Возможности сочетания в одномотдельно взятом исследовании

Черное и белое -Только не горелое.

Детская считалка

1. Соотношение подходов

Эта тема является своеобразным итогом нашего разговора о качественном и количественном подходах в социологическом исследовании. Мы более или менее подробно рассмотрели теоретические предпосылки становления каждого из них, описали их сущностные черты, основные типы и свойственные им исследовательские стратегии, познакомились со спецификой методов интервью, наблюдения и анализа документов в каждой из этих парадигм. Теперь «законным образом» встает вопрос: «Как сочетаются эти два подхода, и возможно ли это сочетание вообще?» Сегодня можно выделить, по меньшей мере, четыре позиции социологов по этой проблеме.

Первая, назовем ее радикалистcкой позицией, разделяется прежде всего методологами: З.Бауманом, Ж. Габриумом, Дж.Холстейном и др. Она состоит в том, что эти две социологии, «взаимоотношения которых воспроизводят пропасть, разделяющую законодательный и интерпретативный разум, нельзя примирить»[1]. Законодательный разум здесь - методология классического социологического исследования, в рамках которой исследователь - «востроглазый обществовед» производит закон, единственно верную истину для всех остальных людей, «сборища невежд» здесь.

Интерпретативный разум - это методология качественного исследования, где в режиме диалога на равных рождается множественность толкований социальной реальности[2]. Интерпретативный разум, по З.Бауману, это разум, который отказывается законодательствовать.

В своей наиболее радикальной версии в рамках этой позиции считается, что вместе с «медленным разложением модернистского проекта» должна уйти со сцены и классическая социология (законодательный разум), как ошибочная, устаревшая, уступая место качественной социологии (интерпретативному разуму). Здесь отношения между этими социологиями - отношения исторической последовательности: сначала - потом. Эта версия справедливо вызывает возражения: пришествие эпохи «постмодернизма» вовсе не означает, что «модернистские» социологические практики «уйдут со сцены».

Более умеренная форма этой позиции состоит в том, что принципиально полярные социологии существуют все же синхронно, параллельно, но вес качественных исследовательских практик будет возрастать как более соответствующих «духу времени».

Фактически такая позиция достаточно жестко или в мягкой форме рассматривает эти два подхода в терминах «лучше-хуже».

Вторая позиция, назовем ее экзистенциалистской, заключается в том, что каждая из этих парадигм имеет свой спектр познавательных возможностей, свои достоинства и недостатки и потому не может быть оценена по шкале «лучше - хуже». Главный пафос такой позиции в том, что «не существует критериев, которые бы позволили окончательно доказать превосходство» одного подхода над другим. Вопрос о том, «к какому знанию мы стремимся,...есть экзистенциальный выбор»[3] исследователя.

Третья позиция, назовем ее прагматической, является в некотором смысле продолжением второй и разделяется прежде всего социологами, имеющими значительный опыт эмпирических исследований. В западной социологии это Д.Силверман, К.Панч, К.Риссман и другие, в российской социологии - О.М.Маслова, В.Б.Якубович, Г.Г.Татарова, Ю.Н.Толстова и др. Она заключается в том, что каждая из этих парадигм имеет свою «зону релевантности», т.е. область исследовательских задач, где использование конкретного подхода является наиболее эффективным или может быть единственно возможным. Выбор того или иного подхода определяет сам исследователь, руководствуясь целями и задачами своего исследовательского проекта.

Каковы же эти «зоны релевантности» для каждой из анализируемых нами парадигм? Фрагментарно мы так или иначе уже говорили об этом. Здесь лишь в компактном виде постараемся еще раз «собрать все».

Итак, считается, что классический подход необходимо использовать в такой исследовательской ситуации, где требуется определить меру:

- выраженности, распространенности того или иного социального свойства в изучаемой социальной общности;

- представленности отдельных элементов изучаемого социального явления или процесса, т.е. описать количественно его структуру;

- представленности типов изучаемого явления в той или иной социальной группе;

- а также взаимосвязь между социальными признаками, ее тесноту и направленность.

