Она улыбнулась в ответ. Её улыбка и подаренный поцелуй – это всё, что я запомню сегодня, я в этом уверен.

Скоро увидимся, дружище, – сказал я, и мы с Гарри обменялись рукопожатием.

Правда скоро, Гарри, – добавила Гермиона. – Обещаем.

Гарри кивнул и зашагал со своими родственниками в сторону выхода.

Папа прощался с родителями Гермионы, а она взяла меня за руку и увела за одну из колонн (не понимаю, зачем). А потом тихо сказала:

Я буду скучать, – и поцеловала меня прямо в губы. Это не был простой дружеский поцелуй, к тому же, простите меня, друзей не целуют в губы. А что сделал я? Я ответил на него со всей нежностью, на какую был способен при моем полном отсутствии опыта. Вот так состоялся наш первый поцелуй, пусть не окрашенный серьезными чувствами, не горячий, но тем не менее.

Я тоже, – ответил я, когда наш поцелуй прекратился, и улыбнулся, смотря ей в глаза.

Она улыбнулась в ответ. Её улыбка и подаренный поцелуй – это всё, что я запомню сегодня, я в этом уверен.

Сейчас я спрашиваю себя, искренней ли была она тогда и сейчас? И отвечаю, что да. И от этого у меня в груди загорается маленький огонек, согревающий всю душу. Теперь нужно постараться сохранить достигнутый результат и попытаться узнать, могу ли я рассчитывать на что-то большее.

* * *

– Я знаю, кто может быть хуже Амбридж, – послышался голос у двери. Джинни вошла в комнату, ссутулившись, с недовольным видом. – Привет, Гарри.

– Что с тобой? – спросил я. Неужели Флер опять сделала что-то, что вывело мою сестру из себя? А это интересно, надо бы поучиться у мисс Делакур.

– Всё она, – ответила Джинни и упала на кровать Гарри. – Я от неё скоро совсем спячу.

Я угадал.

– Что она ещё сделала? – спросила Гермиона с сочувствием. Конечно, она была полностью на стороне подруги. Вчера я слышал, как Джинни и Гермиона смеялись над Флер, называя её прозвищем, придуманным моей младшей сестрой.

– Да просто не могу слышать, как она со мной разговаривает – как с трехлетней!

– Я тебя понимаю, – сказала Гермиона тихим голосом. – Она только о себе и думает.

А вот это уже слишком! Я не позволю так говорить, даже тебе, Гермиона.

– Слушайте, да оставьте вы её в покое хоть на пять секунд! – сказал я со злостью.

– Да-да, правильно, заступайся за неё, – огрызнулась Джинни. – Всем известно, что ты на неё запал.

Перебор, сестренка. Да, я не могу оторвать от Флер глаза, когда она находится в одной комнате со мной, но я знаю, что у меня нет никаких шансов. К тому же, у меня есть другой человек, которого я, судя по всему, люблю и хочу добиться взаимности. Кстати, Гермиона после этих слов как-то по-особенному посмотрела на меня, видимо, хотела услышать мой ответ. Но я не успел и слова произнести, как дверь снова распахнулась. В комнату вошел предмет нашего разговора с подносом, на котором стоял завтрак для Гарри.

– ‘Арри, – произнесла она, – как мы давно не виделись (что ж, уроки английского не пропадают даром), – Флер подплыла к кровати Гарри, поставила поднос тому на колени и поцеловала в обе щеки.

Опять Гарри везет! Правда, даже издалека можно увидеть, что Гарри покраснел от смущения. Тут мне захотелось рассмеяться, и я посмотрел на Гермиону. Странно, Гермиона смотрела на этот милый поступок Флер ничего не выражающим взглядом. А что, если бы на месте Гарри был я, как она повела себя в такой ситуации?

Но я хочу, чтобы меня целовала Гермиона. Ура, оно опять заговорило! В последнее время мое сердце по неизвестным причинам молчало, позволяя разуму заселять голову черными мыслями. А сейчас снова подало голос! Да, я хочу именно этого.

Тем временем наш разговор повернулся в другом направлении. Мы говорили о Тонкс и о Сириусе (как я и предвидел). Потом Гарри рассказал, что в этом году будет заниматься с Дамблдором индивидуально. Мы с Гермионой обменялись многозначительными взглядами, после того, как я смог проглотить гренок, который был у меня во рту. Следующая тема нашего разговора – это, конечно, поход в Министерство и потерянное пророчество. Тут Гарри признался, что ему известно содержание предсказания. Он сказал, что там говорится о том, что он – единственный, кто сможет победить Тёмного Лорда. Этой новости стоило ожидать, ведь «Пророк» однажды обмолвился про смысл разбитого пророчества.

Тут раздался громкий треск, и Гермиона исчезла в облаке черного дыма.

– Гермиона! – заорали мы с Гарри в один голос.

Дым рассеялся, и мы увидели Гермиону с большим синяком под правым глазом.

– Я его сдавила, а он… он дал мне в глаз! – со слезами сказала она.

Странно, но мне захотелось рассмеяться оттого, что я увидел. С трудом сдерживая смех, я сказал:

– Не переживай, мама тебя мигом приведет в порядок, она здорово умеет исцелять мелкие травмы.

– Да ладно, это всё сейчас неважно! – резко сказала Гермиона.

Ничего себе, неважно! Как может собственная внешность не волновать девушку? Тем более такую девушку…

Затем мы подошли (а точнее, подвела нас Гермиона) к теме экзаменов – моей самой нелюбимой теме. Эта же тема продолжилась и на кухне, куда мы спустились, когда Гарри доел завтрак и оделся. Правда, я выяснил, что для Гермионы внешность хоть что-то значит. Она по-прежнему сидела с синяком, чуть не плача от обиды, а моя мама пыталась вылечить её.

Конечно, как я мог подумать, что Гермиона не думает и не заботиться о своей внешности? Вспомни, сколько раз она радовала тебя разговорами про одежду, про твой не всегда опрятный внешний вид. Она хочет, чтобы я выглядел нормально, чтобы она получала удовольствие, смотря на меня. Всё это называется одним простым, но важным словом – забота. Вот же здорово! Она хочет, чтобы я о ней заботился, и хочет заботиться обо мне. Разве это не прекрасно?

Погруженный в свои мысли, я не заметил приближение трех сипух. Это летят результаты наших экзаменов. Интересно, что я там наскреб по своим предметам? Наверно, одних «Т». Мама подошла к окну и распахнула его перед летучими гостьями. Ко мне подлетела темно-коричневая сипуха, уселась на стол и протянула лапу. Я снял свиток пергамента и медленно развернул его.

СТАНДАРТЫ ОБУЧЕНИЯ ВОЛШЕБСТВУ

РЕЗУЛЬТАТЫ ЭКЗАМЕНОВ

Проходные баллы: Превосходно (П);

Выше ожидаемого (В);

Удовлетворительно (У);

Непроходные баллы: Слабо (С);

Отвратительно (О);

Тролль (Т).

РОНАЛЬД БИЛИУС УИЗЛИ ПОЛУЧИЛ СЛЕДУЮЩИЕ ОЦЕНКИ:

Астрономия ························································································ У

Уход за магическими существами ··················································· У

Заклинания ························································································· В

Защита от Темных искусств ························································· В

Прорицания ························································································ О

Травология ························································································· В

История магии ················································································ С

Зельеварение ···················································································· В

Трансфигурация ·············································································· В

Что ж, не так уж и плохо. Семь СОВ – это надо же! Теперь можно со спокойной душой отказаться от прорицаний, истории и зельеварения. Ну ещё от ухода за магическими существами. Однако снова придется думать о своей будущей профессии: с мечтой пойти в мракоборцы было покончено. А интересно, что получили Гарри и Гермиона?

– Гарри, покажи свои, махнемся, – весело сказал я, даже не пытаясь скрыть восторг.

Гарри протянул мне свой пергамент, а я отдал свой. Избранный получил примерно те же оценки, что и я, только напротив защиты стояла гордая буква «П». Этого стоило ожидать.

А как справилась Гермиона? Почему-то её оценки меня волнуют не меньше, чем свои.

– Гермиона, – окликнула её Джинни. – У тебя как?

– Н-неплохо, – ответила Гермиона тихим и слабым голосом.

Неужели что-то случилось?

