Путь к вершине

До 2006 года я работаю буквально без передышки. На самом деле. Даю пятьдесят концертов в год, объезжаю полмира — посещаю Францию, Германию, снова Соединенные Штаты Америки, Японию, Гонконг… Таможня в аэропортах, турникеты метро, сиденья такси — направления и виды транспорта сменяют друг друга один за другим. Я в самолетах провожу почти столько же времени, сколько и дома. Землю для строительства «настоящей» Школы Арья Тара я смогла купить, но теперь мне не хватает времени на то, чтобы начать работы. Я не могу снова попросить помощи у Фредди, он и так уже был слишком щедр ко мне. У меня осталось еще шесть тысяч долларов, но этого недостаточно, мне нужно гораздо больше. И я сделаю все, чтобы найти средства.

Конечно, временами бывает трудно, но в моей жизни гораздо больше чудесных моментов. Например, концерт Селин Дион в Париже, во дворце «Берси». Мои друзья обожают эту историю, и мне приходится рассказывать ее снова и снова. Когда я была во Франции, меня пригласил на концерт всемирно известной певицы Стивен Сигал, американский актер, прославившийся ролями во многих боевиках. Я познакомилась с ним в прошлом году, когда он приехал в Наги Гомпа, чтобы увидеться с внуком моего учителя, ведь Стивен — ревностный буддист. Я уже смотрела несколько его фильмов, а в монастыре нам удалось очень здорово пообщаться. По воле случая я снова встретила его в Лионе, на тибетском фестивале. Меня пригласил туда Пьер-Ив Жине, французский фотограф, с которым я познакомилась в 1999 году, когда он делал репортаж о тибетских монахинях. Мы стали хорошими друзьями, более того, я искренне считаю Пьер-Ива моим «французским братом».

Итак, в Лионе я случайно сталкиваюсь со Стивеном. Мы очень рады встрече, и он зовет меня на концерт Селин Дион, который пройдет через пару дней в Париже. Честно говоря, я знала всего одну ее песню — «Му Heart Will Go Оn» из «Титаника». Обожаю этот фильм. И конечно, я с радостью принимаю приглашение.

Стивен остановился в том же отеле, что и Селин; более того, ему удается найти в гостинице комнату и для меня. Дворец «Берси» произвел на меня большое впечатление, мне там очень понравилось. А еще мне удалось сфотографироваться с Селин в холле отеля после концерта. Честно говоря, мои друзья никогда не слышали об этой певице до того самого дня, когда я вернулась домой и показала им фотографию. Они поняли, что Селин известна во всем мире, и их очень порадовал тот факт, что я общаюсь со звездами такой величины.

Концерты, встречи, путешествия… Все это приносит мне невероятное удовлетворение. Но признаюсь, я жутко скучаю по своей стране и по своему дому. Мой сын растет, а я все время куда–то лечу, еду, я постоянно вдали от своей семьи. Очень часто я чувствую себя совершенно вымотанной физически. Но дух мой полон сил, и он заставляет меня идти вперед, и я знаю, насколько важно то, что я делаю. Внутренняя энергия подпитывает меня, когда я думаю о тех девочках, которые смогут получить образование — и надежду — благодаря моей работе. Поэтому каждый раз, когда я уезжаю, у меня будто крылья за спиной вырастают. Моя цель в буквальном смысле ведет меня вперед. Жизнь представляется мне в виде головокружительной спирали — временами устаешь от безостановочного движения, но всегда получаешь удовольствие. Именно в то время у меня появилось новое прозвище: Ани Бонд — как Джеймс Бонд. Его дала мне подруга из Германии; во время европейского турне в 2001 году именно она встречала меня на вокзале Ульма.

Благодаря концертам мне удается продавать мелкие сувениры из Непала, диски, замечательные шелковые платки, шали из пашмины, украшения, которые делают у меня на родине… В общем, вещи на любой вкус! И все это увеличивает мои доходы. Зрители с удовольствием приобретают после концерта что–нибудь на память — в результате я одновременно даю автографы и занимаюсь торговлей. Чаще всего мне приходится делать это без чьей–либо помощи.

Я экономлю буквально на всем, в том числе и на транспорте: я не могу позволить себе тратить денег больше, чем зарабатываю, так что о специальном самолете даже не думаю! Поэтому я переезжаю из города в город на поездах, с несколькими битком набитыми сумками, которые таскаю на себе, как мул, и все время боюсь опоздать. К счастью, везде есть друзья, которые готовы проводить меня на вокзал и встретить. Но страшнее всего пересадки: шумный вокзал, толпа народу, лифта нет, эскалатора нет, и я, как вьючное животное, пыхчу с кучей сумок по лестнице.

