Пролог. Палящее солнце стояло прямо над головой

Палящее солнце стояло прямо над головой.
Единственным спасением от жарких лучей была тень паруса, который находился в постоянном движении из-за сильного ветра. Местами пожелтевшая ткань с тонкой коркой соли и многочисленными дырами, самые большие из которых приходилось не единожды зашивать, ни разу не была заменена на этом судне. Из-за чего экипаж испытывал частые неудобства, связанные с продолжительностью пути.
Так случилось и в этот раз. Корабль, доставляющий торговцев на другую часть залива, должен был пробыть в пути шесть суток, но потерял в плавании целых два дня. Это сильно ударило по запасам продовольствия, рассчитанного на определенный промежуток времени, и вынудило некоторых из купцов открыть свой товар раньше положенного…
К концу приближался уже восьмой день, когда один из матросов, находясь в дозоре, закричал: «Земля!» - его громкий голос достиг даже тех, кто в этот момент находился в трюме.
На мачту мгновенно был возведен красный флаг с символикой государства: серебряным мечом и обвивающей его багровой розой. Все присутствующие заняли свои позиции, даже маленький мальчик – сын торговца - оставил своих деревянных лошадей и, вскарабкавшись по тросу, стал следить за суетой, которая тут же охватила весь корабль.
Судно приближалось к ущелью, созданному двумя каменными глыбами, что взмывали из воды вверх на двести метров.
Раскачиваясь на волнах, корабль вошел в каменный тоннель, который сужался до такой степени, что была вероятность получения пробоины о массивные острые глыбы.
- На дно не уйдём, - прокричал высокий человек, хмуря темные брови и щуря глаза, пытаясь удержать штурвал ровно.
Добрых десять минут он пытался вести корабль прямо, сдерживая в своих сильных руках это колесо, которое никак не хотело поддаваться.
- Кажется, обошлось, - вытирая капли пота со лба, вновь выразил своё глубокое чувство штурман и, откупорив крышку фляжки, сделал пару больших глотков горькой жидкости, пользуясь временной заминкой капитана. Тот, находясь неподалеку от него, рассматривал новые повреждения на главном парусе, в уме подмечая, что пора бы уже попросить старого друга в порту справить ему новый или хотя бы частично заменить старый.
- Спускайте шлюпку, - закончив любование свежими пятнами на ткани, он вернулся к командованию, отдавая весьма ценные, но, в тоже время, известные всем указания.
- Эгон, - обратился он к своему младшему помощнику. – Достань из трюма два бочонка красного вина. Не можем же мы сойти на берег с пустыми руками. К тому же, пошлина нынче, не знает границ, жаль только, что наши границы абстрактны и весьма размыты, - по палубе тут же разнеслись довольные возгласы, смешки, одобряющие шутку капитана, который весьма учтиво и к месту заявил, что больше нужного от них никто ничего не получит.
- Мы, бастийцы, - народ не гордый. Можем и без вина обойтись, но нужды в этом я не вижу, хотя… некоторых бы следовало посадить на сухой паёк, - улыбнулся он, забирая из рук штурмана флягу, которую он уже в третий раз подносил к губам.
- Эсс, возьми в моей каюте разрешение на въезд, не хочу возвращаться обратно из-за какого-то жалкого клочка бумаги с подписью, - капитан обратился к девушке, что всё это время точила свой нож, сидя на большой бочке, набитой, как ни странно, далеко не спиртным. Девушка, хоть и слышала приказ капитана, лишь удостоила обратившегося к ней, мимолетно брошенным взглядом из под густой копны черных волос, которые разбавляли редкие полосы синего цвета – наследственность, доставшаяся ей от рода матери. А затем вернулась к блестящей глади металла. Закончив, она соскочила со своего прежнего места и, возвратив острый нож в левый изношенный сапог, вошла в каюту капитана, возвратившись через минуту со свертком в руках.
- Рэнис. То есть. Простите. Капитан, вот, держите, - она передала бумагу ему в руки, а затем, застегнув пуговицы на коричневом плаще, перекинула через плечо свою повязку с вещами и устроилась в лодке, где к тому времени уже сидели Эгон, Арлос и Стэн – матросы, находившиеся на службе у капитана больше шести лет.
Как только шлюпку спустили на воду, трое мужчин тут же принялись грести веслами по направлению к порту, у которого их ожидала целая череда важных людей. Их документ капитан должен будет подписать не менее трех раз, прежде чем торговцам разрешат заняться своим делом.
- Впервые вижу такую грязную воду, - находясь на подходе к берегу, заговорил Рэнис, не рискуя опустить руку в море. – Даже рыбы не видно, - задумался он, скользя длинными пальцами по своим светлым волосам на макушке и осторожно почесывая их, дабы не сбить слабо забранный хвост.