При этом мы уже говорили, что этот класс исследовательских задач может быть реализован в рамках классического подхода, если в распоряжении исследователя есть теоретическое описание изучаемого явления или процесса (их может быть несколько); только в этом случае возможна эмпирическая интерпретация, осуществление эмпирического исследования в целом. Это означает, что в рамках этой парадигмы могут быть исследованы только относительно изученные, теоретически осмысленные социальные явления, при этом их теоретическое описание удовлетворяет исследователя.

Качественный подход в наибольшей степени соответствует такой исследовательской ситуации, когда:

- изучается малоизученное или вовсе новое, неизученное явление, т.е. когда отсутствует его теоретическое описание или исследователя не устраивает имеющееся;

- необходимо изучить социальный объект в его изменчивости во времени;

- а также уникальное явление в его целостности и неповторимости.

Еще одна позиция, назовем ее узкоэмпиристской, если ее упростить, сводится к тому, что различия между качественным и классическим подходом не столь уж велики: социологи издавна используют самые различные методы. Поэтому сама дискуссия об этих подходах носит надуманный характер и непродуктивна.

Наиболее популярна в социологическом сообществе сегодня прагматическая позиция, которая, признавая «особость» каждого из этих подходов, тем не менее не водружает между ними «китайской стены». Сторонники этой точки зрения полагают, что применительно к отдельно взятому исследованию возможно сочетание этих подходов, если это обусловливается целями и задачами исследовательского проекта. Введенные авторами этой точки зрения новые для социологии словосочетания: «принцип дополнительности», «метод золотой середины», говорят именно об этом. В рамках такой позиции отвергается все еще распространенная среди российских социологов точка зрения, что качественный подход (и, соответственно, «мягкие» методы) может выступать только вспомогательным средством: или в качестве разведывательного этапа до осуществления основного классического, или в качестве уточняющего, детализирующего, после него.

Конечно, в рамках разведывательного этапа традиционного социологического исследования, действительно, чаще всего используются «мягкие» методы: свободное_ин-тервью, включенное наблюдение и т.д. Но вряд ли разведывательный этап, необходимый для производства «хорошего» исследования, можно назвать качественным: мы уже говорили, что здесь не производится полноценного знания. Его задача - быть вечным «предзнанием», «до того знанием»: отрефлексированные здесь проблемы и предмет исследования не имеют самостоятельного статуса.

Еще раз подчеркнем, что идея взаимосвязи этих двух парадигм в едином исследовательском цикле предполагает их равнозначное «сосуществование», равный вес и значимость исследовательских задач, которые решаются в их рамках.

Как возможно сочетание этих парадигм? Какие организационные, логические очертания оно принимает? Социологическая практика показывает, что возможно, по меньшей мере, два вида сочетания:

- качественные и количественные методы используются параллельно;

- качественные и количественные методы используются последовательно на разных этапах социологического исследования.

2. Параллельное использование качественного и количественного подходов

Для такого «параллельного» сочетания характерно изучение различных срезов одного и того же предмета исследования. Это различные методологические фокусы исследовательского интереса. Они могут «накладываться, соединяться и перекликаться в процессе познания»[4]. Т.Шанин для такого сочетания парадигм в одном отдельно взятом исследовании вводит термин «интерфейс». Он полагает, что близкие термины «связь», «взаимодействие», подчеркивая единство поля исследования, тем не менее не отражают принципиальной разнородности качественного и количественного фокусов исследования.

Блестящим использованием такого «интерфейса» было исследование российского крестьянства под его руководством, о котором мы уже говорили ранее (тема 4, часть 1). В нем, например, в рамках классической методологии проводились бюджетные обследования домохозяйств[5] - анализ доходов и расходов, вобравшие в себя традицию сельских статистических бюджетных исследований. Такие ис-

следования проводились еще в 20-е годы в рамках ЦСУ и Тимирязевской академии и связаны с именами А.В.Чаянова, В.С.Немчинова и др. В исследовании под руководством Т.Шанина чаяновские таблицы были скорректированы, и с их помощью собирались количественные данные о балансах семейного производства, об инвестициях, комбинировании натуральных и денежных ресурсов.