В тот день я выбираюсь из поезда на платформе Ульма: на мне три оранжевые футболки (надо было как–то освободить место в багаже), зубы стиснуты, лицо красное, как помидор, пот течет ручьями, на виске пульсирует жилка. А рядом со мной стоят огромные сумки, причем одна по размерам больше меня. Звонок уже объявляет о закрытии дверей, когда добрый человек выносит из поезда последнюю часть моего багажа. Уф! Поднимаю голову — и встречаю взгляд подруги, одновременно озадаченный и восхищенный.

— Ты с ума сошла такие тяжести таскать! У тебя же грыжа выскочит!

— А что же делать? Надо же было вынести сумки, пока поезд не уехал. Кстати, здравствуй…

— Ани, Ани, моя милая Ани… Твой багаж весит в два раза больше, чем ты сама! В своем желании показать себя самой сильной ты напоминаешь мне маленького трудолюбивого муравья, который все время куда–то бежит. Хотя нет! Скорее ты напоминаешь мне Джеймса Бонда. Бонд, Ани Бонд, точно! Та, для которой нет невыполнимых миссий, которая всегда борется до конца…

— Ты же знаешь, что содержимое каждой сумки позволит мне в скором времени построить школу, так что усилия не напрасны…

Это действительно так. Подобная система позволяет мне выручить немало средств. Со стороны может показаться, что я почти ничего не зарабатываю, но я-то знаю, что каждый проданный диск, каждый вырученный доллар — это еще один кирпичик в основание Школы Арья Тара. Главное — упорство и терпение. Конечно, мне очень помогли щедрые спонсоры, без них я никогда не воплотила бы свою мечту в жизнь. Мне повезло — у меня есть дар убеждения. Но в принципе такое отношение людей кажется мне нормальным, ведь со временем школа стала смыслом моего существования, и другие это чувствуют. Пара американцев дала мне семнадцать тысяч евро. Многочисленные благотворительные организации также очень мне помогли: три тысячи там, три тысячи здесь — и набирается довольно крупная сумма. Особую поддержку я получила из Германии: немцы не только спонсировали меня деньгами, но занимались организацией турне и возили из города в город. Без них я бы точно не смогла достичь того, чего достигла.

В конце концов терпение и труд позволили мне собрать достаточное количество денег для того, чтобы приступить к строительству школы. Место есть, средства есть, осталось самое важное: убедить духов. По буддистской традиции, если ты вступаешь во владение землей и хочешь построить на ней что–либо, для начала необходимо испросить разрешения у духов — ведь земля в первую очередь принадлежит именно им — и выказать им почтение посредством особых ритуальных церемоний. В противном случае работы могут сопровождаться значительными трудностями, а результат вообще окажется плачевным.

Вернувшись в Непал по прошествии нескольких недель, я устраиваю церемонию на той земле, где в скором времени будет стоять истинная Школа Арья Тара. По такому случаю я приглашаю уважаемого буддистского учителя Шагме Ринпоче, родителей и друзей. В сумме получилось человек двадцать; мы все собрались на склоне «моего» холма. Погода на удивление ясная, воздух свежий и чистый. Специально устроенный алтарь украшен свежесрезанными цветами, подношение в виде риса разложено по маленьким мисочкам, дым благовоний кружится в воздухе. Мы собрались вокруг монаха, читающего мантры. Еще один монах сидит в позе лотоса и молит духов, чтобы те позволили нам начать строительство на этой девственной земле.

Я оглядываю собравшихся людей. Мне очень не хватает одного человека. Сердце сжимается от грусти. Поворачиваю голову направо и вижу поблескивающее на солнце окно монастыря, куда приезжал учитель, того самого монастыря, на другой стороне долины. Могу поклясться, что он молился именно там, в комнате слева. Я вспоминаю, что в первый раз сопровождала наставника, когда мне было шестнадцать лет. Тогда меня переполняла энергия, и я плохо справлялась с медитациями. Вместо этого я проводила все дни на открытом воздухе и гуляла в окрестностях монастыря. Мне также нравилось смотреть на долину из окна моей комнаты. Однажды я забралась на большой камень, раскинула руки, словно птица — крылья, а ветер мягко подталкивал меня в спину. Со своего возвышения я могла видеть всю долину. И помнится, тогда я подумала: «Как бы я хотела, чтобы это место было моим…»

