POV Avt. Первые два дня, после перевода Билла в обычную палату, прошли и для него и для Тома совсем по-другому

Первые два дня, после перевода Билла в обычную палату, прошли и для него и для Тома совсем по-другому, чем все остальные дни разлуки до этого. Телефоны не выпускались из рук. Если не было возможности говорить, то были СМСки. И каждый раз, при сигнале о сообщении, так сладко замирало сердце. И нет разницы, чье сердце это было. Чувства в них обоих бушевали одинаково сильные.
Окружающие люди замечали перемену в парнях. У Билла не раз видели на лице улыбку, когда он печатал текст, и не раз почти силой заставляли заканчивать разговор, когда нужно было идти на процедуры.
И всегда мобильные были рядом, в руках – парни с ними не расставались.
После шести вечера они много разговаривали. И если Том был не один в комнате, ему приходилось выходить в коридор или на улицу, где март теплом не радовал. Не было его подолгу, а потом Ян его спрашивал, где он все это время пропадал. Нет, Ян не лез Тому в душу, не пытался говорить о том, что и так уже понял, до того момента, пока однажды Том не вернулся с улицы весь мокрый и продрогший.
- Том, может, поговорим, а? - спросил он, протягивая полотенце, пока тот снимал мокрые джинсы и забирался с ногами на кровать.
- О чем? - Том шмыгнул носом.
- Ты считаешь, что я - дебил? Что я ничего не понимаю?
- Я не считаю, что ты дебил, - Том сгреб одеяло и укутался в него, одновременно пытаясь отжать дрэды пушистым полотенцем и не стучать зубами.
- Ну, а раз не считаешь, то должен уже давно понять, что Ян догадался, кто для тебя этот Билл. Слушай, друг, кончай ты вот так бегать, а? Ну, нормально все. У каждого свои заморочки. Ну, холодно же на улице торчать столько времени. Можешь разговаривать и тут, я не баба, не собираюсь кому-то что-то рассказывать, все останется между нами. Это твоя жизнь, Том, меня она не касается.
Том счастливо улыбнулся.
- Спасибо, я понял. И оценил.
- Ну, вот! Считай - замяли тему, друг.

Вот так и развеялось то небольшое напряжение, которое было между Томом и Яном. И сейчас Том был благодарен ему за этот разговор. Теперь он не вылетал из комнаты с каждым звонком мобильника, разговаривал спокойно, тем более что тактичный сосед почти всегда в это время слушал в наушниках музыку с айпода.
Были поставлены все точки, и теперь Ян не звал Тома с собой «по бабам», прекрасно понимая, что это Тому не нужно. Ну, а в пятницу вечером вообще предупредил, чтобы Том его не ждал до утра – у Яна намечался поход в ночной клуб с новой подружкой.
Была уже почти полночь, и Том смотрел ТВ, пытаясь вникнуть в смысл происходящего на экране. Хотелось пообщаться с Биллом, но Том знал, что у него рано утром процедуры, и боялся, что Билл уже спит. Поэтому и вздрогнул от неожиданности, когда телефон известил о пришедшем сообщении.
Пока он доставал трубу из кармана, молил, что бы это было от Билла, а не от кого-то другого, и с замирающим сердцем открывал раскладушку.

«Ты знаешь, чем пахнет мечта? Тобой»
- Люблю тебя, котенок, - покачал головой Том, чувствуя, как в горле появился комок.
«Когда только из-под душа, да? Когда мокрый и беззащитно обнаженный»
«Ты знаешь. Ты это точно знаешь»
«Конечно, по себе. Хочешь раскрою тебе самый большой секрет? Ты единственный человек в мире, заставляющий меня зареветь лишь одним своим вздохом»
«Тогда это наш общий секрет. Я тоже его знаю»
«Я обожаю тебя, Билл. Хочешь поговорить, котенок? Я совсем один))»
«Очень-очень-очень)))) Звони, маленький, ЗВОНИ!»