Параллельно с этим в этих же семьях шел сбор качественных данных о стратегиях материального обеспечения, планах производства, использовании труда, материальных ресурсов и денег, а также бартера и неэквивалентного обмена в рамках сети взаимопомощи родственников и соседей.

Такое сочетание двух полярных методологических подходов применительно к одному и тому же предмету исследования дало возможность соотнести «сухие» цифры доходов и расходов с субъективно значимыми решениями, соображениями членов изучаемых семей, позволило понять их способ организации своей собственной экономической жизни, в конечном итоге российского крестьянства образца начала 90-х годов в целом.

Попытки такого параллельного сочетания характерны и дня польских социологов, которые еще в конце 1960-х годов использовали «жесткие» и «мягкие» методы для перепроверки данных. Так, В. Адамский в своем исследовании польского движения скаутов комбинировал мемуарные материалы с почтовым анкетным опросом, а Б. Гамбьевский использовал стратегию «историй жизни» в сочетании с анкетным опросом для изучения проблем сельской молодежи.

3. Последовательное сочетание качественного и количественного подходов

В отечественной социологии сегодня существует целый ряд эмпирических исследований, представляющих собой сочетание качественного и количественного подходов на разных этапах одного исследования. Чаще всего на первом этапе используются качественная методология и, соответственно, качественные методы, а на втором - традиционная, классическая, с соответствующими процедурами. При этом на первом качественном этапе исследователь «схватывает» явление как целостность, как палитру, содержащую самые разнообразные его краски. Именно на этом этапе изучаемое явление предстает своими новыми, неожиданными для исследователя гранями. На втором количественном этапе - «как правило», определяется мера выраженности найденного, описанного на предыдущем этапе. Следует подчеркнуть, что качественный этап здесь имеет самостоятельное значение: в его рамках уже произведено знание, представляющее интерес для исследователя. Чаще всего это описание («тонкое» или «толстое») малоизученного или не изученного вовсе социального явления. Продолжение исследовательского поиска, переход ко второму этапу здесь вовсе не обязательны и диктуются только соответствующими целями и задачами исследования.

В отечественной социологии примерами такой логической последовательности - качественный-количественный этапы - могут быть известная аксиобиографическая методика выявления ценностных ориентации социальной группы А.П.Вардоматского, а также методика анализа экономических стереотипов, разработанная и реализованная молодым исследователем О.Н.Ваниной в 1999 году. Остановимся на них подробнее.

На первом качественном этапе аксиобиографическая методика А.П.Вардоматского предполагает выделение ценностных ориентации индивидов. Для этого информантов просят написать (или рассказать) о самых значимых для них событиях в их жизни (вот откуда вторая часть названия этой методики - «биографическая»). После этого интервьюер, используя метод глубинного интервью, пытается понять те смыслы, которыми информант наделяет выделенные события. Анализируя получаемую информацию, исследователь (он же, как правило, здесь и интервьюер) конструирует в итоге ценностные ориентации индивидов как некоторые обобщающие теоретические понятия.

На втором классическом этапе изучается представлен-ность выделенных ценностных ориентации в той или иной социальной общности, которая выступает объектом исследования[6].

Теперь обратимся к последовательному использованию качественного и количественного подходов для изучения экономических стереотипов современного российского общества[7]. Цель его заключалась в выявлении и определении уровня распространенности в различных социально-демографических группах стереотипов новых экономических групп, появившихся в российском обществе в 80-е годы: богатых, бедных, наемных работников, хозяев, безработных.

На первом качественном этапе исследования задача состояла в описании всего спектра стереотипов каждой из выделенных групп, а также выявлении структуры стереотипа[8]. При этом представление полноты разнообразия этих стереотипов относительно объектов оценивания: богатых, бедных имело самостоятельную ценность, демонстрируя «веер», разброс восприятия новой постсоветской социально-экономической реальности российскими людьми.

Так, например, применительно к группе бедных методом свободного интервью были получены различные, хотя и преимущественно негативные стереотипы. По мнению опрошенных, бедные - это:

- «безынициативные, пассивные, апатичные люди»;

- «лентяи»;

- «слабаки-неудачники»;

- «злые, агрессивные».

