Феномен К.Н. Батюшкова в контексте русской поэзии 1 трети XIX века

" Это была эпоха пересмотра литературных мнений и переделки литературного быта. На арене словесности столкнулись не только различные творческие индивидуальности, но различные творческие методы: классицизм, сентиментализм, романтизм, реализм... К.Н. Батюшков учился у всех и не хотел писать " как в старину писали". И с этой точки зрения даже не важно, к какому литературному направлению отнести его творческие поиски", – справедливо утверждал В.А Кошелев [26, с.8].

К.Н. Батюшков был необычным человеком и необычным писателем. Он удивлял друзей своими " софизмами", раздражал странными поступками – и считался в общем мнении " чудаком". Он удивлял первых читателей неординарностью и странной привлекательностью создаваемых им " безделок". Он удивляет исследователей, которые до сих пор не могут найти ему подходящего " места" в привычной схеме развития литературных направлений, относя его творчество то к сентиментализму, то к неоклассицизму, то к предромантизму; отыскивая в его поэзии и прозе " реалистические тенденции" и " декадентские мотивы"...

В привычные схемы литературного процесса не умещается, например, тот факт, что очерк К.Н. Батюшкова " Прогулка по Москве" написан в 1811 году: по типу повествования и по способу отражения жизни это, собственно говоря, " физиологический очерк" 1840-х годов. А " военные записки" (вернее, наброски их, писавшиеся в 1815 году) очень напоминают по своим мыслям и по характеру повествования " военные рассказы" Льва Толстого. А " Подражания древним", написанные в 1821 году, как бы предваряют художественные поиски русских акмеистов начала XX века. Может быть, К.Н. Батюшков сам испугался того, что написал: упомянутые произведения увидели свет лишь после его смерти...

Иногда произведения К.Н. Батюшкова именуют даже " историко-литературными парадоксами": сказка " Странствователь и Домосед", которая может быть рассмотрена как пародия на романтическую поэму, появилась в 1815 году, когда еще объекта пародии, самой романтической поэмы, не существовало в русской литературе..." [26, с.5-6].

Юный А.С. Пушкин с восторгом приветствовал К.Н. Батюшкова:

Философ резвый и пиит,

Парнасский счастливый ленивец,

Харит изнеженный любимец,

Наперсник милых аонид...

" Никто в такой мере, как он, не обладает очарованием благозвучия, – писал о своеобразии поэтического творчества Батюшкова В.А. Жуковский. – Одаренный блестящим воображением и изысканным чувством выражения и предмета, он дал подлинные образцы слога... Его талант пресекся в тот момент, когда его мощь должна была раскрыться во всей своей полноте" [29, с.253].

Судьба К.Н. Батюшкова замечательна и трагична: член многих литературных обществ, участник войн с Наполеоном, путешественник, секретарь русской дипломатической миссии в Неаполе, образованнейший человек своего времени в пору расцвета поэтического дара застигнут душевной болезнью.

Тем явственней звучит роскошная поэзия молодого К.Н. Батюшкова, " энтузиаста всего прекрасного":

О, пока бесценна младость

Не умчалася стрелой,

Пей из чаши полной радость

И, сливая голос свой

В час вечерний с тихой лютней,

Славь беспечность и любовь!..

А когда в сени приютной

Мы услышим смерти зов,

То, как лозы винограда

Обвивают тонкий вяз,

Так меня, моя отрада,

Обними в последний раз!

[1, т.1, с.25].

В.А. Кошелев пишет, что " К.Н. Батюшков был похож на всех других людей первой четверти XIX века. И не похож, оставаясь человеком глубоко оригинальным. Это был человек, устремленный в свое время – и обогнавший его. Это был Поэт, не выдержавший натиска житейских противоречий" [25, с.6].

Н.Н. Зуев же отмечает, что " К.Н. Батюшков стоял у истоков того огромного мира, который мы называем русской классической литературой XIX века, предвосхитил в своем творчестве многие художественные открытия русских писателей, стал зачинателем таких тем, как, например, войны и мира, города и городских контрастов, " золотого века" "...[18, с.3].

