Пушки Аллаха

Покупая теплоход *Франс», Ахрам Ожжех шел на поводу у своей главной прихоти-желания тратить как можно больше денег. По он умел также и зарабатывать их, способствуя тем самым процвета­нию французской промышленности.

Не было во Франции такого трудяги-иммигранта, который больше, чем Ахрам Ожжех, хотел бы пус­тить здесь корни. Чувство, которое он испытывает к приютившей его стране, не назовешь симпатией- эти поистине страстная любовь. И он использует каждую возможностью, чтобы проявить эту любовь на деле. Дошел до того даже, что сменил свою му­сульманскую фамилию «Аджах» на «Ожжех»- ему кажется, неизвестно почему, что это звучит бо­лее по-французски. Добавьте к этому, что он же­нился на француженке по имени Ирен, обзавелся французской обстановкой из коллекции Вильденс-тейна, купил за 80 миллионов франков (сущий пус-тяк!) теплоход «Франс» со всей командой, хотя в этом у него не было никакой необходимости, -и вы сможете себе представить размеры его болезнен­ной страсти к Франции!

• Внезапная влюбленность

Болезнь эта напала на него в один прекрасный день в октябре 1938 г. Ему было тогда всего двадцать лет, и он впервые приехал в Париж, желая завер­шить там свое образование. Он вырос на Среднем Востоке и получил степень бакалавра в учебном за­ведении лазаристов в Бейруте, а затем с превеликим трудом изучал право в Дамасском университете, кое-как зарабатывая на жизнь преподаванием в сельской школе.

До момента своего приезда во Францию он счи­тал ее чуждой ему страной оккупантов и, несмотря на то, что усвоил в полной мере ее культуру, испы­тывал к ней чувства весьма умеренные. Но воздух Латинского квартала в одно мгновение вызвал у него совершенно иные настроения, и Франция ста­ла для него второй родиной.

• Чересчур толст!

Едва приехав, он решил поступить в Высшую шко­лу («Эколь Нормаль»), на факультет физического воспитания, дабы стать преподавателем физкульту­ры. Но его нашли слишком толстым, и тяжелые двери почтенного учебного заведения захлопнулись у абитуриента перед носом. С досады он обратил взоры на философию, к которой у него всегда была склонность, но эта наука, как известно, плохо кор­мит тех, кто себя посвящает ее изучению. Он поте­рял на этом несколько лет и несколько килограммов пока война не оторвала его от любимых занятий и не бросила навстречу приключениям, в ходе кото­рых ему пришлось изучать ружья, пулеметы и про­чие стволы. В Сопротивлении, в ряды которого он вступил без колебаний, ему достались кое-какие лавры, он едва избежал выдворения из страны и за­кончил войну, чувствуя себя французом еще боль­ше, чем прежде.