Был выделен также и единственно положительный стереотип бедных - «нравственно совершенные», добрые, сострадательные, готовые помочь другим, стереотип, видимо, берущий свое начало из христианской православной идеологии.

Относительно социальной группы богатых были выделены всего два вида стереотипов:

- позитивный - «честный бизнесмен, трудоголик»;

- негативный - «нечестный, вороватый, с сомнительными источниками дохода («мафиози»)».

Здесь уже сам факт существования таких стереотипов бедных и богатых свидетельствовал о тех сдвигах в ценностном сознании россиян, которые начали происходить в связи с кардинальными общественными преобразованиями. В самом деле, трудно предположить существование таких стереотипов бедных в советском обществе, когда сам термин применительно к советским людям никогда не использовался: в соответствии с идеологическими установками такого феномена просто не было в Советском Союзе. В то же время присутствие полярных стереотипов в общественном сознании показывает сложность переориентации общественного сознания, его двойственность, расколотость.

На втором этапе исследования, количественном, определялся уровень распространенности выявленных стереотипов в различных социально-демографических группах населения[9]. В ходе исследования было выявлено, что отрицательные стереотипы бедных характерны для 64% населения, и лишь 13, 9% воспринимают бедных как нравственно совершенных людей[10]. Было также получено, что в целом в общественном сознании преобладает, хотя и несущественно, отрицательный стереотип богатых (38, 1%), в то время как его антипод - положительный стереотип характерен для 27%[11].

Кроме того, на этом этапе было выяснено, например, что носителями наиболее распространенного стереотипа бедных как пассивных, безынициативных фаталистов, плывущих по течению, являются прежде всего люди с высшим образованием. Стереотип бедных как ленивых («нет бедных, есть ленивые») прежде всего характерен для молодежи.

Отрицательный стереотип богатых свойственен преимущественно людям зрелого возраста (41-50 лет), чей период социализации проходил в советское время[12].

Возможно и принципиально другое последовательное сочетание рассматриваемых подходов. Оно обусловливается иным сочетанием целей и задач исследования. Здесь на первом этапе осуществляется классическое исследование с присущими этому подходу «жесткими» методами, а на втором - качественное исследование с соответствующими процедурами. В качестве примера такой логики исследования в западной социологии можно привести исследование проблемы внебрачного материнства французского социолога Н.Лефошер, которое анализирует Жан-Пьер Альмодавар в своей известной статье «Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа». Первый этап этого исследования - количественный - включал статистический анализ официальных документов: карточек гражданского состояния, административных досье 250 молодых женщин, матерей-одиночек[13]. С помощью собранной статистической информации исследователь сумел проследить некоторые вехи социальной и семейной траектории женщин.

На втором, качественном этапе, который осуществлялся через несколько лет, Н.Лефошер использовал исследовательскую стратегию «история жизни». Рассказы о жизни 6 матерей-одиночек антильского происхождения позволили воссоздать макросоциальный контекст, т.е. те изменения в социальных нормах, которые произошли в течение жизни одного поколения на Антильских островах: женщины, происходящие из семей, в которых «наблюдается в некотором роде генеалогическая непрерывность внебрачного материнства, осуждают его», [14] стараются дистанцироваться от него.

Еще одним примером такого исследовательского цикла может быть наше исследование социально-экономической адаптации населения Самарской области (1999-2000 гг.), о котором фрагментарно мы уже говорили. Цель первого количественного этапа состояла в определении представ-ленности типологических групп, различающихся по уровню социально-экономической адаптированности в составе населения Самарской области[15]. Для этого была сконструирована теоретическая гипотеза о существовании четырех таких групп, которая и проверялась на этом этапе:

- успешные адаптанты;

- успешные дезадаптанты;

- неуспешные адаптанты;

- неуспешные дезадаптанты.

С помощью формализованного интервью было опрошено 1162 человека, отобранных методом квотного отбора по критериям пола, возраста, образования.