Том улыбался, закусив губу, нажимая на вызов.
- Привет, родной, - отозвался Билл
- Привет, малыш. Я так удивился твоей смс, думал, что ты дрыхнешь давно.
- Неа, не спится, залез на подоконник и смотрю на звезды, я думал, что ты где-то в баре зависаешь, - Том чувствовал, что Билл улыбается.
- Ты там не замерзнешь на подоконнике, астроном, хренов? И придумал тоже, в ба-а-а-ре! Нет настроения, вообще. Я хочу к тебе, я с тобой хочу, - выдохнул Том, закрыв глаза.
- Как же приятно это слышать от тебя, - произнес Билл - И не волнуйся, не замерзну, я в одеяло завернулся.
- Правильно, не мерзни. Приятно, говоришь? Очень? - Том теребил свободной рукой браслеты.
- Очень-очень, Томочка, - почти шепот, от которого хочется заскулить, но Том лишь прикусывает губу на секунду. - Я тоже хочу к тебе, и тоже хочу только с тобой.
Втянутый воздух сквозь стиснутые зубы и сжатая пальцами на груди футболка.
- Билл, бля, ну что ж у тебя голос-то такой, - прошептал Том и шумно выдохнул.
- Какой, маленький? Скажи, я хочу знать?
- Секси, в самом деле. Выглядишь секси, и голос такой же. Наверное, повлюблял там в себя уже всех, гад?
Смех в трубке, от которого хочется просто взлететь. От счастья, от переполняющих душу эмоций и любви.
- Я не специааально, - тянет Билл, - они сами.
- Сука, Билл!
- Тихо, маленький, тихо! Я же только тебя люблю.
- Правда? - Язык по пирсингу, откинутая голова, закрытые глаза и растекающееся счастье в груди.
- Конечно, правда, - тонкие пальцы, распластанные по прохладному стеклу окна, ищущие тепла.
- А я и не сомневался, знаешь? - улыбка на губах. - Хочешь, я тебе расскажу еще один секрет?
- И ты уверен, что я его не знаю?
- Ну, надеюсь на то, - сильно сжатые веки, и учащенный пульс. – Тогда, после последнего раза, когда я тебя видел в клинике… Я вернулся домой, и мне пришлось лезть в душ…
Чуть хрипло и тихо, будто доверяя большую тайну, сказал Том, так и не разжимая век.
Сказал и замер, ожидая реакции Билла.
- Тоооом… - через пару секунд протянул Билл, и Том прекрасно чувствовал, как Билл хитро улыбается. - Ну, ты это, родной… начал, так давай… договаривай…
- Бля… Билл… - Том сел на постели, так и не открывая глаз. – Я же чуть не сдох тогда… Ты вообще понимал, что творилось со мной, а? Что ТЫ творил, понимал?
Том облизал губы, тот образ Билла, за стеклом, с открытой грудью, в проеме расстегнутой рубашки, с розовыми, влажными губами, по которым только что прошелся язык со штангой, так и стоял перед его глазами.
- Я обожаю тебя… - прошептал Билл вместо ответа, и Том застонал, громко и протяжно.
- Зараза! Ты знал! Ты чувствовал, что я там с ума сходил, да? Что вштырило меня так, что было почти плохо…
- Я научился чувствовать тебя, маленький… Научился, поверь…
Том кивал. Кивал, прекрасно зная, что Билл не врет.
- Знал… конечно, ты все знал… Знал, как хочу тебя… знал, что почти там кончал, видя тебя… Такого…
- Том… это же ты, Том… Я знаю, я все знаю… И еще знаю, что могу тебя возбудить не только своим видом, но и голосом… Секси? Да, Том? – Билл рассмеялся, а Том взвыл.
- БИЛЛ! Ну что ж ты творишь, а?
- Зай… маленький мой… расскажи мне, что ты сейчас делаешь?
Том покачал головой.
- Сижу в постели и пытаюсь удержать свою крышу на месте. Она трещать, сука, начинает!
- А может не стоит ее сдерживать, а? Том… скажи мне, чего ты хочешь? Сейчас…
Том потер пальцами висок, касаясь языком пирсинга, чувствуя, как сокращаются мышцы живота, от этого голоса в телефонной трубке, от этих мягких шипящих, которые так возбуждающе нежно касались его слуха.
- Я хочу, чтобы ты был рядом. Только я всегда хочу этого, не только сейчас… – прошептал Том. - Что бы лежал со мной рядом… Чтобы был горячий и обнаженный… Хочу касаться тебя руками, целовать хочу каждую клеточку твоего тела…
Билл коснулся затылком стены, закрыв глаза.
- Говори… - выдох.
- Я хочу вылизать тебя, Билл, так, чтобы у тебя перехватило дыхание… так, чтобы болели губы оттого, что ты их кусать будешь…
Билл улыбнулся и кивнул, рука легла на пах и чуть сжала член.
- Я тоже этого хочу… очень-очень, Том… еще… говори еще…
- Вылизать твою тату на руке, а потом на животе, при этом, лаская тебя, чувствуя, как ты напряжен…
Билл невольно развел колени, и рука прошлась снизу вверх по паху, и от этого прикосновения к себе, от ощущения нежности, рожденной голосом Тома, втянул воздух сквозь зубы, и Том услышал это… И нехилая порция адреналина влилась в кровь…
- Напряжен… ты прав… как же ты прав, черт… Еще… Том, еще… - дрожь в выдохе.
- Потом хочу облизать головку, она такая гладкая и горячая, Билл… Горячая… Потом провести языком снизу вверх по всему члену… и всосать его так, чтобы тебя выгнуло…
- Дааа… Том… - стон, шипение.
- Сними футболку - вдруг сказал Билл и Том тяжело дыша, прошептал:
- Доконать меня хочешь, родной? Хорошо… - положил трубу и, стащив футболку, швырнул ее на кресло. - Снял…
- Окей… хорошо… - выдох. - Ты лежишь? Ляг, Том. Закрой глаза. А теперь оближи пальцы… Просто слушай меня и делай это, ладно?
- Да. Хорошо… - Том намочил горячим языком прохладные подушечки пальцев.
- Проведи мокрыми пальцами по губам… Не спеша, проведи… и просто представь, что это мои пальцы… Приоткрой губы… проведи пальцем по влажной стороне губы… еще… а теперь опять оближи…
Билл сдернул с себя одеяло, расстегнул верхние пуговицы на пижамной курточке, распахнул ее на груди и, лизнув пальцы, прикоснулся к соску.
- Коснись кончиком пальца своего соска… просто коснись… - он говорил медленно, с придыханием, и это было не показное, Том прекрасно понимал, что Билл возбужден не меньше его самого. - Чуть погладь… еще… Чувствуешь, какой он твердый?
- Да. Чувствую…
Том ласкал себя ТАК впервые в жизни, и это было так странно, странно, странно… Но так обалденно, что он даже чуть замычал от этих ощущений.
- Билл, ты - садист…
- Я хочу, что бы ты представил, что это мой язык… я хочу этого, Том… Мокрый, настойчивый… нежный… Это язык… мой язык… Оближи пальцы еще… и проведи ими от впадинки на груди до пупка… поласкай и его…
Том следовал указаниям, вслушиваясь в голос Билла. Улавливая все его изменения, интонацию, и понимал, что его любимый парень делает все то же самое с собой, со своим телом…
- Томочка, расстегни джинсы, если ты в них… - тихий голос и выдох в ответ.
Пальцы рванули ремень, вывернули из петли пуговицу, и опустили молнию, освобождая напрягшийся член.
- Ты хочешь… - выдохнул Том.
- Я хочу, чтобы ты кончил. – Это не было шепотом.
Это был почти властный голос, не терпящий возражений.
- Гад… ты гад, Билл… - Том почти рычал это, пальцы сжимали напряженный член под боксерами.
- Я хочу, что бы ты сделал это, Том… я хочу. Хочу слышать все, что будет происходить с тобой… Хочу слышать все… как ласкаешь себя, и как ты кончаешь… Пожалуйста…
- Сумасшедший… Билл, я убью тебя, зараза ты такая… Когда увижу - убью… - говорил Том все тише, просунув пальцы под боксеры, и скользнув подушечками по обнаженной, уже влажной головке. Невольный стон и прикушенная губа.
- Обязательно, родной, как только встретимся… а сейчас сними с себя все… совсем… и просто дай себе расслабиться…
Том действительно знал, что может позволить себе расслабиться. Он был один, за закрытой на замок дверью, стянул с себя и джинсы, и боксеры, которые полетели вслед за футболкой. Сердце колотилось, адреналин захлестывал, заставляя делать то, что хотел от него сейчас Билл. Он видел свое обнаженное тело только в отблесках кадров ТВ, другого света сейчас не было. И это тело хотело… Нет, оно жаждало секса и ласки. Жаждало оргазма. Секса и ласки Том ему сейчас предоставить не мог. А вот оргазм, да еще ТАКОЙ - получить его от одного звука любимого голоса… Том хотел. Очень.
Плюхнулся назад на подушку, и выдохнул в трубку с улыбкой:
- Все, извращенец… командуй… Том голый и готовый ко всему…
- Я обожаю тебя… - шепот и Том невольно впился пальцами в кожу на животе. – А теперь согни ноги в коленях и разведи их пошире… погладь внутреннюю поверхность бедер, Том, от колена вниз… К паху…
Рука скользит вниз, и ты чувствуешь, как напрягается мошонка, по мере приближения руки к паху…
- Том, погладь себя… погладь… Чуть сожми мошонку…
Тихий стон вырвался у Тома, и Билл стиснул зубы на секунду, почувствовав спазм в мышцах на животе, заставивший поджаться все, что может поджаться в организме. Улыбнулся и провел ладонью по паху, именно там где поджалось.
- Дааа… - протянул Билл, - а вот теперь ты будешь делать то, что делал тогда в душе, Том - сожми его… Сожми и действуй… Телефон отложи, но не выключай, положи его себе на грудь… Пожалуйста… Давай, маленький… я хочу…
И, конечно же, Том не выключил телефон. И Билл, стимулируя себя, слушал, слушал, слушал, как его любимый мальчишка тоже ласкает себя. Как тяжело дышит, чуть шипя сквозь зубы и постанывая. Это выносило мозг. Это было самое прекрасное, что Билл слышал в своей жизни. Он слушал и шептал, хотя и понимал, что Том не слышит его. Шептал, что любит, шептал, что хочет его…
А когда, его Том, кончая, вскрикнул и, выгнувшись, свалил с себя на пол телефон – Билл, услышав это, кончил и сам, застонав, судорожно сжимая в руке трубку, пытаясь не расслабить пальцы…

