Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Музыкальная шкатулка.
Демиург Шамбамбукли сидел за столом, подперев голову рукой, и наблюдал, как крутятся колесики мироздания. — Что это ты делаешь? — спросил демиург Мазукта. — Сижу, — ответил Шамбамбукли. — Смотрю. Слушаю. — Что слушаешь? — Музыку сфер. Хочешь, тоже послушай. Мазукта подошел и наклонился над мирозданием. Гулко и торжественно шумел океан. Пронзительным фальцетом взвизгивала магнитосфера. Тропосфера негромко потрескивала и посвистывала. Атмосфера порывисто гудела и ухала. Материки натужно скрипели, ворочаясь на жестких плитах. Всё вместе звучало странно, но завораживающе. Мазукта прислушался и уловил голос ноосферы — мысли, поступки, разговоры людей сливались в один ровный неумолкающий гул, будто кто-то сыпал песок на железную крышу. — Нуу… довольно мило, — согласился Мазукта. — И давно ты так сидишь? — Почти шесть тысяч лет, — ответил Шамбамбукли, не сводя глаз с мироздания. Мазукта присвистнул. — Да-а… серьезно. А не хочешь пойти куда-нибудь, прогуляться? — Подожди, — отмахнулся Шамбамбукли. — Оно сейчас остановится. — Кто «оно»? — Оно. Мироздание. Еще пара минут — и всё. — О! — оживился Мазукта. — Конец Света! Что же ты сразу не сказал? Ну-ка, дай мне тоже посмотреть. — Смотри на здоровье, — Шамбамбукли немного подвинулся, давая Мазукта лучший обзор. Тот присмотрелся — и нахмурился. — Чего-то я не понимаю. А что произойдет-то? Солнце в полном порядке, наводнений не намечается, даже вулканы молчат. Как ты собираешься мир разрушить? — Да никак, — пожал плечами Шамбамбукли. — Зачем разрушать? Сейчас завод кончится, и всё само остановится. — Просто остановится — и всё? — Ну да. — Ин-те-рес-но, — протянул Мазукта и снова присмотрелся получше. — А почему люди такие спокойные? Как будто и не намечается ничего? — А они не знают, — ответил Шамбамбукли. — Я им не сообщал. — Ну ты просто зверь! — восхитился Мазукта. — Нет, не просто зверь, а Зверь! Даже не ожидал от тебя… Мир на столе коротко звякнул и погас. Шамбамбукли вздохнул, достал из кармана ключик, вставил куда-то в недра мироздания и повернул. Снова заиграла музыка сфер, и завертелись колесики. — Ты… чего это? — захлопал глазами Мазукта. — Ничего. Завод кончился, сам не видишь? — Вижу. Но зачем ты… — Ну что тебе непонятно? — Шамбамбукли поднял на друга усталый взгляд. — Когда кончается музыка, я завожу шкатулку снова. И пусть себе дальше играет. — И сколько раз ты её заводил? — прищурился Мазукта. — Я не помню точно, надо посчитать. Каждые пять минут. — Пять минут?! — Ну да. Пружинка слабая, на большее её не хватает. — Каждые пять минут — Конец Света? — Ага. Так там время детерминировано. Мазукта потряс головой. — Шесть тысяч лет сидеть и поворачивать ключик… Шамбамбукли, и долго ты еще будешь всякой ерундой заниматься? — Пока не надоест, — ответил Шамбамбукли.