Мое желание было исполнено. Солнечные лучи отражаются в окне далекого монастыря, и кажется, будто звезда сияет в середине дня. А я знаю, что это знак. Молчу и улыбаюсь. Счастье переполняет меня, как путешественника, который вернулся домой после долгого странствия. Впереди много работы, но мне уже не терпится приступить к делу. Кто бы мог подумать несколько лет назад, что Помо, девчонка из Боднатха, у которой даже куклы не было, для которой пятьсот рупий (пять евро) были настоящим богатством, создаст свою собственную школу и начнет помогать своим маленьким сестрам по несчастью — и менять их жизнь к лучшему? Без сомнения, там, вдали, горит моя счастливая звезда.

В скором времени после церемонии начинается стройка. Все ученики и профессора принимают участие в земляных работах. Девочки возят землю на тележках и копают; отовсюду доносится счастливый смех, все рады возможности помочь мне и поработать на таком грандиозном строительстве. А вот у меня на душе неспокойно, поскольку есть одна большая проблема: вода.

В этой части горы практически невозможно добыть пригодную для питья воду. В Пфарфинге, ближайшей к строительной площадке деревне, есть запас. Само селение, как и большинство подобных ему в Непале, представляет собой группу земляных ломиков, рядом с которыми в грязи играют дети и собаки под присмотром мужчин, лениво сидящих на пороге. Жители Пфарфинга добывают воду из источника, расположенного на другой стороне горы, но многие страдают от ее недостатка. Естественно, я обращаюсь к жителям деревни за помощью и прошу разрешения пользоваться водой — конечно, за определенную плату. Шокирующий ответ не заставил себя ждать: они согласны, но я должна проявить щедрость. Практически безграничную щедрость: представитель жителей деревни требует огромную сумму, которой у меня попросту нет. Жадные крестьяне считают, что я принесу несчастье в их края. К тому же они думают, что я очень богата и на мне можно неплохо заработать.

— Мы просим за воду сто пятьдесят тысяч рупий (примерно полторы тысячи евро).

— Вы, наверное, шутите, у меня нет…

— Конечно, у вас есть деньги, раз вы решили строить на нашей земле.

— Возможно, через некоторое время, когда ситуация улучшится, я смогу столько заплатить, но сейчас я в несколько стесненных обстоятельствах. Вы просите, чтобы я подарила вам кучу денег, и сами назначаете цену! Впервые вижу, чтобы кто–то определял цену подарка…

— Все когда–нибудь случается в первый раз. Если не можете, вам же хуже…

— Но если вы не подпустите меня к воде, школа никогда не будет достроена — и я никогда не смогу вам заплатить.

Ситуация абсурдная по своей сути, но жителям деревни явно весело. Какие ограниченные люди! Нет, я, конечно, не могу назвать своих новых соседей злыми, просто они бедные и пытаются нажиться на мне очень интересным способом. Их эгоизм вводит меня в замешательство, а бессердечие и равнодушие повергают в отчаяние. Это сильнее меня. Несколько недель я продолжаю бороться, но потом мое эго берет верх. Я не идеальна, и некоторые люди вполне могут вывести меня из себя. Я решаю, что у нас будет вода, мы добудем ее любыми средствами, даже если придется заплатить больше. Но соседи ни за что на свете не получат от меня ни одного рупия. Признаюсь, меня ведет вперед гордыня, но лишь потому, что ярость слишком сильна. Если надо, я буду рыть землю руками, чтобы добыть воду для школы. Мою воду. И ни с кем не буду ей делиться. Я докажу им, что, если Ани Чоинг чего–то хочет, она этого добьется!

На протяжении всего строительства воду привозят из другой деревни, которая расположена в нескольких километрах от моего холма. Это долго, сложно и довольно дорого. При встрече с соседями я старательно их игнорирую. Для того чтобы добраться до школы, необходимо проехать по главной улице Пфарфинга; жители деревни провожают меня недружелюбными взглядами, а я неотрывно смотрю на разбитую ухабистую дорогу. Моя будущая школа расположилась в сотне метров от деревни, на вершине холма. И я проезжаю это расстояние безо всякого сожаления. Злость жителей Пфарфинга подпитывает мое негодование — и наоборот. Конечно, мне следовало гнать из головы такие мысли. Я была буддисткой на протяжении многих лет, двадцать лет назад ушла в монахини, но мне над собой еще нужно много работать!

