Часть II 1 страница

Сквозь пространство и время

o ПО СТРАНАМ И КОНТИНЕНТАМ

Где бы мы ни встретили челове­ческие существа,

они всегда удив­ляются другим людям.

Маргарет Мид

Насколько распространены гомосексуальные от­ношения у народов мира? Сведений об этом значительно меньше, чем о большинстве других аспектов сексуальной культуры. Из 186 обществ, информация о которых закоди­рована в стандартной выборке Региональной картотеки че­ловеческих отношений (HRAF), которую антропологи ис­пользуют для статистического анализа социальных отноше­ний, данные о гомосексуальном поведении имеются только по 70, а об отношении к нему — по 42 обществам¹. Однако отсутствие данных не значит, что однополых отношений в этих обществах не было — просто эти культуры не придава­ли им значения или их не замечали исследователи. Проти­воречива и информация об отношении к однополой любви. По подсчетам известного социолога Аиры Рисса, вероят­ность мужского гомосексуального поведения повышается там, где власть принадлежит мужчинам и где мужские гендерные роли являются более жесткими, ригидными. Второй существенный фактор — различия в стиле социализации младенцев и степени участия в ней мужчин и женщин².

При количественном сравнении того, насколько разные общества допускают сексуальные отношения между лицами одного пола, получались шкалы, похожие на шкалу Кинзи:

1) запрещают и наказывают;

2) осуждают;

3) относятся нейтрально;

4) допускают при определенных обстоятельствах;

5) допускают всегда;

6) предписывают при определенных обстоятельствах;

7) одобряют и идеализируют.

Но одно и то же общество может запрещать однополый секс в одних ситуациях и предписывать его в других, а «гомо­сексуальное» поведение может иметь в разных культурах совер­шенно разный смысл. «Гомосексуального поведения вообще» не бывает, оно подразделяется на несколько основных типов³.

1) Возрастно-структурированные отношения между од­нополыми людьми разного возраста, чаще всего между взрослыми мужчинами и мальчиками-подростками.

2) Гендерно-обратимые отношения, когда человек, вступающий в сексуальные отношения с лицом собственно­го пола, изменяет при этом свою гендерную идентичность, одежду, род занятий и прочее на противоположные; муж­чина социально-символически как бы становится женщи­ной, и наоборот.

3) Специализированные (профессиональные) отноше­ния, когда индивид выступает носителем определенной со­циальной роли, а сексуальная связь с лицами собственного пола становится его обязанностью (например, священная храмовая проституция).

Все эти отношения официально признаны и санкциони­рованы обществом. Кроме того, существуют еще два типа гомосексуальных отношений, которых культура не предпи­сывает, а только допускает, принимает к сведению.

4) Равноправные и добровольные отношения между од­нополыми людьми, которых сексуально влечет друг к дру­гу. Разные культуры имеют на этот счет разные представле­ния и нормы, часто неодинаковые для разных социально-возрастных групп (сексуальные контакты между мальчика­ми-подростками обычно считаются нормальным проявлением юношеской сексуальности, на них смотрят сквозь паль­цы или даже одобрительно, а такое же поведение взрослых вызывает настороженность и/или осуждение).

5) Социально неравные отношения, когда человек более высокого социального статуса, обладающий властью или деньгами, сексуально эксплуатирует бедного и зависимого. Решающее значение имеет при этом не пол сексуального партнера, а сексуальная позиция; в равноправных отноше­ниях это дело индивидуального вкуса.

Самый распространенный тип институционализирован­ных мужских гомосексуальных отношений (сексуальные от­ношения между женщинами нигде не институционализиро­вались и существовали только на бытовом уровне) — возрастно-структурированные контакты между мальчиками-под­ростками и взрослыми мужчинами. Многие народы счита­ют их необходимой формой обучения и передачи мальчику силы или мудрости взрослого мужчины и оформляют их специальными ритуалами.

Ритуалы инсеминации (осеменения) мальчиков широко распространены у народов Новой Гвинеи и Меланезии⁴. Мальчик из племени маринданим живет в материнской хи­жине до 12—13 лет, затем его переселяют в мужской дом и он становится наложником своего дяди по материнской ли­нии; эти отношения продолжаются около семи лет, до вступления юноши в брак. Мальчик племени эторо должен иметь старшего сексуального партнера, чаще всего это муж или жених его старшей сестры (чтобы брат и сестра получа­ли одно и то же семя); связь продолжается до полного воз­мужания, после чего молодой мужчина сам становится сек­суальным партнером допубертатного мальчика.