* * *
— Шамбамбукли, ты когда-нибудь бывал в суде? — спросил демиург Мазукта демиурга Шамбамбукли. — Нет. — А Страшном Суде? — Нуу… пару раз. — Отлично. Тогда пойдем, поможешь мне. — Куда? — на всякий случай испугался демиург Шамбамбукли. — Судить будем. Демократично. А то как-то некрасиво получается, если обвинитель есть, а защитника нету. Вот ты и будешь защищать. — Погоди, погоди, — Шамбамбукли поднял ладонь, останавливая Мазукту. — Для начала объясни мне, кого и за что надо судить? — Людей, конечно! — фыркнул Мазукта. — Мне тут моя агентурная сеть сообщила, что люди творят себе кумиров почем зря. А я им, между прочим, запрещал! — Агентурная сеть..? — Ну да! Очень, знаешь ли, помогает, для пущего всеведения. Так вот, по словам моего агента, идолопоклонство достигло совершенно неприличного расцвета, и пора мне вмешаться. — Да кто он такой, этот твой агент?! — Шамбамбукли, — укоризненно произнес Мазукта, — неужели ты думаешь, что я могу вот так запросто кому-то постороннему, пусть даже тебе, раскрыть чужую, тщательно проработанную легенду? — Ммм… нет. — Вот и не задавай тогда таких вопросов. — Ладно, не буду. А что от меня требуется? — Защищать, — повторил Мазукта. — Я буду ругаться и метать в людей молнии, а ты — вставай грудью на их защиту и выдвигай разумные доводы, чтобы меня разжалобить. — Хорошо, я готов. Откуда начнем? — Да вон оттуда хотя бы, — Мазукта ткнул пальцем в сторону самого большого скопления народа. — Они как-раз собираются славить кумира — видишь, даже маечками над головой размахивают? Через два часа демиурги вернулись домой. Мазукта был мрачен как туча, Шамбамбукли пребывал в прострации. — Ничего не говори! — предупредительно вскинул руку Мазукта. — Подожди. Я сам. Он заложил руки за спину и принялся нервно расхаживать из угла в угол. — Нет, — наконец произнес Мазукта. — Это, конечно, ужасно, и пошло, и вообще… Но по большому счету, наказывать людей не за что. Если бы они разработали какое-нибудь заковыристое философское учение, или исказили мой светлый облик, или хотя бы нашли себе какого-нибудь приличного вольнонаемного бога — так ведь нет! Все эти «тумц-тумц, трым-пырырым», ну какая это для меня конкуренция? Несерьезно даже… Верно? Что скажешь? — Ёнц, тонц! — невнятно ответил Шамбамбукли, покачиваясь из стороны в сторону и совершая странные пассы руками. — Что?! — опешил Мазукта. — Тыц, пыц, бака-бака… А? Ты что-то спросил? — Шамбамбукли вытащил из уха наушник и изобразил внимание. — Да нет… ничего, — ответил Мазукта и вздохнул.
* * *
— Это что у тебя? — спросил демиург Шамбамбукли демиурга Мазукту. — Человек, — ответил Мазукта. — Это — человек? — удивился Шамбамбукли. — Модель, — пояснил Мазукта, подбрасывая на ладони что-то, напоминающее небольшой кокосовый орех. — Разборная. — А можно посмотреть? — Да пожалуйста, — Мазукта протянул орех Шамбамбукли. Тот повертел модель в руках, колупнул ногтем жесткую корку. — Ну и что дальше? — Это — привычки и условности, — объяснил Мазукта. — Они у всех похожи, хотя и есть некоторые отличия. Ты снимай, не бойся. Шамбамбукли раскрыл орех и недоуменно вскинул брови. Под первой скорлупой оказалась вторая, аляповато раскрашенная яркими красками. — Ну, а это что такое? — Человеческая память. Она создает уникальный образ. У каждого человека набор воспоминаний свой и только свой. Иногда его даже ошибочно принимают за саму суть человека, но это, конечно, ерунда. Рождается-то он безо всяких воспоминаний. А что-то в нем уже есть. — И что же это «что-то»? — А ты открой, увидишь. Шамбамбукли раскрыл и эту оболочку и нахмурился, обнаружив внутри еще одну, загадочно опалесцирующую. — Мазукта… — Это — личность. Характер, если хочешь. Он определяется звездами, под которыми человек родился, местом, где родился, генами, отчасти воспитанием… словом, целиком и полностью зависит от внешних воздействий. Так что, сам понимаешь, и это не является сутью человека. — Открывать дальше? — Открывай. Внутри третьей оболочки оказалась четвертая, чему Шамбамбукли уже не удивился. Она горела и пульсировала. -..? — Моя Искра, — со сдержанной гордостью сообщил Мазукта. — Обрати внимание на совершенство форм. — Уже обратил. А человек..? — То, что ты видишь, — продолжал Мазукта, словно не расслышав вопроса, так ему хотелось похвастаться своей Искрой, — ни что иное, как внешняя сторона души. Человек получает её от меня… ну, технология тебе известна. Поэтому душа лишь отражает какую-то часть создателя, и не является тем самым уникальным определителем человека. Она лишь оболочка для той неповторимой сущности, которая находится… — Там ничего нет, — перебил Шамбамбукли, и протянул Мазукте орешек. — Что? — не понял Мазукта. — Я открыл. А там пусто. Никакой уникальной сущности нету. — А её там и не должно быть, — засмеялся Мазукта. — Это же не настоящий человек, а только модель.