Отрываюсь без потерь.
Кроме сердца - что терять?
На земле сильней земли
только выстрел и любовь.
Не держи меня - дождись первых зимних холодов.
И любимые глаза-океаны сохрани,
Я вернусь к тебе, вернусь,
долечу к тебе по снам,
Расскажу тебе о том,
кто нас научил летать.

«Ночные снайперы», Трек " Страха нет",

Альбом «SMS» 2004 год.

Том шарил рукой по полу возле себя, пытаясь найти свалившийся телефон. Дышал открытым ртом, чувствуя в горле удары сердца.
- Бля, Билл, зараза, - шептал он сухими губами, сжимая второй рукой, испачканный спермой живот.
Нащупал трубу и, вцепившись в нее еще непослушными, дрожащими пальцами, подтянул к уху.
- Гад… Билл, ты где? - прохрипел он и услышал дыхание в ответ.
- Как ты, мой маленький?
Том замычал в ответ, потом зарычал и выдохнул:
- Что ж ты творишь со мной?
- Я люблю тебя, - прошептал Билл. - Я тебя очень люблю, Том, - выдох, рваный, такой, от которого все сжалось в животе у Тома.

Что-то было не так, и он промолчал, просто чувствуя, что Билл сказал еще не все.

- Ты сейчас меня послушай, маленький, послушай… Мне нужно было давно об этом спросить, а я все тянул. Может, боялся, а может все-таки это мой бред, бля. Но, тогда, в последний раз, я видел твои глаза, Том! Я видел твой взгляд, от которого мне до сих пор не по себе…
Том замер, понимая, что вот ЭТО то, чего он так боялся. Боялся услышать - он же знал, что Билл ТОГДА увидел его отчаяние в глазах, которое он, Том, не смог скрыть.
- О чем ты, Билл? - Том закрыл глаза и пальцами впился в кожу, чувствуя, как комок из чувств в груди стал почти каменным.
- Том, родной… Я не знаю. Просто, это было не один раз, понимаешь? Сначала, я списал все на то, что был почти в неадекватном состоянии, когда нам первую встречу разрешили. И уже тогда он был - этот взгляд, Том! В нем было что-то такое, отчего хотелось завыть, понимаешь? Я не могу больше молчать об этом, маленький… Я боялся даже думать, что в отношении твоем ко мне меняется что-то. Но ведь этого нет? Я чувствую, все это время чувствую - ты любишь меня, и это самое главное. Но мне все равно страшно, понимаешь? Страшно… Я хочу знать. Что бы это ни было - я знать хочу, понимаешь?
Том, слушая все это, закрыл рот тыльной стороной руки. Боялся застонать, заскулить боялся.
- Билл, котенок, я даже не знаю о чем ты, - наконец, выдавил из себя Том, чувствуя, как ему это тяжко врать. - Все нормально, слышишь? ВСЕ НОР-МАЛЬ-НО, - по слогам проговорил он, успокаивая их обоих. - Нормально, веришь? Я просто очень боюсь и боялся за тебя. Ну, поверь, поверь мне!! - Том взмолился, боясь, что если Билл надавит сильнее, он не сможет врать дальше, - пожалуйста, пожалуйста…
И Билл понял, что Том врет. Понял. Но еще он понял, что Том очень не хочет говорить о чем-то. Сейчас, по крайней мере. И Билл смирился, решив пока не спешить с этим, прикусил губу, закрыв глаза, и не знал, что то же самое сейчас делает Том, умоляя мысленно поверить ему и больше не говорить об ЭТОМ сейчас.
- Окей, - прошептал Билл, и Том, расслабившись, выдохнул. – Наверное, я просто параноик…
" Спасибо, спасибо, спасибо! ", - даже не зная кого, благодарил Том за то, что Билл успокоился. Том прекрасно знал, что Билл ему не поверил.
- Как ты себя чувствуешь, Томочка? - тихо спросил он. - Мне давно так хорошо не было, я чуть с подоконника не свалился нах… Мне было офигенно.
И они оба понимали, что разговор уже совсем о другом.
- Котенок, ты же знаешь, мне не могло быть хуже, чем тебе, я чуть не скончался, - родной смех в ответ, и Том окончательно расслабился, после тех минут, в которые на его сердце начали вскрываться старые раны.
- Ну, теперь ты не пойдешь никуда, - вдруг сказал Билл.
- Что? - Том аж глаза распахнул.
- Говорю, что теперь ты точно не пойдешь по бабам, Том.
- Епт, Билл! - Том сел на постели. - Так это ты специально?
- Маленький, ты мой, ты только мой, и я не хочу ни с кем тебя делить! Слышишь? Что бы я там ни говорил.
- Зарааааза, Билл, - Том улыбался и качал головой. – Сам-то кончил?
- Угу. И не сомневайся, я же говорю.
Том удовлетворенно кивнул головой.
- Замечательно, значит, ты тоже не будешь приставать к медперсоналу, - смех в ответ.
- Черт, - Том посмотрел на мокрый живот. - Котенок, по-моему, нам с тобой в душ пора, мне-то точно.
- Да, родной. В душ - и баиньки.
- Окей, я люблю тебя, малыш, как же я тебя люблю, - прошептал Том, и мурашки накрыли его обнаженное влажное тело.