– Да ну тебя! – воскликнул я и, не давая ей возможности спрятать пергамент, подскочил к ней и выхватил листок с результатами. Вот это да! Десять «Превосходно» и одна «Выше ожидаемого» по Защите от Темных искусств! Вот это результаты! Да если бы у меня были такие оценки, то я бы прыгал от счастья. Хотя куда мне… до лучшей ученицы курса Гермионы Грейнджер. Мне остается только порадоваться за неё. Да, я очень сильно рад, что Гермиона так прекрасно сдала все свои экзамены, которых было больше, чем у меня или Гарри.

Глава 3. Триумф Поттера,

в которой рассказывается о том, как Гарри стал мастером зельеварения, а я ищу доказательства любви Гермионы.

– Скажи, ты на самом деле собираешься шпионить за Малфоем? – спросил я Гарри, разбирая кровать. В спальне, кроме нас, никого не было.

– Да, – серьёзно ответил Гарри.

– Понятно, – произнес я и хотел ещё кое-что добавить, но тут в спальню вошли Невилл и Дин. – Всем спокойной ночи, – только сказал я и лег в кровать.

– Спокойной ночи, – пожелали друзья, и я задернул полог.

Сегодня у меня был тяжелый день, поэтому, как только моя голова коснулась подушки, я уснул мертвым сном.

На следующее утро Гарри и я первым делом отыскали Гермиону, чтобы спросить её мнение о вчерашних приключениях в поезде. Гермиона согласилась со мной насчет того, что Малфой просто выпендривался перед Паркинсон. Мы эту тему отложили, правда, как мне показалось, ненадолго, и я перешел к более приятной:

– Хорошо быть шестикурсником! – довольно сказал я, вкладывая в каждое слово торжественность. – Да ещё у нас в этом году будет свободное время. Целые уроки, когда можно просто сидеть и расслабляться, – широкая улыбка уже поползла по моему лицу.

– Эта время нам дано для самостоятельных занятий, Рон, – сказала Гермиона (нет, удовольствие ты мне не испортишь).

– Только не сегодня, сегодня у нас будет полный кайф.

– Стой! – приказала Гермиона (неужели мне?). Она схватила какого-то мелкого четверокурсника за руку, в которой была… кусачая тарелка (всегда о такой мечтал), и строго сказала: – Кусачие тарелки запрещены, дай сюда.

Парень подчинился. А что ещё ему, собственно говоря, оставалось делать? Против приказа Гермионы Грейнджер, самой лучшей старосты, даже я не осмелился бы выступать. Четверокурсник скрылся с глаз, а я посмотрел на тарелку и сказал, протягивая к ней руки:

– Здорово, я всегда о такой мечтал.

Гермиона начала что-то возражать, но тут я услышал сзади чей-то громкий смех. Обернувшись, я увидел позади Лаванду Браун, которая мило хихикала, видимо, над моими словами. Странно, но почему-то я не счёл её хихиканье издевательством надо мной. А уж, когда Лаванда обернулась через плечо и посмотрела на меня, я выпятил грудь вперед.

А вот Гермиона, наоборот, была чем-то недовольна. Хоть она и исполнила мою мечту, но весь остаток пути до Большого зала не сказала больше ни слова.

Быстро позавтракав, мы остались ждать профессора МакГонагалл, которая должна раздать расписания занятий. Она подошла к Гермионе, взглянула в её результаты и заявление, похвалила (непонятно почему я улыбнулся) и вручила расписание, в котором первой графой шел урок древних рун. Гермиона умчалась на него, а профессор МакГонагалл перешла к Невиллу, у которого всё было не так радужно. Невилл моментально получил разрешение продолжать курс травологии (ещё бы, у него по ней «Превосходно»), а следом защиты, и заклинаний. Настала очередь Парвати получать расписание. Вот уж кто задержал профессора, так это она. Подруга Лаванды пустилась во все тяжкие, расспрашивая МакГонагалл про прорицания. Узнав, что прорицания у них будет вести эта шарлатанка, Парвати с кислым видом взяла свое расписание. Следующим шел Гарри. Ему разрешили продолжить курс по всем предметам, связанным с мракоборческой деятельностью, даже по зельеварению. Узнав, что новый преподаватель берет учеников с оценкой «Выше ожидаемого», я решил попросить МакГонагалл о том, чтобы и я продолжал изучать этот предмет. МакГонагалл согласилась и вручила нам одинаковые расписания. Ну, теперь держитесь. Будущие мракоборцы, Рональд Уизли и Гарри Поттер, приступают к занятиям! Ой, кажется, наш первый урок в этом году состоится только через час! Черт, это Защита от Темных искусств со Снеггом. Испортили всё-таки праздник.

Вернувшись в гостиную Гриффиндора, мы обнаружили там нескольких семикурсников, в том числе Кэти Белл. Гарри начал с ней разговор о квиддиче, а я принялся запускать кусачую тарелку, за которой тут же стал охотиться Живоглот.

Для меня этот час свободы пролетел быстро, и по прошествии его я вместе с Гарри отправился на Защиту от Темных искусств. Перед дверью уже стояло несколько студентов, в том числе и Гермиона, к которой мы подошли.

– Нам столько задали по рунам, – сказала она чуть ли не паническим голосом. – Пятнадцать дюймов пергамента, два перевода и вот это нужно прочитать к среде, – она кивнула на гору книг, которую держала в руках.

– Кошмар, – я театрально зевнул.

Она посмотрела на меня с обидой. А чего ты ещё хотел? Она хотела, чтобы ты ей посочувствовал, а ты вместо этого зеваешь от скуки. Неужели ещё один мой косяк? Исправлять положение было уже поздно, так как дверь отворилась, и Снегг приказал собравшимся:

– В класс!

Я пропустил Гермиону вперед себя. Удивленный взгляд. Нет, я точно делаю что-то не так. Но что? Мы сели подальше от учительского стола, и Гермиона достала свой учебник.

– Я не велел вам достать учебники, – сказал Снегг и повернулся к классу.

Гермиона поспешно спрятала книгу в сумку и приготовилась слушать речь профессора. За время моего обучения мне уже порядком надоели вступительные слова учителей, которые те произносят на первом уроке в начале года. Поэтому в это время я стараюсь думать о чём-нибудь приятном. Эх, сегодня у меня только два урока вместо четырех. Как бы мне хотелось провести это свободное время вместе с Гермионой, но у неё, наверняка, будет какой-нибудь предмет. Зачем она включила в свое заявление столько предметов? Сдала ты СОВ по древним рунам на высший балл и успокойся. Подумай о том, что на свете есть человек, который просто жаждет проводить с тобой всё свободное время, а ты лишаешь его такой возможности.

Откуда ей знать, что такой человек есть?

Ты же не сказал, что ты к ней чувствуешь. Боишься признаться ей, боишься, что она отвергнет, потому что не любит тебя.

Нет, не боюсь.

Боишься. Всё равно у вас не будет времени, которое можно посвятить друг другу, если ты не поговоришь с ней.

Ещё рано. Мне нужно всё проверить.

Так проверяй! А не задумывайся о времени, которого нет.

– Теперь разделитесь на пары. Один партнер попытается без слов навести порчу на другого. Другой будет пытаться также без слов отвести от себя порчу. Приступайте!

А что уже практика по невербальным заклинаниям?! Отец рассказывал мне о них, но как их применять я и понятия не имею. К счастью, я могу встать напротив Гермионы, она мне поможет в этом деле. Вот чёрт, Гермиона выбрала в качестве партнера Невилла, а мне ничего не оставалось, как встать рядом с Гарри. После первой неудавшийся попытки я осмотрел класс и увидел, что не только у меня нет опыта в работе с невербальными заклинаниями. Многие шепотом наводили порчу и устанавливали Щитовые чары, стараясь, чтобы не было видно шевеления их губ. Кое-что интересное случилось примерно на десятой минуте. Невилл шепотом произнес заклятие-подножку, а Гермиона невербально смогла его отклонить. Я взглянул на Снегга – он заметил это достижение, но не стал награждать Гермиону за него. Неужели у Дамблдора совсем поехала крыша? Как можно было назначить преподавателем такого важного предмета человека, который ненавидит большую часть курса?

– Какое убожество, Уизли, – сказал Снегг, подойдя к нам и смотря на то, как я пытаюсь разоружить Гарри с помощью невербального Экспеллиармуса. – Дайте-ка я покажу, как это делается…

Он быстро взмахнул своей палочкой, а Гарри крикнул:

– Протего!