Эти обычаи и связанная с ними символика подробно описаны Гилбертом Хердтом⁵ у папуасского племени самбия (название условное, чтобы защитить племя от запад­ных визитеров). Когда мальчикам этого маленького воин­ственного горного народа исполняется семь-восемь лет, их отбирают у матерей и помещают в замкнутый мужской мир. Самбия верят, что для того, чтобы созреть и вырас­ти, мальчик должен регулярно пить мужское семя, как младенец — материнское молоко. Недаром обе жидко­сти _ белые. Сосание члена для мальчика — то же, что сосание груди для младенца. До начала полового созрева­ния мальчики «высасывают» старших подростков и юно­шей, а затем их самих обслуживают новички. Юноши и молодые мужчины некоторое время ведут бисексуальную жизнь, а после вступления в брак целиком переключаются на женщин. Взрослая гомосексуальность в племени неиз­вестна. Символическая основа этой практики — стремле­ние «возвысить» мужское начало, «очистив» мальчиков от фемининных, женских элементов. Обряды, закрепляю­щие чувство мужской солидарности, хранятся в тайне от женщин и возводятся к мифическому прародителю племе­ни Намбулью. Первоначальная сексуальная социализация принудительна, партнеры не выбирают друг друга, а на­значаются старшими. В дальнейшем у них могут появить­ся индивидуальные предпочтения, но отношения и сексу­альные роли остаются строго иерархическими: старший не может сосать младшего, а между близкими друзьями это вообще не принято.

Способы «осеменения» мальчиков у разных племен раз­личны. У самбия, эторо, баруйя, чечаиикуксов это оральный контакт, фелляция. У калули (восточный берег Новой Гвинеи) вместо орального осеменения практикуется анальное. С европейской колокольни, разница не так уж велика. Но калули — традиционные враги эторо, оба пле­мени с одинаковым отвращением рассказывают о соседских методах: вы только подумайте, какой противоестественной мерзостью занимаются эти люди! На вопрос этнографа, подвергались ли они сами такому обращению, папуасы кераки отвечали: «Ну, конечно! Иначе как бы я мог вырасти?» Мужчины племени онабасулу сначала мастурбируют, а затем размазывают собранное семя по телу инициируемого мальчика. Маринданим практикуют анальные контакты, но для ритуальных целей используют также семя, получен­ное в половом акте с женщиной. У племени кимам сначала новичков коллективно анально «оплодотворяют» старшие подростки или молодые мужчины, под руководством старшего наставника. Затем семя заслуженных взрослых вои­нов, собранное при ритуализованном коллективном пре­рванном половом акте с женщинами, втирается в сделан­ные на коже новичка надрезы. После этой процедуры маль­чика подбрасывают вверх. Если он, как кошка, приземля­ется на ноги — все в порядке, он достаточно силен. Если же он падает на колени или на спину, втирание приходит­ся повторять. Кроме анального осеменения и втирания в кожу мальчику дают семя с едой и питьем.

Хотя обряды разные, отношения старших и младших ос­таются асимметричными, а способы инсеминации строго фиксированы. В течение жизни каждый мужчина последо­вательно выполняет функции донора и реципиента, не ут­рачивая своей маскулинности. И делается это не ради удо­вольствия, а для продления жизни и выращивания полно­ценного потомства.

Интерпретация этих обрядов и обычаев вызывает споры. Одни ученые видят в них способ контроля за рождаемостью путем разрядки юношеской сексуальной энергии, пока мужчина социально не созрел для брака и продолжения рода (некоторые общества поощряют подростков, вместо того чтобы «портить» девушек или соблазнять чужих жен, иметь сексуальные отношения с животными). Другие считают их средством поддержания мужской групповой солидарности (мужчины, которые спят друг с другом, не нуждаются в женщинах и имеют собственные таинства). Третьи связыва­ют их с необходимостью высвободить мальчиков из-под ма­теринского влияния: осеменение — не простой физический акт, а одухотворение, которое приобщает мальчика к муж­скому сообществу. Четвертые отмечают связь этих обычаев с символической культурой, космогоническими и религи­озными представлениями (мифический родоначальник самбия Намбулью — двуполый андрогин). Очень важно учиты­вать воинственность папуасских обществ, социализация мальчиков здесь целиком подчинена воинскому обучению. Жесткая половая сегрегация, взаимное недоверие и зависть (женщины завидуют мужской власти, а мужчины — женс­кой магии и детородной силе) порождают потребность в самодостаточности, так что общая цель всех подобных ритуалов маскулинизация мальчиков.