***
Время на то оно и время, чтобы не стоять на месте. Утро переходило в день, а день - в вечер, за ним наступала ночь. Менялось не только время суток, менялось настроение, менялись мысли, по мере приближения окончания практики, по мере окончания срока расставания.
И у Тома, и у Билла. Но менялись они в разных направлениях. Том понимал, что приближается час икс, и деться от него некуда. Понимал, что сразу по приезду домой он должен начинать как-то более сдержанно относиться к брату, чтобы тогда, когда Билл вернется домой, и придется все рассказать, правда оказалась бы как можно менее травматичной – для них обоих. Хотя Том понимал, насколько все это сейчас его начинает угнетать. Он, даже разговаривая по телефону, не мог сдержаться себя, а что будет, когда он увидит Билла? Том все так же пытался, даже в эти последние дни практики не думать о том, что им предстоит впереди. И в то же время понимал, что не имеет права об этом забывать.
Мысли рвали ему душу на две половины, и было невыносимо существовать с этим.
Том был рассеян, все время что-то забывал, то одно, то другое, и хорошо, что был сосед, которому иногда приходилось Тома почти встряхивать, чтобы он пришел в себя. Но не всегда даже это помогало. Возможно поэтому, за два дня до окончания практики он забыл зарядить телефон перед отъездом в офис, и еще до обеда он у него отключился.

А утром того же дня к Биллу пришел его лечащий врач, после очередного анализа крови, и Билл, волннующийся каждый раз перед получением результатов, очень удивился, когда с его результатом пришел доктор Турм, а не медсестра, как обычно. И самое странное – доктор был без привычной повязки на лице.
- Доброе утро, Билл, - поздоровался он и Билл, чувствуя, как все сжалось от испуга и неизвестности, смотрел в глаза врача. За долгое время, проведенное в клинике, он отвык видеть лица людей, только глаза над масками. По ним он научился читать эмоции и незамысловатые новости, которые ему приносил персонал.
- Доброе, - Билл кивнул и сел на постели.
Врач взял стул и поставил его чуть ближе к постели Билла, а тот с трепетом смотрел на листок бумаги, что держал в руках доктор Турм.
- Поговорим? - доктор сел и устало выдохнул.
- Конечно, - почти прошептал Билл и кивнул.
- Я только что был у фрау Хольд, - он качнул бумагами, - показал результаты твоих анализов. Мы поговорили с ней, и, в общем, решили… - Билл слушал и почти не дышал, - что ты скоро покинешь эту палату.
Билл пытался понять смысл, скрывающийся за этой фразой.
- Не понимаю, - спина взмокла, и Билл стиснул зубы. И тут врача перехватил его взгляд, и Билл понял, что эти глаза УЛЫБАЮТСЯ!
- Билл, твой период реабилитации подошел к завершающей стадии. Его остаток ты можешь провести уже вне клиники. Мы свое дело сделали – ты почти здоров. Дальше уже ты сам.
Чтобы не заорать от радости, Билл зажал себе рот рукой. Так и смотрел в улыбающиеся глаза врача, чувствуя, как увлажняются свои. Он не мог поверить… ВСЕ! ВСЕ! Все страшное позади. Они смогли! Они пережили все ЭТО! И теперь впереди только жизнь. Та, которая так теперь нужна Биллу. Он почти уже дома, и всего через несколько дней прилетит домой Том. Это было так невероятно неожиданно, что Билл укусил сам себя за ладонь, чтобы понять, что это не сон. Больно. Зашипел от боли, одновременно радуясь ей.
- Правда? - ему до одурения хотелось вскочить и обнять этого самого замечательного доктора на свете. Обнять и скакать вместе с ним по палате от радости и переполняющего счастья.
- Правда, Билл. Завтра, после обеда мы тебя выписываем, ты сможешь вернуться домой. Конечно, еще с оговорками, будешь еще принимать лекарства, и ездить на приемы ко мне раз в неделю, но это уже детали, хотя и важные.
Билл схватил подушку и обнял ее, уткнувшись лицом. Хотелось вопить так, чтобы этот крик слышала вся больница.
Доктор встал, с улыбкой глядя на мальчишку.
- Ты молодец, Билл, такого быстрого восстановления я еще не встречал.
Билл поднял лицо.
- Мы еще увидимся завтра, до выписки. Отдыхай пока.
- Спасибо, большое спасибо, - Билл прекрасно понимал, что этому человеку, в том числе, он обязан жизнью.
Врач, остановился возле двери, уже взявшись за ручку и оглянувшись, сказал:
- Вернешься домой, передавай привет Тому, на восемьдесят процентов он " виноват" в твоем чудесном выздоровлении.
Билл кивнул, улыбнулся.
- Обязательно передам, - сказал, посмотрел на закрывшуюся дверь, и только потом до него дошел смысл слов врача.
Билл опешил. Откуда? Откуда врач знает? Он несколько минут сидел в ступоре, не понимая ничего.
Сказала Хельга? Но зачем? Или кто-то еще?
А потом отбросил эту мысль, схватился за телефон. Конечно, он хотел позвонить Тому. Хотел, чтобы и он офигел от новости о его выписке, точно так же, как и сам Билл несколько минут назад. Он здоров. И завтра вечером он будет дома, а еще через пару дней прилетит Том! От всего этого Билла потряхивало и, нажимая на кнопки телефона, он чувствовал дрожь по всему телу. Это было ощущение счастья, огромного и такого теплого.
Он ведь, еще как минимум дней десять, собирался тут проваляться, так говорили ему, по крайней мере, еще совсем недавно. А тут раз и вот так вот! Невероятно, чудесно, здорово!
Билл сдерживал выпрыгивающее сердце, чувствуя, как оно хочет вырваться из груди, пока ждал соединения с Томом. А потом удивился, когда услышал, что номер недоступен. Попытался позвонить еще и еще. Билл волновался, не зная, что думать, такого еще не было у них с Томом. Но потом успокоился все-таки, решив, что ничего страшного в этом нет. Он просто позвонит Симоне.

