партнеров, а негативные паттерны усиливают компенсаторные реакции и увеличивают количество движений, блокирующих контакт: партнеры выставляют вперед руки, локти, вытягивают ноги, отклоняют туловище назад, пово­рачивают туловище в сторону от собеседника, отказываются от контакта глаз или существенно увеличивают его.

Итак, если человек стремится к взаимопониманию, позитив­ным отношениям, он непроизвольно начинает копировать невер­бальное поведение партнера, если он не намерен развивать отно-

шения в позитивную сторону, то начинает прибегать к движени­ям, блокирующим контакт.

Выше речь шла главным образом о рисунке позы и ее связи с другими элементами невербального поведения участников взаимо­действия. Не менее важным параметром невербальной интеракции является количественный показатель изменения поз в единицу времени. Из ряда исследований невербальной интеракции можно сделать вывод о том, что количество поз, принимаемых челове­ком в общении, коррелирует с его статусом и стремлением к до­минированию. Лица более высокого статуса чаще меняют свои позы, чем лица низкого статуса, и совершают больше движений головой, туловищем, руками, ногами. Партнер с высоким стату­сом демонстрирует больше свободы в выборе и смене определен­ного невербального репертуара, он чаще поворачивает туловище в сторону от собеседника, использует положение «руки в боки», беседуя с человеком более низкого статуса. В то же время низко­статусный партнер держит ладони рук открытыми, использует открытую позицию ног и т. д. Из экспериментальных данных сле­дует, что пары, различающиеся по статусу, разговаривают обыч­но, отклонившись друг от друга назад, тогда как пары с одинако­вым статусом держатся прямо.

В большом количестве работ по восприятию и интерпретации невербального поведения и невербальной интеракции ставилась задача определить, какие элементы невербального взаимодействия свидетельствуют о доминантной позиции участников общения. Мы уже рассматривали данную проблему в связи с исследованием кон­такта глаз. Позы участников общения в сочетании с другими эле­ментами невербальной интеракции также изучались с этой точки зрения. В одном из экспериментов предъявлялось изображение груп­пы людей, отличающихся позами и жестами. У одного из членов группы рука была поднята и направлена вперед, у другого руки находились в положении «руки в боки», у третьего они были скре­щены на груди, у четвертого — в карманах, у пятого одна из рук была за спиной, у шестого участника группы обе руки были за спиной. С помощью специальной шкалы все эти люди были оце­нены участниками эксперимента. Как наиболее властная, иници­ативная, выразительная и значительная была признана фигура с поднятой вперед рукой. Замкнутым, надменным, агрессивным назвали человека с положением «руки в боки», его воспринимали также как личность инициативную, значимую. Фигуры с руками за спиной были признаны скромными и незначительными.

Важными для понимания особенностей невербальной интерак­ции являются исследования, в которых ставится задача опреде­лить, какие движения тела действительно сообщают информа­цию о доминировании, конфликтном поведении, о стремлении

прекратить агрессию со стороны партнера. По данным Камрас, успешному разрешению конфликта способствует рисунок позы, который назван «сделай себя меньше». Нельзя не отметить, что такой способ поведения очень давно был описан А. П. Чеховым в рассказе «Толстый и тонкий»: «Тонкий вдруг побледнел, окаме­нел...съежился, сгорбился, сузился...». Если «сделать себя мень­ше», то можно избежать невербальной и вербальной агрессии со стороны партнера. «Сделать себя меньше» — это значит проде­монстрировать определенный паттерн невербального поведения: втянуть голову, приподнять плечи, согнуть колени, опустить гла­за, стать неподвижным. Такой способ поведения имеет место в иерархизированных группах, в которых подчиненные и люди бо­лее низкого статуса при встрече с начальником опускают голову, округляют спину, как бы кланяясь. Данный элемент невербаль­ной интеракции особенно ярко представлен в Японии, Китае, где подчиненный буквально касается лбом земли, кланяясь при встрече с лицом высокого статуса.

