БЕЛЛАМИ. Беллами сделал паузу, чтобы поправить птицу, которую он нес на плече

Беллами сделал паузу, чтобы поправить птицу, которую он нес на плече. Кларк настолько взбесила его, что он схватил свой лук, рвал и метал в лесу, не задумываясь. Только после того, как он пристрелил эту птицу у ручья, он начал успокаиваться. Это была удачная охота… самостоятельная добыча, а не подобранная на земле дичь…перья идеально подходили для новых стрел, которые ему пригодятся, когда они покинут лагерь. Вернувшись в лагерь, он понял, что с утра не видел Октавию и забеспокоился. Он должен был подумать о ней, прежде чем уйти в лес.

Костер уже был построен, и дюжина лиц повернулась и посмотрела на Беллами, когда он подошел. Но никто не улыбался. Он закинул птицу на другое плечо, чтобы дать им лучшее представление о его убийстве. Почему, черт возьми, они так смотрели на него?

Сердитый окрик привлек его внимание к группе в дальнем конце поляны, недалеко от обломков шаттла. Они были сгруппированы по кругу вокруг чего-то на земле. Он резко вдохнул, когда что-то на земле пошевелилось.

Потом он увидел ее, и его замешательство переросло в ярость, самую сильную, которую он когда-либо испытывал.

Это была Октавия.

Он бросил птицу на землю и бросился бежать.

— Прочь с дороги. — закричал Беллами, когда он пробился внутрь круга.

Октавия была на земле, слезы текли по ее щекам. Грэм и некоторые из Аркадии стояли над ней, с невменяемым блеском в глазах.

— Отойдите от нее. — взревел Беллами, бросаясь вперед. Но прежде чем он успел подбежать к Октавии, чьи-то руки схватили за его шею, мешая дышать. Беллами прохрипел и отчаянно огляделся. Перед ним стоял Уэллс, выражение его лица было холодное и твердое. — Какого черта? — заорал Беллами. — Убирайся с моего пути.

Когда Уэллс не пошевельнулся, Беллами стиснул зубы и бросился на него, но кто-то еще схватил его за воротник и дернул назад.

— Отстань от меня! — плюнул Беллами, двинув локтем в парня позади него с такой силой, что тот только сдавленно хрюкнул и отпустил его.

Октавия все еще лежала на земле, широко раскрыв глаза от ужаса, когда она посмотрела сначала на Беллами, а потом на Грэма, который стоял над ней.

— Лучше скажите, что происходит, прямо сейчас. — сказал Беллами сквозь стиснутые зубы.

— Я слышал как ты и Кларк говорили о пропавшей аптечке ранее. — сказал Уэллс с бешеным спокойствием. — Никто, кроме Октавии не знал о ней. Она, должно быть, взяла ее.

— Я ничего не брала. — рыдала Октавия. Она вытерла лицо тыльной стороной ладони и вздохнула. — Они все сошли с ума. — она встала, дрожа, на ноги и начала идти к Беллами.

— Ты никуда не пойдешь. — отрезал Грэм, хватая за руку Октавию, потащив ее назад.

— Отпусти ее! — заорал Беллами. Он бросился за Грэмом, но Уэллс загородил ему путь, а кто-то еще завел руки за спину. — Отстаньте от меня! — Беллами извивался и дрался, пытаясь вырваться, но парни, скрутившие ему руки, не давали сбежать.

— Смотрите, — продолжил Беллами, стараясь говорить спокойно и уверенно. — она ранена с тех пор, как мы приземлились. Вы действительно думаете, что она смогла бы украсть аптечку и вытащить ее за пределы лагеря?

— Она ходила со мной вчера в лес. — ответил спокойно Уэллс. — Мы шли довольно далеко вместе.

Беллами отбивался от рук, державших его, не в состоянии подавить гнев, услышав слова Уэллса. Он понял, что тот имел в виду. Если он положил глаз на его сестру…

— Теперь успокойся. — сказал Уэллс. Он кивнул на мальчика из Уолдена, который вышел вперед с мотком веревки.

