Географическая школа В. Кузен, де Турвиль, П. де ла Блаш, К. Риттер, Ф. Ратцель

Вопрос о роли географической среды в жизни общества в той или иной форме ставили почти все мыслители с момента зарождения учений о «ем. Размышления о значении географической среды для человеческого общества доходили до двух логических крайностей: механического географического детерминизма, утверждавшего, будто бы вся деятельность человека обусловлена исключительно его естественным окружением, и абсолютного культурного детерминизма, который, подчеркивая, что само восприятие среды и ее значение для человека определяет культура и потому объяснение человеческой деятельности должно быть только культурологическим, недооценивал тот факт, что культурные возможности людей все же различны в разных природных условиях.

В поле зрения социальной географии и географических течений в социологии попали такие естественные факторы, как климат, почвы, рельеф, распределение водных ресурсов и полезных ископаемых, флора и фауна, геофизические и космические процессы, смена времен года и др. В числе основных социальных явлений, зависимых от названных факторов, рассматривались: а) размещение и плотность населения на земном шаре, его здоровье и плодовитость; б) физические и психические расовые различия в телосложении, темпераменте, формах морали, частоте случаев высшей одаренности и т.п.; в) виды занятий и хозяйственной деятельности, ее организация, ритмы и циклы, степень благосостояния населения; г) типы социально-политической организации, социальных институтов и брака; д) возможности культурных контактов и заимствований, темпы экономического и культурного развития; е) религия, мифология, искусство и литература ‑ словом, почти все проявления общественной жизни.

Английский историк-позитивист Генри Томас Бокль (1821-1862) в стремлении обосновать объективную закономерность исторического развития приводил многочисленные и на первый взгляд правдоподобные примеры того, как специфические ландшафт, климат, урожайность почвы, питание определили различия между народами в сознании, телосложении, накоплении богатства, затем в социальной организации и в конечном итоге в исторических судьбах [5]. Однако у Бокля находим оговорку, что на высших уровнях развития социальности умственные факторы постепенно приобретают перевес над физическими.

В становлении антропогеографии, «в частности политической географии, видную роль сыграл Фридрих Ратцель (1844-1904), немецкий зоолог, журналист-путешественник, социолог, во второй половине своей жизни ‑ профессор географии Лейпцигского университета [25, 61, 62].

Научное описание дифференциации культур в зависимости от свойств географической среды сочеталось у Ратцеля с биологизаторскими спекуляциями, особенно при объяснении пространственного расширения или уменьшения государств в его «Политической географии» (1897), и с типичной для географического детерминизма ошибочной тенденцией проводить прямые причинные связи между свойствами естественной среды и человеческой практикой, минуя посредствующие социальные звенья и механизмы.

Все последствия влияния среды он делил на статические (закрепляемые в основном в постоянных биопсихических свойствах индивидов) и динамические (изменяющиеся исторические результаты социально-политической организации). Тысячелетиями Длящееся непосредственное воздействие географических факторов, особенно климата и. пространственного расположения, ‑ причина соматических и психических различий между группами людей, проживающими на разных территориях. Горы и пространственная замкнутость, например, вырабатывают у населения традиционализм, довольство малым, узкий.национализм, а равнины и море ‑ такие психические черты, как тоска по пространству, дух экспансии и смелых начинаний. Естественные границы (горы, море) будто бы способствуют появлению изолированных социальных групп со слаборазвитой политической властью, а равнины ‑ централизации и сильной власти для защиты от набегов кочевников, позднее переходящей в крупную социально и культурно интегрированную государственную организацию. Тем же законам подчиняется распространение языка и культуры. Государства функционируют как живые организмы, подверженные естественным процессам роста и упадка и в качестве таковых не могут быть удержаны в строгих границах. Ареал, пространство (Raum) и местоположение (Lage) ‑ необходимые факторы при возникновении государств. Выживание наций или культур связано с их способностью к экспансии и улучшению своего географического положения..