- Должно быть, эти воды стали притоком городских отходов…
- Что прежде не наблюдалось в этих местах, - перебил капитан, заговорившую девушку, вызывая в ней лишь возмущение, которое отразилось на её лице лишь изогнутой бровью, всецело выражающее её чувство.
Перечить своему будущему мужу было, как минимум, не прилично, а максимум - могло привести к ещё большей словесной перепалке, которую оба не раз позволяли себе, находясь наедине.
Да. Вы не ослышались… Именно мужу. И именно будущему.
Так уж получилось, что отцы обеих семей связаны долгой и нерушимой дружбой, которая служит большим примером их знакомым и родственникам, что при жизни видели отношения этих двух людей. Однажды, находясь в нетрезвом состоянии, а ведь именно в это время в голову приходят самые неожиданные идеи, к отцу Эсс пришла мысль, которую он немедленно изложил своему другу: она предполагала закрепление их союза родственными связями, что могло бы запечатать их дружбу на многие века в крови своих потомков. Недолго думая, оба родителя пришли к выводу, что женить единственного сына на единственной дочери – самый подходящий вариант, а следовательно об этом решении необходимо было рассказать самим участникам сего процесса.
Рэнис и Эссэф хоть и не питали друг другу особых чувств, отнеслись с глубоким пониманием к предложению отцов и дали своё согласие, в котором просили у обоих отпустить им немного времени, чтобы привыкнуть друг к другу и познакомиться поближе. И, наконец, найти хоть в чем-то общий язык. Именно с этой целью Эсс взошла на борт корабля, даже не думая о том, с чем ей суждено будет столкнуться…
Привязав лодку к столбу, малая часть команды поднялась на скользкий и расшатанный мостик. Осторожно ступая друг за другом, рискуя провалиться в воду, попав на гнилую доску, моряки добрались до середины возвышения, после чего начали идти уверенней.
Девушка, долго путаясь в собственной сумке, что отказывалась сниматься, опутав своими нитками пуговицы верхней одежды, немного отстала, из-за чего капитану, заметившему этот факт, пришлось притормозить, чтобы выяснить причину возникшей заминки.
- Тебе помочь? - не в силах больше терпеть мучения девушки, предложил Рэнис, подходя ближе и убирая маленькие руки от предмета, создававшего проблему. – Достаточно было подцепить одну петлю, чтобы остальные поддались и освободили твою бедную пуговицу, - мягким, доброжелательным голосом заявил он, осторожно касаясь её белоснежной щеки и убирая маленькие капли морской воды.
- Я бы и сама справилась, - уверять мужчину в том, что у неё едва бы получилось, ей не хотелось, поэтому, толком не поблагодарив за помощь, она продолжила путь, ловя спиной слегка обиженный взгляд Рэниса.
- Ну, ну. Тогда бы повязку пришлось выкидывать, - дождавшись, когда девушка отдалиться, озвучил свою мысль капитан, стараясь не вдаваться в дальнейшие подробности того, что могло случиться ещё и с одеждой.
Наконец, добравшись до помоста, на котором стояла делегация коллекторов, Арлос и Стэн со словами приветствия поставили два бочонка вина у их ног.
- Рэнис Бэр, мы так полагаем, - седовласый мужчина обратился к подошедшему капитану. – В последнее время вы зачастили в наши края, - не снимая с лица улыбки, продолжил старик, успевая при этом отдать негласный приказ двум своим стражникам, которые подхватили бочки и скрылись вместе с ними.
- Долг требует, а тем временем продовольствие горит желанием, чтобы его продали, - в голубых глазах Рэниса плясали бесы, которые не выносили постоянного контакта с седовласым наместником. Возможности избежать этого не было, а переносить столь часто – плохо отражалось на нервах капитана. Этот хитрый и жадный старикашка всегда вызывал у него подозрение. Которое, как оказалось, было не беспочвенным.
- Жаль только, что в этот раз вашей торговле не суждено будет состояться, ведь мы будем вынуждены сообщить вашему правительству, что один из многочисленных королевских флотов нашел на мину, - дряблые щеки приобрели некую форму, а бледные губы исказила вызывающую дрожь улыбка.
- Какие мины? - смел твердым голосом возразить Рэнис. – О чём вы… - договорить ему не дал оглушительный взрыв, на который пятеро моряков повернули головы: столб черного дыма поднимался большими клубами в небо, окрашивая розовый закат в темно-серый цвет, крики людей, утробный вой членов команды, спасавшихся от пламени. Они бросались в воду, которая была наполнена обломками судна, кровью и всплывшими трупами людей, что оказались в эпицентре взрыва.
- Выловить и схватить оставшихся… и этих тоже, - все тот же мерзкий старый голос, впрочем, который уже не имел никакого значения.
Всех…
Каждого, кто стоял там, охватил ужас увиденного, который рука об руку пришел вместе с непониманием и гневом, что не нашел выхода, застряв глубоко в сердце пятерых членов команды… Единственных и, на данный момент, ещё живых.