Воспитание сына

Калустий велел приве­сить на двери кабинета, где сын, по его требова­нию, занимался заклеи­ванием конвертов, таб­личку с надписью: «Нет игры занимательней, чем работа-.

• Свет в тумане

Калустий страстно любил Париж и, несмотря на то что работал не покладая рук, все же предавался там с чисто восточной чувственностью всем возможным наслаждениям. К тому же довольно значительное денежное содержание, предоставленное ему отцом, позволяло ему расходовать деньги не задумываясь. Поэтому он был весьма опечален, когда равнодушие парижан к его замыслам вынудило его переправить­ся в Англию, где ему были равно ненавистны и ту­маны, пропитанные заводским дымом, и тяжелая пища, и суровая викторианская мораль.

Однако вскоре Калустий понял, что его героичес­кое самопожертвование вовсе не было напрасным. В Лондоне, в отличие от Франции, его замыслы на­шли отклик -правда, несколько косвенный. Разу­меется, поданные ее величества, живущие в стране, где недра тоже изобиловали углем, интересовались углеводородами не более, чем обитатели берегов Сены. И они так же, как и те, ненавидели запахи, исходящие от нефтеперерабатывающих заводов. Но Министерство иностранных дел Англии рассматри­вало Кавказ как стратегический плацдарм на пути в Индию. «Баку, -писал в то время Чарлз Мэрвис, - лежит в основе всех будущих экспедиций в Цент­ральную Азию. Из Баку можно отправлять войска и боеприпасы для гарнизонов Акхала и Мэрва».

Дело в том, что задолго до прибытия Гульбенкя­на в Англию британское правительство приняло ре­шение водрузить английский флаг в этих дальних краях-пусть даже недра там будут весьма небога­ты. Отсюда-нежданная удача для начинающего капиталиста.

Дипломатия

Нубар Гульбенкяк унас­ледовал от отца дипло­матическое чутье. «Со­вершенно незачем ссо­риться, если этого мож­но избежать. Тем более, когда имеешь дело с нефтью». Таков был его принцип.

• Человек из Баку

Итак, невзирая на молодость и на свои фантасти­ческие суждения о нефти-его восторги по этому поводу у всех вызывали улыбку, -Гульбенкян был благосклонно принят политическими деятелями и финансистами Объединенного Королевства. Этот сообразительный восточный человек стал для них «человеком из Баку». Прирожденный коммерсант, Гульбенкян, казалось, был словно ниспослан самим провидением для того, чтобы английское прави­тельство могло опереться на него как раз тогда, ког­да задумало вести ловкую и тайную дипломатичес­кую игру в этой части света.

• Подданный ее величества

В 1902 году Калустий Саркис Гульбенкян получил британское подданство и, поскольку к нему стали прислушиваться многие влиятельные люди, начал серьезно преуспевать в делах.

По случайному совпадению, именно в атом году Англия решила снабдить свой военный флот мазут­ными топками, что и послужило причиной возрос­шего интереса к Кавказу и тамошней нефти. Дела приняли весьма благоприятный оборот, хотя сам Гульбенкян был единственным, кто по-настоящему верил в блистательное будущее черного золота.

Однако таинственным ходам международной по­литики суждено было ускорить осуществление его замыслов. Немецкий проект строительства желез­ной дороги, связывающей Стамбул с Меккой и Баг­дадом, имел негласной целью наложить лапу на до­бычу нефти и торговлю ею в Европе. Он являлся непосредственной угрозой для пути в Индию и по­тому вызвал у англичан защитную реакцию, кото­рая как раз соответствовала стремлениям Гулъбен-кяна: вести целенаправленную политику на Ближ­нем Востоке и войти в дружеский договор с Фран­цией, с тем чтобы помешать экспансионистским на­мерениям немцев. Известно, к чему все это приве­ло...