Снегг отлетел назад и врезался в одну из парт. Несколько студентов тихо рассмеялись, и я в том числе. Я коротко взглянул на Гермиону – в её глазах читался испуг. Боже мой, она пожалела человека, который не захотел её поощрять, хотя мог и обязан был.

– Вы помните, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?

– Да, – ответил Гарри.

– Да, сэр, – гаркнул Снегг.

– Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор, – произнес Гарри.

Ха! Вот это Гарри – молодец! Наверное, за всю историю не было такого случая! Несколько студентов ахнули, в том числе и Гермиона, а я, Дин и Симус тихо рассмеялись за спиной Снегга.

Конечно, за такой номер Гарри получил наказание, но всё равно это выглядело впечатляюще. По пути в гостиную нам встретился Джек Слоупер, который передал Гарри свиток пергамента. Оказалось, что это приглашение на первый урок к Дамблдору. Остаток пути мы провели в рассуждениях по поводу предмета этих занятий. Я сказал, что это, вероятно, будут какие-то сверхсложные заклятия, неизвестные Пожирателям. Гермиона не согласилась со мной, сказав, что они запрещены законом и что Дамблдор будет учить Гарри защитным заклинаниям. Я не стал спорить с ней, и мы распрощались на пятом этаже, потому что Гермиона отправилась на нумерологию. А мы с Гарри вернулись в гостиную и приступили к домашнему заданию по Защите от Темных искусств. Мы убили весь свободный час, но продвинулись только на четверть. После обеда к нам присоединилась Гермиона, и работа пошла быстрее. Убив ещё час, который можно было провести куда приятней, мы отправились на зельеварение. Подходя к знакомой двери, мы увидели, что продолжать курс смогли лишь дюжина человек. Среди гриффиндорцев были только мы трое, несколько слизеринцев, среди которых я заметил белобрысого Малфоя, четверо когтевранцев и староста Пуффендуя Эрни Макмиллан. Он важно протянул руку Гарри и что-то сказал про сегодняшний урок Защиты. Я его не слышал, потому что был возмущен его поведением. Он очень внимательно рассматривал Гермиону, как будто видел её в первый раз. Да что он о себе возомнил, этот Макмиллан! Ну, чего ты удивляешься? Он смотрит на неё как на девушку, причем свободную.

– Рон, Гермиона, как поживаете? – спросил Эрни прямо-таки деловым тоном.

– Нормально, – хором ответили мы.

Тут дверь класса отворилась, и нас пригласили войти. Мерлин, почему Слизнорт не преподавал у нас зельеварение на первых курсах? Видимо, чтобы сделать нам сюрприз, он приготовил несколько сложных, но интересных зелий, от которых сейчас шёл очень приятный аромат. Я, Гермиона и Гарри прошли мимо котла, в котором играло зелье золотого цвета. От котла поднимались высоко в воздух разноцветные завитки дыма, к тому же от зелья пахло чем-то особенно вкусным.

– Усаживайтесь, – произнес профессор, с улыбкой оглядывая класс.

Мы сели вместе с Эрни за стол, который стоял рядом с котлом с этой золотой жидкостью. Я ещё раз принюхался и вдруг почувствовал, что мой мозг отключается. Я переместился на цветущий луг, и рядом со мной была Гермиона, от которой пахло духами, подаренными мною на прошлое Рождество. Так вот чем пахнет это зелье – луговыми цветами (моими любимыми) и прекрасными духами Гермионы. Я коротко взглянул на Гарри и увидел, что друг мне улыбается. Я улыбнулся в ответ и на этот раз приготовился слушать вступительную речь профессора. Но Гарри помешал мне, сказав Слизнорту, что у него и у меня ничего нет для занятия. Слизнорт подошел к шкафу и достал два комплекта принадлежностей, включающие в себя учебники Либациуса Бораго «Расширенный курс зельеварения» и старые медные весы. Книги были сильно потрепаны, видимо, их владельцы закончили Хогвартс не менее пятидесяти лет назад. Но разглядывать свой временный (надо будет в магазине заказать новый) учебник мне было некогда, потому что Слизнорт наконец-то обратился к классу:

– Ну-с, я приготовил для вас несколько зелий – так, ради интереса. Подобные зелья вы должны будете уметь готовить к экзамену ЖАБА. Кто может сказать, что это за зелье? – он указал на котел рядом со слизеринским столом.

Гермиона тут же подняла руку, Слизнорт разрешил ей ответить пригласительным жестом.

– Это Сыворотка правды, жидкость без цвета и запаха, которая вынуждает того, кто её выпьет, говорить только правду, – спокойно сказала она.

Страшное зелье, особенно если попадет к злым людям. Я бы на месте Слизнорта не рассказывал его рецепт слизеринцам. Они уже сидят с таким видом, как будто хотят применить Сыворотку к кому-нибудь из здесь присутствующих.

Тем временем урок продолжался. Слизнорт похвалил Гермиону (Снеггу у него нужно поучиться некоторым правилам) и указал на следующее зелье.

– Это Оборотное зелье, – ответила Гермиона.

Неужели мы ещё будем готовить и его? Ведь насколько я знаю, его приготовление занимает целый месяц. Пока я предавался замечательным воспоминаниям о том дне, когда впервые попробовал Оборотное зелье, на его поверхности появились и лопнули несколько пузырьков воздуха – зелье кипело на огне, приобретая консистенцию разведенной глины.

Но на этом интересные зелья не закончились. Слизнорт наконец-то указал на зелье, чье название я хочу узнать с самого начала урока.

– Это Амортенция!

– В самом деле, – подтвердил профессор. – Как-то даже глупо спрашивать, но вы, вероятно, знаете, как оно действует?

– Это самое мощное приворотное зелье в мире! – тут же последовал ответ. Бог мой, неужели?

– Совершенно верно! – воскликнул Слизнорт. – Вы узнали его по перламутровому блеску.

– И по тому, что пар завивается характерными спиралями. И ещё оно пахнет для каждого по-своему, в зависимости от того, какие запахи вам нравятся, – вот это уже интересно, скажи, Гермиона, что нравится тебе? – Например, я чувствую запах свежескошенной травы, нового пергамента и…

Она покраснела и не закончила фразу. Мерлин, что же ей ещё нравится? И почему она покраснела, едва не проговорившись? Надо будет спросить её.

– Позвольте узнать ваше имя, моя дорогая?

– Гермиона Грейнджер, сэр.

– Грейнджер… – протянул профессор. – Вы, случайно, не в родстве с Гектором Дагворт-Грейнджером, который основал Сугубо Экстраординарное Общество Зельеварителей?

– Нет, не думаю, сэр. Видите ли, я из семьи маглов.

От меня не ускользнул тот факт, что Малфой после этих слов наклонился к Нотту, ещё одному потомку Пожирателей смерти, и что-то зашептал тому на ухо. Оба гадко засмеялись.

– Ага! «Моя лучшая подруга – из семьи маглов и учится лучше всех на нашем курсе»! Полагаю, это и есть та подруга, о которой ты говорил, Гарри?

О чем это он?

– Да, сэр, – сказал Гарри.

Да ты что, Гарри, совсем страх потерял?

Кто-то же должен её хвалить, раз у тебя не хватает толку!

– Ты правда сказал ему, что я лучшая на курсе? Ой, Гарри! – с улыбкой на губах прошептала Гермиона.

– А что тут такого особенного? – спросил я. – Ты и есть лучшая, я бы тоже так ему сказал, если бы он меня спросил!

Гермиона на этот раз улыбнулась мне, и у меня немного отлегло от сердца. Что сейчас произошло? Неужели этот была настоящая вспышка ревности к Гарри? Неужели, начиная с сегодняшнего дня, я должен воспринимать Поттера не как друга, а как соперника, который хочет забрать у меня Гермиону?

– Сэр, вы не сказали, что в этом котле, – сказал Эрни Макмиллан и указал на маленький котел на учительском столе. Там кипела золотая жидкость, едва не выплескиваясь из сосуда.

– Ага, – азартно произнес Слизнорт. – Да. Что ж, леди и джентльмены, это весьма любопытное зелье под названием «Феликс Фелицис».

Гермиона ахнула и прижала руки ко рту. Видимо, она знает, как оно действует.

– Это везение в чистом виде! Оно приносит удачу! – с восторгом сказала Гермиона.

Ух ты! Никогда бы не подумал, что удачу можно сварить в котле. Мне нужно это зелье. Первое, что нужно сделать после урока, это отыскать его рецепт в учебнике и приготовить как можно быстрее. Мою голову тут же стали населять интересные фантазии.