В то же время эти ритуалы и обычаи не создают какой-то особой, постоянной «сексуальной идентичности» и само­сознания. Если у кого-либо и возникают специфические эротические предпочтения, которые мы назвали бы гомо­сексуальными, общество не обращает на них никакого вни­мания, а индивид послушно выполняет все свои «нормаль­ные» обязанности: сначала высасывает дядю или старшего мальчика или подставляет для осеменения собственный зад, потом женится, зачинает детей и осеменяет следующих мальчиков. Что ему больше нравится — никого не волнует. Он такой же мужчина, как все остальные.

Принципиально иначе обстоит дело там, где сексуальные отношения с лицами собственного пола выступают как ас­пект тотальной символической полоролевой /гендерной ин­версии, когда мужчина феминизируется, а женщина мас­кулинизируется. Путешественники и этнографы часто стал­кивались с этим непонятным явлением.

В своем «Описании земли Камчатки» (1755) Степан Крашенинников отмечал наличие среди камчадалов особой категории мужчин-коекчучей, «которые в женском платье ходят, всю женскую работу отправляют, и с мужчинами не имеют никакого обхождения, будто бы гнушались делами их, или зазирались вступать не в свое дело»⁶. Коекчучи на­ходятся в чести, а некоторых из них «держат вместо налож­ниц». Другой путешественник по Камчатке также видел «этих бесстыдных и противоестественных лиц». Отвечая на вопросы Сената о положении чукчей и каряков, иркутский губернатор Бриль в 1770 г. писал: «А прочие мужеска пола чрез волшебство обращаются в образ женский, и меж со­бой мужеложствуют и выходят друг за друга замуж». О ши­роком распространении «педерастии» у чукчей писали и другие русские географы XVIII — начала XIX в.

Впервые столкнувшись с этим явлением после завоевания Америки, европейцы восприняли его как содомию и ссы­лались как на довод в оправдание колонизации и физичес­кого истребления индейцев⁷. С легкой руки конквистадоров, таких людей стали называть бердачами (слово это предполо­жительно происходит от испанского bardajo или bardoja, обозначающего мальчика на содержании, проститутку муж­ского пола; отсюда же и русское — «бардак»). Испанские и португальские колонизаторы беспощадно расправлялись с ними. В 1513 г. Франсиско Бальбоа бросил сорок бердачей на растерзание собакам, — «прекрасный поступок бла­городного католика-испанца», по оценке тогдашнего исто­рика.

Институт бердачей широко распространен среди амери­канских индейцев (в Северной Америке он зафиксирован у 113 племен⁸), народов русского Севера, Сибири и Дальне­го Востока (чукчи, алеуты и др.), Индонезии и Африки. Природа этого феномена вызывает споры.

Одни антропологи и психоаналитики считали бердачизм формой институционализированной гомосексуальности. Но хотя сексуальными партнерами бердачей обычно бывают люди их собственного пола, это правило не является всеоб­щим, а в описаниях их ролей и функций подчеркиваются не сексуальные, а гендерные характеристики — род занятий, одежда, специфические ритуальные функции.

Другие ученые думают, что бердачи — врожденные интер- или транссексуалы. Например, индейцы Доминикан­ской республики выделяют особую категорию людей третье­го, смешанного пола, у которых вторичные половые при­знаки появляются с большим опозданием (эндокринологи обнаружили у них редкую форму псевдогермафродитизма) и поведение которых не является ни типично мужским, ни типично женским. Не заставляя таких людей делать трудный для них выбор, местная культура позволяет им менять не только одежду, вид деятельности, имена и украшения, но и пол своих сексуальных партнеров. Самбия не причисля­ют детей, родившихся с анатомически неопределенными половыми органами, ни к мужчинам, ни к женщинам. Од­них воспитывают как мальчиков, других— как девочек, а третьи не проходят ни мужских, ни женских инициации. Хотя самбия считают это состояние грустной ошибкой при­роды, они принимают его как факт и отводят таким людям соответствующую экологическую нишу. Аналогичные явле­ния известны на Таити, в Индонезии и в некоторых других местах⁹. Однако не у всех бердачей есть телесные признаки гермафродитизма или транссексуальности.

