Глава 7. Смех загрохотал глубоко в груди Ханта, когда я вырвалась из его хватки.

Смех загрохотал глубоко в груди Ханта, когда я вырвалась из его хватки.

— Только за это, весельчак … ты платишь.

Наши напитки прибыли и я приподняла бровь, бросая ему вызов. Пока он стоял и платил, я украла у него стул. Было так странно находиться в полностью нормальной обстановке бара, но в необычной одежде, которую и одеждой не назовешь. Но я не жаловалась. У меня был шанс хорошенько рассмотреть Ханта и его красивую спину – вылепленную мышцами и покрытую загорелой кожей. Мое военное подозрение подтвердилось татуировкой морской пехоты США над его правой лопаткой. Рассматривать буквы глазами, а не руками было уроком самоконтроля.

Он повернулся, чтобы посмотреть на меня, держа напитки в руке, и я даже не притворилась, что не подглядывала за ним.

За ним хотелось подглядывать. И он знал об этом.

Джен, посмеиваясь, наклонилась и чокнулась со мной стаканом, но я не могла отвести взгляд от Ханта.

— Чтобы ты знала, Мисс Рассеянная, Операция Тау проходит хорошо, — прошептала мне на ухо Джен.

— Звучит неплохо.

— И я догадываюсь, что ты сегодня не пойдешь с нами домой?

— Звучит отлично.

Я закусываю губу, чтобы не улыбнуться, а глаза Ханта пожирают меня, даже когда я потягиваю сладкий напиток, наслаждаясь приятным вкусом. Его взгляд устремляется к стакану на секунду, затем снова на меня.

— Итак, Хант, — спросила я. — Откуда ты приехал?

— Вопросом полегче будет - откуда я не приехал.

— Военный ребенок?

Он улыбнулся, это перенесло меня к тому первому наблюдению. Было даже противно от того, каким великолепным он был. Он был как тот умный ребенок в классе, который испортил всем статистику. Вместо того, чтобы быть хорошим в уравнениях, он просто был хорош в существовании. Я скрестила ноги, его глаза проследили за движением.

— Ты называешь меня ребенком? — спросил он.

— Если бы я собиралась дать тебе прозвище, ребенок не был бы моим первым выбором.

Его пальцы коснулись моей лодыжки, это просто прикосновение заставило мою кожу полыхать.

— Как бы ты меня назвала тогда?

— Я уже назвала тебя мягким. — Его очаровательные глаза сузились. — Но я не против допустить, что я не права.

Его пальцы путешествовали от моей лодыжки вверх к задней части икры. Мои мышцы инстинктивно сжались, и я действительно, действительно хотела только пропустить остроумное подшучивание и перейти к части, когда его рот окажется на моем. Или на любой другой части меня, по правде говоря.

— Что привело тебя в Будапешт? — спросил он.

Я пожала плечами и зацепилась ногой за заднюю часть его колена.

— В частности ничего. Просто показалось, что это интересное место. — Я легонько подтолкнула и он отошел от бара поближе ко мне. — А тебя что?

Его пальцы были близко к чувствительной коже задней стороны колена, и он стоял настолько близко, что если бы я захотела охватить его ногами, чтобы пододвинуть вперед, я бы смогла.

— Следую прихоти, — ответил он.

Я облизала губы, его взгляд задержался на моем рте. Я была так близка к тому, чтобы довести его до следующей прихоти.

— Ты когда-нибудь становишься менее загадочным? — спросила я.

— Я думал, женщины любят таинственность.

Его голос стал низким и, должно быть, достиг какой-то специальной частоты, потому что он посылал через меня вибрации. Желтые и зеленые неоновые огни мелькали, бросая свет на его лицо.

— Женщины любят таинственность. Но только если мы думаем, что можем постичь ее. — Его взгляд, опьяняющий и с ослабленной напряженностью, встретился с моим. — Ты позволишь мне постичь тебя, Хант?

Он схватился рукой за край стула, его голова наклонилась к моему уху. Жар его дыхания, как молния, пустил дрожь по моей коже.

— Это дорога с двусторонним движением, принцесса.

Я уже хотела сказать ему, что он уклоняется от ответа, когда Дженни высунулась из-за его плеча, Тау был с ней рядом.

— Мы собираемся обратно в бассейн, вы двое идете?

Хант отодвинулся, а я поборола порыв обхватить его конечностями, чтобы он не ушел далеко.

Я подняла стакан, который был все еще полон, и сказала:

— Мы еще работаем над этим. Вы, ребята, идите. Развлекайтесь.

Дженни отсалютовала мне, вместо прощания, и у меня появилось ощущение, что мы сегодня больше не увидимся.

Когда она ушла, я сделала еще глоток и встретила взгляд Ханта. Он был без стакана, и когда я посмотрела за него, увидела его стакан, абсолютно полный.

— Ты даже не притронулся к напитку. Я знаю, что он выглядит немного по-девчачьи, но клянусь, он тебе понравится.

Он улыбнулся и присел на один из стульев, который кто-то освободил.

— Я в порядке. Действительно.

— О, ну давай же. — Я соскользнула со стула, чтобы встать перед ним. Наклоняясь через его колени, я сказала, — Попробуй мой.

— Я в порядке.

— Ты такой серьезный. Расслабься немного. Повеселись. — Я сделала еще глоток, пробежалась языком по верхней губе, чтобы поймать заблудившуюся каплю. — Просто попробуй. Ради меня?

Я встала между его коленями, его руки поднялись к моей талии.

