I – Рост скептицизма

В 1603 г. теолог Тире в замечательной работе, озаглавленной «Демоньяки» (Demoniaci)

развенчивает миф о большинстве предполагаемых случаев одержимости, давая им статус

психических заболеваний и неврозов. Так, «признание кого-либо в том, что он одержим

нечистой силой», на поверку оказывается идефиксом (одержимостью навязчивой идеей) или

истерией. Точно так же еще дюжина рассмотренных признаков отнесены к клиническим

симптомам, в том числе: тяжелый сон, неизлечимые болезни, зоопатия и даже одержимость

манией преследования и попытки наложить на себя руки: «Любой, кто не чувствует себя в

безопасности, которому кажется, что его со всех сторон одолевают духи, а также те, кто,

устав от окружающей действительности, страшится покушений на свою жизнь» – это просто

больные люди. Позиция папы римского стала заметно критичнее. В 1744 г. именно такую

позицию занял Бенедикт XIV при пересмотре римского обряда.

В более широком плане в просвещенных кругах самой церкви в ряде работ оспаривается

реальное существование колдовства. До середины XVII века это была опасная смелость. В

1454 г. доктор теологии бенедиктинец Гийом Эдлин был под вергнут преследованиям как

колдун за отрицание им самого существования колдунов. В I486 г. кармелит Жан де Бетц

также высказал сомнение в реальном существовании этого явления. В 1559 г. Жак Валек

кюре ля Гельдра и Корнель Лоос выступили против преследовани й, жертвами которых

становились колдуны. Эти работы привлекли к себе внимание цензуры. В 1554 г. немецкий

врач Иоганн Вир в своей книге «Истории, диспуты и споры об ошибочных взглядах и

заблуждениях по поводу дьяволов, гнусных чародеев, колдунов и отравителей» свел истории

о колдовстве к галлюцинациям, наваждениям и фантазиям слабых, примитивных, глупых

умов. Возможно, эти заблуждения и вызваны дьяволом, но дела, в которых признаются

колдуны, совершенно не соответствуют реальности. Вир подвергся яростным на падкам

Бодэна и Боге и едва избежал костра.

В 1588 г. Монтень в главе «Хромые» своих «Опытов» высмеял охоту на ведьм, указав,

что сначала следует удостовериться, а имели ли место сами факты, и лишь потом имеет

смысл искать их истоки. В 1626 г. иезуит Таннер в своей работе «О теологах» (Universa

theological) свел магию к простой иллюзии. Ему вторит монах того же ордена Фредерик фон

Шпее фон Лангенфельд. В опубликованной анонимно работе 1631 г. «Преступная

осторожность» (Cautio criminalis) он рассказывает о нравственных мучениях, которые

испытывал, когда напутствовал в последний путь более 200 человек, приговоренных к

смерти за колдовство, будучи убежденным в их невиновности. Никто не осмелился встать на

36

их защиту, пишет он: «Торжественно клянусь, что среди тех людей, которых я сопроводил на

костер, не было ни одного праведно осужденного. В таком же убеждении признались мне

еще два священнослужителя».

В Испании совершенно удивительным образом инквизиторы вдруг стали проявлять

сильный скепсис в отношении дьяволических явлений. Ни в инструкциях Торквемады 1484 и

1488 г., ни в инструкциях Деза 1500 г. нет и намека на дьявола, пишет Бартоломе Бенасар:

«Сатана и его воинство удивительным образом отсутствуют, словно инквизиторы не ставили

себе задачу сбить их с позиции, сорвать с них маску ереси и изгнать их из сердец еретиков. В

«Учебнике инквизиторов», опубликованном в 1503 г. в Барселоне, уточняется, что, по

здравому рассуждению, вызывать дьявола и просить его сотворить зло абсолютно не

является ересью, поскольку это полностью совпадает с его призванием: «И, наконец, ересь

имеет место, если, вызывая демона, его считают создателем, в противном случае можно

говорить только о грехе, но не об ереси».

В целом испанские инквизиторы стали меньше драматизировать случаи колдовства,

отзываясь о них с иронией. В документах, процитированных Мишелем Эскамилла-

Колленом, они квалифицируются как «напрасные суеверия». А что касается ведьм, то «их

безумие, а также глупости и нелепости, которые они рассказывают, заслуживают не

наказания, а разве что насмешки». Такое же отношение проявилось у инквизиторов Палермо,

раздраженных сумасшедшими старухами, обуреваемыми сексуальными маниями, которыми

они им докучают, лишь бы вызвать к себе интерес. Один пример. Сицилийка Сюзанна Дака,

«щедро дарящая свое тело», представала перед Палермским трибуналом в 1579, 1582 и в

1591 г., чтобы рассказать о гнусностях, которые она приписывала дьяволу. Предаваясь сексу,

она приносила священную жертву, подтиралась изображением Христа, совокуплялась с

дьяволом, который представал в облике монаха, и подписала с ним договор кровью.

Утомившись от подобного рода словоизлияний и не поверив ни единому ее слову,

инквизиторы, в конце концов, отправили женщину пожизненно в монастырь.

Итак, начиная с XVI века, появляется скепсис. Он касается не самого существования

дьявола, а его проявлений в реальной жизни. И постепенно устанавливается процедура,

принимающая во внимание эволюцию в общественном сознания. Например, начиная с 90-х

гг. XVI в. в Нидерландах, Фландрии и Люксембурге в законодательство вводятся

ограничительные меры в отношении власти местных судей, которые часто превышали свои

полномочия. Несправедливо обвиненные в колдовстве имели право на моральную

компенсацию. В княжестве Льеж в 1608 г. вышло предписание, регламентировавшее

процедуру, которое давало обвиняемым больше прав, а последний указ, касающийся

колдовства, вышедший в Нидерландах, датируется 1660 г. В 1675 г. адвокат Отфёй произнес

перед Льежским судом «Защитительную речь о чародеях и колдунах, в которой яс но

показано, что существование подобного рода людей невозможно» (Plaidoyer sur les magiciens

et le sorciers, ou l'on demontre clairement qu'il ne peut у avoir ces sortes de gens).

В 40-х гг. XVII века во Франции скепсис начал овладевать и высшими слоями общества.

1643 г. Ги Патэн пишет, что «Демономания» (Demonomanie) Бодэна абсолютно ничего не

стоит. Я в это совершенно не верю сам и писал свою книгу только для того, чтобы убедить

других в том, в чем сам уверен». Парламент, получающий жалобы на местные суды,

систематически смягчает наказание обвиняемых или вообще их оправдывает. И, наконец, в

1682 г. появляется указ, исключающий в королевстве понятие колдовства как преступления.

Французское правосудие перестает верить в козни Сатаны.

В Англии Реджинальд Скот еще в 1584 г. высмеял идею договора с дьяволом в своей

работе «Открытие колдовства» (Discovery of Witchcraft). Он пишет, что это «так же

достоверно, как то, что луна сделана из зеленого сыра». Если ведьмы обладают реальной

властью, отчего же они живут в бедности и попрошайничают? И если указ 1603 г. усиливает

наказание за maleficium (злодеяние) реально, то, как показал Кейт Томас, репрессии

37

касаются, главным образом, дел, в которых присутствует нарушение общественного порядка,

а в 1735 г. этот закон был уже отменен.