***
Симона уже все знала, перед самым звонком Билла ей позвонила Хельга и сказала о своем решении выписать ее племянника.
Конечно же, это было такая радостная весть, что Симоне пришлось сесть, почувствовав слабость в ногах. Она знала, что Биллу сейчас тоже скажут об этом, и ожидала его звонка. И, конечно Билл позвонил, поделился радостью, а потом пожаловался, что не может, дозвонится Тому.
- Солнышко, не переживай, мало ли что, может, разрядилась батарея, только и всего. Дозвонишься еще или Том сам позвонит, когда появится возможность. Не думай об этом сейчас, хорошо? И еще одно, Билл, может, не будем сейчас Тому говорить, что тебя домой выписывают? Он же сейчас с ума сойдет просто, а у него самые ответственные дни, последние на практике…
Билл свел брови, помолчал и подумал, что так оно и есть. Это же Том. Его непредсказуемый Том. Он вполне способен бросить все и прилететь прямо сейчас. Пусть Том нормально закончит практику, без шила в заднице.
- Да, хорошо, Симона, ты права, конечно. Давай вообще не будем ему говорить, что я домой возвращаюсь? Пусть это будет сюрпризом, а? - вдруг загорелся Билл, представив обалдевшие глаза Тома.
- Хорошо, милый. Давай так, и сделаем, - ответила Симона, не представляя, как Том выберется из этой ситуации.
Все теперь стало реальностью – близкой и неотвратимой. Она тоже понимала, что Тома уже донимают размышления на счет дальнейших отношений с Биллом. Но делать было нечего, и они договорились, что ничего не скажут Тому.
Комната для Билла была готова уже давно. И она надеялась, что Билл поверит, что это сделано только для того, что бы в первое время ему никто не мешал приходить в себя после больницы.
Хотя, это все равно выглядело не очень убедительно. И еще Симона она прекрасно помнила, что обещала Тому ничего не говорить Биллу без него, и собиралась свое обещание сдержать, насколько это будет возможно.
- Я приеду за тобой завтра, Билл, не волнуйся. Обязательно приеду.
- Спасибо, Симона, - Билл улыбался, чувствуя, как тепло стало в груди. От благодарности, от любви к этой необыкновенной женщине - маме любимого человека, которая так много сделала для того, чтобы он сейчас мог жить и дышать, рядом с тем, без кого уже нет возможности биться его сердцу.

Том, чуть позже, позвонил Биллу сам и извинялся, что как идиот, забыл зарядить телефон. Билл пожаловался, что скучал, а Том не мог принять звонок. И даже смс не приходили. Билла распирало сказать свою потрясающую новость, но он изо всех сил сдержался. А Том молчал о точной дате прилета - он тоже собирался прилететь, молча, на полдня раньше, и завалиться к Биллу в палату, без предупреждения. И хотел попросить не говорить об этом ни маму, ни Хельгу.
Вот так мальчики решили сделать сюрпризы друг другу, не подозревая, что из этого получится.
На следующий день, после обеда к Биллу, бывшему весь как на иголках, в ожидании выписки и Симоны, пришел лечащий врач. Они еще пообщались немного, после чего, доктор Турм тепло попрощался с Биллом, сказав, что позже придет фрау Хольд, даст все точные рекомендации по поводу препаратов, которые нужно еще будет принимать и даст добро на выписку.
После его ухода, почти сразу позвонила Симона и объявила, что она уже в клинике, сейчас зайдет к Хельге, а потом они уже вместе придут к Биллу. Билл ходил в ожидании из угла в угол. Не прошло и четверти часа, как в дверь заглянула Симона, как и обещала, она пришла вместе с Хельгой.
В руках у Симоны был пакет с одеждой для него.
- Давайте присядем, немножко расскажу вам о режиме на первое время. - Они сели, кто куда, Билл держал свою одежду, по которой успел так соскучиться.
- Ну что, мои хорошие, - Хельга смотрела, то на Билла, то на Симону. - Поздравляю вас с удачным восстановлением. Как сказал доктор Турм, такой быстрой реабилитации наша клиника еще не видела.
Билл улыбался, в смущении теребя пальцами замок курточки, которая выглядывала из пакета.
- Но все это нужно обязательно закрепить, и ни в коем случае не дать организму в это время переносить какие-то заболевания и нагрузки. Сейчас, по крайней мере, на три недели я запрещаю посещать людные места, общественный транспорт, бары, клубы, вечеринки, что угодно. И полгода никакого алкоголя. Вообще. - Билл вскинул взгляд на Хельгу.
- Даже пива?
- Вообще ничего, милый. Это очень вредно для тебя пока и не сочетается с препаратами, которые тебе еще нужно принимать, просто забудь о выпивке на это время, слышишь?
Билл выдохнул, потом улыбнулся и кивнул. Бог с ней, с выпивкой – у него будут другие занятия. У него будет Том.
- Свежий воздух, парк, это, пожалуйста, но ни каких переохлаждений организма или наоборот, перегревов. И очень строго следить за этим, - Хельга глянула на Симону и та кивнула.
- Ну, список лекарств и способы приема я написала, - Симона снова кивнула. - Хорошо, я приобрету уже сегодня.
- Замечательно, и раз в десять дней сдача крови на анализ, первые два месяца. Там же где ты делал гемодиализ, Билл, помнишь?

