Сатирическая публицистика Н.И. Новикова

Выдающийся русский просветитель и издатель Николай Иванович Новиков (1744-1818), издатель журнала " Трутень" (1769-1770), выдвинул в противовес либерально-умеренной программе " Всякой всячины" программу иной - острой, общественно направленной сатиры. Только язвительная и беспощадная сатира " на лицо", по утверждению Новикова, может стать типической. И лишь тогда она со временем может приобрести также общечеловеческое значение. Полемика " Трутня" со " Всякой всячиной" была поддержана двумя другими сатирическими журналами - " Смесью" и " Адской почтой".

Сатира Новикова была идейно тесно связана с предшествующей русской сатирической литературой XVIII в. от Кантемира до Сумарокова. Эпиграф к " Трутню" - " Они работают, а вы их труд ядите" - заимствован из притчи Сумарокова " Жуки и пчелы". В образах " Злорадов", " Стозмеев", " Себелюбов", " Несмыслов", " Недоумов", " Безрассудов" Новиковым и его сотрудниками выведена целая галерея вельможных " трутней". Все они полагают, что " крестьяне не суть человеки", и забывают, что в барине и слуге, помещике и крестьянине одна и та же плоть и кровь. Не затрагивая, подобно своим предшественникам, первопричины бедственного положения крестьян, крепостного права, Новиков тем не менее открыто и смело ополчался на " худых помещиков", которые " едва ли достойны быть рабами у рабов своих". Он обещал показать со временем на страницах " Трутня" и " отцов-помещиков", но - по-видимому, не случайно - для них на страницах журнала так и не нашлось места: недаром, печатая сатирическую " отписку" старосты к помещику, Новиков включил в нее строки, иронический авторский подтекст которых очевиден: " С Антошки за то, что он тебя в челобитной назвал отцом, а не господином, взято пять рублей. И он на сходе высечен. Он сказал: я-де это сказал с глупости и напредки он тебя, государь, отцом называть не будет".

Тема помещичьего произвола и тяжелого положения крестьян была (на что указывал выбранный Новиковым эпиграф) главной по значению, но далеко не единственной темой, к которой обращался " Трутень". Возведенное в закон взяточничество чиновников, грубое невежество подавляющей массы дворян, их " чужебесие" и " французомания" метко и беспощадно высмеивались на страницах журнала. Все это стало причиной и большого спроса на " Трутень" со стороны читателей, и его временного (по-видимому, насильственного) прекращения, последовавшего вслед за предостережениями " Всякой всячины". Возобновленный " Трутень" был вынужден ослабить силу своих обличений, на это намекало изменение эпиграфа: " Опасно наставленье строго, где зверства и безумства много" (из притчи Сумарокова " Сатир и гнусные люди"). Вынужденный под давлением сверху переменить " прошлогодний свой план", " Трутень" 1770 г., как было заявлено самим издателем, " совсем стал не тот", а в конце апреля и вовсе перестал выходить. Еще раньше прекратил свое существование его высочайший антагонист - " Всякая всячина".

Первостепенное литературное и общественное значение имел и другой сатирический журнал Новикова, " Живописец" (1772), где с первого номера издатель заявил о приверженности принципам " Трутня". " Отрывок из путешествия в *** И *** Т ***" и " Письма к Фалалею" - блестящие образцы обличительной прозы " Живописца". Подобного по смелости, правдивости изображения тяжелого положения крепостной деревни, какое дано в " Отрывке", ни разу не появлялось в русской литературе до " Путешествия" Радищева.