Третьи считают бердачизм формой социального убежи­ща, экологической нишей для мальчиков, которые по тем или иным причинам чувствуют себя неспособными выпол­нять трудные и соревновательные мужские роли и поэтому причисляют себя к женскому полу. Но бывают и бердачки-женщины. Кроме того, бердачи считаются не неполноцен­ными, а двуполыми или представителями третьего, сме­шанного пола, их так и называют: «муже-женщина», «по­лумужчина — полуженщина» или «два духа». Они занимают такое же особое, автономное место в их обществе, как муж­чины и женщины. Нередко им приписывают особую маги­ческую силу, они часто (но не обязательно) бывают шама­нами и поддерживают сексуальную связь с богами. Двупо­лыми были и многие языческие божества.

Пяти-шестилетний мальчик зуньи, обнаруживший склонность к домашней работе и общению с женщинами, понятия не имеет об абстрактных нормах гендерного пове­дения, он просто проявляет свои естественные склонности. Однако его семья и община замечают это, и когда в 10—12 лет он выбирает себе одежду, он уже осознает символичес­кое значение этого акта. Если бы не его природные склон­ности, зуньи не признали бы ребенка «двух-духовным». Но если бы ему не позволили развивать эти свойства под при­крытием официально санкционированной социальной ро­ли, они, вероятно, остались бы незамеченными или про­явились в искаженных формах (в «цивилизованном» обще­стве сверстники травили бы такого мальчика, а родители таскали по психиатрам).

Эта система социализации, как и самый институт берда­чей, не создана сознательно и встречается главным образом в тех обществах, где противоположность мужских и женских ролей выражена менее резко и в религиозных верованиях которых представлено андрогинное начало как воплощение изначальной целостности и духовной силы человека.

До сих пор я говорил об институционализированных, со­циально оформленных отношениях. Основанные на личной склонности равноправные и добровольные гомосексуальные отношения чаще всего имеют место среди детей и подрост­ков. Многие культуры вообще не придают значения детс­ким сексуальным играм, включающим имитацию полового акта, взаимную мастурбацию и т. п. Половая сегрегация де­тей и подростков мотивируется не столько желанием избе­жать сексуальных контактов, сколько принципиально раз­ными задачами воспитания мальчиков и девочек. Однако жесткая половая сегрегация неизбежно влечет за собой од­нополые сексуальные контакты, с которыми народная куль­тура не считает нужным бороться.

Большинство мальчиков-подростков индейцев яноамо (Бразилия) и араукана (Чили и Аргентина) имеют гомосек­суальные связи со сверстниками, обычно прекращающиеся после женитьбы. Юноши бороро (Центральная Бразилия), прошедшие инициацию и живущие отдельно от женщин в мужских домах, часто развлекаются друг с другом, взрослые не видят в этом ничего страшного. В ряде районов Амазо­нии взаимная мастурбация и генитальные ласки — нормаль­ные элементы дружеского общения молодых холостяков и женатых мужчин. Явный гомоэротический оттенок имеет тесная дружба молодых мужчин майя и индейцев Южной Мексики и Гватемалы¹⁰. Кое-где такие отношения допуска­ются и среди молодых незамужних женщин; у найди (Ке­ния) и акан (Гана) они иногда продолжаются даже после замужества.

По мере усложнения социальной структуры общества, с возникновением классов и государства социальная регуля­ция сексуального поведения усложняется. Наибольшее вни­мание и покровительство везде и всюду оказывается репро­дуктивному сексу, однополые отношения и привязанности считаются маргинальными или подрывными. Большинство мировых религий обосновывают это тем, что однополые связи не способствуют продолжению рода. Чтобы они не вступали в конфликт с репродуктивными задачами и не подрывали институт брака, общество стремится локализовать их распространение строго определенными социальны­ми ролями, местами и ситуациями: здесь можно, а в дру­гом месте — ни-ни. Однако эти роли и ситуации достаточ­но многообразны¹¹.

