М. Врубель. «Жемчужина».

Если русский литературный символизм, за редкими исключениями являет собой идейное единство, то символизм в русской живописи явление не менее пестрое и противоречивое, чем европейский, а иногда даже переживает острые идеологический конфликт со своей литературной основой. На напряженные духовные поиски поэтов она отвечает чистым отображением духовности: «Над вечным покоем» И. Левитана, «Видение отроку Варфоломею», «Труды преподобного Сергия», «Пустынник» М. Нестерова. На высокий пафос — иронией и гротеском: «Купание красного коня» Петрова-Водкина, «Весна» М. Шагала, и пр.

Основоположником символизма в русской живописи является М. Врубель. Чтобы познакомиться с оригиналами работ этого великого мастера даже не обязательно посещать картинные галереи. Достаточно просто прогуляться по центру Москвы. Например, фронтон гостиницы «Метрополь» украшает его знаменитая «Принцесса Греза». Напряженная, яркая, какая-то почти мозаичная живопись Врубеля монументальна, эпична, исполнена острым трагическим противоречием между реальностью и фантазией художника. В фантастический сказочный мир, или в седую древность, эпоху былинных героев, которая и сама уже давно стала сказкой, погружают вас его картины. Символизм его «Жемчужины» — целая вселенная, которая мерцает таинственными перламутровыми пастельными тонами, отражаясь в маленьком зернышке жемчуга. Пронзительный взгляд врубелевского «Демона» гипнотизирует, оставляет чувство некого внутреннего дискомфорта, почти страха, но вместе с тем от него невозможно оторвать глаз. Это одна из многих загадок художника, стремившегося постичь мир не только эстетически, но и нравственно-философски.

Дальнейшее развитие искусство символизма в русской живописи получило в творчестве художников группировки «Голубая роза». Наиболее ярким представителем «голуборозовцев» был В. Э. Борисов-Мусатов. На рубеже столетий путем последовательной и энергичной эволюции он пришел от импрессионистического этюда к картине-панно нового стиля, найдя в этом стиле органическое средство для выражения символического образа. Его знаменитый «Гобелен» обманывает обыденностью, простотой своего сюжета. Но в самой манере изображения двух беседующих женщин скрыто что-то неизмеримо более глубокое. Зритель сразу замечает какую-то особую напряженность всей композиции. Возникает впечатление, что «Гобелен» вот-вот сорвется со стены и за ним откроются таинственные знаки другого, высшего бытия.