* * *
— К Вам посетитель, — раздался из прихожей скрипучий голос канарейки. — Скажи, чтоб подождал! — крикнул демиург Шамбамбукли. — Он настаивает, — прочирикала в ответ канарейка. Шамбамбукли повернулся к демиургу Мазукте и страдальчески развел руками. — Ну что ты будешь делать! Во кои-то веки ко мне заглянул старый друг, так угораздило человека умереть именно в эти шестнадцать наносекунд! Извини, я сейчас. Надеюсь, это не надолго. — Ничего, ничего, — безаботно отмахнулся Мазукта. — Развлекайся. В комнату вошел человек и мрачно уставился на демиургов. — У меня вопрос, — начал он без вступления. — Это к нему, — фыркнул Мазукта и указал пальцем на Шамбамбукли. — Валяй, не стесняйся. — Сейчас, — кивнул человек. — Я хотел спросить: если демиург добр и милосерден, то почему в мире существует зло? А, каково? Он прищурился так гордо, будто только что объявил мат чемпиону мира по шашкам. — А у меня встречный вопрос, — поднял руку Мазукта. — Из чего следует, что демиург добр и милосерден? — Это общеизвестно, — нахмурился человек. — Какой-то демиург у вас однобокий получается, — покачал головой Мазукта. — Ладно, забудь. — Да, — человек моргнул и на секунду наморщил лоб, что-то вспоминая. — Ммм… ах да, я задал вопрос. Почему в мире существует зло? А? Шамбамбукли растерянно посмотрел на Мазукту, тот в ответ лишь ухмыльнулся: справляйся сам. — Ну как тебе объяснить… — протянул Шамбамбукли. — Вот у тебя есть две ноги. Одна левая, другая правая. Ты ими ходишь. А если бы одной ноги не было… — То я бы прыгал. Ну и что? — Да, это был неудачный пример, — согласился Шамбамбукли. — Жара и холод… нет, не то. Свет и тень… ммм… Плюс-минус… Единство и борьба противоположностей… Мужское-женское… Понимаешь, этот мир работает на разнице потенциалов. Человек молча смотрел на демиурга. Демиург молча смотрел на человека. Потом вздохнул и начал заново: — Ладно, попробуем иначе. У лодки есть два весла… — Очень неудобно, кстати, — перебил человек. — Только мозоли натирать. Я предпочитаю парус. Мазукта захихикал и прикрыл рот рукой. — Ну хорошо, — Шамбамбукли достал из кармана фонарик, разломал его и вытащил батарейку. — Вот, здесь есть плюс, а здесь минус. За счет этого… — Некорректное сравнение, — скривился человек. — Плюс и минус — условные понятия. — Так же, как добро и зло, — вполголоса пробормотал Мазукта. — Что? — обернулся к нему человек. — В моем мире, — ласково улыбнулся Мазукта, — я на такие вопросы отвечаю очень просто: «А в лоб?» — Это не довод, — человек опасливо подался назад. — Зато работает, — осклабился Мазукта. — Спор всегда прекращается. А значит, довод, и притом убойной силы. — Мазукта, — вмешался Шамбамбукли, — это действительно как-то… — Ну ладно, ладно, — поморщился Мазукта. — Тоже мне, эстеты! Ладно, допустим, в мире есть зло. Есть или нет? — Конечно, есть! — кивнул человек. — Сам видел. — Угу, понятно. А я вот не видел. Так что, не мог бы ты перейти от голословных утверждений к конкретным фактам? Где именно ты видел зло, в котором часу, что оно делало, и что при этом делал ты сам — словом, дать подробный отчет? — Эээ… ну, например… — В письменном виде, — Мазукта быстро сунул человеку в руки блокнот и карандаш. — В письменном? — Да. И опиши всё зло, сколько его есть в мире. А мы тут прочитаем, примем меры. — Всё зло? ВСЁ?! — Да, будь любезен. И начни с самого начала времен. Чтобы уж точно ничего не упустить. Освети каждое событие, объясни, что в нем не так, и как без этого можно было обойтись, какой и от чего бывает вред, и почему можно пренебречь пользой — словом, да, действительно всё. Времени у тебя теперь хоть отбавляй, возможности имеются — приступай. Закончишь, возвращайся. Человек вертел в руках блокнот, и в его глазах разгорался какой-то нехороший огонек. — Значит, с начала времен..? — Да, вооон оттуда, — Мазукта указал пальцем. — Видишь, там, где обезьяна с дерева спускается? — Ага, вижу. Безобразие какое! Что это она надумала? Обезьянам надлежит жить на деревьях, а не шастать по земле… сейчас, запишу эту мысль. — Ага, иди, записывай. И с подробностями, с подробностями! Все «за», все «против» — ну, сообразишь. Когда человек ушел, Шамбамбукли с укоризной посмотрел на Мазукту. — Ну и зачем это надо? Так издеваться над человеком? Ведь очевидно же, что в мире всё уравновешено, нигде он не найдет никакого зла в чистом виде. — Не волнуйся, — Мазукта брезгливо скривился. — Этот — найдет.