Во-первых, это священная храмовая мужская проститу­ция, большей частью связанная с женскими культами, ко­торая существовала в древнем Шумере, Вавилоне, Асси­рии, Южной Индии и, по всей вероятности, в Израиле. Многие женские материнские божества (Кибела, Астарта, Геката, Афродита, Артемида, Анаис и др.) имели кастри­рованных и/или умирающих женственных возлюбленных, а жрецами их храмов обычно были евнухи или трансвеститы. Жрец переставал быть мужчиной и приобщался к могуще­ству богини. Вступая в анальный контакт с ним, мужчина приносил в жертву богине не только деньги, но и свое дра­гоценное семя.

Во-вторых, это уже знакомые нам ритуалы мужских ини­циации и социализации мальчиков.

В-третьих, это эмоциональные привязанности и сексу­альные контакты между членами мужского воинского брат­ства и в рамках так называемой героической дружбы.

В-четвертых, это дружба-любовь между женщинами, ко­торой древние авторы не придавали особого значения, но которая существовала и в античной Греции, и в мусульман­ских гаремах.

В-пятых, это сексуальные отношения между социально-неравными людьми: коммерческая мужская проституция, сексуальное обслуживание рабовладельцев рабами, инсти­тут евнухов и кастратов (евнух дольше сохраняет нежную мальчиковую внешность, не имеет других форм сексуаль­ного удовлетворения и связь с ним не считалась мужелож­ством).

Как выглядело это в разных цивилизациях?

Ни один из древнейших правовых кодексов древней Месо­потамии¹², от законов Урукагины (2375 г. до н. э.) до за­конов Хаммурапи (1726 г. до н. э.), не запрещает гомосек­суальных действий. Хеттский свод законов второго тысяче­летия до нашей эры упоминает однополый секс, но только в связи с инцестом: мужчина не должен иметь сексуальных отношений со своей матерью, дочерью или сыном. В древ­ней Ассирии мужчина, принудивший кого-либо к анально­му сношению, подвергался изнасилованию, а затем кастри­ровался; жертва изнасилования не наказывалась. Напротив, при добровольных однополых связях «активная» роль не стигматизировалась, а «пассивная» считалась позорной. Ложное обвинение или распространение слухов, будто кто-то неоднократно спал с мужчинами, было равносильно об­винению в проституции и наказывалось поркой, принуди­тельными работами, кастрацией и штрафом. Эти законы охраняли честь и достоинство мужчины, который не должен был оказываться в женской позиции, но сам по себе одно­полый секс не осуждался.

Марийский царь Зимрилин и вавилонский царь Хаммурапи имели наложников-мужчин. По древневавилонской книге гаданий, мужчина, имевший анальный контакт с равным мужчиной, опередит своих братьев и товарищей, зато того, кто в тюрьме уступит сексуальным домогатель­ствам других мужчин, ожидает беда. Гомоэротические тона имеет шумеро-аккадский эпос о героической дружбе урукского царя Гильгамеша и дикого человека Энкиду. Хотя в тексте эпоса прямых указаний на сексуальную окрашенность этих отношений нет, она проявляется в снах Гильгамеша и в их истолковании его матерью.

В древнеегипетской мифологии сексуальный контакт с богом считался добрым предзнаменованием для смертного мужчины. В надписи на одной из гробниц покойник обе­щает «проглотить фаллос» бога Ра. Другой усопший гово­рит, что фаллос бога Геба «находится между ягодиц» его сына и наследника. Однако в отношениях между равными рецептивная позиция была для мужчины крайне унизитель­ной. Один из мифов о тяжбе между двумя братьями-бога­ми, Гором и Сетом, за право наследовать их отцу Озири­су, рассказывает, что в перерыве между заседаниями суда хитрый Сет всунул свой эрегированный член Гору между ягодиц. Гор собрал семя Сета в ладонь и пошел жаловаться своей матери Изиде: «Посмотри, что сделал со мной Сет!»

Разгневанная Изида отсекла оскверненную руку Гора и за­менила ее новой, но, когда суд возобновился, Сет потре­бовал отдать ему царское место, ссылаясь на то, что он ов­ладел Гором «как мужчина», и девять судей-богов плюнули Гору в лицо и решили дело в пользу насильника Сета: од­нажды потерянное мужское достоинство невосстановимо.