3.Расово-антропологическая школа А. Де Гобино, Х. Чемберлен, Ляпуж, Аммон

Основная идея— решающее воздействие расового фактора на историческое и культурное развитие народов. Основателем школы является французский социолог Ж. Гобино. Гобино важнейшим фактором истор. процесса считал расу. Он различал три “чистые” расы (белую, желту ю и черную) и многочисл. “смешанные” типы, возникших в результате их истор. контактов. Каждая раса сама по себе неизменна и обладает специфическими культурными способностями. Создаваемые разными расами цивилизации по своей природе некоммуникабельны, т.к. прирожденные расовые дарования у разных рас принципиально различны. Судьба каждой истор. цивилизации определяется ее расовым составом. При чистоте расы образ мысли всех ее представителей остается одинаковым в силу кровной общности, и национальные учреждения соответствуют чаяниям и устремлениям всех. “Смешение крови” создает дисгармонию в воззрениях общества, ведет к моральному и социальному хаосу; чем более смешанные браки выхолащивают расовый характер цивилизации, тем более она утрачивает “жизненную силу” и “творческий дух”, неумолимо увлекаясь к деградации и гибели. В качестве примера цивилизаций, сохранившихся в силу расовой чистоты, Гобино называл Индию и Китай. Расы неравноценны. Белая (арийская) раса обладает большей культурной одаренностью и является единств, творч. культурной силой в истории, именно она создала все великие цивилизации (инд., кит., егип., семитскую, антич. и совр. европ.); европ. история началась с нашествия германцев. Элитой арийской расы Гобино считал германцев, под которыми понимал франц. аристократию. Низшие расы неспособны самостоятельно подняться до вершин цивилизации. Идеи Гобино не получили признания во Франции, но были восприняты в Германии (Р. Вагнер, Х.С. Чемберлен и др Чемберлен, не давая определения расы, активно пользовался этим понятием. Различия между расами, с его т.зр., являются биол. и интеллектуальными. Высшее положение в расовой иерархии Чемберлена занимает “арийская” раса, или “нордический” тип: “высокие белокурые долихоцефалы”. Наиболее “чистыми” представителями арийской расы провозглашались германцы. Расцвет всех цивилизаций определялся влиянием герм. племен, а упадок — смешением их с другими расами. Чемберлен описал европ. культуру как рез-т совместного действия пяти факторов: 1) искусства, литературы и философии Др. Греции; 2) права, государства и гражданского общества Др. Рима; 3) христианского откровения, возрожденного Реформацией; 4) организующего творческого духа германцев; 5) чужеродных и разрушит. влияний иудаизма и евреев. Первейшей задачей герм. народов он считал освобождение от “порабощающих чужих представлений”, а именно от “семитических представлений о мире” и “моисеевой космогонии”; предлагал вернуться к исконному “арийскому миросозерцанию”, основным принципом которого он считал “гармоническое слияние с природой”. Если Чемберлен в основном оперировал мифологемами, впоследствии нашедшими широкое употребление в идеологии нацизма, то Аммон и Ляпуж попытались доказать неравноценность рас и превосходство белой расы при помощи “научных” обоснований.В третьем рейхе эти концепции обеспечили X. Чемберлену титул “народного мыслителя”. Одной из разновидностей Р.-а. ш. была т. наз. “антропосоциология”, представленная О. Аммоном (Германия) и Ж. В. де Лапужем (Франция). О. Аммон (1842-1916), немецкий антропометр и один из родоначальников антропосоциологии, провел ряд антропометрических измерений в Бадене, Карлсруэ и Фрейберге, воспользовавшись “краниальным индексом”, введенным швед. антропологом Г. Ретциусом. На основе этих исследований он пришел к выводам, что среди горожан и высшего класса выше доля долихоцефалов, а среди крестьян и низших классов преобладают брахицефалы; долихоцефалы самой природой предназначены занимать господствующее положение в обществе; существует прямая связь между долихоцефалией и уровнем интеллектуальных способностей; каждое общество прогрессирует до тех пор, пока в нем не падает доля долихоцефалов, т.е. наиболее талантливых и одаренных. Ж. Ляпуж также классифицировал человечество по типам головы и связывал культурные различия с брахицефалич. и долихоцефалич. типами. Долихоцефалы (длинноголовые) формируют высшую (арийскую, или нордич.) расу, брахицефалы (короткоголовые) — низшие расы. Присущая “антропосоциологии” связь расизма с концепциями социального дарвинизма была характерна и для работ Вольтмана, к-рый, в отличие от “антропосоциологов”, отрицал расовые основы социальной иерархии и провозглашал себя сторонником социализма. Будучи одним из ранних идеологов национал-социализма, Вольт-ман грубо фальсифицировал исторические факты, приписывая важнейшие достижения мировой культуры влиянию “германской расы”. Р.-а. ш. была подвергнута в к. 19 — 20 в. исчерпывающей критике; абсолютное большинство ее теоретических положений было опровергнуто; была доказана произвольность и ценносто-предрассудочная подоплека таких тезисов и понятий, как “раса”, “арийская раса”, “чистота расы”, связь между физико-анатомическими расовыми особенностями и интеллектуальными способностями и т.д. Было показано, что культурные различия между расами определяются не физиологическими расовыми факторами, а средой, в которой они развивались. Большую роль в этой критике сыграли работы Боаса, Г. Мюрдала, Ф. Хэнкинса, Т. Вайца, С. Оссовского и др. Дж. Хаксли предложил использовать вместо понятия “раса” понятие “этническая группа”. Однако в пер. пол. 20 в. идеи и мифологемы Р.-а. ш. утвердились в Германии и легли в основы расистской доктрины национал-социализма