К.Н. Батюшков – ключевая фигура в литературном процессе, узел, соединяющий русскую литературу XVIII и XIX веков. Поэт переходного времени, связанный с ведущими деятелями русского сентиментализма дружескими и даже кровными узами, Батюшков как личность, как психологический тип принадлежит этой эпохе. В литературе он открывал новые пути, по которым пошел, прежде всего, Пушкин, а затем и те, кто учился у него [18, с.5].

Всматриваясь в неосуществленные планы и замыслы Батюшкова, начинаешь наглядно понимать всю великую закономерность Пушкинского развития. В.Г. Белинский сопоставлял поэзию К.Н. Батюшкова с искусством скульптора: " В стихах его много пластики, много скульптурности, если так можно выразиться. Стих его часто не только слышим уху, но видим глазу: хочется ощупать извивы и складки его мраморной драпировки" [5, с.47]. Впоследствии великий критик справедливо полагал, что К.Н. Батюшков вместе с Жуковским и Державиным не просто предшествовал Пушкину, но во многом прокладывал путь, на котором русская поэзия достигла высочайшего расцвета в период своего " золотого века".

Д.Д. Благой в своем исследовании пришел к выводу о том, что Батюшков смог и успел воплотить выдающееся открытие в сфере поэтического искусства, что ставит его в ряды замечательных русских поэтов. Своим осуществленным творчеством он, наряду с Жуковским, заполняет целый литературный период между XVIII веком и эпохой Пушкина, – справедливо утверждает ученый. Поэтому он является предшественником великого русского поэта. Роль в историко-литературной перспективе, конечно, исключительно почетная" [7, с.13-14].

Н.В. Фридман, тщательно анализируя художественное воздействие творчества К.Н. Батюшкова на русскую поэзию XIX в., отмечает, что наибольшее влияние, естественно, оказывали на нее такие центральные и " программные" произведения поэта, как " Мои пенаты", " Беседка муз", " Веселый час", " Вакханка", " Тень друга", " Мой гений", " Из греческой антологии", " Элегии из Тибулла" и, наконец, " Видение на берегах Леты", причем это влияние (да и влияние других произведений Батюшкова) в очень многих случаях оставалось не установленным или не отмеченным исследователями. Ученый также утверждает, что если карамзинисты и поэты пушкинской плеяды часто усваивали самый дух и основные идеи, а также наиболее характерные образы и ритмы любовно-эпикурейской поэзии Батюшкова (здесь на первое место должно быть поставлено влияние трехстопных " Моих пенатов", где Батюшкову удалось достичь предельного соответствия формы и содержания), то в дальнейшем, когда кончилась пушкинская эпоха, русские поэты XIX в. перенесли свое внимание с мыслей, эмоций и ритмов поэзии Батюшкова, которые уже были им в значительной степени чуждыми, на метод строения его образов, на достигнутое им замечательно гармоничное сочетание пластичности с обдуманной звукописью и в то же время повторяли, развивали и переосмысляли отдельные " разрозненные" мотивы его стихотворений, преимущественно связанные с античностью. И на всех этих глубоко различных этапах развития нашей литературы XIX в. К.Н. Батюшков " выступал в качестве учителя русских поэтов, как правило, вносившего в их творчество струю сверкающей жизнерадостности и высокой художественности" [49, с.371].

Таким образом, подвиг К.Н. Батюшкова – в его творческих исканиях, в его стремлении решить в условиях новой и старой эпохи проблему личности, в новом типе лирического героя, в его художественных достижениях.

Поэт неповторимого дарования, Батюшков создал свой художественный мир, " батюшковскую гармонию", пластичность образов. Мир романтической мечты, реальной земной радости, мир светлых чувств, " душевной скорби".

Современного читателя, любящего поэзию, привлекает лирическая проникновенность лучших произведений Батюшкова, исполненных " истины в чувствах", романтическая устремленность автора к идеалу, поэтизация им мечты. Пленяет музыка стиха и слова Батюшкова, " златострунность" его поэзии. Несмотря на трагизм личной судьбы К.Н. Батюшкова, его имя в ряду самых светлых имен русской классической поэзии: в стихах К.Н. Батюшкова много света, любви и добра.