В темнице

В темнице хладной – полумрак,
Пробился луч сквозь облак пыли;
Здесь заперт чей-то лютый враг –
Бесправен он, его забыли;

Он прежде бешено стенал
И бил рукой о прутья стали;
Ведь он тогда ещё не знал –
Часы безвременья настали;

Здесь крик застыл в пыли, и сон
Надеждою не потревожит;
Всё тише, тише слабый стон,
Всё реже, реже сердце гложет;

Уж сбиты руки, сорван глас,
И сердце съёжилось от боли;
Ещё один похожий час,
И позабудет он о воле!

И в час ночной придёт к нему
В один из дней – перстом коснётся…
И станет верен он Ему,
И луч в темницу не пробьётся.

В темнице хладной – вечный мрак,
Кружится вечный облак пыли;
Здесь был когда-то чей-то враг –
Его когда-то здесь забыли.

***

Празднество невиданных созданий:
Мистики, жрецы, поэты;
Быть не может оправданий –
Лишь одни обеты!
Звёздные приметы,
Свечи, вечера гаданий,
Звуки, символы, сонеты!
Следует пассаж;
Бал теней! И занавес –
Сатурнический пейзаж!

Моя эпитафия

Я – из князей,
Однако же, незнатных.
…Из королей,
Не властвовавших никогда.
Я – из солдат,
Частей, однако же, парадных.
Я – из крестьян,
Ушедших в города.

Я – из твердынь,
Построенных из глины.
Я – из палат,
Устроенных из белого сырца.
Я – из казарм,
Где чести дух ведёт смотрины.
Я – из лачуг,
Погибших без жильца.

Я – из веков,
Не наступивших и доселе.
Я – из идей,
Утекших как бессонная вода.
Я – из огней,
Горящих в гордом теле.
Я – из людей,
Не живших никогда.

«Не о любви, Астарта»

О, не смолкай!
Вся жизнь моя теперь лишь в этих звуках!

Байрон, «Манфред»

К А.

Месяц этот – погляди-ка! –
В поле звёздно-лучевом
Сны выкашивает лихо,
Будто жатвенным серпом;

В эту ночь сказать – во благо;
Перед волею жнеца
Будто расписать бумагу,
Крышку приоткрыть ларца:

Ты ли в сне моём являлась?
Ты в гадальной ли свечи
Светом белым прелиавалась
Как под звёздами в ночи́?

Ты ли платьем шелкотканным
Пруд раскинула в саду,
Жестом ясным и туманным
Цвет развеяв на лету?

Вот, о чём теперь жалею:
Не сумел я распознать,
И нетронутую шею,
И невиданную стать;

Руки словно белых лилий
Утончённость, белизна… –
Безнадёжностью усилий
Их властительность полна;

Но властительности взгляда,
Света и мечты очей
Не познал! Но жаждал свято –
В самой тёмной из ночей;

Может, верно, так и надо!
За страданье прежних дней
Ныне выпала награда:
Самому предстать пред ней!

И теперь – в часы свиданья –
Зрю как будто сквозь свечу;
Как и в ночь того гаданья,
Созерцательно молчу!

И гляжу в зерцала-очи:
«Ты ли – сон? Прошу, взгляни!»
…Месяц жатву уж окончил,
Но узнал я: «Вот – они!»

***

Тихо ли нынче в саду неразгаданном –
Бродят ли тени былой пустоты?
Листья свальсируют с утром, сосватанным
С отблеском счастья, мгновеньем мечты?
Тени предчувствия сном неприкаянном
Лягут как будто златые листы...
Может быть, мигом невольно-отчаянным,
В это мгновенье возникнешь и ты;

Вспомнится новое, милое, вечное
Вечером, будто случайно звеня:
«Может, явленье твое безупречное
И предназначено лишь для меня?»

Стансы

Одна из особ августейших
Манила истомою прежних видений –
Из самых минут из простейших
И самых невинных значений.

На вечер – лиловою краской –
Струилося платье её, августейшей;
Луна же – с серебряной лаской –
Казалась подругой милейшей.

И поступью сей августейшей
Особы – такой же властительно-нежной –
Неспешно, как будто бы с ней же,
Ушёл этот Август безбрежный.

И звёзды рукою сакральной
Развешаны, будто для встречи дальнейшей;
Но время минуты прощальной –
С особою той августейшей.

***

Передрассветною игрою
Дурманит сизая печаль;
О, час томления, причаль
К иному берегу, иной порою!

Мне эта сладость ране милой
Казалась – в младости души;
Теперь – остаться не спеши!
Не обернешься нынче властной силой?

Была ты слабостью моею
И утешением моим;

И был тобою я любим…
Тогда я знал: тебя прогнать не смею.

И я не смог, и, вот, с рассветом
Тобою страстно увлечён;
И от себя коль отлучён,
Я скован словно бы твоим обетом.

Маяк-рассвет обманет вежды;
О, гавань сладостной мечты,
Зачем, скажи, пускаешь ты
К постою призрачный корабль надежды?..

***

Тени и тернии, песни незваные...
Наши младые года –
В глади весенней пруда;

В глади незыблемой, тонкой, как зеркало,
Мелкою рябью бегут
Воспоминанья минут;

Тени склонившейся ивы, недвижимой –
Дрогнет невидно плечо,
И на щеке – горячо.

Листьями первыми первые чаянья
Тихо коснутся пруда –
Прочь унесёт их вода;

В сторону юга, а может быть, севера,
Где разрешилось судьбой
Мне повстречаться с тобой.