• Единственный, кто в это верил

Тем не менее, при всех этих щекотливых полити­ческих обстоятельствах, Министерство иностран­ных дел Великобритании занималось, в основном, чисто стратегическими вопросами. В те годы никто, кроме нескольких чудаков вроде Гульбенкяна, не верил в будущее этой черной грязи, торговлю кото-

рой взяли на себя, по-видимому, лишь одни амери­канцы. Автомобиль еще не ворвался в повседнев­ную жизнь-им интересовались одни спортсмены да кое-кто из богатых бездельников. Бензином по-прежнему торговали в розницу в бакалейных лав­ках; торговля им была еще и потому малопривлека­тельна для инвесторов, что она вынуждала их вклю­чаться в жестокую конкуренцию «Стандарт Ойл», принадлежащей Рокфеллеру, с английской компа­нией «Роял Датч Шелл». Как раз с ее президентом, Инри Детердингом, Гульбенкян и вступил в дело­вые отношения. И в 1912 г. ему удалось организо­вать «Теркиш Петролеум Компани». Основателями этой компании, имевшей целью эксплуатацию зале­жей Моссула и Месопотамии, являлись: Нацио­нальный банк Турции, «Роял Датч Шелл», Немец­кий банк и... разумеется, Гульбенкян, который всту­пил в компанию как частное лицо, но, тем не менее, оставил за собой 40 процентов акций.

• Губительная сделка

Гениальным решением Калустия Гульбенкяна яви­лась продажа этих акций, или, точнее, сделка с ино­странными компаниями (в частности, французской и американской) по обмену их на пятипроцентный ежегодный доход от прибылей «Теркиш Петролеум Компани». На первый взгляд-если учесть относи­тельно скромный размер предприятия-такая сделка казалась совершенно нелепой. Многие фи­нансисты, узнав о ней, снисходительно усмехались, покручивая пальцем у виска: совсем-де с ума сошел! Лучше бы коврами торговал!

Таково было общее мнение.

И впрямь, если учесть эти 40 процентов-пер­воначально внесенную им сумму, то5 процентов кажутся сущей малостью. Единственным преиму­ществом сделки, как считали все, являлось то, что Калустий, таким образом, добровольно выходил из компании, где каждый участник имел только одну цель-уничтожить остальных.

Однако, когда через несколько лет «Теркиш Пет­ролеум» добилась монопольных прав на эксплуата­цию нефти и почти что целиком завладела залежа­ми Ирака и Месопотамии (а самому Калустию не пришлось при этом раскошелиться ни на грош), убогие 5 процентов превратились в манну небесную в виде пятидесяти миллионов фунтов, которые каж­дый год падали с неба, а ему только оставалось про­тянуть руку и взять их.

«Человек с орхидеей»

Помимо «роллс-ройсов», яхт и женщин (он был женат трижды) Нубар имел еще одну всепог­лощающую страсть - орхидеи. Где бы он ни появлялся, в петлице у него всегда была орхи­дея. Имелось даже предприятие, взявшее на себя тяжкую заботу - постоянно доставлять ему свежие орхидеи.

Нубар умер в Грассе в январе 1972 г., не оста­вив наследника, и ди­настия прекратила свое существование.

• Гигант черного золота

Вот благодаря этому непревзойденному «покерному ходу» Гульбенкян и стал одним из гигантов черного золота. Этот восточный миллиардер с лохматой бо­родой, неизменной толстой сигарой во рту и густы­ми бровями, придававшими ему сходство с фавном, стал легендой еще при жизни, которую он вел, по­добно истому магарадже, и которую ничто не потре­вожило, даже крах 1929 г.