А. К. Байбурин и А.Л.Топорков отмечают, что многие жесты, позы «восходят к глубоко архаичным представлениям о том, как должны вести себя люди с высоким и низким статусом... Универ­сальными чертами поведения человека с высоким статусом пред­ставлялись такие, как замедленность движений (вплоть до полной неподвижности, статичности), тихий голос, сдержанность в про­явлении эмоций, прямой, неподвижный взгляд, сведенная к ми­нимуму жестикуляция» [24, с. 66]. Если человек, занимающий вы­сокое положение в обществе, группе, демонстрирует иное невер­бальное поведение, то это резко изменяет отношение к нему, вызывает подозрение у окружающих его людей, формирует недо­верие и т. д. Интересный исторический факт, касающийся пове­дения Лжедмитрия, приводят А. К. Байбурин и А. Л. Топорков. Они пишут о том, что на фоне достаточно статичного поведения лиц с высоким социальным статусом Лжедмитрий выглядел суетливым. Его поведение не вписывалось в картину движений знатного че­ловека. Наблюдая невербальное поведение Лжедмитрия, многие высокопоставленные лица того времени сомневались в его цар­ском происхождении. Быстрые, резкие движения, семенящая по­ходка, громкий голос или смех, бурное проявление эмоций, бе­гающий взгляд связываются с низкой престижностью человека. Этот паттерн невербального поведения в сознании многих поко­лений людей ассоциируется с образом вертлявого, юлящего чёр­та. По мнению авторов книги «У истоков этикета», «существовало два типа поведения: одно, условно говоря, царское или боже­ственное, характеризовалось сдержанной пластикой движений, торжественностью поз и полустертой мимикой, медленным, ве­личавым передвижением, смиренностью, статичностью; другой

тип — бесовское поведение, характерными признаками которого считались смех, дерганье, кривлянье, сквернословие и т.п.» [24. с. 67]. Не трудно заметить, что между этими двумя паттернами невербального поведения располагается все разнообразие невер­бальных интеракций, свидетельствующих о статусных отношени­ях и о доминировании в общении.

Выше были приведены различные исследования такого эле­мента невербальной интеракции, как поза, и представлены по­пытки ее описания в соответствии с наиболее распространенны­ми видами отношений: симпатии —антипатии; принятия — отчуж­дения; доминирования —подчинения. Эти исследования выпол­нены главным образом, американскими и английскими психоло­гами. Естественно, что в их экспериментах принимали участие американцы и англичане, поэтому были зафиксированы кинесико-проксемические формы взаимодействия, свойственные для куль­тур этих народов. Имеют ли они межкультурный статус в выраже­нии определенных видов отношений? На данный вопрос трудно дать определенный ответ не только потому, что такого рода иссле­дования не проводятся в России и других странах, но и потому, что авторы приведенных работ не касаются проблемы социокуль­турных, исторических, этнографических факторов организации невербальной интеракции.

На основе этих и многих других исследований можно сделать общие выводы о том, что кинесико-проксемические паттерны несут информацию об интерперсональных отношениях как для самих участников взаимодействия, так и для наблюдателя. Субъект восприятия диады, группы лиц рассматривает невербальное по­ведение как нечто целое, свидетельствующее о различных ха­рактеристиках общения. Гармоничность, синхронность, идентич­ность отдельных элементов невербального поведения партнеров, в том числе и поз, продолжительность соответствия—несоответ­ствия поз, их напряжение—расслабленность, направленность яв­ляются показателями отношений «позиция», «валентность», «ди­станция».

Итак, для практической деятельности важно уметь анализиро­вать кинесико-проксемические формы взаимодействия в группе, рассматривать все проксемические характеристики общения: дис­танцию между партнерами, направление движения их тел (впе­ред-назад; вправо-влево; встать-сесть), место расположения в груп­пе (в центре, напротив определенных лиц, по диагонали, на пе­риферии относительно лидера группы), синхронность появления определенных движений тела (их идентичность, гармоничность), динамичность смены паттернов невербального поведения или их устойчивость в ситуации диадного, группового взаимодействия, степень расслабленности —напряженности позы, ее открытость-

закрытость, «уменьшение себя» — «распространение себя». Важ­ным показателем взаимоотношений в диаде или группе является показатель «зеркально-согласованных поз» и других движений.