Билл кивнул, он это помнил хорошо.

- И возможно, сделаем еще пару очисток крови, подпитаем витаминами, для облегчения процесса восстановления...
Я об этом еще с твоим врачем поговорю... Вот это все, что я должна была вам сказать, - Хельга улыбнулась, поднялась, и за ней поднялись Билл и Симона. - В приемном покое вас уже ждут, там спокойно оденешься, сдашь больничное белье, и вперед, на волю.
- Спасибо, фрау Хольд, - улыбался Билл - Я очень Вам благодарен. За все.
- Я знаю, милый, знаю, - Хельга шагнула к Биллу и сжала его руку, в которой он так и держал пакет, - сейчас все хорошо, так будет и дальше, только ты побереги себя, ладно?
- Спасибо, я постараюсь.
- Ну и молодец. Удачи вам, мои дорогие.

Билл сидел на месте пассажира и просто не мог насмотреться в окно, чувствуя, как душу распирает восторг. На улице пахло весной. С каким же он наслаждением вдохнул воздух, когда они с Симоной вышли из больницы.
И сейчас он смотрел на людей, на наступающий вечер и улыбался. Симона видела эту улыбку, они изредка переговаривались, но больше молчали, хотя это молчание не было напряженным, скорее наоборот, им приятно было находиться рядом друг с другом.
А когда они поднялись в квартиру, Билл вдохнул воздух, пахнущий ЕГО Томом, и еще чем-то неуловимо родным, имя которому – дом.
Симона вешая курточку Билла, и глядя, как он расшнуровывает кеды, спокойно сказала:
- Милый, мы с Томом приготовили спальню, специально для тебя.
Билл замер, пытаясь переварить сказанное Симоной.
- Специально? Зачем? - он с растерянной улыбкой смотрел на Симону.
- Ну, ты же понимаешь, что тебе первое время нужен покой. А Том любит пошуметь, музыка там, поздно ложится спать, рано утром на занятия в колледж поднимается…
Билл пытался заглянуть в глаза Симоны, но она не смотрела на него, перекладывая одежду на полке, и это все больше и больше начало напрягать Билла.
- Да, наверное, - пробормотал он.
- Это бывшая гостиная, - Симона улыбаясь, подошла к двери и открыла ее. - Вот, добро пожаловать в твою спальню, надеюсь, что тебе будет тут уютно, Том перенес сюда все твои вещи.
Биллу стало холодно. Он не понимал, НЕ ПОНИМАЛ!
- Спасибо, - Билл встал и подошел к дверям теперь уже своей спальни. Остановился.
- Солнце, я приготовлю поесть и через полчасика мы поужинаем, хорошо?
- Да, спасибо, поужинаем, - рассеянно ответил Билл и зашел в комнату, оглядывая ее и не зная, что думать.
А Симона видела растерянность Билла, и ей было не по себе. Она боялась, что Билл не поверит, не примет, не поймет, и как оказалось позже - не зря боялась.
Билл оглядел новую обстановку, письменный стол, ТВ на тумбочке, широкую кровать, встроенный зеркальный шкаф, новый музыкальный центр – отличная комната, но почему? Отдельно ПОЧЕМУ?
Он разделся, прошел в ванную и, принимая душ, и все больше понимал, что есть во всем этом что-то неправильное. Не мог Том захотеть, чтобы Билл спал отдельно, НЕ МОГ! Сердце не верило, не допускало такого…

Том решил прилететь неожиданно, сделав сюрприз не только для Биллу, но и Симоне, которая знала, на какое число и рейс были билеты у сына. Только Том, узнав о чартере, бывшем на пятнадцать часов раньше его предполагаемого рейса, решил все изменить. Сдал билеты, хотя знал, что из аэропорта ему придется добираться самому. Но это для него не было проблемой, главное, что он раньше прилетит домой. Туда, где уже намного ближе будет к Биллу. Конечно, у них не будет возможности вечером увидеться, зато они смогут встретиться уже завтра утром. Он разговаривал с Биллом, но не стал ничего говорить о своем прилете.
Когда Том вышел из самолета, то, глядя на здание аэропорта, улыбнулся, вспомнив, с какой тоской на это же здание он смотрел три недели назад, когда улетал на практику. А теперь все окей. Он дома. Почти рядом с Биллом.
Такси несло его домой по вечернему Гамбургу, и так же как Билл, по дороге домой, он тоже улыбался, глядя на людей и на город, проносящийся за окном. Сердце трепетало. Он просто был счастлив видеть родной город, в котором жил его Черный Ангел.

Доехав до дома, Том стремительно влетел в подъезд, даже не глянув на свои окна, он не сомневался, что дома нет никого. А если бы он все-таки посмотрел на окна, то увидел бы, что в комнате, которую они с мамой выделили для Билла, горит свет…
Но Том не посмотрел. И именно поэтому, когда лифт поднял его этаж, поставил чемодан и бросил на него свою сумку, в которой где-то на дне были ключи от квартиры.
От нечего делать звякнул в звонок, не предполагая даже, что дома есть кто-то.
- А черт, - он отвернулся к сумке, не зная, что в своей спальне Билл очень удивился звонку в дверь. Он знал, что у Симоны свой ключ, а с улицы просто так никто зайти не мог, не воспользовавшись недавно отремонтированным домофоном.
Билл, не спеша, пошел к дверям.
- А черт, где они, зараза? - Том никак не мог найти ключи и это так раздражало. Он устал от перелета и ужасно хотел кофе и курить. И вдруг услышал щелчок замка и звук открывающейся двери.
- Мам? Ты дома, а я вот клю…чи… - говорил он все тише и медленнее, глядя в такие же, как у него, темные, изумленные до невозможности глаза.
- Том, - шевельнулись губы, и Том рванул с места, и через мгновение почувствовал, как его крепко обнимают родные руки, прижимая к груди, где так гулко билось сердце.
- Билл, Билл, - то ли говорил, то ли шептал, то ли стонал Том, куда-то в теплую шею.
- Ну, здравствуй, братишка, - губы коснулись его уха, и Том впервые в жизни понял, каково это, когда уходит из-под ног земля.