Хотя богам активная позиция в анальном сексе позволя­лась, у простых египтян она осуждалась. В 125-й главе «Книги мертвых» (период XVIII династии) покойник кля­нется, что невиновен в длинном перечне грехов, в том чис­ле «не имел сексуальных отношений с мальчиком». О бы­товой жизни древних египтян в этом плане практически ни­чего неизвестно.

Отношение к однополой любви в Индии¹* трудно охарак­теризовать однозначно — слишком много там было, сменяя друг друга, разных народов и религий. В древнейшей Ин­дии существовали когда-то мужские воинские союзы и об­ряды инициации, но они исчезли очень давно. В древней­ших священных текстах ариев — ведах, оформленных на ру­беже II—I тысячелетий до н. э., однополый секс не упоми­нается; вероятно, ему не придавали религиозного значения. В санскрите нет слова, более или менее эквивалентного «гомосексуальности». Наиболее влиятельные индийские ре­лигии, буддизм и индуизм, будучи очень терпимыми к раз­нообразным сексуальным техникам, тем не менее пропове­довали аскетизм и половое воздержание. Гомосексуальные акты, как и мастурбация, считались оскверняющими чело­века, но наказывались очень мягко, это было не столько наказание, сколько очищение.

Древнейший индийский правовой кодекс Артхашастра (IV в. до н. э.) предусматривает за сексуальную близость между мужчинами штраф от 48 до 94, а между женщина­ми — от 12 до 24 денежных единиц, меньше, чем за многие гетеросексуальные нарушения. По законам Ману (I—III вв. До н. э.), «дважды рожденный (представитель высшей кас­ты, брахман. — И. К.) мужчина, который совершит проти­воестественный акт с мужчиной... должен выкупаться в одежде». Такое же ритуальное омовение полагалось за сношение с женщиной днем, или в воде, или в запряженной волами телеге. Пол сексуального партнера был менее ва­жен, чем обстоятельства сношения.

Древняя индийская эротология, обобщенная в «Камасутре», допускала использование в гетеросексуальных отноше­ниях всех телесных отверстий, однако гомосексуальной эро­тики она практически не касается, упоминая только акт фелляции, производимый евнухом, но ведь евнух — не мужчина. Бытовая, поведенческая гомосексуальность, осо­бенно распространенная в буддистских монастырях, офици­ально как бы не существовала.

Напротив, тема двуполости, андрогинии занимает важ­ное место в религиозных культах Индии. Двуполой являет­ся божественная корова-бык Адити, мать и отец всех богов. Шива обладает как мужскими, так и женскими свойствами. Вишну и его воплощение Кришна часто изображаются в виде андрогинов. В индийской мифологии широко пред­ставлены сюжеты, связанные с переменой пола, причем это делают не только боги, но и смертные.

«Третий пол» в Индии представляют так называемые хид­жры¹⁵, религиозное сообщество мужчин, с хирургически удаленными яичками и пенисом (их потом зарывают под живым деревом), которые носят женское платье и причес­ки, подражают женской походке, голосу, манерам, назы­вают друг друга женскими именами, занимают женские ме­ста в общественном транспорте и предпочитают мужчин в качестве сексуальных партнеров. Интерпретация этого ин­ститута неоднозначна. Хотя хиджры во всем «как женщи­ны», они считаются не женщинами, а особым, третьим полом. Некоторые хиджры курят и ведут себя агрессивно, что противоречит индийскому канону женственности. Мно­гие занимаются ритуальной проституцией. Отношение к хиджрам двойственное. Им приписывается особая магичес­кая сила, угроза хиджры поднять юбку и показать свои изу­родованные гениталии вызывает панический ужас, этот жест равносилен проклятию. Хиджры охотно принимают в свою среду гомосексуальных и феминизированных мальчи­ков и помогают им найти приемлемую нишу.

Преследования и кары за гомосексуальность принесло только английское владычество, но и тогда в Индии было гораздо свободнее, чем в метрополии, что делало ее весьма привлекательной для британских гомосексуалов (это отрази­лось в английской художественной литературе). Бытовая пе­дерастия была особенно распространена среди мусульман и сикхов. В то же время привычная фигура умолчания легко превращается в жесткое табу слов. В современной Индии мужская гомосексуальность остается, со времен английско­го владычества, уголовным преступлением, а в индийской литературе и кино эта тема почти не освещается (одно из исключений — фильм Раджа Капура «Сангам»).