Нарисованная в " Отрывке" убийственная по своей жуткой правде картина " деревни Раззоренной" замечательна отбором деталей. " Бедность и рабство повсюду встречалися со мною во образе крестьян", - заявляет рассказчик, и все дальнейшее повествование подтверждает это обилием конкретных примеров (расположение деревни в болотистой низине, крытые соломой полуразвалившиеся хижины, грязь, зловоние и " бесчисленное множество мух" в избах, лишенные присмотра грудные дети, застращенные " именем барина" полуголые ребятишки, крестьяне, торопящиеся убрать господский хлеб, " пока дожди не захватили", и не имеющие времени " управиться" со своим, и т. п.). " Отрывок" вызвал со стороны многих читателей-дворян упреки в том, что издатель " огорчает целый дворянский корпус". В ответ на это он заявил, что владелец деревни Раззоренной - " помещик, не имеющий ни здравого рассуждения, ни любви к человечеству, ни сожаления к подобным себе... дворянин, власть свою и преимущество дворянское во зло употребляющий". Тут же Новиков утверждал, что " худое рачение помещиков о крестьянах" пагубно отражается на экономике страны. Следовательно, обличение их подсказывается интересами нации и государства. Описание деревни Раззоренной не без основания расценено было впоследствии русской революционно-демократической критикой в лице Н. А. Добролюбова в статье " Русская сатира в век Екатерины" (1859) как произведение, где " слышится уже ясная мысль о том, что вообще крепостное право служит источником зол в народе" и " бросается сильное сомнение на законность самого принципа крепостных отношений". Намерение автора " Отрывка" (до сих пор ведется спор, был ли им сам Новиков или молодой Радищев) показать на страницах " Живописца" " жителей Благополучныя деревни" осталось неосуществленным. Зато в новиковских " Письмах к Фалалею" перед читателем предстали колоритнейшие образы невежественных, жестоких и суеверных уездных помещиков-крепостников Трифона Панкратьевича и Акулины Сидоровны, у которых " год от году все больше мужики нищают". Сатирическим мастерством раскрытия характеров, точностью воспроизведения колоритной бытовой речи провинциальной помещичьей среды " Письма к Фалалею" прокладывали дорогу Фонвизину.

Новиков проявил большую изобретательность в создании образцов и приемов сатирической публицистики на основе обращения к жанрам внелитературным. Его " Копии" с отписки старосты Андрюшки к помещику Григорию Сидоровичу, с указа помещика крестьянам тонко воспроизводят стиль русской деловой прозы. По справедливому замечанию Н. А. Добролюбова, они производят нередко на современного читателя впечатление подлинных документов эпохи.

В своих сатирических журналах Новиков ориентировался на вкус не только дворянского, но и широкого третьесословного читателя. Он уверял, что только " книги, на вкус наших мещан не попавшие" залеживаются в книжных магазинах и, наоборот, книги, которые нравятся " сим простосердечным людям", выходят повторными изданиями. И не случайно " Живописец" с успехом переиздавался в 1773, 1775, 1781 и 1793 гг. (причем начиная с издания 1775 г. в него были включены и наиболее острые материалы " Трутня").

70-80-е годы были временем широкого распространения в среде русского дворянства масонского движения. " Странная смесь мистической набожности и философического вольнодумства, бескорыстная любовь к просвещению, практическая филантропия" были, по замечанию Пушкина, на русской почве примечательными чертами этого " полуполитического, полурелигиозного общества".

В масонских организациях, кроме Новикова, принимают участие М. М. Херасков, В. И. Майков, И. П. Елагин и ряд других последователей Сумарокова.

С печальной судьбой просветительских начинаний передовой части дворянства, входившей в масонскую организацию, связан трагический конец Новикова. В 70-х годах он выступает в качестве крупнейшего русского книгоиздателя-просветителя (" Опыт исторического словаря о российских писателях", 1772; десять томов материалов по русской истории XIV-XVII вв. - " Древняя российская вивлиофика", 1773-1775, и др.), в 1779 г. берет в аренду московскую университетскую типографию, а в 1784 г. организует в Москве вместе с другими деятелями масонства " Типографическую компанию", издавая несколько журналов и огромное по тем временам количество книг - оригинальных и переводных. Активная просветительная деятельность Новикова навлекла на него преследования церкви и гнев Екатерины. В 1792 г. он был арестован и заключен в Шлиссельбургскую крепость, откуда вышел в 1796 г., после восшествия на престол Павла I, умственно и физически разбитый.

Также Новиков написал " Завещание Хана" - сатира с намеком на то, что Екатерине пора бы передать власть Павлу; " Кошелек", ориентированный на высмеивание галломании; Древнюю российскую библиофику и " Детское чтение"