Со временем ярость стихает. Я понимаю, что мои действия ни к чему хорошему не приведут, напротив, только навредят. Что только я могу себе помочь, вернуть в свою душу мир и спокойствие. И тогда я начинаю действовать. Только я решаю, как мне реагировать на действия и поступки окружающих, так что я вполне могу разобраться с тем, что происходит. Для начала я должна донести до жителей Пфарфинга, что им не нужно запрещать мне брать их драгоценную воду. Моя школа находится от них всего в двух шагах, и я не в том положении, чтобы начинать войну. Более того, от подобной ситуации все только потеряют — и я, и они. Мы должны научиться друг друга слушать. А для этого мне необходимо достучаться до их сердца. И тогда они начнут ценить меня и помогать! Мне всего–то надо повернуть свой внутренний прожектор в другую сторону. Начать думать иначе. Рассмотреть проблему с другой стороны. Я решаю наладить систему снабжения водой. Когда она будет построена, жители деревни тоже смогут ей пользоваться. Немецкая пара через свою организацию «Water for the World» — «Вода для мира» передала мне пятьдесят тысяч евро, недостающие деньги я добавила сама, и мы приступили к работе.

Требовалось вырыть большой колодец, установить в нем два насоса, прорыть шестьсот метров канализации и создать резервуар емкостью сто пятьдесят тысяч литров. Через год работы были завершены. Теперь двести домов, а также наша школа и ближайший монастырь постоянно снабжаются водой.

В конечном счете, система водоснабжения стоила мне больше пятидесяти тысяч евро. А жители деревни просили у меня 1480 евро. Получается, что я почти в тридцать раз превысила начальную сумму, — но тут я действовала свободно, безо всякого постороннего давления. Более того, в результате была решена важная проблема, и вся деревня наконец получила воду. Жители Пфарфинга и я объединились в одно «мы» — и это самое главное. В глубине души я очень горжусь тем, что провела воду в деревню: обычно в непальских деревнях именно женщин заставляют носить тяжелые ведра. Мне удалось хоть как–то облегчить им жизнь, а для меня это значит очень много.

В то же время моя сценическая карьера поднимается на новую ступень, и все благодаря одному телефонному звонку. Однажды я услышала в трубке голос Нхио Байрахраи, известного в Непале композитора, с которым я не встречалась ни разу в жизни. И буквально по прошествии нескольких месяцев он стал писать для меня музыку — и продолжает заниматься этим до сих пор. А тогда… несколько вежливых фраз, и он переходит к делу:

— Ани Чоинг, я обратился к вам потому, что написал песню, посвященную далай–ламе…

— Это чудесно! И о чем в ней поется?

— О силе его доброты, сострадании… Я хочу вставить несколько фраз на тибетском между куплетами, вы не могли бы мне помочь? Я просто не хочу ошибиться со смыслом.

Я принимаю приглашение Нхио Байрахраи и приезжаю к нему на студию. Там композитор знакомит меня со своими работами, и они производят на меня приятное впечатление. Я глубоко восхищена музыкой Нхио Байрахраи. Со временем мы становимся хорошими друзьями, и однажды я обращаюсь к нему с предложением:

— Как ты смотришь на то, чтобы написать музыку для меня?

— Для мантр?

— Да, это поможет придать им новое звучание, так сказать, осовременить…

И мы приступаем к делу. Приходится много работать, чтобы найти подходящую тональность.

В один из дней я нахожусь в студии, а Нхио Байрахраи сочиняет музыку для гимна учителю. Мелодия трогает меня до глубины души, в ней слышится мольба, совсем как та, что живет в моем сердце со дня смерти моего наставника. Я вдруг понимаю, что это именно то, что я искала. Тогда Нхио Байрахрая знакомит меня с автором текста, Дургой Лал Шрестхой, известным и уважаемым поэтом Непала. На вид ему лет семьдесят.

При встрече с ним я вдруг осознаю, что передо мной стоит один из самых очаровательных мужчин, с которыми я когда–либо была знакома. Меня глубоко трогают его чуткость и умение слушать. Хотя сначала он не горит особым желанием писать для меня: он меня совсем не знает, его смущает то, что я монахиня; в общем и целом, он сомневается. Поэтому я прихожу к нему домой и пою по–тибетски без инструментального сопровождения, чтобы он мог услышать мой голос и манеру исполнения. И он слушает. Жители Непала не привыкли к тому, что кто–то может петь мантры. Как и люди во всем мире, они любят народную музыку своей страны, а еще им очень нравятся индийские песни восьмидесятых годов, обработанные в стиле техно. Но вот мантры… Их слушают в монастыре, в храме, а не дома на диске. Такого еще никто не предлагал. Тем не менее Дурга Лал Шрестха идет на риск. После прослушивания он замечает с воодушевлением:

— Я не понял ни слова… Но потрясен до глубины души. Это великолепно, просто великолепно! Никогда еще не слышал ничего подобного…

— Спасибо, я очень рада, что вам понравилось. Мне действительно кажется, что нам стоит попробовать работать вместе.