Израильскую цивилизацию¹⁶ часто считают одной из не­многих древних цивилизаций, где сексуальные контакты между мужчинами были запрещены категорически, незави­симо от какого бы то ни было контекста. В Библии сказа­но: «Не ложись с мужчиною, как с женщиною, это мер­зость» [Левит, 18, 22] и «Если кто ляжет с мужчиною, как с женщиною, то оба они да будут преданы смерти; мерзость сделали они; кровь их на них» [Левит, 20, 13].

Однако эти запреты имеют четкий религиозный характер.

Еврейское слово toevah, которое в русском тексте Биб­лии переведено как «мерзость» (иногда его переводят как «извращение»), означает прежде всего ритуальную «нечис­тоту», нарушение неких установленных границ, «смешение» несовместимого¹⁷. Соответствующий библейский запрет стоит в одном ряду с другими аналогичными нормами, зап­рещающими кровосмешение, скотоложство, использование одежды противоположного пола, прием неподобающей пищи и т. п. В предыдущем стихе Левита [20, 12] сказано: «Если кто ляжет с невесткою своею, то оба они да будут преданы смерти; мерзость сделали они; кровь их на них». То есть речь идет не о выделении особого вида «неправильной» сексуальности, а о частном случае нарушения общих правил гендерной стратификации и родственных отношений.

Проблематична и интерпретация знаменитой истории Содома и Гоморры. По известному библейскому сюжету, Бог, узнав о безбожном поведении жителей этих двух городов, послал для выяснения обстоятельств двух ангелов. В Содоме их встретил праведник Лот и пригласил к себе пе­реночевать, но

«Еще не легли они спать, как городские жители, Содомляне, от молодого до старого, весь народ со всех концов го­рода, окружили дом.

И вызвали Лота, и говорили ему: где люди пришедшие к тебе на ночь? выведи их к нам; мы познаем их.

Лот вышел к ним ко входу, и запер за собою дверь,

И сказал: братья мои, не делайте зла.

Вот, у меня две дочери, которые не познали мужа; луч­ше я выведу их к вам, делайте с ними, что вам угодно; только людям сим не делайте ничего, так как они пришли под кров дома моего» (Бытие, 19: 4—7).

Содомляне не послушались Лота, и тогда ангелы вывели его с семьей из города, а Содом разрушили и сровняли с землей. Вторая, сходная история содержится в Книге Судей. В Гиве Вениаминовой один старик приютил на ночь мужчи­ну с наложницей. Но только они «развеселили сердца свои», как «жители города, люди развратные, окружили дом, сту­чались в двери, и говорили старику, хозяину дома: выведи человека, вошедшего в дом твой, мы познаем его». Хозяин просил их «не делать этого безумия». Вместо мужчины к ним вышла его наложница, «они познали ее, и ругались над нею всю ночь до утра», после чего она умерла (Книга Судей, 19: 22—25). И тогда израильтяне «пошли к сынам Вениаминовым и поразили их мечом, и людей в городе, и скот, и все, что ни встречалось, и все находившиеся на пути города со­жгли огнем» (Книга Судей, 20: 48).

Главное преступление в обеих притчах — вовсе не одно­полый секс, а изнасилование и нарушение законов гостеп­риимства. Лот готов был пожертвовать собственными до­черьми ради странников не потому, что не любил своих до­черей, а потому, что над дочерьми он обладал абсолютной властью, тогда как странники, которых он приютил, нахо­дились под его защитой, выдать их без ущерба для собствен­ной чести он никак не мог. Содомляне же отвергли пред­ложение не потому, что были «содомитами» и сексуально

предпочитали мужчин женщинам, а потому, что хотели унизить чужеземцев, а заодно и самого Лота, который, сам будучи пришлым, осмелился указывать, как им следует себя вести. Тем самым содомляне нарушили сразу несколь­ко фундаментальных законов. Оскорбить посланцев Бога, нарушить закон гостеприимства, да еще пожелать изнасило­вать ангелов, какого бы они ни были пола, — больше чем достаточно, чтобы разрушить город. Ветхозаветный Бог кротостью не отличался. В Гиве горожане усугубили нару­шение правил гостеприимства изнасилованием женщины. Вопрос о сексуальной позиции, «содомии», здесь вовсе не обсуждается.