Буровые вышки али-бабы

БУРОВЫЕ ВЫШКИ АЛИ-БАБЫ

С богатством эмиров дело обстоит точно так же, как с их гаремами: как бы велики они ни были, европеец их никогда этим не попрекнет, ибо суждения, ему свойственные, неприменимы к подобным явлени­ям. Серали, где распаленные страстью жены изнывают от тоски под охраной разжиревших евнухов, точно так же как сейфы, набитые до отказа драгоценными камнями и нефтедолларами, под сенью мина­ретов, входят в состав некоего экзотического фольклора, который вечно будет очаровывать нас, независимо от наших жалких пред­ставлений о социальной справедливости.

Владельцы экзотических сокровищ, отделенные от нас морями, где кишат варвары-пираты, и бесплодными пустынями, по которым бредут караваны истощенных верблюдов, словно выступившие из каких-то средневековых легенд, кажутся нам жителями иной плане­ты; и массовый читатель иллюстрированных журналов, естественно, воспринимает их, как любую другую этнографическую диковину. Лишь бы это гигантское богатство источало восточный аромат-и тогда пусть оно, наряду с другими, зависит от курса на биржах Уолл-стрит, Лондона или Токио и участвует во взлете и падении доллара, -всем и всегда будет чудиться, что оно вышло из какой-то сказочной пещеры и представляет собой некий солидный «бакшиш», щедро дарованный неоскудевающей рукой Аллаха.

Пусть даже рядом с роскошными дворцами этого царства из «Ты­сячи и одной ночи»- тощие дети пустыни влачат жалкое существова­ние на необозримых песчаных просторах, весьма щедрых на прекрас­ные миражи, но не очень-то способных прокормить человека, -там, в далеком краю оазисов, богатство одних, какого бы размаха оно ни достигало, не кажется оскорбительным рядом с нищетой других. И когда мы разглядываем все это отсюда, сквозь очки волшебных ска­заний, изменяющие действительность, это богатство воспринимается нами как часть волшебного мира и является для читателя западной прессы просто одной из деталей современных чудес. Сокровища, об­ретенные в пещерах Али-Бабы и превращающиеся, на радость удач­ливым владельцам, в яхты, конюшни, скаковых лошадей и в любов­ниц с безупречными формами, -эти сокровища связаны для нас не столько с экономикой, сколько с чудесами. Мы не хотим признавать, что в их основе заложена эксплуатация человека человеком или ка­кая-либо экспроприация. Буровые вышки в пустынях, приносящие своим владельцам, без малейшего труда с их стороны, нефть, столь же чистую, как воды целебных источников, и столь же обильную, как воды морские, представляются нам ни чем иным, как современ­ной масляной лампой современного Аладдина, шаркающего восточ­ными туфлями по холлам роскошных отелей и залам игорных домов. Состояние далось им без каких бы то ни было личных заслуг, а следовательно, без личных провинностей. Оно попросту свалилось на них с небес по милости Аллаха, являющегося, как известно,

всемогущим хозяином всего сущего, который дарует, кому захочет, все, что захочет.

Впрочем, точно так же обстоит дело с индийскими магараджами, а нынче, к тому же, и с многочисленными узкоглазыми миллиардера­ми, процветающими г Империи Восходящего Солнца, от которых бросает в холодный пот наших бледнолицых экономистов. Когда мы смотрим на них с Запада.они, точно так же, видятся нам под защи­той ореола экзотики. К тому же их этнос так причудлив! Проживая, насколько нам известно, в предельно скромной домашней обстановке и вовсе не разъезжая, как бывало некогда, на розовых слонах, совре­менные индийские набобы являются все же частицей того самого населения, в котором сохранилась привычка к весьма неравному де­лению на касты и к престранному обычаю обожествлять корову. Вот и попробуй-ка побеседовать с этими людьми о социальной справед­ливости!

Что же касается японцев, то тут мы сталкиваемся с еще более странным явлением-они обожествляют свою работу, а тем са­мым-своего хозяина. Говорят, что они трудятся ему в угоду, как негры на плантации, за сущие гроши, а свободного времени им толь­ко-только хватает, чтобы содействовать будущему экономическому захвату вселенной. В таких условиях миллиардерам Страны Восхо­дящего Солнца грешно было бы испытывать укоры совести! А уж жителям Запада и в голову не придет их за это попрекать!

Блаженны миллиардеры в несчастном третьем мире, или, иначе говоря, на том конце света! Они могут наслаждаться своим состоя­нием, не опасаясь того, что скажут люди. Могут расстилать свои бо­гатства на глазах у всех с нарочитостью, поистине достойной Сулей-мана Великолепного. У них нет никакой необходимости скрывать эти богатства за скромным фасадом, как это водится у миллиардеров европейских, нет у них и оснований носить маску пуританской добродетели, которой так охотно прикрываются богачи протестант­ской Америки, нет надобности прибегать к сложнейшим комбинаци­ям, дабы усыпить завистливую враждебность окружающих. Окутан­ные легендой, как плащом, они могут позволить себе строить посре­ди пустыни дворцы столь же великолепные, сколь бесполезные. Мо­гут менять жен так же часто, как меняют свои машины, и содержать в гаремах белых женщин, не менее породистых, чем скаковые жереб­цы и племенные кобылы, заполняющие их конюшни. Ведь все это входит в состав снаряжения Али-Бабы и Аладдина и не вызывает у массового читателя ничего, кроме жизнерадостных мечтаний. Нельзя же, в самом деле, выносить какое-либо суждение о миллиардах из «Тысячи и одной ночи»! Они ведь являются частицей далекого, волшебного, восхитительного мира, где богатство не является ре­зультатом трудов праведных или неправедных, а достается только благодаря чуду!