— Согласен. У тебя талант. Твой голос — это подарок небес…

Он явно очень впечатлен, и это меня радует. Мы начинаем работать, иногда по десять часов без перерыва. Сидим в студии, сочиняем песни, подбираем к ним музыку — полностью погруженные в творчество, мы забываем о еде и сне. Я согласилась с тем, чтобы разнообразить мой традиционный репертуар, сделать его современнее, но при этом настаиваю на сохранении духовной стороны. Я хочу, чтобы мои песни несли положительный заряд, делали людей лучше; хочу говорить с людьми о любви и надежде, о том, что каждый из нас может измениться. Когда я пою, то не воспринимаю себя как буддистку, индуистку или христианку. Я славлю человека.

В 2004 году вышел мой альбом «Moments of Bliss» — «Мгновения блаженства». На самом деле это уже четвертый диск, но я впервые решилась петь на непальском языке. Наверное, во многом благодаря этому альбом ждал успех. Прошлые диски, которые я записывала со Стивом Тиббеттсом, в частности «Cho» и «Selwa», продавались только за границей. Но «Moments of Bliss» превзошел все ожидания. Я уже была достаточно известна в Непале, но практически на следующий день после выхода этого альбома я стала настоящей звездой. С этим связаны довольно необычные ощущения, и потребовалось некоторое время, чтобы к этому привыкнуть. А еще к тому, что теперь меня стали узнавать незнакомые люди; иногда, когда я прихожу в ресторан, хозяева — для того, чтобы сделать мне приятное, — ставят мой диск. Я гуляю по улицам, сижу в кафе, просто живу — и краем уха все время слышу собственный голос.

Известности четвертого альбома во многом способствовало телевидение, именно оно помогло ему найти покупателей. В ту пору все непальцы скорбели о смерти двенадцати своих соотечественников в Ираке. Чтобы хоть как–то смягчить людское горе и разбавить печаль надеждой, один канал решил запустить в эфир отрывки из моих концертов. И уже на следующий день меня знал почти весь Непал! Улица, квартал, город, страна — известность распространяется с быстротой молнии. Сейчас я уже и не вспомню, когда меня в первый раз остановил прохожий и попросил автограф, когда люди начали смотреть на меня округлившимися глазами, в которых ясно читалось: «Ничего себе, а ведь это в самом деле она!», — все произошло как–то внезапно. «Moments of Bliss», непальский альбом, куда вошли песни, отличающиеся человеколюбием, и духовные песни в современной обработке, немало удивил слушателей. И сразу им понравился. Одна из композиций (кстати, мне она как раз не очень нравилась) стала настоящим хитом, как среди детей, так и среди взрослых. Повсюду — в машинах, на улицах Боднатха, в супермаркетах, на телевидении — слышатся аккорды «Phoolko Aankhama»… В этой песне поется о том, как меняется мир в зависимости от нашего отношения к нему: «Пусть сердце мое всегда будет чистым, пусть слова мои всегда будут светлыми, пусть нога моя никогда не наступит на букашку… В прекрасных глазах мир всегда остается прекрасным». Проще говоря, если ты с любовью и добротой смотришь на мир, он отвечает тебе тем же.

По прошествии нескольких месяцев меня пригласили участвовать в известном национальном конкурсе, в ходе которого выбираются лучшие исполнители года. В тот вечер, когда вручают главный приз, меня не будет в зале — у меня запланирован концерт в другом городе. Я дала слово, что обязательно приеду. Церемонию транслируют по телевидению. И я решаю отправить туда своего младшего брата Карму Шоесанга. Организаторы конкурса испробовали все, чтобы уговорить меня остаться. Даже намекнули, что мой рейтинг достаточно высок. На самом деле они явно пытались сказать, что у меня есть все шансы на победу. Но обещание есть обещание, и для меня очень важно его сдержать. А брат великолепно со всем справится.

— Давай, я уверена, что у тебя все получится.

— Люди ждут тебя, а не меня! — возражал брат.