Вот я сварил целый котел этого зелья, вот сделал несколько глотков, а потом…

– Я люблю тебя, Рон! – сказала Гермиона, обвивая мою шею руками. – И я не могу жить без тебя.

– Я тоже люблю тебя! – ответил я.

– Тогда поцелуй меня, – громко сказала Гермиона, смотря мне прямо в глаза.

Я посмотрел вокруг себя. Гарри, Невилл, Дин и Симус размахивают плакатом «Уизли – наш король». Джинни и остальные гриффиндорки смотрят на Гермиону с завистью, что ей принадлежит такой парень, как я. Слизеринцы рвут на себе волосы от злости, что именно я стал самым удачливым человеком на земле, что именно я сейчас буду целовать Гермиону Грейнджер – самую красивую и умную девушку в мире.

Я поднес губы к её губам, и мы соединились в ярком, как фейерверк, и горячем, как огонь, поцелуе. Я услышал за спиной громкие аплодисменты, а потом всё разом умолкло. В мире не осталось никого, кроме нас.

– И это зелье, – сказал Слизнорт, вырывая меня из мира, где существуют только два человека: я и Гермиона – мира, лежащего у наших ног, – будет наградой на нашем сегодняшнем уроке.

Вот это да! Сегодня я просто обязан приготовить нужное зелье, чтобы получить этот приз!

Напиток живой смерти – вот наша задача на сегодняшний урок.

Архисложное зелье. Но за такую награду я готов бороться до конца. Открыв учебник на десятой странице, на которой располагался рецепт Напитка, я стал изучать список ингредиентов. Гермиона уже направилась к шкафу за недостающими, а Гарри просто рассматривает свой учебник. Эрни пытается нарезать дремоносный боб, тот постоянно выскальзывает из-под ножа. Я просмотрел список и быстрыми шагами направился к шкафчику. Взяв оттуда всё необходимое, я приступил к работе. Уже через пятнадцать минут я был вынужден признать провал. Мое зелье начало сворачиваться, приобретая цвет ваксы и запах машинного масла. Осмотрев класс, я увидел, что у всех практически ничего не получилось. Малфой и слизеринцы стояли с кислыми лицами, склонившись над своими котлами, когтевранцы тоже не лучились счастьем. Поверхность зелья Эрни была темно-синей и пузырилась. Зелье Гермионы выглядело лучше всех. Только сама Гермиона выглядела грустной. Странно, ведь у неё, по-моему, всё получилось. Я отпустил взгляд в книгу и прочитал инструкцию: «После помешиваний Ваше зелье должно стать нежно-розовым, а потом вовсе потерять цвет», а у Гермионы оно продолжало сохранять лиловый оттенок. А вот Гарри просто светился от радости. Я заглянул в его котел и увидел там практически сваренный Напиток живой смерти. Как это ему удалось?

Я отвел глаза и снова уткнулся в учебник, начав медленно листать его. Уголки нескольких страниц были оторваны, а на пятьдесят второй странице красовалось пятно серо-зеленого цвета. Видимо, кого-то стошнило на этот учебник. Сам едва подавив позыв, я захлопнул книгу и посмотрел… на Гермиону.

Она выглядела по-настоящему расстроенной. У неё впервые что-то не получилось. Её впервые обошли. И кто же её обошел? Друг, Гарри Поттер. Да как он посмел? Тем более на таком предмете, как зельеварение. Ведь раньше у него были практически нулевые результаты, а тут такой успех. Нет, что-то здесь не чисто. Но разбираться в причинах произошедших событий мне некогда, мне нужно хотя бы попытаться успокоить Гермиону, которая через мгновение готова расплакаться. Я знаю, что сейчас поведу себя нагло, но ситуация требует моего вмешательства. Я положил правую руку на её, благо мне не пришлось даже тянуться. Она чуть заметно вздрогнула, я осмотрелся вокруг. Гарри занят помешиванием своего идеального зелья и не замечает ничего вокруг, а Эрни уткнулся в учебник, видимо, надеется найти и исправить свою ошибку. Закончив оглядывать окружающих, я перевел глаза обратно на Гермиону и увидел, что она смотрит только на меня.

– Не расстраивайся, – сказал я шепотом. – Твое зелье всё равно лучше, чем мое или у слизеринцев. Посмотри, с какими кислыми минами они сидят, – я указал свободной рукой на них. Гермиона слабо улыбнулась, а я нежно сжал её руку в своей.

И снова приятные ощущения поползли по моему телу. Мурашки по спине от сознания того, что рядом со мной сидит такая красивая девушка и позволяет держать себя за руку. Тепло её ладони разливается, как умиротворяющий бальзам, по моим пальцам. Мое сердце бьется вместе с её сердцем, не отставая и не опережая. В животе приятная тяжесть от еды, приготовленной домовиками, и сладость, возникшая непонятно отчего. Может быть, на меня всё ещё действует Амортенция? Я слышал каждой вдох и выдох Гермионы и радовался тому, что её дыхание возвращается в норму. Ура, я смог успокоить ту, которая стала для меня центром Вселенной!

– Прекратите помешивать, – сказал профессор, оглядев класс. Мерлин, а вы не могли подождать хотя бы ещё несколько минут? Гермиона, словно очнувшись, выдернула руку из моей и слегка покраснела оттого, что сейчас произошло, но промолчала. И за это я мысленно благодарю её. Она показала, что не сердится на меня и что если надобится, то я могу повторить свой поступок. И это чудесно! Ведь каждый раз, как я касаюсь её тела, я испытываю прямо-таки непередаваемые ощущения. К чему нужны слова, если можно просто дотронуться до руки? Я сидел и думал об этом, когда Слизнорт подошел к нашему столу. Посмотрев в мой котел, он печально улыбнулся. Зелье Эрни не удостоилось даже взгляда. Правильно, профессор, теперь Макмиллан запихнет свою напыщенность куда подальше, и вообще нечего было рассматривать Гермиону, как интересный экспонат в музее, который хочется потрогать. Зелье Гермионы заслужило одобрительного кивка Слизнорта. Вот видишь, не всё так плохо. И, наконец, настала очередь Гарри.

– Безусловная победа! – воскликнул Слизнорт, и его голос разнесся эхом по подземелью. – Отлично, Гарри! Боже, вижу, вы унаследовали талант своей матери (ага, как же). Ну, вот вам приз – один флакончик «Феликс Фелицис». Используйте его с толком!

На этом урок закончился. За ужином Гарри рассказал нам о том, как ему удалось выиграть зелье удачи. Гермиона смотрела на него всё строже, и тут её винить не в чем. Более того, я был полностью на её стороне. Ведь Гарри мог бы мне отдать этот учебник или, в крайнем случае, показать, что там написано кое-что полезное. Если задуматься, мне «Феликс Фелицис» нужен больше, чем Гарри.

* * *

Прошло две недели. Уроки стали много сложнее, и теперь мне приходилось тратить всё свое свободное время, чтобы выполнять чудовищный объем домашних заданий. Я несколько раз ловил себя на мысли, что учителя нарочно стали больше задавать, зная о наших свободных уроках. В этой суматохе я никак не мог выкроить время, чтобы хоть немного разобраться в самом себе, а точнее в наших с Гермионой отношениях. Твердо решив не вызывать её на откровенный разговор, я принялся искать косвенные доказательства, дающие мне право утверждать, что между нами может что-то быть. Но мой распорядок дня, если это можно назвать распорядком, ведь каждый день – это сущий кошмар, не позволял мне получить хотя бы небольшой намек с её стороны на серьёзные отношения. Утром после завтрака мы отправлялись на очередной урок, где я не понимал и четверти от объяснений профессоров. Затем в свободный урок пытался сделать домашнее задание по другому предмету, после обеда отправлялся ещё на одно или два занятия, а вечером снова вставала гора домашних заданий. В общем, всё происходит так, как и предсказала Гермиона. Вот только легче мне от этого не становится. Тем более, когда она напоминает об этом. Мне уже надоело просить у неё прощения, за то, что я не послушал её.

Но на этом проблемы не заканчиваются. Гарри придумал нам новую головную боль – необходимость повидаться с Хагридом и тактично объяснить ему, что нам было тяжело вставить его предмет в наше расписание, поэтому мы и бросили изучение ухода за магическими существами. Но Хагрид, похоже, обиделся на нас. Он перестал появляться за завтраком в Большом зале, а несколько раз, когда мы его встречали в коридорах, не здоровался с нами и просто проходил мимо.