После войны 1914-1918 гг. он поселился в Па­риже, который всегда был мил его сердцу и где его ждал великолепный особняк, построенный для него на авеню Йена. Тем не менее он предпочитал ожив­ленную и романтическую атмосферу, царившую в первоклассных палас-отелях, и поэтому поселился в «Ритце», заполнив свои апартаменты произведе­ниями искусства-чудесами Франции XVIII века, которые наперебой предлагали ему антиквары всего мира. В отличие от своей жены, жившей отдельно от него в отеле «Георг V» и принимавшей участие во всех модных увеселениях Парижа, вызывая тем самым неиссякаемый интерес светской хроники, Ка-лустий предпочитал оставаться в тени и появлялся на людях только в двух притягательнейших для него местах-на бегах и на танцах.

» Нубар, сын Калустия

Азарт всепоглощающей деятельности, принесший «господину 5 %» гигантское состояние, не помешал ему жениться и обзавестись потомством. Супруга подарила ему сына, получившего имя Нубар и по­хожего на него, как одна капля нефти на другую. Этот невысокий, кругленький человечек с черными волосами и очень смуглым лицом обладал неверо­ятно вспыльчивым нравом. Столкновение столь схожих между собой личностей не раз кончалось взрывом, тем более что отец сделал все возможное, чтобы отпрыск во всем был полным его повторени­ем.

По окончании учебы в Кембридже Нубар вклю­чился в отцовское дело и начал постигать это ремес­ло с простейшего: отец, до того, как обучить его дипломатическим тонкостям, умению управлять людьми и разбираться в финансовых операциях, требовал, чтобы он переписывал инвентарные доку­менты, разбирал ведомости, клеил конверты и тому подобное, -это было тяжким испытанием для

Нубар был так похож на отца, что на снимках почти невозможно отличить одного от

другого. Затеяв процесс против Би-би-си, Нубар Гульбенкян потратил на это не менее

двухсот десяти тысяч франков, а получив в возмещение ущерба тридцать франков, покинул

зал суда в превосходном настроении.

молодого богача, чьи доходы все возрастали, хотя для этого и пальцем шевелить не требовалось: в противоположность отцу, Нубар мечтал только об одном-как бы ошеломить весь мир своими «роллс-ройсами», яхтами и бриллиантами.

Отель «Анис»

Апартаменты, снятые Калустием, состояли из нескольких залов для приемов и спален, осо­бый же интерес пред­ставляла ванная комна­та, устроенная по образ­цу помпейских терм и целиком отделанная эстремоэским мрамо­ром в розовых и темно-красных прожилках, что как нельзя более соот­ветствовала внешности этого густобрового сати­ра.

• Тихая пристань в Португалии

Если экономический кризис нисколько не повлиял на доходы Гульбенкяна, то Вторая мировая война несколько нарушила его привычки. Ведь беда может настигнуть каждого.

Уже в 1936 г., опасаясь каких-нибудь выходок со стороны Народного фронта, он счел необходимым переселиться в Лондон и отдать наиболее ценные свои коллекции под охрану Британского музея. Бомбежки Лондона в 1943 году вынудили его опять сменить местожительство, и он переехал в Португа­лию-одну из немногих стран, не вступивших в войну и предпочитавших служить делу мира.

Поселился он, как и в Париже, в одном из самых фешенебельных палас-отелей; этот отель, «Авис», был словно из сказок «Тысячи и одной ночи», и в его причудливые апартаменты неомавританского стиля допускались только коронованные особы, главы государств и самые могущественные деятели сего мира. В этом отеле, который португальское правительство реквизировало каждый раз, когда надо было принять знатнейших особ, побывали: аравийский король Фейсал, Ева Перон, Патиньо, королева Амелия и герцог Аоста.

Калустий снял для себя одного весь второй этаж этого здания, дав понять президенту Салазару, что никому не уступит там места, будь то даже Папа Римский.

Большую часть времени он посвящал подсчетам своего все растущего состояния, а также сложным взаимоотношениям с Ну баром, которые выливались в споры, ссоры и примирения, переходившие в но­вые ссоры и новые примирения.

В сказочной обстановке этого отеля и наступил конец его блистательной жизни-20 июля 1955 г.