ГЛАВА 16. — Я не знаю, — медленно сказала Соня, щурясь в полумраке спальни, — что если мы возьмем одну из этих юбок и объединим с этим зеленым лифом?

ГЛАСС

— Я не знаю, — медленно сказала Соня, щурясь в полумраке спальни, — что если мы возьмем одну из этих юбок и объединим с этим зеленым лифом?

Гласс сделала глубокий, успокаивающий вздох. Она выбирала платье в течение уже двух часов, и они ни на шаг не приблизились к выбору ни на шаг, будто и не начинали.

— Как скажешь, мама, — сказала она, надеясь, что ее улыбка не выглядела такой напряженной, как чувствовалась.

— Я не уверена, — мама Гласс вздохнула, — будет непросто подготовиться вовремя, но мы просто обязаны сделать все возможное.

Гласс напомнила себе, что мама просто пытается помочь. Она думала, что смотровая вечеринка — идеальный случай для того, чтобы Гласс снова слилась в общество Феникса, вооруженная официальным помилованием и идеальным нарядом. Гласс знала, что Вице-канцлер будет там, поэтому будет крайне важно играть свою роль; она получила обратно свою жизнь в обмен на то, что она показала ему картину получше, которая была справедливым компромиссом. Тем не менее, Гласс ощущала беспокойство по поводу того, что может оказаться в центре внимания.

— Или может, вернемся обратно к тюлю? — ее мама указала на груду брошенных платьев. — Просто надень еще раз, и мы сможем… — ее речь оборвал сигнал звукового сообщения с кухни.

— Да, я поняла, — сказала Гласс быстро, спеша покинуть комнату, прежде чем ее мама возразит.

Это было не для нее, конечно же. Ее друзья общались друг с другом через чипы; сообщения на экране были только для бессмысленных обновлений из санитарии или чуть более зловещие предупреждения Совета. Но это, по крайней мере, позволило бы недолго передохнуть от разговоров про платья. Гласс спроецировала список сообщений в воздухе перед ней. У нее перехватило дыхание, когда она увидела мигающее имя наверху. Это было от Люка.

«Дорогая мисс Соренсон,

Охрана восстановила пропавшую вещь ваших солнечных полей. Она будет на КПП (контрольно-пропускной пункт) до 16: 00 сегодня».

Она должна была прочитать его несколько раз, перед тем, как сообщение удалится. Она и Люк давно создали эту систему, прежде чем она получила свой чип, в случае, если ее мама когда-то следила за ними через ее сообщения. Он хотел, чтобы она встретилась с ним на солнечных полях после того обеда.

— Гласс? — позвала Соня из другой комнаты. — Что это было?

Она быстро удалила сообщение.

— Просто напоминание о комете, как будто мы могли бы забыть! — она посмотрела на часы и вздохнула. Сейчас было только 10: 15. Следующие несколько часов собирались ползти так медленно, как только возможно.

— О, — мама Гласс ахнула, когда Гласс зашла в спальню, — может быть, этот, в конце концов. Ты выглядишь прекрасно.

Гласс нерешительно покрутилась перед зеркалом. Она поняла, что ее мама имела в виду. Но это было не платье. Ее щеки покраснели, глаза засветились нетерпением.

Она выглядела, как влюбленная девушка.

В 15: 40, Гласс поднялись по бесконечной лестнице на солнечные поля, которые покрывали верхнюю часть Уолдена. Сами растения были закрыты для всех, кроме ученых и собирателей, но там был небольшая, огороженная палуба с видом на поля.

Когда она поднялась на вершину, Гласс подошла к краю платформы и села на перила, ее ноги болтались за бортом. Она почувствовала, как ее тело расслабилось, когда ее глаза путешествовали по рядам растений, которые растянули свои листья по панелям солнечных батарей. Дальняя сторона поля граничила с огромным окном, которое создавало впечатление, будто посевы росли прямо из звезд. Она и Люк встречались здесь каждый раз. Это было безопаснее, чем, если бы он пробирался на Феникс, или, если бы Гласс бродила по его квартире.