Дождливая сентябрьская суббота будет отдана отборочным состязаниям в команду Гриффиндора по квиддичу. Гарри, которому ещё предстояло отбывать наказание у Снегга, решил испробовать себя в роли капитана команды. Он вчера получил от МакГонагалл список претендентов, который лежал сейчас около тарелки Гарри.

– Надо сходить к нему, поговорить, – печально вздохнула Гермиона, смотря на пустое место лесничего.

– У нас сегодня отборочные испытания, – сказал я и притянул к себе тарелку с лососем. – И ещё нужно отрабатывать это несчастное заклинание Агваменти для Флитвика! Да вообще, о чем тут может идти речь? Как мы ему скажем, что ненавидим его дурацкий предмет?

– Мы его не ненавидим! – возмутилась Гермиона, переводя взгляд на меня.

– Говори за себя. Я до сих пор не могу забыть соплохвостов, – это всё, что я мог сказать. Всё-таки если признаться, мне нравится спорить с Гермионой. Наблюдать за ней во время наших препирательств одно удовольствие. И хотя мне заранее известно, что я проиграю битву, мне всё равно хочется хоть ненадолго вывести её из себя. А порой мне даже кажется, что и она получает от наших споров наслаждение. Ей, наверняка, приятно видеть, как я прошу простить меня, что Гермиона каждый раз и делает.

Но, отвлекшись на эти мысли, я не заметил, что разговор перешел в другое русло. Гарри заговорил про испытания и пожаловался на то, что на них записалось очень много народу.

– Даже не знаю, с чего это квиддич стал таким популярным.

– Да ну тебя, Гарри, – с раздражением сказала Гермиона. – Это не квиддич популярен, а ты! – воскликнула она, как будто поздравляя Гарри с этим событием. Я мрачно взглянул на неё, продолжая есть лосось. Тем временем Гермиона продолжала: – Никогда ещё к тебе не было такого интереса, и, честно говоря, ты никогда ещё не был настолько привлекательным!

ЧТО?! Что ты сказала?! Я подавился куском лосося, а Гермиона даже не подумала похлопать меня по спине. Только смерила высокомерным взглядом и снова повернулась к Гарри. Тот сидит себе и улыбается, даже не пытаясь скрыть это, от её комплиментов. А ещё друг называется! И она хороша! С какой стати Гермиона принялась нахваливать внешность Поттера? Чего она добивается?

– Гермиона тоже должна всё проверить, – произнес тихий голос в моей голове. – Она ждет твою реакцию.

А какая тут может быть реакция?

– У тебя до сих пор остались отметины после того, как эта мерзкая колдунья заставляла тебя выписывать строчки своей кровью, но ты всё равно не отступился, – сказала Гермиона, вложив в каждое слово столько восхищения, сколько смогла. А чем восхищаться-то в принципе? Вот у меня тоже на всю жизнь остались шрамы после Министерства. Так напомни ей об этом.

– У меня тоже до сих пор остались отметины после того, как те мозги в меня вцепились в Министерстве, вот, посмотри, – сказал я и закатил рукава, показав ей следы от щупалец мыслей.

Ноль внимания.

– Да ещё ты за лето вырос чуть ли не на целый фут, это тоже тебя не портит.

Всё, это последняя капля. От нахлынувшего, как морская волна, возмущения я не смог произнести что-то более существенное, а только вставил:

– Я довольно-таки высокий.

Гермиона снова высокомерно посмотрела на меня, но ничего не сказала. А что тут можно сказать? Если ты считаешь, что я просто глупый мальчишка с сердцем, которому чужды прекрасные чувства, то ты глубоко ошибаешься. Кстати, я не раз доказывал Гермионе обратное. Тогда почему же она сейчас расхваливала Гарри у меня на глазах? Нет, это не просто проверка. Она хотела поиздеваться надо мной, захотела сравнить меня и Гарри, чтобы определить, кто ей больше нравится. И, конечно же, победу одержал он, Мальчик, Который Выжил, Избранный. Впервые на меня накатились целые волны негодования, их было так много, что я мог в них захлебнуться. Гермиона просто надо мной измывается. Да, хорошо иметь под рукой дурачка Рона Уизли, над которым можно в любой момент покуражиться, а потом бросить, как ненужную безделушку. Видимо, для Гермионы я – пустышка, которую она таскает с собой ради вот этих приятных для неё минут, когда можно сравнить Великого и Богатого Поттера с нищим и ничтожным Роном Уизли. Вот только я не позволю так со мной обращаться! Гермиона, сейчас ты разрушила всё, что могло между нами быть.

К тому же, если уж на то пошло, то на месте Гарри я бы не стал гордиться. Ведь он одержал победу над мелким мальчишкой, который ничего не знает и не понимает, так что это была легкая победа, и ею не стоит особо бахвалиться.

Мне захотелось ударить кулаком по столу. И всё из-за неё. Всё лето я думал только о ней, радовался, что она будет жить в моем доме полтора месяца. Я даже осознал, что люблю её, и был готов после небольшой проверки признаться ей в этом, но теперь после сегодняшнего у меня есть два пути: первый – попытаться найти Гермионе оправдание и простить её; второй – перестать быть мальчиком для сравнения и больше не стараться получить ответную реакцию на мои проявления чувств.

Теперь всё зависит только от тебя, Гермиона. Как ты себя поведешь, так и я буду действовать. У тебя нет права на ошибку. Если ты поступишь правильно, то обещаю, что наши отношения выйдут на новый уровень, и я буду добиваться тебя всеми силами, и высшей наградой для меня станут твоя улыбка и твой взгляд. А если ты выберешь другой путь, то я признаю, что последние годы были просто игрой в кошки-мышки, а такое положение вещей меня не устраивает. Я не желаю быть мышью ещё на протяжении многих лет. Хватит! Я желаю, чтобы у нас были не просто дружеские отношения. Но это решать уже тебе. Всё в твоих руках, Гермиона. А мне остается только ждать какое-то время.

– Рон, идем на тренировку, – сказал Поттер, дергая меня за рукав. Интересно, удовольствие в его голосе слышалось только оттого, что ему предстоит первая тренировка в роли капитана, или ещё кое от чего?

Я встал из-за стола, не доев завтрак. Следом поднялась Гермиона, и мы отправились на стадион. Я ощущал на себе взгляды всех присутствующих, которые явно шептались по поводу того, останусь ли я в команде. Ну и пусть. Я уже начал привыкать к таким проявлениям заинтересованности. Настанет время, когда я вовсе перестану обращать на них внимание. Однако, когда мы проходили мимо Лаванды и Парвати, от меня не ускользнул особенный взгляд мисс Браун. Она посмотрела на меня и подарила широкую улыбку. Я подмигнул ей и улыбнулся в ответ. Уже во второй раз Лаванда необычно смотрит на меня. Неужели случилось что-то такое, что девушка так меня отмечает? Эта мысль придала мне сил, и я выпятил грудь вперед. Самой интересной в этой ситуации была реакция Гермионы. Всю дорогу до стадиона она не сказала ни слова и даже не пожалела мне удачи. Так и не поняв, на какую чашу весов следует положить это доказательство, я решил придерживаться основного плана и направился в раздевалку.

Мелкий дождик не помешал придти на тренировку чуть ли не половине факультета, да ещё куча народу сидела на трибунах, желая понаблюдать за испытаниями. Я искал глазами Гермиону и нашел её на верхней трибуне. Она сидела в одиночестве, положив руки на колени. От неё никогда не дождется бурного кипения эмоций, которые надо проявлять на стадионе. Стоп, о чем я? Гермиона не стремится яростно болеть даже во время игр за Кубок, а тут обычная тренировка. А на прошлой игре она ушла в Лес вместе с Гарри и Хагридом. Я хотел посвятить ей свою победу, но потом передумал. Вообще, зачем она пошла в Запретный Лес? Пусть бы Поттер один помогал Хагриду. Сейчас горечь этих воспоминаний застряла в горле, как комок, не давая нормально дышать. Мерлин, я скоро совсем сойду с ума!