— Ты же знаешь, что я не могу! Я пообещала быть на том концерте, неужели ты хочешь, чтобы я обманула своих зрителей?

— Сестра, придумай что–нибудь, иди сама…

Я не сдаюсь. Мое слово значит для меня больше, чем все призы на свете. К тому же брату очень понравилось на церемонии. Честно говоря, я не слишком люблю улыбаться перед камерами…

Кому из пяти артистов, выбранных профессиональным жюри, отдать приз, решает публика. В назначенный вечер я стою на сцене за сто километров от места проведения конкурса и пою. После выступления, когда я уже ушла за кулисы, ко мне подходит радостная, улыбающаяся девочка:

— Ты выиграла, ты выиграла!

— Что выиграла?

— «Phoolko Aankhama» признали лучшей песней года, а еще ты получила приз как лучшая женщина–исполнительница за весь альбом!

Девочка берет меня за руки, и я понимаю, что она радуется гораздо больше, чем я сама. Нет, я, конечно, довольна, ведь приз может помочь в деле строительства. Но в первую очередь я думаю о маме, мне хочется как можно скорее вернуться домой. Все произошло так быстро… Моя страна вручает мне приз как лучшей исполнительнице года. Я испытываю такое чувство, будто я попала в чудесный мерцающий круговорот.

— Но ты не расстраиваешься из–за того, что пропустила церемонию? Мы записали ее на видео, так что ты можешь посмотреть все от начала до конца.

— Нет, я об этом даже не думаю. И смотреть, наверное, тоже не буду…

Все прошло прекрасно и без моего участия. Это очень хорошо. Я бесконечно рада, что мои песни о любви, счастье, сострадании и доброте смогли дойти до человеческих сердец. Что они, наконец, стали помогать людям.

Но должна признать, что мне приятно чувствовать себя звездой. Я прекрасно понимаю, что все это наносное, что я пока не смогла изменить мир, а только такие поступки достойны высшей оценки, тем не менее присуждение мне приза щекочет мое самолюбие. Разве тут можно устоять? И, как всегда, я вспоминаю учителя, его бесконечную скромность и вечную простоту; то, как он относился к почестям и восхвалениям. Мое эго тут же сдувается. Наставник снова помог мне в минуту сомнения, поддержал своей добротой и мудростью.

Для меня известность сродни эхо, которое внезапно прилетает с вершины горы, а потом исчезает. Сначала, поддаваясь друзьям, я собирала статьи, посвященные мне и моим песням. Но очень быстро забросила это занятие. Материалов было слишком много, а мне уже стало неинтересно. Ведь для меня важнее всего дарить людям мгновения мира, спокойствия и счастья при помощи музыки и песен.

Во время турне, когда на город опускается ночь, я возвращаюсь в отель и засыпаю под аккомпанемент какого–нибудь фильма, не переставая думать о людях, которым я могу помочь благодаря своему дару. Ведь помощь порой заключается в самых незначительных делах, например в том, что ты даришь ребенку плюшевую игрушку. Из каждой поездки я привожу подарки для своих учениц. Друзья специально дарят мне разных плюшевых зверьков или отдают тех, которыми больше не играют их лети, потому что знают, что девочкам из Школы Арья Тара они нужнее; в результате я возвращаюсь в Непал с сумками, полными мишек, котят и прочих пушистых животных. Я прекрасно понимаю, каково это, когда у тебя нет игрушек. Я сполна испытала это в детстве. Когда я была маленькая, меня лишили возможности почувствовать себя ребенком. И теперь я стараюсь подарить детство чем, кто приходит в мою школу. Я хочу, чтобы мои ученицы прилежно занимались, по том поступили в университет в Индии, чтобы они ни в чем не нуждались. Чтобы они наполнили своим счастьем мое пропавшее детство. Я не могла ходить в школу так часто, как того хотела, и теперь горжусь тем, что даю людям возможность учиться. Что даю им шанс построить себе лучшее будущее.

Когда ты что–то отдаешь, то получаешь ни с чем не сравнимое удовольствие. Говорят, что когда мы отдаем, то делаем это для других. Конечно. Но я уверена в том, что в первую очередь мы отдаем для себя. Потому что удовольствие от вручения подарка невозможно выразить словами, иногда человек уже не может без этого жить. Когда человек отдает что–то, то радуется и он сам, и тот, кто получает дар, причем даритель даже больше. Чем больше я отдаю, тем больше получаю. Так всегда. И для этого совсем не нужно быть звездой.