Игнац Деннер 4 страница

— Проклятый лицемер! — вскричал Андрес.— Убий­ца моего ребенка, моей жены, неужто сатана снова привел тебя сюда, чтобы ты и меня погубил? Мне не о чем с тобой говорить. Умри и истлей, как падаль, проклятый! Андрес хотел было снова столкнуть его в ров, но его остановил душераздирающий вопль Деннера:

— Андрес! Ты спасешь отца твоей жены, твоей Джорджины, которая молится за меня у трона Всевышнего!

Андрес задрожал, при звуке милого имени его про­нзила жгучая печаль, а вместе с нею — сострадание к этому разрушителю его жизни, убийце его счастья. Он с трудом поднял Деннера и отнес в свое жилище, где дал выпить укрепляющих напитков. Вскоре Деннер очнулся от забытья...

В ночь перед казнью Деннера охватил смертельный страх перед мучительной смертью на костре. В безум­ном отчаянии стал он трясти железные прутья зареше­ченного окна, и они вдруг, оторвавшись, остались у него в руках. Луч надежды зародился в его душе. Ом нахо­дился в башне рядом с высохшим городским рвом. Посмотрев вниз, Деннер тут же принял решение выпрыг­нуть из тюремного окна и таким образом либо спастись, либо погибнуть. Избавиться от цепей было невозмож­но. Спрыгнув вниз, он потерял сознание и пришел в себя, когда уже ярко светило солнце. Он увидел, что упал в высокую траву между большими кустами, все его члены затекли и окаменели, он не мог даже пошевелить­ся. Навозные мухи и прочие насекомые садились на его полуобнаженное тело, и жалили его, и пили его кровь, а он не в состоянии был их отогнать. Так прошел пол­ный мучений день. Лишь ночью удалось ему отползти подальше, и он был счастлив, когда добрался до канав­ки, где собралось немного дождевой воды, которую он тут же жадно проглотил. Почувствовав прилив сил, он смог с трудом подняться и двинуться дальше, что и сделал. Вскоре Деннер добрался до леса, начинавшего­ся неподалеку от Фулды и раскинувшегося почти до замка фон Ваха, а потом добрел и до того места, где его, боровшегося со смертью, нашел Андрес. Страшное напряжение последних часов совершенно вымотало его, и приди Андрес несколькими минутами позлее, он на­верняка был бы уже мертв.

Не думая о том, что будет дальше со сбежавшим пре­ступником, Андрес поместил его в отдельную комнату и ухаживал за ним, соблюдая максимальную осторож­ность, чтобы никто не мог даже заподозрить присутст­вия чужака. И только своему сыну, безоглядно предан­ному отцу, доверил он эту тайну.

Андрес спросил Деннера, не солгал ли он, сказав, что является отцом Джорджины.

— Это истинная прав­да, — отвечал тот.— Од­нажды в окрестностях Неаполя я похитил пре­красную девушку, кото­рая родила мне дочь. Теперь ты уже знаешь, Андрес, что одним из главных составляющих искусства моего отца было изготовление чу­дотворного ликера, глав­ным ингредиентом которого была кровь из сердца детей, ко­торым исполнилось девять недель, девять месяцев или девять лет и ко­торых родители должны сами до­бровольно передать в руки приго­тавливающему снадобье. Чем в бо­лее близком родстве состоят дети с чародеем, тем более действен­ным получается снадобье, приоб­ретая способность увеличивать жизненную силу, даровать вечную молодость и даже спо­собствовать созданию искусственного золота. По этой причине убивал мой отец своих детей, и я был готов во имя высших целей принести в жертву мою дочурку. До сих пор не могу понять, каким образом моя жена запо­дозрила мой умысел, но до истечения девятой недели она исчезла вместе с ребенком, и лишь через много лет я узнал, что она умерла в Неаполе, а дочь ее Джорджина воспитывалась у скупого хозяина гостиницы. Узнал я и о ее замужестве, и о вашем местонахождении. Теперь ты понимаешь, Андрес, почему я обнаруживал такую склон­ность к твоей жене и почему, обреченный на это про­клятое дьявольское искусство, преследовал твоих детей. Но тебе, лишь тебе, Андрес, и чудесному твоему спасе­нию Всемогуществом Божьим обязан я своим глубоким раскаянием, своим внутренним уничижением. Кстати, ларец с драгоценностями, хранящийся у вас, — это тот самый, что спас я по приказанию своего отца из огня, и ты должен сохранить его для своего мальчика. " Ларец! " — ударило в голову Андреса.