* * *
— Она не достанет до неба, — сказал демиург Мазукта. — Не достанет, — согласился демиург Шамбамбукли. Внизу под ними люди деловито таскали камни и складывали из них башню. — Будешь вмешиваться? — спросил Мазукта. — Пока нет, — ответил Шамбамбукли. — Я думаю. — Ну думай, думай. Мазукта подкинул на ладони увесистый метеорит, но бросать вниз не стал, а отложил в сторонку. — Вызов — это, конечно, хорошо, — произнес он после недолгого молчания. — Вызов — это благородно. Но, с другой стороны, кто есть ты, и кто они? Несерьезно даже. Совершенно разные весовые категории. — Но это всё-таки вызов, — сказал Шамбамбукли. — Да, — согласился Мазукта. — Будешь отвечать? — Не знаю, — пробормотал Шамбамбукли. — Надо бы, конечно… — А можно и проигнорировать, — предложил Мазукта. — Всё-равно ведь до неба не достанут. Сколько бы там ни пыжились, слабо им. — Это верно… — Представляешь, достроют они свою башню до конца, а тут такой облом. И до неба не достали, и ты их всерьез не воспринял. По-моему, это был бы наилучший ответ. Чтобы знали своё место, и впредь не выпендривались. — Угу… — Шамбамбукли задумчиво почесал подбородок. — Да, если люди получат такой плевок в лицо, это их сильно остудит. Станут смирными, послушными… — Дисциплинированными, — подхватил Мазукта. — И получится как с термитами, — закончил Шамбамбукли. — Нет, не пойдет. Мазукта подобрал метеорит и услужливо протянул другу: — Значит, воспользуешься? — Может быть. Потом. — Ну как знаешь, — пожал плечами Мазукта. — Только ты давай, решай поскорее, им всего два этажа осталось. — А до неба еще далеко, — пробормотал Шамбамбукли. — Не достанут. — Нипочем, — подтвердил Мазукта. Шамбамбукли вздохнул и опустил небо пониже.
* * *
— Шамбамбукли, ты где? Демиург Мазукта уже битый час бродил по зарослям, разыскивая своего друга. — Пригласил, называется… новый мир посмотреть! Дикая природа, видите ли! Что я, природы не видел? Мазукта боком продрался сквозь колючий кустарник и отпихнул ногой подкравшегося тигра. — А где сам-то? Почему не встретил? Шамбамбукли! Ты где-е-е? Изделека донесся приветственный окрик, и Мазукта поспешил на звук. Когда он, весь в репьях и колючках, выломился наконец на полянку, демиург Шамбамбукли встретил его счастливой улыбкой. — А, Мазукта, здравствуй! Смотри, что у меня тут. Мазукта подошел поближе, на ходу отцепляя репьи. — И что же у тебя тут? — Человек! — с гордостью заявил Шамбамбукли и продемонстрировал Мазукте человека. — Сам делал! — Ну и что? — не понял Мазукта. — Человек, и что дальше? — Да ты только полюбуйся! Какой смышленый! Шамбамбукли жестом фокусника достал из кармана живого сенбернара и поставил на травку перед человеком. — Это кто? — Аф-аф! — сказал человек. — Правильно! — умилился Шамбамбукли. — А это? — Хрю-хрю, гули-гули, кря-кря! — опознал человек свинью, голубя и утку. — Удивительные способности! — сообщил Шамбамбукли. — Всех животных называет. И прямо в точку! — Грр! — человек указал пальчиком на увязавшегося за Мазуктой тигра. Мазукта снова дал тигру пинка и склонился над человеком. — Ну, давай знакомиться, вундеркинд, — он приветливо улыбнулся и протянул человеку руку. Человек распустил губы и приготовился зареветь. — Эй, ты чего? — опешил Мазукта. — Испугался? — Не бойся, малыш, — Шамбамбукли усадил человека себе на колени, где тот сразу почувствовал себя увереннее. — Ну, улыбнись дяде. Скажи, «дя-дя»! Дядя хороший. — Бяка! — твердо заявил человек, показал Мазукте язык и отвернулся. Мазукта молча выпрямился во весь рост и ушел не оборачиваясь.