— Привет.

Гласс обернулась и увидела Люка, который неподвижно стоял позади нее. Она начала подниматься на ноги, но он покачал головой.

— Могу ли я присоединиться к тебе? — она кивнула и раздвинула ноги в сторону, чтобы освободить место, а он опустился на землю. — Спасибо, что пришла, — неловко сказал он, — Твоя мама ничего не подозревает, не так ли?

— Все хорошо. Она была слишком занята, пытаясь выбрать платье.

Люк удивил Гласс улыбкой, а потом откашлялся.

— Гласс, я… я был не в состоянии перестать думать о том, что произошло, — сказал он, и все ее тело напряглось. Она не сводила глаз с земли на полях. — Я имею в виду, за что кого-то, как тебя могли заключить. Но потом я вспомнил… через несколько месяцев после того, как мы расстались, я слышал слух о девушке на Фениксе, которую арестовали за… — его голос сорвался, когда он затих. Гласс повернулась к нему лицом и увидела, что его глаза блестели. — Время имело смысл. Я никогда не верил, что это могла быть ты. — Люк смотрел прямо перед собой. — Я сказал себе, что ты никогда бы не сдержала что-то вроде этого от меня в секрете. Мне нужно было поверить, что ты доверила мне как-то.

Гласс закусила губу, пытаясь сдержать поток слов, который поднимался по ее горлу. Она так отчаянно хотела сказать ему, было бы хорошо, если она бы сказала ему правду? Лучше пусть он думал, что она просто глупая, испорченная девушка Феникса, которая разбила его сердце. Он был счастлив с Камиллой прямо сейчас, и он заслуживал того, чтобы быть счастливым.

Но тогда Люк протянул руку и взял ее рукой за подбородок, и все ее мысли исчезли.

Гласс проснулась улыбаясь. Хотя уже прошло уже несколько недель с той ночи, которую она и Люк провели вместе, она не могла перестать думать об этом. Но, когда она начала переигрывать события в ее голове, волна тошноты перевернулась в ней.

Она упала с кровати и, пошатываясь, пошла по коридору в ванную, благодарная, что свет работал, вероятно, благодаря новому «другу» ее мамы, главы Совета Ресурсов.

Гласс опустилась на холодный пол в ванной комнате и быстро закрыла за собой дверь. Она заставила себя дышать, пытаясь сохранять спокойствие.

Ее желудок добился успеха, и Гласс склонилась над туалетом как раз вовремя. Она заставила себя замолчать, слезы жалили глаза, потом откинулась на стену. Не было никакой возможности, что она встретит Уэллса на обеде, не смотря на то, что она чувствовала себя ужасно. Она тратила все свое время с Люком, и не была другом Уэллсу последнее время. Она скучала по нему. Он никогда, кажется, не обижался на ее слоистость, которая так или иначе заставляла чувствовать себя хуже. Особенно после того, что случилось с его матерью, и теперь Кларк, по-видимому, вела себя странно… Ей действительно необходимо застать его.

— Гласс? — ее мать позвала с другой стороны двери. — Что там происходит?

— Ничего, — сказала Гласс, пытаясь сохранять легкость в ее голосе.

— Заболела?

Гласс тихо застонала. Их новая квартира не было частной. Она скучала по их старой просторной квартире с окнами, полными звезд. Она все еще не понимала, почему их пришлось понизить только потому, что ее отец сделал необычное и унизительное решение разорвать его брачный контракт и съехать.

— Я захожу. — Голос ее матери раздался с другой стороны двери. Гласс поспешно вытерла рот и попыталась встать на ноги, но упала, потому что новая волна тошноты подступила к горлу. Дверь приоткрылась, и Гласс увидела ее мать, одетую на вечернюю прогулку, несмотря на то, что был еще даже не полдень. Но прежде чем она успела спросить, куда ее мать так вырядилась, или откуда она вернулась, — глаза ее матери округлились, а лицо побледнело. Это было заметно даже под щедрым слоем румян. — Что случилось?