POV Avt (два дня назад)

Симона суетилась возле плиты, когда Билл зашел, улыбнулся.
- Еще чуть-чуть подожди, дорогой, минут пять.
- Да я так, - он прошел к подоконнику, и защемило сердце. На нем лежали сигареты Тома. Он взял пачку и осторожно достал сигарету. Поднес ее к лицу и вдохнул. Пахло Томом. И комок подкатил к горлу. Да, Билл знал, что скоро, совсем скоро он увидит своего парня, что обнять его сможет, что сможет наконец-то услышать стук его сердца и ощутить тепло нежных ладоней.
- Скучаешь по нему? - Симона смотрела на влажные волосы Билла, рассыпанные по плечам.
- Очень, - Билл кивнул. - Я всегда скучаю и скучал. Даже тогда, когда он на пары уходил. А сейчас, почти три недели, мне до сих пор не верится, что я столько смог без него протянуть.
- Все хорошо, дорогой, Том приедет, уже совсем скоро.
- Я знаю. Конечно, приедет, - Билл печально вздохнул.
- Теперь все уже позади, самое страшное пережито. И тобой, и им…
- Он очень переживал? - Билл мял сигарету в пальцах, так и не поворачиваясь к Симоне.
Симона покачала головой.
- Знаешь, мне иногда казалось, что ему было бы легче на твоем месте. Я очень боялась за него, он просто себя измучил, метался, как загнанный зверь в клетке. Первые трое суток, пока ты почти все время был без сознания, он жил у Хельги, в комнате отдыха. Мне так даже спокойнее было, я знала, случись что - Хельга возьмет ситуацию в свои руки. А он все-таки сорвался, устроил скандал на посту в том отделении, где ты лежал тогда. Требовал, чтобы его к тебе пустили.
Билл стиснул зубы, слушая Симону.
- Да, он мне писал потом, что рвался ко мне, - выдохнул через секунду.
Симона села за накрытый стол.
- Садись, милый, поедим, тебе теперь нужно набираться сил.
Билл положил сигарету на место и тоже присел за стол. Ужинали почти молча. Билл, хотя и был совсем не голоден, но наслаждался вкусом домашней еды. А в голове крутился один и тот же вопрос.
Симона видела состояние Билла, и гулко билось сердце, от понимания, ЧТО именно не дает Биллу покоя. Она знала, чувствовала и так боялась того вопроса, что Билл задал, некоторое время спустя, рассеянно ковыряя вилкой салат.
- Почему, Симона? - Симона подняла на Билла взгляд, и почти сразу опустила, увидев в глазах племянника боль. - Я же чувствую, что не так, понимаешь? Том не мог захотеть, что бы я спал отдельно. Я не верю в это…
Сердце Симоны разрывалось на части, но она уже понимала, что дальше молчать не сможет. Нет больше смысла. Ей придется нарушить обещание, данное Тому - другого выхода не было. Она не могла просто сказать: " Подожди Тома, дорогой. Он приедет и все сам объяснит". Это было бы для парня смерти подобно, ждать неизвестно чего, больше двух дней.
- Ты знаешь, я ведь что-то еще в больнице почувствовал. Видел, только понять не мог и сейчас не могу. Что? Симона, мне нужно знать… Пожалуйста. Том ничего не говорит по телефону, одни отговорки, но я чувствую, что врет или просто не договаривает. А потом эта отдельная комната, - Билл смотрел на нее умоляюще.
Симона отложила вилку, молча встала, взяла свою тарелку и поставила ее в мойку.
- Я понимаю тебя, - тихо начала она. - Все то, что я тебе сейчас скажу, должен был и хотел сказать Том. Сам. Но я понимаю также, что все происходящее тебя, мягко говоря, удивляет. Все правильно.
Билл напрягшись, пристально смотрел на профиль Симоны. Она отошла, помыла руки, взяла полотенце. Скомкала его влажными пальцами.
- Я сейчас, - она вышла с кухни. Билл побледнел.
То, что в эти мгновения переживал в себе Билл, знал только он. Сердце разрывалось от неизвестности. Казалось, что перед операцией он так не боялся, как сейчас.
Симона вернулась через минуту, держа в руках две фотографии, протянула их Биллу.
- Вот, смотри, - Билл заметил, как тонкие пальцы женщины заметно дрожат. - Одна - из твоего рюкзачка, Том сказал, что ты разрешил ему в нем хозяйничать, а вот вторая…
Билл принял фотографии и сразу узнал свою, ту, что была с другими, дорогими ему снимками.
- Это я, - тихо сказал он, когда Симона села на стул. Переложил фотографию и замер, глядя на вторую. Он никогда не видел эту фотографию раньше, хотя сейчас, глядя на нее, Билл видел, что это тоже он? Он?
- Откуда эта фотография? У меня такой не было, я не понимаю, я никогда ее не видел…
Симона выдохнула.
- Это - Том…
Билл вскинул на нее взгляд, и они несколько секунд смотрели друг другу в глаза.
- Почему, почему мы так похожи? - прошептали бескровные губы.
- Потому, что вы - братья, - тихо ответила Симона, и Билл вскочил, опрокинув стул, и даже не заметив этого.
- КТО?! - это был и шепот, и крик, и почти стон.
Симона тоже встала и, положив руку на плечо Билла, легонько его сжала.
- Вы с Томом двоюродные братья, Билл. Твоя мама и я - сестры. Родные сестры. Вот так получилось…
Расширенными от изумления глазами смотрел Билл на Симону. Это был шок.
- Не понимаю, я ничего не понимаю, - он отрицательно качал головой и шептал.
Симона подняла стул.
- Присядь, родной. Я постараюсь объяснить.
Билл почти упал на стул и в ступоре смотрел на фотографию Тома.
- Как, КАК? Я не понимаю, этого не может быть, не может…
- Может, Билли. То, что вы братья, выяснилось во время предварительного теста крови Тома на совместимость с твоей, на ДНК, понимаешь? Это стало полной неожиданностью и для меня. Я так же, как и ты сейчас, была в шоке, когда все узнала.
- Это было еще до того, как меня положили в больницу? - глухо сказал Билл.
- Да, родной, я понимаю, о чем ты. Тогда я не могла сказать об этом ни тебе, ни Тому. Мне нужно было выяснить все наверняка. И если ты помнишь - я ездила тогда к бабушке Тома, к своей матери, хотя, это и твоя бабушка, как оказалось.
- Как так могло получиться?
- Мы с твоей мамой сестры, близнецы, - сказала Симона, и Билл поднял глаза на Симону, взгляд скользнул по лицу, выискивая родные черты.
- Но почему, вы же не похожи? И почему вы не знали друг о друге?
У Симоны заныло сердце, горло перехватило.
- Не похожи, потому, что твоя мама перенесла в детстве пластику лица, она родилась с внешними дефектами, из-за чего ее и оставили в роддоме. А потом удочерили другие люди, понимаешь? Мы с ней никогда не виделись. И даже не знали о существовании друг друга.
Билл приоткрыл губы, вдохнул и снова уставился на фотографию Тома.
- Брат, - тихо сказал он. - Том мой брат. А ты…
- Я - твоя тетя, Билл, родная тетя, - последние слова были сказаны шепотом, потому, что сил говорить уже не было.
По лицу Симоны заструились слезы.
- Так бывает? Неужели так бывает?
- Бывает, родной, бывает…
Билл сглотнул. В мозгах словно полыхали три слова: «Том мой брат». И пока ничего другого Билл воспринять не мог.
- Когда Том узнал об этом?
- Перед операцией, когда лежал в больнице, сведения о степени родства были в медицинской документации, и кто-то из медперсонала проговорился, скорее всего, случайно, но…- Симона шмыгнула носом. - Том мне тогда поздно вечером позвонил с поста и сказал, чтобы я утром к нему приехала обязательно.
- Почему мне до сих пор не сказали? - Билл оттянул ворот футболки так, как будто ему не хватает воздуха, и Симону испугал этот жест, она видела, какой Билл бледный.
- Ты в порядке? - она коснулась руки Билла, и он утвердительно кивнул.
- Да, наверное…
- Тебя ни в коем случае нельзя было волновать, понимаешь? Ни до операции, ни уж, тем более, в восстановительный период. Хельга категорически запретила. Это было очень опасно. Нельзя было, Билл, пойми! И я бы и Тому ничего не сказала, до сегодняшнего дня, до твоего возвращения. Если бы не эта нелепая случайность в клинике, он бы тоже не знал.
- Как Том отреагировал? Тогда, с самого начала, когда узнал, - тихо, так, как будто боясь этого вопроса, произнес Билл.
Симона прикрыла глаза, вспомнив тот их разговор с Томом.
- Он был в шоке. По-другому, наверное, и быть не могло. Он мне тоже не сразу простил, что я от него это скрывала.
- Да, понимаю…Именно потому, что он мой брат, он так идеально подошел мне в доноры, да?
- Да, солнышко, именно поэтому, ты прав.
- И поэтому - другая спальня, да? - Билл сжал зубы и, на секунду закрыв глаза, опустил голову.
- Билл, милый, я понимаю, о чем ты сейчас. Но только об этом я уже не имею права с тобой говорить, понимаешь? Может быть, мы и не должны были с Томом все это делать без тебя, но Том был растерян, очень, поверь мне. Не вини его сейчас ни в чем понапрасну. Все, что касается ваших дальнейших отношений - решать только тебе и ему. А я приму любое ваше решение.
- Да, наверное, - Билл чуть расслабился, Симона сжала его пальцы в своей руке.
- Милый, я ездила к твоей бабушке, а потом была на кладбище, я навестила родителей твоих, свою сестру.
Слезы так и струились по лицу, и Симона ничего не могла с этим поделать.
- Зачем к бабушке? Я не нужен ей, и никогда не был нужен. Не надо было к ней…
- Все в порядке, Билл. Ты прав, к ней больше не надо. Она не достойна, иметь такого внука, как ты.
Билл немного помолчал, потом опять взял фотографии.
- Можно, я пойду? Мне нужно, одному… - тихо проговорил он. Симона кивнула, приложив ладонь к своим губам, стараясь подавить всхлип.
- Конечно, милый, иди. Я все понимаю.