* * *
— Ну чего ты волнуешься? — спросил демиург. — Обещал — значит, сделаю. — Да я не волнуюсь… — вздохнул старик. — Ну посмотри на небо. Видишь звезды? — Ну вижу… — Можешь ли ты их сосчитать? — Могу… — Да это не задание! Это риторический вопрос. — Тогда не могу… — Вот и потомство твоё никто не сможет сосчитать, ибо будут они как звезды небесные. — Как звезды, значит..? — задумчиво пробормотал старик, глядя вверх. Небо прочертила короткая огненная вспышка. За ней вторая, третья… Начинался звездопад.
* * *
— У меня тоже что-то такое было, — задумчиво сказал демиург Мазукта. — В смысле, с башней. В шестом… нет, кажется, в шестнадцатом мире. Или шестидесятом..? Не помню… шестерка там точно была. — Так что с башней-то? — спросил демиург Шамбамбукли. — Да ничего особенного, — ответил Мазукта. — Люди строили башню до неба, я им перемешал языки, и стройка застопорилась. — А зачем перемешал-то? Из вредности? — Обижаешь! Из принципа. Мазукта присел на край облака и закурил. — У меня тогда были своеобразные принципы, — с затаенной ностальгией произнес он. — Всё для человека, всё для блага человека, всё во имя… ну, ты понял. — Нет, не понял, — помотал головой Шамбамбукли. — Где же тут благо? — Да всё просто, — махнул рукой Мазукта. — Я посмотрел на людей, вижу — строят башню. Ну и спустился к ним, посмотреть поближе, поинтересоваться, что к чему. Спросил одного: «что это вы тут делаете и зачем?» А он и отвечает, башню, мол, строим, чтобы до неба добраться и демиургу своему морду набить. — Ну тут ты, понятное дело, обиделся, — догадался Шамбамбукли. — И ничего подобного! — возразил Мазукта. — Было бы на кого обижаться… И потом, один человек — это еще не всё человечество. Он не может за всех решать. Одно частное мнение я выслушал, решил послушать остальных. — И что сказали остальные? — Один сказал, что башня их приближает к горячо обожаемому творцу. Другой сказал «чувак, но ведь башня до неба — это круто!». Третий что-то мямлил про неудовлетворенное либидо. Четвертый — «а чё такого, все строят, и я строю»… Понимаешь? Они же все говорили на разных языках! Делали одно и то же дело, все вместе, общались друг с другом всю сознательную жизнь — и при этом совершенно не понимали друг друга! А думали, что понимают. Это же плохо? — Плохо, — согласился Шамбамбукли. — Ну вот, — подытожил Мазукта. — Сколько было людей, почти столько же было и языков, я всего лишь оформил это дело официально. — И помогло? — спросил Шамбамбукли. — Нет, — помрачнел Мазукта. — Но тут уж я не виноват.
* * *
Демиург Шамбамбукли окинул почтительным взглядом ворох писем на столе демиурга Мазукты. — Это что? Деловая переписка? — Не совсем. Да ты глянь, если хочешь. «Славься Мазукта, Добрый И Милосердный, По Слову Которого Прекратилось Моровое Поветрие!» — прочитал Шамбамбукли на верхней бумажке и бросил на Мазукту вопросительный взгляд. — Ну и что это? — Славословия, — охотно объяснил Мазукта. — Люди возносят мне заслуженную хвалу за мои благодеяния. Хочешь почитать? — с надеждой спросил он. Шамбамбукли взял несколько писем из стопки. — Ого! — его брови уважительно поползли вверх. — Какой ты у нас, однако! Даешь дождь после трех лет засухи, отвращаешь нашествие саранчи, останавливаешь наводнения и ураганы… Хм-м… — Шамбамбукли задумчиво потер подбородок. — Да, останавливаю! — с вызовом произнес Мазукта. — Останавливаю! И дождь даю! И нечего на меня смотреть с таким скепсисом, письма настоящие, всё так и было. Или, может, думаешь, я их сам себе написал? — Да нет, что ты… — Думаешь, Мазукта не способен на бескорыстное доброе дело? Так ты думаешь, да? — Нет, конечно, — миролюбиво улыбнулся демиург Шамбамбукли. — Ты на всё способен, кто же спорит. Мне просто вдруг стало интересно, откуда взялись все эти ураганы, засухи и моровые поветрия?
|