Погруженный в эти печальные мысли, я не заметил, как настала очередь вратарей. Первая пятерка могла бы представлять угрозу только в полном составе. Они вместе взятые отбили всего восемь мячей. Затем настала очередь Кормака Маклаггена, который сильно смахивал на горного тролля. Он подлетел к кольцам и приготовился. Гарри приказал охотникам забрасывать мячи. Маклагген взял первый, второй, третий, четвертый мяч, а потом шарахнулся совсем в другую сторону, как будто его кто-то стукнул Конфундусом, и пропустил пятый мяч. Трибуны захохотали, я тоже еле удержался от того, чтобы не рассмеяться вместе с остальными над его позором.

Следующим в списке шел я. Гарри одобрительно кивнул мне, когда я оседлал метлу. Тут с трибуны раздался громкий женский голос:

– Удачи!

Я посмотрел наверх и увидел, что Лаванда Браун послала мне воздушный поцелуй и закрыла лицо руками. Окончательно сбитый с толку, я подлетел к кольцам. Сейчас главное не совершить ошибки. Первая била Джинни, и этот мяч я чуть не упустил. До сих пор не могу привыкнуть, что моя сестра так хорошо играет в квиддич. Следующей била Кэти, которая попыталась меня обмануть, но я вовремя разгадал её замысел. Второй мяч взят. Мячи Джимми Пикса и Ричи Кута я отбил практически без проблем. А вот Демельза Робинс применила крученый удар, и ещё чуть-чуть и я бы потерял квоффл. Но пятый мяч тоже взят! Ура, я в команде! Бросив взгляд на трибуну, я увидел, что Гермиона счастливо мне улыбается, а тремя рядами ниже Лаванда хлопает в ладоши и подпрыгивает на месте.

Улыбаясь про себя, я спустился на землю. Команда окружила капитана, который поздравлял её с успешным выполнением испытаний. Я приземлился рядом с Гарри и слез с метлы.

– Блестяще, Рон! – воскликнула сзади Гермиона.

Я обернулся и широко улыбнулся ей. Посмотрев в глаза Гермионы, я почувствовал, что все мои гадкие мысли, населявшие голову во время завтрака, растворяются, как соль в воде. Ведь в глазах этой великолепной девушки сейчас читалось не просто радость за друга, а нечто большее.

Глава 4. День рождения Гермионы,

в которой я организую вечеринку и танцую не только с Гермионой.

– Гарри, ты не забыл, что на следующей неделе у Гермионы день рождения? – спросил я, сидя с ним у камина в Общей гостиной. Гермиона отправилась в библиотеку сдавать прочитанные книги. Дело было на следующий после испытаний день.

– Да, – ответил друг. – Более того, у неё совершеннолетие.

– Абсолютно точно. Поэтому я предлагаю устроить вечеринку в этот день, ведь семнадцать лет исполняется раз в жизни.

– Хорошо, только где? – спросил Гарри вполне серьезно. Да ты что, я могу сходу назвать несколько подходящих мест.

– Прямо здесь, в общей гостиной Гриффиндора.

– Ты уверен? – спросил Гарри. Неужели он всё ещё считает идею отметить праздник неудачной?

– На сто процентов, – кивнул я. – Ты мне поможешь?

– Конечно, только скажи, что мне нужно делать, – сказал Гарри и приготовился получать инструкции.

– О чём вы здесь шепчетесь? – спросил сзади женский голос. У меня сердце ушло в пятки, а мозг стал быстро соображать, что бы такое ответить Гермионе. К счастью, отвечать ничего не пришлось, потому что это была Джинни.

– Садись, разговор есть, – сказал я и притянул сестру к нам.

– Что случилось?

– Ты знаешь, какой день будет на следующей неделе? – спросил я серьёзным голосом.

– Рон, хватит говорить загадками. У тебя это плохо получается, – ответила Джинни, тем самым сильно задев меня, но сейчас некогда обращать внимание на колкости младшей сестры. Я всегда знал, что она обо мне думает, чтобы в такую минуту ещё обижаться на неё.

– На следующей неделе у Гермионы день рождения. И я хочу устроить вечеринку в общей гостиной Гриффиндора. Помогать будешь?

– Да, конечно, – засветилась Джинни. – Что делать нужно?

– Так, – произнес я и хлопнул в ладоши. – Гарри, ты узнаешь, какой урок у Гермионы последний и сообщаешь мне. Джинни, на тебя возлагается подбор музыки. Больше никому я не могу доверить это задание. А я займусь подготовкой праздничного ужина.

– Чем? – хором спросили Гарри и Джинни и как-то странно переглянулись.

– Я пойду на кухню договариваться с домовиками.

– А… – протянул Гарри.

– Постой, Гарри только проведёт разведку и всё? – спросила Джинни, явно уязвленная легкостью задания.

– Нет, конечно, – отмахнулся я. – На Гарри ещё украшение гостиной.

Джинни хихикнула, а Гарри вытаращил на меня глаза.

– Ну, спасибо. Рон, ты же знаешь, что у меня проблемы с этим делом, – серьёзно сказал он.

– Ничего, тебе поможет Невилл, а если я смогу договориться с Полной Дамой, то и Полумна.

– Потрясающе!

– Это не всё. По ходу дела могут появиться новые обязанности, так что вы не расслабляйтесь.

– Расслабишься с таким руководителем, – сказала Джинни. – Если собрание закончено, я пойду завтракать.

– Если встретишь Невилла, передай, что ему придется делать.

– Обязательно, – махнула рукой Джинни.

Вроде всё. Надеюсь, у нас всё получится, и Гермиона будет довольна. Теперь важно ничего не пропустить и ничего не испортить.

Итак, началась подготовка праздника в Общей гостиной Гриффиндора. Поскольку выгнать из гостиной никого нельзя, поэтому приглашенными оказались все студенты нашего факультета. Если, конечно, они захотят. И раз я планирую подключить музыку, то, думаю, мы займем всю комнату. Нам всем нужно веселье, и один день без уроков не будет большой трагедией. Взвалив на себя все организационные вопросы, которых оказалось больше, чем я предполагал, я перестал выполнять обязанности старосты. В понедельник мне пришлось оставить Гермиону одну разрешать конфликт между двумя третьекурсниками. После я не раз корил себя в этом и даже бегал извиняться перед ней. К счастью, Гермиона не спросила, почему я бросил её. Если честно, я не знаю, что мне отвечать на этот вопрос.

Вечером меня занесло в дальний коридор восьмого этажа. Точнее, я прятался от Филча, которого разозлили два первокурсника из Гриффиндора (Мерлин, эта мелочь наглеет на глазах), и он кричал, что сейчас приведёт старосту факультета, а мне не хочется сейчас разбираться в нарушениях правил. Отдышавшись, я посмотрел на стену, за которой находится Выручай-комната. И меня осенило! Зачем теснится в маленькой гостиной, куда могут попасть только гриффиндорцы, большинство из которых именинницу не знают, если можно устроить праздник в Выручай-комнате? И сюда можно пригласить учеников с других факультетов. Надо срочно сказать Гарри, Джинни и Невиллу!

Отыскав друзей в гостиной (Гермиона опять отсутствовала), я сообщил им эту новость.

– Здорово. А то я уж хотела идти к тебе, Рон, чтобы сказать, что с музыкой у нас ничего не получится, – сказала Джинни.

– Вот и выход. К тому же мы теперь можем пригласить друзей с других факультетов.

– Верно, – подтвердил Невилл. – Только нужно составить список гостей.

– Кто бы нас послушал, – сказал Гарри. – Сидим у камина и обсуждаем подготовку ко дню рождения.

Не к простому дню рождения. А если это для тебя ничего не значит, то можешь не участвовать, но тогда не жди приглашения.

– Я составлю список. Невилл, вы с Гарри по-прежнему отвечаете за украшение, ведь Выручай-комната сможет только дать необходимое, но разместить всё это…

– Мы поняли, – хором ответили друзья.

– А я ещё должен договориться с домовиками.

– Но Выручай-комната…

– Что-то мне подсказывает, что она в деле еды нам не помощница, – ответил я и обернулся на звук открываемого портрета. В проеме появилась Гермиона, которая, увидев нас, тут же направилась к камину.

– Всем привет. Надеюсь, никто не собирается попадаться на глаза Филчу. А то он поймал меня и заставил наказать двух первокурсников.

– И что ты сделала? Исполнила его мечту? Подвесила за лодыжки в подземелье?..

– Ничего умнее от тебя я не ожидала, Рональд, – сказала Гермиона и отвернулась.

– Прости меня, пожалуйста, – у меня уже наметан язык на такие фразы. Голос мой при этом становится тонким, а глаза выдают сожаление о случившимся. Изображать вину лучше, чем её испытывать на самом деле.

