Сцена 13. Показательный суд над РАДЕКОМ в духе 37-го года.

РАДЕКИ, ДЕВУШКА и другие.

РАДЕК-КОМЕНДАНТ СУДА: Суд идет, прошу встать.

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Подсудимый, вы получили обвинительное заключение?

РАДЕК: Да, получил. Но я ничего не понял. Ребят, вы чего. Если это шутка, то идиотская.

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Подсудимый, вы желаете иметь защитника?

РАДЕК: Какого защитника? Что за идиотизм?

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Подсудимый отказался от защитника, защищаться будет сам.

РАДЕК: Защищаться я не собираюсь. И в ваши игры не собираюсь играть!

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Подсудимый, вас никто не спрашивает. Приступаем к оглашению обвинительного заключения.

ДЕВУШКА-СЕКРЕТАРЬ СУДА: Произведенным расследованием установлено, что обвиняемый по настоящему делу является автором письма-доноса, целью которого была диверсия…

РАДЕК: Вы откуда? … Я против!

ДЕВУШКА-СЕКРЕТАРЬ СУДА: …А именно провокация нападения Осмоловского на группу «Радек» в случае, если бы письмо обвиняемого дошло до адресата, грозившее подрыву авторитета группы «Радек», дискредитации группы в глазах ее идеологов с возможным последующим разгоном членов группы, что, несомненно, навредило бы кампании «Против всех». Следствием установлено и доказано, что обвиняемый написал секретное письмо идеологу группы Осмоловскому, которое случайно обнаружили активисты группы и вовремя ликвидировали. В доносе обвиняемый, обращаясь к Осмоловскому, заявлял…

РАДЕК: Это личное письмо! Я против!

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Успокойте подсудимого.

(РАДЕКУ заклеивают скотчем рот, держат сзади за руки) Продолжайте.

ДЕВУШКА-СЕКРЕТАРЬ СУДА: В доносе обвиняемый, обращаясь к Осмоловскому, заявлял: «Конфликт между мной и другими членами группы делает невозможной дальнейшую совместную работу. Я чувствую себя наподобие красавицы-жены в вашем гареме, которой старые жены не дают жизни и лишают непосредственного доступа к вам». Эксперт, доктор филологических наук, профессор, заведующая кафедрой русской литературы и журналистики 20-21 веков филологического факультета МПГУ выявила в этой фразе гомосексуальный дискурс. Дальнейший анализ письма различными экспертами также подтвердил его наличие в данном доносе.

Кроме того, обвиняемый за спиной всех выставил группу «Радек» в невыгодном свете, сделав акцент на своих достоинствах, наличие которых было оспорено экспертами Института современного искусства. Обвиняемый, в частности, писал: «Я молодой и довольно перспективный художник, не до конца испортивший себе репутацию сотрудничеством с радикалами. Я могу воспользоваться этим и двигаться в сторону художественной карьеры. Мне не интересно встраиваться в существующие институции. Я уже решил, что буду продолжать работу в том же радикальном направлении, но другим образом – не объединяясь с кем-либо в такие твердые закрытые группы как «Радек», где неизбежно будут возникать отношения доминирования и влияния. Я хочу вести свои собственные проекты».

Обвиняемый неоднократно в своем доносе подчеркивает собственное превосходство, унижая других членов группы и пытаясь запрещенными методами, типа неадекватной лести, склонить на свою сторону Осмоловского: «Я много думаю о том, какой вы сильный и убедительный человек, и мне бы очень хотелось работать с вами дальше, но на других условиях. У меня пока нет харизмы, присущей вам, но я уверен, что при вашей моральной поддержке (ни о какой другой не прошу) индивидуально мне удастся добиться гораздо больших успехов, чем внутри группы».

КТО-ТО ИЗ ЗАЛА (кричит): Позор правым оппортунистам!

ДЕВУШКА-СЕКРЕТАРЬ СУДА: Обвиняемый также выразил желание присвоить себе коллективный проект и отдельно попросил Осмоловского помочь ему обокрасть других членов группы: «Я считаю «Манифестейшен» наиболее важным своим проектом и не готов дарить кому-либо, тем более, случайным людям, свое авторство. Я слишком много вложил в этот проект. Его появлению предшествовала трехмесячная работа в библиотеках. Кто из радеков может похвалиться такой ответственностью к делу? Поэтому я прошу вас поговорить об этом с остальными членами «Радека» и директивно вернуть мне авторство данной акции. Не лишним было бы также осветить эту ситуацию в СМИ».

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Дайте подсудимому возможность говорить (РАДЕКА отпускают, он срывает с себя скотч). Подсудимый, вам предоставляется последнее слово.

РАДЕК: Последнее? Что ж, хорошо. (Встает, выходит на середину). Я буду краток, уважаемые судьи. Это все за пределами человеческого общения.

Разворачивается, выходит, хлопнув дверью. Пауза.

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ: Хм… Ну и что теперь? Бежать за ним?

РАДЕК-КОМЕНДАНТ СУДА: Да зачем? Человек реально перестал врубаться в происходящее. Это же игра! Подключился бы, и все было бы о’кей.

ДЕВУШКА: А, может, это все-таки было жестко?

РАДЕК-КОМЕНДАНТ СУДА: Да нормально было! Весело! Весело, ведь?

РАДЕК-ПРЕДСЕДАТЕЛЬСТВУЮЩИЙ и ДЕВУШКА молчат.

КТО-ТО ИЗ ЗАЛА (кричит): Позор правым оппортунистам!