От Пятидворки до Бедьвожа – дорога длиною в жизнь

У Василия Мироновича дома хранится доска длиной где-то метр с небольшим, шириной – сантиметров 40. На ней маслом нарисован схематичный портрет деревни Пятидворки.

Десять домов в два ряда. В нижнем – два дома, на самом правом краю. Верхний ряд – восемь домов.

– Тут вот, слева, ещё один дом не дорисован, его позже построили. Он, значит, одиннадцатый будет, – проводит заочную экскурсию по родной деревне Василий Миронович. – А вот четвёртый слева – наш дом. Рядом улица, которая разделяет деревню надвое, она вниз спускается. Там у нас покосы были, затем озеро, а ещё ниже – Луза. Здесь и жили: земелькой занимались, скотину держали. В общем, хорошо в Пятидворке было...

Эта деревня, согласно справочнику «Где ты живёшь», впервые упомянута в списках населённых пунктов в 1881 году под названием Важгортский починок. И в официальных документах был Важгортом вплоть до 1940-ых годов. А в период Великой Отечественной на топографических картах появилось второе название – Пятидворка, которое окончательно закрепилось в середине 1950-ых годов. Хотя в обиходе оно использовалось, наверное, уже с 1920-ых годов, когда в деревне насчитывалось пять дворов. Смеем предположить, что это были хозяйства братьев Рубцовых и Можеговых (по два дома) и П.И.Костылева. А чуть позже сюда же прибыли братья Поповы: отец моего собеседника Мирон Петрович, а также Степан Петрович, Григорий Петрович и Егор Петрович.

– Только вот Егор Петрович почему-то носил фамилию Можегов, а не Попов, – уточнил Василий Миронович.

Скорее всего, Егор Петрович после женитьбы пришёл в дом тестя примаком. Вплоть до начала ХХ века (уже и после Октябрьской революции) было так принято, что в случае, когда супруг приходил в семью жены, то ему давалась её фамилия, даже если он становился главой семейства. Видимо, такая история случилась и с Егором Петровичем, который впоследствии отделился своим хозяйством, но всё равно под фамилией супруги.

Там, в Пятидворке, в 1930 году родился Василий Миронович. Как и все соседские ребята, рано стал помощником родителям и по домашнему хозяйству, и в колхозе.

– Тогда и рожь выращивали, и пшеницу, – рассказывает Василий Миронович. – Даже чечевицу! Пятидворка относилась к лихачёвскому колхозу «Перелом». Была конюшня: с образованием колхоза все личные лошади содержались в ней. А вот коровника не было. Бурёнки-то в хлевах деревенских и находились, хотя – как мне помнится – они тоже считались колхозными.

Мальчишки, конечно же, сызмальства возле коней держались. Весной бороновали поля, летом возили копны, во время уборки урожая – снопы, в начале зимы – вывозили навоз. Размеренный быт прервала война. Тогда и на детей навалились крестьянские заботы.

– Бригадир с раннего утра обойдёт дворы, соберёт нас и даст задание, – вспоминает мой собеседник. – Мы «оседлаем» своих «лихих скакунов» и – вперёд. К полудню усталые соберёмся и, покушав, спрячемся от бригадира на чердаке гумна. Он нас ищет, кричит на всю деревню. Но, конечно, хотя и по возрасту-то несмышлёнышами были, да всё равно понимали: идёт война. И мой отец воевал, ранен был.

И сейчас Василий Миронович удивляется, как это за колхозными заботами они ещё и учиться успевали. В школу бегали в Лихачёвку, которая от Пятидворки находилась в километрах пяти за рекой. Но вот учились. А ещё ему запомнился сбор липовых листьев.

– Там по речке липа и сейчас растёт, – говорит Василий Миронович. – В голодные военные годы она нас очень выручала. В колхозе-то на трудодни дадут зерна. Но немножко выпадало, а значит, и муки немного выходило. Вот мы и собрали осенью липовые листья, с деревьев срывали, сушили их и толкли – липовая «мука» получалась, которую смешивали с настоящей, и из этой смеси пекли хлеб. Да вот беда, не много её росло, а за листьями до Пятидворки даже лихачёвские прибегали. Вот и с утра мама Евдокия Михайловна разбудит нас, скажет: дескать, я вчера там один куст видела, да пока вы спите, лихачёвские обдерут его. Нас, детей, в семье четверо было, я – самый старший. Вот мы с братом быстрее оденемся и бегом за листьями.