4.Биоорганическая школа П. Лилиенфельд, А. Шеффле, Р. Ворме, А. Фулье, Я. Новиков, В. Беклемишев, А. Эспинас

Общество как подобие живого организма, а социальное расчленение общества — как аналогичное разделению функций между различными органами. Лилиенфельд приписывал обществу все черты организма — единство, целесообразность, специализацию органов. Роль кровообращения, например, выполняет торговля, функции головного мозга — правительство. Шеффле рассматривал экономическую жизнь общества как обмен веществ в организме. По сравнению с попытками рассматривать общество как продукт произвольного соглашения между индивидами биоорганический подход был известным шагом вперёд. Однако в целом концепции биоорганической школы ненаучны. Их порок в том, что конкретно-историческое изучение социальных явлений заменялось произвольными аналогиями. Вводимые понятия были расплывчатыми, социальные закономерности подменялись биологическими, целый ряд явлений общественной жизни (конфликты, классовая борьба и т.д.) совершенно игнорировался или объявлялся «болезнями организма». Общественное развитие должно, по мнению сторонников данной школы, происходить путём эволюции.

5.Социал-дарвинистская школа Берджгот, Л. Гумплович, Л. Ратценхофер, А. Смолл, У. Самнер, Ф.Шальмайер

Концепции, сводящие законы развития общества к биологическим закономерностям естественного отбора, выживания наиболее приспособленных, к установкам теорий инстинкта, наследственности и т.д. Биологизация общественных процессов осуществлялась в социал-дарвинизме в различной форме. Немецкие социологи Ф. Шальмайер и Г. Мацат непосредственно выводили свои концепции из принципов биологической эволюции. Другие социальные дарвинисты стремились выявить различия между борьбой за существование среди животных, с одной стороны, и среди людей — с другой (Ваккаро). Наконец, у третьей категории социальных дарвинистов биологизация общественных процессов проявилась в подчёркивании ведущей роли социальных конфликтов, возникающих в процессе удовлетворения людьми потребностей и в результате их стремления к господству (концепция австрийского социолога и юриста Л. Гумпловича)

Основные теоретические пороки социал-дарвинизма.: натурализм в истолковании общественных явлений, отрицание их специфичности и связанный с этим редукционизм, т. е. сведение общественных закономерностей к биологическим. Вульгарная трактовка эволюционной теории приводит социальных дарвинистов к односторонней и превратной оценке роли социальных конфликтов, которые рассматриваются как «естественные», вечные и неустранимые, вне их связи с антагонистическими социальными отношениями. Наиболее реакционные варианты социал-дарвинизма служили идейным обоснованием классового господства буржуазии, милитаризма и экспансионизма во внешней политике.

Некоторые современные сторонники социал-дарвинизма утверждают, что естественный отбор и борьба за существование продолжают действовать в человеческом обществе и по сей день, иные же считают, что естественный отбор а чистом виде действовал здесь 100 лет назад, но затем в результате успехов в развитии науки и техники борьба за существование ослабла, и создалось такое положение, что стали выживать не только наиболее приспособленные, но также и те, кто в прежних условиях был бы обречен на вымирание. В усиленном размножении этих «неполноценных» пропагандисты таких теорий видят корень почти всех социальные бед. Здесь социал-дарвинизм смыкается с расово-антропологической школой в социологии.