– Ладно, – Гермиона снова повернулась ко мне лицом и по непонятным причинам улыбнулась.

Она со мной играет в нечто что-то удивительное. Всё-таки я был прав. Ей нравится наблюдать за мной, когда я прошу извинений, когда моё лицо приобретает выражение маленького щенка, на которого просто рука не поднимается отругать за провинность, и добрая хозяйка прощает его.

* * *

Последние дни я провел в приготовлениях. Белым пятном моего гениального плана являлся тот факт, что уговорить Гермиону покинуть гостиную в парадной мантии не представляется возможным. Разве что сказать ей, что Слизнорт пригласил её на очередную вечеринку? Но когда она узнает, что я солгал, это может обернуться катастрофой.

Так и не придумав решение, я отправился в четверг на занятия не в самом хорошем настроении. Со всеми приглашенными мы договорились, что будем вести себя как обычно, никак не показывая, что сегодня – особенный день. Так наш сюрприз получится ещё более неожиданным. Только бы уговорить…

Весь день пролетел у меня в этих мыслях: получится–не получится? Но помощь пришла, откуда не ждали. После трансфигурации ко мне подошла Парвати, которая вместе с Лавандой приглашена на праздник (правда, это идея Гарри, которая мне почему-то не кажется удачной) и сказала:

– Я могу передать тебе её мантию, чтобы ты перенес её к Выручай-комнате. Гермиона переоденется в соседнем классе, и всё будет отлично.

Я задумался. Смысл слов Парвати дошел до меня не сразу. В принципе, план неплохой, к тому же нужно принимать решение быстро, иначе… Боже, как же сложно подготовить кому-нибудь сюрприз! Я кивнул головой, и мы с Парвати отправились в гостиную. Гермиона ушла на урок по древним рунам (Гарри со своей работой справился блестяще), а Поттер пошёл наводить последний марафет в Выручай-комнате. К нему должен был присоединиться Невилл через несколько минут.

Добравшись до гостиной, Парвати поднялась в спальню, а я остался ждать внизу. Мне вспомнился случай в прошлом году, когда я не смог попасть в девичью спальню. Всё-таки Основатели были немного странными. Заколдовали женские комнаты, при этом оставив доступными для девушек наши спальни. Посчитали, что мальчики менее порядочны, чем девочки. Чепуха! Да половина представительниц прекрасного пола седьмого курса уже побывала в личных покоях парней.

Но размышлять об этом мне сейчас некогда. Парвати спустилась с винтовой лестницы, держа в руках легкую мантию нежно-кремового цвета, которую Гермиона купила летом в магазине мадам Малкин.

– Вот, держи, придется нести в руках. Я сейчас переоденусь и приду вместе с Лавандой.

– Ладно.

Конечно, перспектива появиться в коридорах с женской парадной мантией в руках меня нисколько не привлекала, но что поделаешь. Я вышел через портрет и услышал позади ироничный вопрос:

– Куда мы направились, да ещё в таком виде?

Я осмотрел себя и увидел, что по-прежнему одет в обычную школьную форму, хотя уже на мне должен быть праздничный костюм. Поблагодарив Полную Даму, я вернулся в гостиную и пошел переодеваться.

– Всё готово! – объявил Гарри, когда я подошел к гобелену с Варнавой Вздрюченным. – Только нужно придерживать дверь, чтобы она смогла попасть внутрь. Слушай, я придумал, как лучше можно сделать. Неси мантию обратно, я пойду её встречать и скажу, что Слизнорт пригласил нас на вечеринку в Выручай-комнату.

– А если она обидится на эту ложь?

– Ты что, мы приготовили такой сюрприз, что она моментально забудет про неё. Говорю, неси мантию назад.

Да, в том, что говорит Гарри, определенно есть смысл. Позвав из комнаты Джинни, которая могла положить мантию на место, я отправил их за Гермионой, а сам вошёл внутрь, чтобы оценить убранство комнаты.

Друзья постарались на славу. Стены Выручай-комнаты были целиком увешаны воздушными шарами, на которых сменяли одна другую поздравительные надписи. В углу на журнальном столике стоял проигрыватель, который, видимо, оставили те, кто тоже устраивал вечеринку в Выручай-комнате. Невилл повесил на него несколько разноцветных лент, а рядом с проигрывателем лежали пластинки с музыкой, которые Джинни отобрала среди огромного количества, хранившегося в этой комнате. Если честно, Выручай-комната удивляет меня больше и больше. Здесь мы нашли всё необходимое. Интересно только, откуда здесь это взялось?

Длинный стол стоял у дальней стены и ломился от сладостей. Тут были и печенье в белом шоколаде, и зефир, и пастила, и мармелад в виде ягод и кусочков фруктов, и заварные пирожные. Стояли большие кувшины с тыквенным соком. А в центре стола возвышается бисквитный торт. Кроме сладкого, на столе разместилось несколько салатниц, блюдо с отварной картошкой и жареными куриными окороками. В общем, домовики поработали хорошо. Главное, что они смогли сюда это всё доставить. Поскольку никто не ужинал, все смотрели на стол, глотая слюну, но не решались подойти и что-то взять: нужно ждать именинницу.

Но главный сюрприз заключался в волшебном фейерверке, который я заказал у Фреда и Джорджа позавчера. Как только Гермиона войдёт в комнату, Невилл зажжёт его, и под потолком появится надпись золотыми буквами «С днем рождения, Гермиона!», которая будет гореть, пока мы будем выкрикивать поздравления. Потом надпись исчезнет, и на нас польётся дождь из конфетти. Так, по крайней мере, написано в инструкции.

Я подошёл к Невиллу и Полумне, которые стояли ближе всех к входу и сказал:

– Здорово, друзья!

– Тебе нравится? – спросила Полумна. – Правда не хватает африканских рубиновых карликов, которые бы создали более праздничную обстановку.

– Всё хорошо, – мне не хотелось узнавать, кто такие рубиновые карлики, да ещё обитающие в Африке. – Ждать осталось недолго.

И словно в воду глядел. Только я успел повернуться лицом к двери, как она распахнулась, и в комнату вошли сначала Гарри, потом Джинни и, наконец, Гермиона. Она начала высматривать профессора, и мы воспользовались этим моментом. Невилл шепотом произнес заклинание, а остальные, в том числе я, Гарри и Джинни, принялись кричать, одновременно аплодируя:

– С днем рождения!!! С днем рождения!!!

Под потолком золотом загорелась надпись, Гермиона посмотрела наверх, потом на нас, широко улыбаясь всем присутствующим. Я подошел к ней ближе и громко сказал:

– Это наш сюрприз тебе!

– Спасибо! – она буквально расцвела в своей парадной мантии. Оказывается мантия не такая уж длинная, из-под неё я видел красивые лодыжки Гермионы. На ногах туфли на невысоком каблуке (Гермиона осталась верна себе). И вырез на груди в самый раз – не слишком большой, чтобы никто не мог назвать её девушкой лёгкого поведения, но и не слишком маленький, чтобы можно было насладиться её прелестной шеей.

– А теперь подарки! – крикнул Симус, и с потолка посыпалось разноцветное конфетти. Оно падало на волосы, на одежду, намереваясь остаться там надолго. Ничего, зато смешно смотреть на всех. Создавалось впечатление, будто все заболели радужной болезнью.

– Подарки подождут, – отозвался Невилл. – Прости, Гермиона, но все страшно голодные, мы ждали тебя, поэтому давай сначала поедим, а потом подарки.

Мерлин, Невилл круто изменился. Он стал более свободным в общении человеком, не боящимся брать на себя ответственность за что-то.

– Конечно, – ответила Гермиона. Невооруженным глазом видно, что ей понравился сюрприз.

– А ещё впереди танцы, – Джинни указала на проигрыватель в углу.

Все подошли к столу, и фуршет начался. Я встал рядом с Гермионой, намереваясь ухаживать за ней весь вечер.

Быстро покончив с салатами, мы решили немного потанцевать. Джинни пошла настраивать проигрыватель, а я подал Гермионе руку, она приняла приглашение, и мы вышли в центр комнаты. Сегодня всё внимание должно уделяться только ей, что я и собираюсь делать.