Я представила себе, какой вкус у его рта, как будут гореть наши тела, прижатые друг к другу. Его губы были такими же мягкими, как и выглядели? Я почти чувствовала их, гладкие и надежные, не соответствующие щетине на его лице. Я неравномерно выдохнула и он сказал:

— Если ты ответишь на мой вопрос.

Я повернула голову на дюйм и его рука охватила изгиб моей шеи.

— Согласна.

Я сделала еще глоток и передала напиток ему. Вода стекала по внешней стороне стакана, а он смотрел на меня несколько секунд. Я не понимала его нежелание, мне было интересно, относилось ли оно к рыцарству, к которому, как он утверждал, не имел отношения. Казалось, что он не доверяет себе во всем, что касается алкоголя. А что касается меня, я была на сто процентов за то, чтобы он немного дурачился. Конкретно со мной.

Он вздохнул и заглянул в полупустой стакан. Он поднес его к губам и сделал большой глоток. Я посмотрела на него и он допил его до конца.

Я победно улыбнулась и почувствовала непреодолимое желание попробовать то, что осталось на его губах. Я уже наклонилась к нему, чтобы сделать это, когда он сказал:

— Моя очередь.

Я нахмурилась, но сделка есть сделка.

Он замолчал, сверля меня глазами, и провел большим пальцем по моей щеке. Я почувствовала нарастание напряжения на моих веках и попыталась сохранить зрительный контакт.

— Той ночью…. что ты имела в виду, когда сказала, что устала?

Его слова обрушились на меня, и я вздрогнула, как будто налетела на стену из воды, вместо его любопытных глаз.

— Я не знаю, о чем ты говоришь.

Я отвернулась, но он слегка подтолкнул мою щеку, чтобы я смогла смотреть на него.

— Просто…я смотрю на тебя и вижу красивую женщину в расцвете жизни, которая путешествует по экзотическим местам, весь мир у кончиков ее пальцев. Но я думаю, что ты просто хочешь, чтобы люди это видели. — Паникуя и чувствуя себя некомфортно, я оглянулась вокруг себя, а он продолжил. — Может быть, я тоже люблю загадки, потому что не могу перестать думать о том, что скрывается за тем, что ты не позволяешь людям увидеть.

Он поднес вторую руку, касаясь пальцем моего виска, как будто мог открыть там секретные ворота. Я отдернула его руку и вырвалась из его хватки.

— Я же сказала тебе...я не знаю, о чем ты говоришь. Я была пьяная. Не надо принимать бред пьяного человека за правду.

Повернувшись спиной, я наклонилась к бару, схватила его забытый напиток и сделала большой глоток.

— Я тебе не верю. Я думаю, что это была самая честная вещь, которую ты мне сказала. Может, и себе, тоже, — сказал он.

Господи Иисусе. Как будто я просила его быть моим терапевтом.

— Снова чушь собачья от рыцаря-в-сияющих-доспехах. Мне не нужно, чтобы ты обо мне заботился. — Мне не требовалось это уже очень давно. — Ты ничего обо мне не знаешь. Поэтому, что бы ты ни думал делать, как бы ни пытался меня исправить, можешь отвалить.

Я еще раз сделала большой глоток, но не почувствовала никакой сладости.

—Эй, прости меня. Не расстраивайся.

Я почувствовала его за моей спиной, мое сердце начало биться в горле. Как все это сорвалось так быстро? Я думала, что мы движемся в правильном направлении.

— Я не расстроена. — Я выпила его напиток еще одним глотком и попыталась позвать бармена. До того, как он меня увидел, Хант взял мою руку и прижал к барной стойке. Он стоял близко сзади меня и, когда он вздохнул, его голая грудь дотронулась до моей спины.

— Келси, извини меня. Мне не надо было давить на тебя. Но не пей только потому, что ты зла на меня, — сказал он.

Я наклонила к нему голову, не поворачиваясь.

— Извинения приняты. И я пью, потому что хочу.

— Просто поговори со мной секунду.

Я уже достаточно наговорилась за сегодняшний вечер.

Я подняла другую руку, чтобы привлечь внимание бармена, а Хант развернул меня, прижав спиной к бару.

— В чем, черт побери, твоя проблема?

— Мне просто нужно, чтобы ты со мной поговорила.

— Поэтому ты обращаешься со мной, как пещерный человек? О, Господи!

Его губы изогнулись в разрушительной улыбке, и я клянусь, что если он опять сострит насчет того, что я его называю Господи, я сотру эту улыбку с его лица.

— Я просто хотел извиниться.

— Ты уже это сделал.

— Я знаю. Но мне действительно жаль.

— Я так не думаю. Вот пример, который возникает, где ты осуждаешь меня, когда у тебя нет права так делать. А когда ты меня не осуждаешь, ты суешь нос в мою жизнь.

— Я не осуждаю тебя. Я обещаю. А все остальное? Это просто солдат во мне… Я слишком честный. Если я хочу что-то узнать, я просто спрашиваю. Если я хочу что-то сделать, я делаю это.

Я закатила глаза. Большинство из этого было с избытком понятно.

— Да, утонченность точно не твоя сильная сторона.

Его улыбка расширилась.

— Нет. Определенно нет.

— Ну что, тогда. Если ты меня отпустишь, думаю, я найду Дженни и остальных. С тех пор, как мне не разрешено заказать другой напиток и…

Я не успела закончить свою тираду, когда его руки схватили меня за щеки и он поцеловал меня.