Глава 10. «В известном смысле, — думала Лили, — Шон Магуайер — истинное благословение»

Пятница

21: 25

«В известном смысле, — думала Лили, — Шон Магуайер — истинное благословение». Он был настолько несносен, что отвлекал ее от тревожных мыслей, которые могли бы довести ее до полного отчаяния. Хоть на что-то он годен.

Она не услышала, как он вернулся, поскольку была занята — освобождала кухонный стол, чтобы как следует вымыть его.

Лили оказалась в странной ситуации, и все в ней восставало против этого вынужденного общения — при других обстоятельствах они с Шоном вряд ли даже и словом бы перекинулись.

— Пойду посмотрю, как там Камерон, — сказал он.

— Хорошая мысль. — Лили поставила на стол бутылку с моющим средством. — Думаю, он очень встревожен.

— Естественно. Это так непохоже на Дерека — скрываться без всякого объяснения.

— Кристел тоже никогда не поступила бы так.

— Правда? — он снова поднял одну бровь. — Два года назад она оставила их у Дерека на всю ночь.

— Это была совершенно другая ситуация. Она опоздала на свой рейс и все это время находилась на связи. Слушайте, Кристел — моя лучшая подруга. Я знаю ее с тех пор, как была в возрасте Чарли. Она хорошая мать, и я уверена, что всему случившемуся есть объяснение.

Шон внимательно вгляделся в нее: было что-то почти оскорбительное в пристальном взгляде его голубых глаз.

— Мы встречались раньше?

Отмыв стол, Лили перешла к грязным верхним шкафчикам. Кристел не отличалась хозяйственностью. Когда они с Дереком жили вместе, у них была прислуга. Теперь Кристел приходилось справляться со всем самой.

— Мы оба были у них на свадьбе, — сказала она Шону.

— А! — по его лицу было видно, что он не вспомнил ее.

— Шестнадцать лет назад, — добавила Лили. — Я была еще ребенком. Вряд ли вы помните меня.

Он хлопнул в ладоши.

— Да нет, помню. Ваши очки и скобка на зубах — я еще поддразнил вас. «У кого четыре глаза», помните? Тогда мне это казалось очень смешным.

Она ожесточенно терла ручку шкафчика.

— Вы были всеобщим любимцем.

— Я был придурком. И вам стоило прямо сказать мне об этом.

— Кажется, я так и сделала. — Лили перешла к дверцам, брызгая на них моющим средством. Магуайер стоял у нее на пути, опершись о столешницу; он не сдвинулся при ее приближении — моющее средство попало и на него. — О! — воскликнула она. — Извините.

Но тут Шон обхватил ее запястье и аккуратно вынул бутылку из рук.

— Вот что я вам скажу, Лили. Давайте-ка пойдем и поговорим с Камероном.

От его прикосновения у нее перехватило дыхание. Она вырвала руку.

— Хорошо. — Лили кивнула и неожиданно для самой себя покраснела. До чего же глупо! Он едва дотронулся до нее, а она так отреагировала...

Лили приказала себе собраться, однако вновь отметила про себя — она боялась красивых мужчин. Ей всегда казалось, что они насмехаются над ней. В ее возрасте, конечно, смешно так думать, однако Лили ничего не могла с собой поделать.

Зазвонил телефон. Шон схватил трубку, коротко ответил.

— Они нашли машину Кристел. Она стояла на парковке возле школы. Что вы об этом думаете?

— Наверное, они уехали вместе.

— По крайней мере, у нас теперь есть что сказать Камерону.

Они увидели, что мальчик сидит над учебником биологии, однако он, похоже, больше смотрел на часы, чем в книгу.

— Привет, спортсмен. — Шон подошел к столу Камерона и оперся на его край.

Лили должна была признать, что с Камероном он вел себя свободно и естественно. Как и она, Шон старался не выдавать своего волнения.

— Есть минутка? — спросил он у племянника.

— Кто звонил? Что происходит?

— Похоже, в машине твоей матери сел аккумулятор, и она оставила ее на парковке возле школы Чарли. Мы предполагаем, что ее увез твой отец.

— Куда увез? В Чикаго? Их нет целую вечность.

— Мы пока не знаем, где они, однако скоро все выяснится. Полицейские приедут сюда, чтобы еще кое о чем расспросить нас.

— Когда? Когда они приедут?

— Сказали, что прямо сейчас, — ответила Лили.

— Прямо сейчас?

Шон взглянул на Лили.

— Слушайте, вы оба... ладно, в общем, они приедут скоро. И наверняка захотят поговорить с тобой.

— Я ничего не могу рассказать. — Камерон с ожесточением захлопнул книгу. — Я знаю только то, что моя неудачница-мать не явилась...

— Камерон, — перебила его Лили. — Думай, что говоришь о матери. — Она замолчала, не желая развивать эту мысль: иначе он почувствует себя виноватым, если вдруг выяснится, что с родителями произошло что-то ужасное.

— Я имею право говорить то, что хочу, — огрызнулся он.

— Не груби, — остановил его Шон.

— Я не грублю.

— Грубишь.

Услышав звонок, все трое на мгновение замерли и бросились вниз по ступенькам открывать дверь.