Порой рассказ Василия Мироновича выходил невесёлым, но у него всё равно прорывалось: «Хорошо там было...» И судя по его интонации, сегодняшнему ветерану до сих пор близки и понятны крестьянские заботы. И говорит он о них тепло. Но вскоре после Великой Отечественной войны Василий Миронович «переквалифицировался» в лесозаготовители. Сначала вынужденно. По колхозным нарядам вывозил на лошади лес для Ваймосского лесопункта. А в 1948 году дядя Степан Петрович, работавший в ту пору мастером дороги, уговорил племянника пойти на курсы приёмщика леса.

– Хватит, говорит, мыкаться в колхозе, – вспоминает Василий Миронович. – Надо, дескать, переходить в кадровики, то есть в кадровые рабочие лесопункта. Ну, и добился своего.

В те годы Ваймосский лесопункт прокладывал узкоколейную железную дорогу. Василий Миронович стал работать в местечке Гагвож. Кроме обязанностей приёмщика леса был и диспетчером, и комендантом на участке. В этом «режиме» – три в одном – он исполнял обязанности до 1956 года.

Гагвож, потом Лысвож, а затем добралась узкоколейка, продвигаясь за лесозаготовками, до Бедьвожа.

– Утром просыпаешься комендантом, – с улыбкой вспоминает Василий Миронович. – Обойдёшь бараки, выдашь инструмент и едешь в лес уже как приёмщик. День отработаешь, а вечером оформляешь заявки на следующие сутки: куда и сколько платформ под погрузку древесины подать. Получается, спать ложишься уже диспетчером. А зарплата шла только как приёмщику леса. Сегодняшним молодым этого, наверное, не понять, а тогда, в послевоенную разруху, нам казалось, что так и надо, что все так работают.

Место, где ныне располагается Бедьвож, Василий Миронович помнит нетронутым.

– Вот тут, – кивает в окно, – сосняк был. Тогдашний начальник лесопункта, помнится, осмотрелся, и сказал: «Вот здесь и посёлок построим – сосны хватит, чтобы и жильё построить, и контору, и всё остальное». А первой построили баньку «пять на пять». Внутри соорудили нары, на них и ночевали, чтобы в Лысвож не ездить.

В 1956 году Василия Мироновича назначили мастером леса. Под его начало дали комсомольско-молодёжный участок. Через четыре года он уже старший мастер леса Ваймосского лесопункта, а ещё через два – технорук.

– Бывший до меня технорук уехал, и меня уговорили занять его место – на недельку. А получилось... – вздыхает и сегодня ветеран. – Сколько раз обращался к руководителям и Ваймосского лесопункта, и Ношульского лес-промхоза, чтобы специалиста поставили на эту должность, всё говорили: подожди немного, подожди... Целых шесть лет пришлось ждать! Наконец, прибыл специалист, и меня снова старшим мастером леса назначили. В этой должности – до пенсии. Ну, думал тогда, отдохну-отосплюсь за все года. Два дня дома побыл, и тут звонок тогдашнего директора лес-промхоза Владимира Степановича Оботурова: подсоби, поработай немного комендантом в Бедьвоже. Ещё шесть лет оттрубил.

Кто знает, может, и дольше бы работал, но в 1991 году попал в больницу. Две недели в Ношульской амбулатории лежал. Как выписали, «под чистую» на пенсию вышел. Домашним хозяйством всерьёз занялся. Корову они с женой Августой Харлампиевной всегда держали. А где корова, там и телёнок. Поросят выращивали, огород – естественно – вели. Шестерых детей супруги на ноги подняли. Только вот хозяйка рано ушла из жизни: в 1993 году умерла.

– Наверное, сказалась работа впроголодь да на холоде, – говорит Василий Миронович. – Шутка ли, она со сверстницей-подружкой плоты сплавляла. Не всякий мужик возьмётся за это дело, а тут две девчонки. Угробила здоровье-то...

Но и сегодня у ветерана хлев не пустует: овец держит. Помогает по хозяйству дочь. Но и сам Василий Миронович держится молодцом. На его парадном пиджаке позвякивают орден «Знак Почёта» да медали – «Ветеран труда» и «За доблестный труд в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.». И Почётных грамот, в том числе правительственных, у бывшего лесозаготовителя немало. Есть что рассказать Василию Мироновичу, есть что показать внукам – их у него двенадцать. Соберутся родные за большим столом. Вспомнят, как на рыбалку да по грибы ходили, как сено ставили за тридевять земель. Может, расскажет ветеран про свою дорогу: от Пятидворки до Ваймеса, а от него через Гагвож и Лысвож до Бедьвожа. Всего наберётся километров пятнадцать. А в них – вся жизнь.