— Но ведь Джорджина вернула его вам в тот день, когда совершили вы страшное убийство?

Конечно, — подтвердил Трабаччио, — однако Джорджина, сама того не ведая, снова стала его владе­лицей. Загляни в большой черный сундук, что стоит в прихожей.

Андрес пошарил в сундуке и действительно обнару­жил на его дне проклятый ларец в том же состоянии, в каком принял он его на хранение от Трабаччио.

Андрес был очень недоволен собой, ибо не мог изба­виться от мысли, что уж лучше бы он нашел Деннера уже мертвым. Правда, его раскаяние казалось искренним: не покидая своей кельи, он проводил все свое время за чте­нием божественных книг, и единственной его утехой было общение с маленьким Георгом, которого он, каза­лось, очень полюбил. Андрес решил, тем не менее, при­нять меры предосторожности и при первой же возмож­ности открыл эту тайну молодому графу фон Ваху, ко­торый немало был удивлен этой странной игре судьбы.

Так прошло несколько месяцев, наступила поздняя осень, и Андрес стал чаще, чем обычно, ходить на охо­ту. Малыш оставался вместе с дедом и одним старым егерем, который тоже был посвящен в эту тайну. Однаж­ды, когда Андрес возвратился с охоты, старый егерь сообщил ему испуганным шепотом: " Господин, у вас в доме недобрый жилец. К нему является нечистая сила! Входит через окно и выходит обратно дымом и паром".

Андресу стало плохо, словно в него ударила молния. Он прекрасно знал, что это может означать. Тем временем старый егерь продолжал свой рассказ. Уже много дней подряд, говорил он, когда становится совсем темно, в комнате Деннера слышатся странные голоса, которые беседуют и сердито спорят, перебивая друг друга, а се­годня, когда он неожиданно открыл дверь к Деннеру, ему показалось, что к окну метнулась фигура в красном, отороченном золотом плаще.

Разгневанный Андрес поспешил подняться к Деннеру, сообщил ему о подозрениях егеря и заявил, что не преминет запереть его в темнице за­мка, если он не оставит свои злые дела. Деннер оставался спокоен и от­ветил печально: " Ах, дорогой Андрес! Правда здесь лишь то, что отец мой, смертный час которого еще не при­шел, невыносимо терзает и мучит меня. Он хочет, чтобы я снова обра­тился к нему и отрекся от обретенной веры, однако я был непреклонен и нe думаю, чтобы он снова возвратился сюда, ибо увидел, что не имеет больше власти надо мной. Будь спокоен, сын мой Андрес, и дай мне умереть ря­дом с тобой как набожному христианину, примиренно­му с Богом".

И действительно, ужасный Трабаччио, похоже, боль­ше не появлялся. Между тем глаза Деннера временами сверкали прежним огнем, иногда он снова улыбался так же насмешливо, как и раньше. В часы молитв, которые Андрес возносил вместе с ним, того, казалось, потряса­ли судорожные содрогания; время от времени по ком­нате пролетал резкий, свистящий сквозняк, с шумом переворачивающий страницы молитвенных книг и даже вырывающий эти книги из рук Андреса. " Безбожный Трабаччио, проклятый сатана! — вновь не выдержал од­нажды Андрес.— Ты держишь здесь этого адского при­зрака! Что тебе нужно от меня? Изыди, ибо ты не влас­тен надо мной! Изыди! " Внезапно раздался громкий из­девательский смех и в окно словно забили черные крылья. Заплакал, проснувшись, маленький Георг. Это дождь бьет в окно, это воет осенний ветер, утверждал Деннер.

— Нет, — негодовал Андрес, — ваш безбожный отец не смог бы творить здесь свои бесчинства, если бы вы полностью отреклись от него. Вы должны покинуть мой дом. Ваше настоящее жилище давно ждет вас — это тем­ница замка; там вы можете общаться со своим призра­ком сколько угодно.

Деннер заплакал и во имя всех святых просил разре­шить ему остаться, а маленький Георг, не понимая, что все это значит, тоже поддерживал его просьбу.

— Так и быть, оставайтесь здесь еще завтра, — сдал­ся Андрес.— Я посмотрю, как пройдет у нас час молитвы, когда вернусь с охоты.