— Тогда скажи ему убрать его поганые руки от моей сестры! — плюнул Беллами.

Внезапно появилась Кларк, пробивая себе путь через толпу.

— Что происходит? — спросила она, широко раскрыв глаза, когда села на колени рядом с Октавией. — Ты в порядке? — Октавия покачала головой, слезы текли по ее щекам.

— Нам просто нужно, чтобы Октавия сказала нам, где лекарства. — сказал спокойно Уэллс. — А затем мы получим то, ради чего все тут и собрались.

— У меня нет их! — голос Октавии сорвался на крик.

— Ты лжешь! — прошипел Грэм. Октавия вскрикнула, когда он еще крепче сжал ее запястье. Беллами попытался вырваться из рук, державших его. — Ты делаешь только хуже!

— И что ты собираешься сделать? — Беллами плюнул в Уэллса. — Свяжешь нас?

— Точно. — челюсть Уэллса напряглась. — Мы будем держать девчонку взаперти до тех пор, пока она не выдаст нам, где спрятала лекарства. Либо мы найдем улики, указывающие на другого подозреваемого.

— Будете держать ее взаперти? — Беллами сделал вид, что осматривает поляну. — И где же?

Кларк вышла вперед, напряженно глядя на них.

— Я провожу большую часть дня в лазарете. Вы можете оставить Октавию там. Я буду следить за ней, за тем, чтобы она не улизнула.

— Ты серьезно? — Грэм фыркнул. — Она украла медикаменты прямо у тебя из-под носа, а теперь ты хочешь следить за ней?!

Кларк угрюмо посмотрела на Грэма.

— Если тебя, Грэм, это не устраивает, и ты мне не доверяешь, можешь поставить своего охранника у входа в палатку.

— Это смешно. — Беллами трясло, его гнев достиг высшей точки. — Ты только посмотри на нее. — сказал он слабо. — Она абсолютно не опасна. Просто развяжи ее, и, обещаю, я не буду выпускать ее из виду. — он оглядел толпу, собравшуюся вокруг него, одаривая ее своим самым симпатичным выражением лица. Конечно, кто-то понял, что это был полный блеф. Но никто не осмеливался встретиться с ним взглядом.

— Вы все ненормальные. — его рот скривился в рычании, когда он посмотрел на Грэма. — Вы скинули всю вину на нее. Это ты украл лекарство.

Грэм хихикнул и обменялся взглядами в Ашером.

— Я ведь говорил вам, что он скажет это.

Небо темнело, облака заволокло серой дымкой. Беллами сделал глубокий вдох.

— Замечательно. Верьте во что хотите. Просто развяжите Октавию и мы уйдем. Мы уйдем из лагеря навсегда, по-хорошему. Нам не нужны ваши драгоценные подачки. — он посмотрел на сестру, но ее эта идея не особо радовала. Она была в шоке. — Вам больше не придется вспоминать о нас.

Мимолетная гримаса боли мелькнула на лице Кларк, но тут же испарилась, уступив место суровой решимости. Беллами надеялся, что она сможет пережить это. Найдет себе еще одно мальчика для прогулок в лесу.

— Я так не думаю. — усмехнулся Грэм. — Не до тех пор, пока мы не найдем лекарства. Люди не должны умирать из-за твоей сестры-наркоманки.

Обвинение сделало свое дело. Тело Беллами напряглось, руки так и чесались от желания свернуть шею Грэму.

— Прекратите. — Кларк развернулась к Грэму и подняла руку. — Я хочу найти лекарства больше, чем кто-либо другой, но ты не помогаешь мне.

— Прекрасно. — отрезал Беллами. — Но я забираю ее в палатку. И никто из вас не посмеет и пальцем ее тронуть.

Он вырвался из рук, которые держали его, и схватил Октавию. Беллами глянул на Грэма.