Ранее в теме 2 части 1 мы уже говорили о результатах этого этапа. Здесь лишь добавим, что статистический анализ полученной информации позволил нам определить и социально-демографическое «лицо» каждой из выделенных групп. Для этой цели нами был использован так называемый метод структурных коэффициентов, [16] в рамках которого сравниваются доли определенной социально-демографической группы в общем массиве опрошенных и в кон- кретной типологической группе. Значение структурного коэффициента больше 1 означает, что данная конкретная социально-демографическая группа преимущественно представлена в данной типологической группе, является чертой ее своеобразия. Так, например, анализ показал, что группа «успешных адаптантов», представленная прежде всего предпринимателями и управленцами разных уровней, имеет преимущественно мужское и очень молодое «лицо». Для этой группы характерен довольно высокий уровень образования. Напротив, группа «неуспешных адаптантов» представлена прежде всего специалистами-гуманитариями с лидирующим возрастом 41-50 лет и преимущественно высшим образованием.

В целом использование типологического анализа как логики классического социологического исследования позволило нам на первом этапе представить население Самарской области как совокупности определенных типологических групп, различающихся по уровню и результату процесса социально-экономической адаптации, определить количественную представленность этих групп, описать их социально-демографические параметры.

На втором этапе в соответствии с другой задачей исследования - определением спектра факторов, обуславливающих успешность социально-экономической адаптации, была использована качественная методология с соответствующими процедурами: методом нарративного интервью и «grounded theory» как способом обработки качественной информации. Использование этой методологии обусловливалось тем простым обстоятельством, что сегодня в российской социологии отсутствует теоретическое знание, корректно описывающее этот аспект изучаемого процесса. На этом этапе нами изучались жизненные истории двух полярных групп: «успешных адаптантов» и «неуспешных дезадаптантов», по 15 человек в каждой[17].

Содержательно на этом этапе нами ставились такие исследовательские вопросы: есть ли что-то сходное (типичное) в жизненных историях, социальных ситуациях людей, удачно вписавшихся в новые формирующиеся социально-экономические условия? Есть ли что-то сходное в индивидуально-психологических, социальных характеристиках этих людей? Если эти черты все же существуют, то каковы они? Этот же круг вопросов был адресован нами и другой полярной группе - тем, кто не предпринимал сколько-нибудь значимых усилий для изменения своей жизненной ситуации к лучшему. Главный исследовательский вопрос, который ставился здесь, сводился к поиску различий между этими противоположными группами.

В итоге нами были выделены три группы факторов, так или иначе являющихся условиями успешности адаптационного процесса: социальные, личностные и индивидуально-психологические[18].

Ключевые слова

Законодательный разум, интерпретативный разум, радикальная,, экзистенциалистская, прагматическая, узкоэмпиристская позиции, параллельное сочетание, последовательное сочетание, интерфейс.

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОКОНТРОЛЯ

1. В чем состоит основная мысль радикалистской позиции?

2. Какова основная идея экзистенциалистской позиции?

3. В чем смысл прагматической позиции?

4. Какова суть узкоэмпиристской точки зрения?

5. Что означает параллельное сочетание качественного и количественного подходов?

6. Опишите возможные варианты последовательного сочетания этих подходов.

ЛИТЕРАТУРА ДЛЯ ДОПОЛНИТЕЛЬНОГО ЧТЕНИЯ

1. Альмодавар Жан-Пьер. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа // Вопросы социологии. 1992. №2.

2. Бауман Зигмунт. Философские связи и влечения постмодернистской социологии // Вопросы социологии. 1992 №2. Т.1

3. Белановский С.А. Методика и техника фокусированного интервью. М.: Наука, 1993.

4. Вардоматский А.П. Аксиобиографическая методика // Социс. 1991. №7.

5. Ванина О.Н. Экономические стереотипы россиян в постсоветский период: социологический анализ // Трансформация социального пространства в посткоммунистических странах и новых подходы в социальных науках. Тезисы докладов Международной научно-практической конференции 23-25 сентября 1998 г. Самара: Изд-во Самарской гуманитарной академии, 1998.

6. Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в одном отдельно взятом исследовании // Социология-4М. 2000.Т.12.

7. Демин А.Н. О совмещении количественного и качественного подходов в исследовательском цикле // Содиология-4М. 2000. Т.П.

8. Маслова О.М. Количественная и качественная социология: методология и методы // Социология-4М. 1995. Т.5-6.

9.Маслова О.М. Методология и методы // Социология в России. М.: Институт социологии РАН, 1996.

10.Татарова Г.Г. Методология анализа данных в социологии (введение). М.: Издательский дом «Стратегия», 1998.

11. Толстова Ю.Н. Идеи моделирования, системного анализа, «качественной социологии»: возможность стыковки (на примере метода репертуарных решеток) // Социология-4М. 1997. Т.8.

12.Томпсон Пол. Гуманистическая традиция и жизненные истории в Польше // Биографический метод. История, методология, практика. Институт социологии, 1994.

13.Шанин Теодор. Методология двойной рефлексивности в исследованиях современной российской деревни // Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. М.: Логос, 1999. С.328.

14. Якубович В.Б. Качественные методы или качество результатов // Социс-4М. 1995. Т. 5-6.

15. Gubrium Jaber F., Holstein James A. The new language of Qualitative Method. New York, Oxford: Oxford University Press, 1997.

16. Punch K.F. Introduction to Social Research. Qualitative and Quantitative Approaches. Sage Publications, London Thousand Oaks, New Delhi, 1998.

[1] Бауман Зигмунт. Философские связи и влечения постмодернистской социологии // Вопросы социологии. 1992. Т.1. №2. С.14.

[2] В целом законодательный и Интерпретативный разум по З.Бауману, более широкие понятия, соответствующие методологии классического и неклассического гуманитарного знания.

[3] Монсон Пер. Лодка на аллеях парка. Введение в социологаю. М.: Весь мир, 1995. С.13.

[4] Шанин Теодор. Методология двойной рефлексивности в исследования современной роееийдкой деревни II Ковалев Е.М., Штеинберг И. Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. Логос, 19». C. 328.

[5] Домохозяйство s исследовании рассматривалось как семейная еде ница производства.

[6] Подробнее см.: Вардоматский А.П. Аксиобиографическая методика // Социс. 1991. №7.

[7] Ванина О.Н. Экономические стереотипы россиян в постсоветский период: социологический анализ // Трансформация социального пространства в посткоммунистических странах и новые подходы в социальных науках: Тезисы докладов Международной научно-практической конференции 23-25 сентября 1998 г. Самара: Изд-во Самарской гуманитарной академии, 1998.

[8] На этом этапе был использован целевой отбор, объем опрошенных составлял 50 человек.

[9] На этом этапе методом анкетного опроса опрашивались 450 жителей г.Самары, отобранных с помощью квотного отбора по трем критериям: пол, возраст, образование.

[10] «Недостающие» 22, 0% характеризуют людей, у которых стереотип бедных пока не сформирован.

[11] Здесь так же, как и в ситуации со стереотипом «бедных», у 35, 3% опрошенных определенный (со знаком «+» или «-») стереотип не сформирован.

[12] Подробно см.: Ванина О.Н. Указ. соч. С.53.

[13] Вся эта информация была собрана в приюте для матерей-одиночек.

[14] Альмодавар Жан-Пьер. Рассказ о жизни и индивидуальная траектория: сопоставление масштабов анализа // Вопросы социологии. 1992. Т.1.№2.С.101.

[15] Подробно см.: Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация россиян: опыт сочетания количественной и качественной методологии в одном отдельно взятом исследовании // Социология-4М. 2000.

№12.

[16] Величина структурного коэффициента рассматривалась как отношение доли конкретной социально-демографической в объеме опрошенных определенной типологической группы к доле этой группы в общем объеме опрошенных.

[17] Для корректности выводов нами были взяты группы, одинаково включающие в себя информантов в возрасте 25-45 лет.

[18] Подробно см. статью: Готлиб А.С. Социально-экономическая адаптация: факторы успешности-неуспешности // Социс. 2000. №17.