На следующий день стояла прекрасная осенняя по­года, и Андрес рассчитывал на богатую добычу. Когда он возвращался домой, было уже совсем темно. На душе у него было весьма неспокойно: вся его необычная и нелегкая судьба, лицо Джорджины, его убитое дитя, — все это так живо представилось его внутреннему взору, что он, глубоко уйдя в свои мысли, все больше отставал от охотников, пока наконец, сам того не замечая, ока­зался один-одинешенек на одной из боковых троп в глу­бине леса. Собираясь вернуться на основную дорогу, он вдруг заметил ослепительный свет, пробивающийся сквозь густые заросли. И тут охватили его страх и ужас­ное предчувствие. Он рванулся вперед, продираясь через кусты, — и первым увидел фигуру старого Трабаччио в отороченном золотом плаще, со шпагой на боку, в шля­пе с красным пером и врачебным ларцом под мышкой. Горящими глазами смотрел он в огонь, красными и синими языками выбивающийся из-под реторты. У костра, на своеобразной решетке, лежал Георг, обнаженный и вытянувшийся, а проклятый сын сатанинского доктора занес вверх блестящий нож, гото­вый нанести смертельный удар. Андрес закричал от ужаса, но не успел убийца оглянуть­ся, как просвистела пуля из ружья Андреса, и Деннер рухнул с размозжен­ной головой в костер, который тотчас же погас. Призрак Трабаччио исчез. Андрес подскочил, развязал несчастного Георга и быстро понес его домой. Мальчик был невредим, лишь от сильного страха лишился чувств. Затем Андрес разбудил старого егеря, который спал глу­боким, вероятно насланным Трабаччио, сном, они взяли с собой фонарь, крюк и лопату и отправились обратно в лес, — Андрес хотел убедиться в смерти Деннера и за­копать труп. Окровавленный Деннер лежал на прежнем месте; как только Андрес приблизился к нему, он при­поднялся, посмотрел на него безумным взглядом и захрипел: " Убийца! Убийца отца своей жены, но духи мои не оставят тебя в покое! " " Отправляйся в ад, сатанинс­кий злодей, — вскричал Андрес, борясь с охватившим его ужасом, — отправляйся в ад, ты, который сотни раз за­служил смерть и которому я дал эту смерть, ибо ты хо­тел убить мое дитя, дитя своей дочери! Ты лицемерно изображал раскаяние и набожность во имя позорного предательства, и пусть сатана приготовит достойные муки для твоей души, которую ты ему продал". Тут Ден­нер взвыл, судорожно вытянулся и, все глуше и глуше стеная, испустил дух. Двое мужчин выкопали глубокую яму и опустили в нее мертвое тело. " Кровь его не ляжет на меня! — убежденно сказал Андрес.— Я не мог иначе, я был послан для этого Богом, чтобы спасти моего Георга и отомстить за бесчисленных жертв этого злодея. Но все же я хочу помолиться за его душу и поставить на его могиле крест".

Когда на следующий день Андрес собрался исполнить свое намерение, он нашел землю разворошенной, а труп исчезнувшим. Сделали ли это дикие звери или еще кто-нибудь, так и осталось тайной. Андрес отправился со своим маленьким сыном и старым егерем к графу фон Баху и рассказал ему обо всем случившемся. Молодой граф одобрил поступок Андреса, который убил ради спасения своего сына разбойника и убийцу, и распоря­дился записать все подробности этого невероятного дела и сохранить эти записи в архиве замка.

Все эти события потрясли Андреса до глубины души, и, наверное, поэтому, когда наступила ночь, он долго ворочался в постели, не в силах заснуть. И вот когда он уже почти погрузился в сон, по комнате вдруг пронес­лось потрескивание и шорох, возникло и тут же исчез­ло красное свечение. Андрес услышал чей-то глухой го­лос, почти невероятное бормотание: " Теперь уже ты мастер, — напрягши слух разобрал он, — ты владеешь со­кровищем, владеешь сокровищем, повелевай силой, она твоя! " Незнакомое чувство самодовольства и какого-то странного тайного удовлетворения внезапно шевельну­лось в нем, но с первым лучом утренней зари он опом­нился и стал страстно и ревностно молиться, как при­вык это делать, Господу, просветившему его душу. " Я знаю, что я должен сделать, чтобы справиться с искуси­телем и отвести грех от моего дома! " — так сказал Андрес, взял ларец Трабаччио и, не открывая, бросил его в глубокое ущелье...

Андрес дожил до спокойной старости, и никакая враждебная сила не смогла больше смутить его душу.