Заиграла тихая музыка, и мы начали танец. Поскольку в этом деле у меня опыта, как у годовалого ребенка, который учится ходить, я позволил Гермионе вести. И всё-таки без лишней скромности должен сказать, что для меня ещё не всё потеряно. Руки Гермионы лежали на моих плечах, а я запер свои в замок за её спиной. Если честно признаться, то танцевать с Гермионой одно удовольствие. Она умело управляет нашими движениями, что вызывает чувство гордости. Она прекрасна во всех отношениях: она отлично учится, отлично выглядит, отлично танцует. О такой девушке мечтает каждый парень, а она испытывает что-то невероятное ко мне, Рону Уизли.

Неожиданно для меня музыка смолкла. Я обернулся и недоуменно посмотрел на Джинни. Она подбежала к проигрывателю и принялась крутить большую ручку сбоку. Через несколько секунд заиграла другая мелодия, и мы с Гермионой продолжили танцевать. Наверное, в такие минуты по-настоящему осознаешь, что такое близость человека, к которому ты испытываешь особые чувства. Между нами было много, но теперь будет ещё больше.

Мы кружились по Выручай-комнате, и я слышал каждый вдох и выдох Гермионы, ощущал тепло её тела, смотрел в её глаза, которые отвечали своим неповторимым, ярким взглядом. Как же всё просто! На свете есть я и есть она, и больше нам никто не нужен и ничто не нужно. И мы вместе!..

Закончив танец, Гермиона направилась к столу за тыквенным соком, а ко мне подошел Гарри.

– Ей понравилось? – спросил он.

– Да, – коротко ответил я. Господи, Гарри, ты что, с ума сошёл? Когда же ты прекратишь задавать глупые вопросы?

Я отыскал глазами Гермиону, которая стояла вместе с Джинни и Дином у стола и о чём-то с ними разговаривала. К ним подошли Невилл и Полумна и присоединились к беседе. Гарри сказал что-то про время, я ответил, что ещё рано расходиться и…

Мерлин, я забыл вручить Гермионе свой подарок. По существующей традиции волшебнику или волшебнице на совершеннолетие дарят наручные часы с планетами и звездами вместо цифр и стрелок на часах маглов.

Тут я заметил приближение Лаванды Браун, а Гарри пошел к проигрывателю, бросив меня на произвол судьбы. Интересно, зачем я понадобился Лаванде? Этот её взгляд, которым она на меня смотрела, мне был уже знаком. Правда, сегодня в нем появилась какая-то рассеянность. Боже, да она пьяна…

– Не хочешь потанцевать со мной, Рон? – спросила Лаванда. Странно, я раньше не замечал, какой у неё мелодичный голос. Да и вообще: посмотреть есть на что. Темно-синяя короткая парадная мантия открывала красивые длинные ноги в белых туфлях, блестящий ремешок подчеркивал талию, делая фигуру девушки ещё более элегантной. Единственное, что мне не сразу понравилось, так это вырез мантии на груди. Слишком уж он низкий. Но, присмотревшись, я понял, что он только усиливает впечатление от общей картины. К тому же Лаванде скрывать нечего. Правда, я сейчас начну пялиться на неё, как последний дурак, смотря на одно место, но меня это не волнует. Такая девушка, как Лаванда Браун, просто так не подойдёт и не предложит потанцевать с ней. Эта мысль ненадолго сбила меня с пути, но, отвлекшись от неё, я сказал:

– Ты уверена? По-моему, ты слегка пьяна.

– Самую малость, – она приблизилась ко мне.

– Ты, правда, хочешь танцевать со мной?

– Да, – она подошла вплотную, взяла мои руки и положила их на свою талию. Потом прижалась ко мне (ух, ты, это потрясающе!), и мы начали танцевать.

Играла какая-то малоизвестная мелодия, и песня сгодилась бы разве что на магловской дискотеке, но мне было всё равно. Радостный блеск её глаз, прикосновение её рук к моей спине, её почти голой груди к моей – всё это сводило меня с ума, заставляя забыть, где я нахожусь. А что если она захочет поцеловаться, то как мне поступить? Пока мы просто выплясываем что-то несусветное под непонятно какую музыку. А дальше?

Песня, наконец-то, закончилась, и я подумал, что получил избавление от Лаванды Браун. Конечно, должен признать, что танцевать с ней замечательно, ярко, захватывающе, но сегодняшний день и все последующие я хочу посвятить Гермионе. Кстати, а где она?

Я осмотрел комнату: Гарри по-прежнему разговаривает с Невиллом у стола, Джинни и Дин направились к проигрывателю сменить мелодию, Эрни крикнул им, что пора бы его выключить, Полумна сидела на стуле у дальней стены и переводила взгляд с меня на дверь. Парвати, стоявшая в углу и выглядевшая немного скованной, делала то же самое. Остальные либо разговаривали, либо доедали остатки праздничного торта. Гермионы в комнате больше не было.

Я быстрыми шагами направился к выходу, оставив слегка расстроенную Лаванду посреди Выручай-комнаты. Не забыв забрать свой подарок для Гермионы из общей горы, я вышел в коридор. Пусто. Посчитав это зловещим признаком, я побежал по восьмому этажу. Все классы были закрыты заклинаниями, значит, Гермиона – в общей гостиной Гриффиндора. Добежав до портрета, я назвал Полной Даме пароль, она открыла проход, но я остановился и спросил:

– Скажите, пожалуйста, а Гермиона Грейнджер уже прошла в гостиную?

– Да, – ответила Дама и посмотрела на меня странным, непонятным взглядом. Задумываться над ним мне было некогда, и я влетел в комнату. Здесь тоже никого не было, если не считать Живоглота, свернувшегося у камина в клубок и мирно спящего. Гермиона ушла в спальню. Я подошел к столу, на котором лежало несколько пергаментов, оставленных здесь, видимо, первокурсниками. На них была законченная домашняя работа по Защите от Темных Искусств на тему «Типичные ошибки при применении заклинания Разоружения (Экспеллиармус)». Всё это надо убирать в свои сумки, а не оставлять посреди общей гостиной. Мерлин, какая же глупая молодежь пошла! В наказание первокурсникам можно было бы взять все пергаменты да и сжечь в камине. Улыбнувшись от мысли, что будет с глупыми малявками, когда они не принесут Снеггу домашнее задание, я положил на край стола коробку с ярлычком «Для Гермионы». Надеюсь, завтра она встанет первой и найдёт мой подарок. Правда, существовала вероятность, что в Гриффиндоре учится другая Гермиона, которая может его прикарманить. Нет, насколько я знаю, а знаю я довольно много, никто больше не носит это чудесное имя. Напоследок бросив взгляд на Живоглота, я поднялся в спальню, чтобы там как следует всё обдумать.

Бог мой, я опять совершил большую глупость. Кто мне разрешил танцевать на дне рождения Гермионы с другой девушкой? Я просто идиот. Гермиона увидела нас и… приревновала. Она ревнует меня так же, как я ревную её к Гарри и Эрни. А это может означать только одно – Гермиона любит меня. Я же только даю ей поводы для ревности, чего мне не очень хочется делать. С другой стороны, если разобраться, то я в принципе не виноват. Лаванда сама подошла ко мне и предложила потанцевать. Правда, Гермиона могла этого не заметить, а увидела лишь результат. И теперь мне снова придется исправлять положение. Может быть, пойти к Гермионе в комнату и попросить прощения. Черт, мне нельзя к ней! Был бы я чуть поудачливей, я бы…

Точно, вот решение моей проблемы. «Феликс Фелицис». Гарри спрятал зелье в свой чемодан, в носки. Нужно только открыть чемодан и достать флакончик. Я медленно встал с кровати и подошёл к постели Поттера. Я наклонился и взял ручку школьного чемодана. Выдвинул его из-под кровати и открыл. Мерлин, какой бардак! Я запустил руку внутрь и нащупал носки, лежащие на дне, в которых завернут флакон с золотой жидкостью. Что там говорил Слизнорт? Зелье запрещено на всех спортивных состязаниях, выборах и прочих подобных мероприятиях. Интересно, а в любовных перипетиях оно поможет? Должно, к тому же этого флакона хватит на целых двенадцать часов. Я могу его сейчас выпить, а утром исправить то, что натворил.

Так ты теперь вор?

Боже мой, я на самом деле становлюсь вором. Ужаснувшись оттого, что я чуть не совершил кражу, я снова завернул зелье в носки Поттера и положил их обратно в чемодан. Захлопнув крышку, я затолкал его под кровать. Отшатнувшись от постели друга, я спиной п