— Ты еще пожалеешь. — сказал он низким, угрожающим голосом. Парень обнял свою дрожащую сестру и направился к палатке-лазарету, полный мрачной решимости.

Он сделает все, чтобы защитить ее. Он всегда защищал.

Это была третья проверка всего лишь за несколько месяцев. Охранники приезжали все чаще в этом году, а Октавия становилась все старше. Беллами старался не думать о том, что может вскоре случиться, но он знал, что он и его мать не смогут прятать ее вечно.

— Не могу поверить, что они додумались заглянуть в шкаф. — хрипло сказала мать, глядя на Октавию, которую Беллами уложил на диван. — Слава Богу, что она не расплакалась.

Беллами посмотрел на свою малышку-сестру. Все в ней было маленьким и миниатюрным, начиная с крошечных ножек в носочках, и заканчивая ее небольшими пальчиками. Все, за исключением, разве что, пухлых щечек и большущих глаз, который всегда блестели от слез. Разве это правильно, что двухлетняя девочка так молчалива и тиха? Неужели она как-то догадывается, что может произойти что-то страшное, если ее найдут?

Беллами присел рядом с Октавией. Девочка повернулась, смотря на него своими глубокими голубыми глазами. Парень подался вперед, чтобы прикоснуться к одной из ее черных, блестящих и кудрявых прядок. Она была совсем как та куколка, что он нашел, когда прибирался в чулане. Он подумывал о том, чтобы отдать ее сестренке, но тут же одернул себя, зная, какие большие баллы он может получить за эту игрушку на бирже. А это было сейчас куда важнее. Да и не было разумным отдавать малышке голову куклы без туловища, какой бы симпатичной это кукла не была.

Он усмехнулся, когда Октавия схватила его палец своим крошечным кулачком.

— Эй, отдай обратно. — сказал он, делая вид, что больно. Она улыбалась, но не смеялась. Он не мог вспомнить, когда последний раз слышал ее смех.

— Это было слишком близко. — пробормотала его мать про себя, ходя назад и вперед по комнате. — Слишком близко…слишком близко…слишком близко.

— Мам, все в порядке? — спросил Беллами, чувствуя нарастающую панику. Мать подошла к раковине, полной грязных тарелок, не смотря на то, что сегодняшним утром был их водный час. Беллами не успел закончить из-за прихода охранников. Нужно было ждать еще пять дней, прежде чем им снова удастся вымыть все грязную посуду.

Что-то прогремело в коридоре, а затем послышался смех. Его мать ахнула и окинула взглядом квартиру.

— Спрячь ее обратно в шкаф.

Беллами протянул руку Октавии.

— Все хорошо. Охранники только что были здесь, им незачем возвращаться.

Его мать сделала шаг вперед. Ее глаза были широко распахнуты и полны страха и ужаса.

— Спрячь ее!

— Нет. — сказал Беллами и сполз с дивана, становясь прямо рядом с Октавией. — Это даже не охранники. Просто люди, проходившие мимо. Ей не нужно снова прятаться.

Октавия тихонько хныкала, но тут же замолчала, стоило ее матери посмотреть на нее своим диким взглядом.

— О, нет, о, не, о, нет. — бормотала мать, поглаживая девочку по растрепанным волосам. Женщина прислонилась к стене и начала постепенно сползать вниз, с резким стуком приземляясь.

Беллами взглянул на Октавию, а потом медленно подошел к матери, усаживаясь на колени прямо напротив нее.

— Мам? — новый вид страха закрался в него, отличный от того, который он испытывал при проверке. Этот новый страх был холодным, и, казалось, выползал прямиком из его желудка, превращая кровь в лед.

— Ты не понимаешь. — она глядела куда-то позади головы Беллами. — Они собираются убить меня. Собираются забрать тебя и убить меня.

— Забрать куда? — голос Беллами дрожал.

— Обе мы жить не можем… — прошептала мать. Ее глаза расширились еще больше. — Не можем. — она моргнула и перевела взгляд на Беллами. — У тебя не может быть, и сестры, и матери.