— Ничего, — сказала Гласс, пытаясь вытряхнуть весь туман из головы, чтобы придумать объяснение, почему ее мать должна оставить ее наедине. Желудочные вирусы были большой редкостью на Фениксе, и каждый, кто заражался, был немедленно отправлен на карантин, — я в порядке.

— Тебя… — Соня оглянулась и понизила голос, который звучал смешно, потому что они были только вдвоем в квартире. — … тошнило?

— Да, но я в порядке. Я думаю, что я просто…

— О, Господи, — сказала ее мама, закрывая ее глаза.

— Я не больна, честно. Я не хочу, чтобы меня изолировали. Меня тошнило последние несколько недель, но меня перестает тошнить во второй половине дня.

Когда ее мать открыла глаза, она не выглядела менее обеспокоенной. Комната начала вращаться, а голос Сони становится все слабее, как будто она говорила откуда — то издалека. Гласс едва могла расслышать ее вопрос. Кажется, она спрашивала, как часто такое случалось раньше.

Неожиданно, непонимание Гласс превратилось в большой клубок страха. Она посмотрела на Соню и увидела весь тот ужас, отражающийся в глазах матери.

— Гласс, — голос Сони стал хриплым, — ты беременна.

Посмотрев на лицо Люка, полное сочувствия и понимания, Гласс почувствовала, что последние остатки ее самоконтроля стремительно тают.

— Мне очень жаль, — у нее перехватило дыхание, когда она попыталась сдержать плачь, — я должна был сказать тебе, просто… я не вижу причин для смерти обоих. И тебя, и себя. Зачем?

— О, Гласс, — Люк протянул руку и крепко обнял ее. Она примостилась с благодарностью в его уже знакомые объятия, оставляя слезы на рукаве его формы охранника. — Я не могу в это поверить, — пробормотал он, — я не могу поверить, что ты сделала это все по — своему усмотрению. Я знал, что ты храбрая, но я никогда не думал… Что случилось? — спросил он наконец-то, и Гласс знала, что он имел в виду. Кого он имел в виду.

— Он… — она сглотнула, пытаясь дышать. Казалось, что ее сердце вот-вот разобьется, не в состоянии задержать, как и горе, так и облегчение, которое вливалось в ее грудь. Наконец-то, она только покачала головой. Не было слов.

— Боже мой, — прошептал он, хватая ее за руку и туго обхватывая пальцами ее запястье, — мне очень жаль. — Вздохнул он. — Почему ты мне ничего не сказала ночью, когда сбежала? Я понятия не имел, — он закрыл глаза, как будто пытаясь отгородиться от воспоминаний.

— Ты был с Камиллой. Я знала, что она твой хороший друг, и я подумала… что ты, наконец-то, нашел ту, которая сделает тебя счастливым. — Гласс улыбнулась и вытерла слезы, которые все еще текли по ее лицу. — Ты заслужил это, после того, как я оставила тебя.

Люк протянул руку, чтобы заправить прядь волос за ее ухо.

— Есть только один человек во всей вселенной, который сделает меня счастливым, и он сидит прямо здесь, со мной, — он смотрел на нее так, будто хотел ее всю выпить. — С того момента, как я увидел тебя, я знал, что этот человек не Камилла… она отличный друг, всегда будет ним, но это все, кем для меня она являлась, и я сказал ей. Я сказал, ей, что люблю тебя, Гласс. И никогда не переставал любить. И никогда не перестану.

Он наклонился и коснулся губами ее губ, сначала легко, как бы давая шанс повторно познакомиться. На мгновение она почувствовала момент первого поцелуя снова. Но этот момент был всем, что потребовалось.

Он прижал Гласс, ее губы приоткрылись. Она смутно осознавала, что его руки запутались в ее волосах, что они скользили по ее спине, притягивая к себе, что его вторая рука обвила ее талию.

Наконец-то, Гласс отодвинулась и оторвала свои губы от его.

— Я люблю тебя, — прошептала она, отчаянно нуждаясь сказать это.

Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, — пульсировало в ее теле, когда Люк улыбнулся и притянул ее обратно к себе.