Билл зашел в спальню, тихонько прикрыв за собой дверь, подошел к письменному столу, взял с него мобильник и отключил. Он сейчас не знал, как сможет разговаривать с Томом. Ему нужно было подумать над всем тем, осознать все, что так неожиданно на него свалилось. Отошел к постели, и положил на нее фотографии, опустился рядом, на пол, на колени. Сел на пятки и смотрел на фотки, то на одну, то на другую. Пальцы бессознательно сминали покрывало на постели.
" Брат, брат, брат", - било пульсом по вискам, по нервам. Это было больно, очень больно.
Сознание было какое-то заторможенное, Билл был растерян, он потерялся во всех тех чувствах и ощущениях, которые бушевали в его душе. Сейчас он вспоминал все те слова, которые были сказаны при встречах, при телефонных разговорах. Он пытался найти то, что указывало бы хоть на какие-то перемены в поведении Тома - и не находил.
Он помнил, прекрасно помнил, как они стебались над ситуациями, когда их принимали за братьев, или когда они сами говорили о похожих вещах. Так многое начало всплывать в памяти Билла за эти минуты, когда он сидел, всматриваясь в фотографию Тома, которого принял за самого себя.
Мысли были разные, и порой совершенно противоречащие друг другу. Они сталкивались, разлетаясь в разные стороны, не находя ни ответа, ни логических объяснений. Перемен в отношении не было, и это было очевидно для Билла, но тогда почему отдельная спальня?
Симона была права, что ВСЕ, что было связано с их личной жизнью, придется решать только вдвоем и никак иначе. Но два дня, впереди два дня до приезда Тома - и он уже понял, что по телефону не скажет ни слова обо всем этом. Не обсуждаются такие вещи по телефону.
Билл немного расслабился, когда пришли мысли об этой маленькой отсрочке, перед самым трудным в его жизни разговором.
Расслабился, и вдруг подумал, что у него теперь есть семья, самая настоящая. Семья и родные люди. РОДНЫЕ. Любящие. Настоящие. Что бы дальше не случилось – он больше не один.
Пришло понимание и вместе с ним слезы. Чистые, по-детски. Столько всего было в этих слезах: и обида на то, как с ним поступила жизнь, отняв родителей, и благодарность за то, что, несмотря на все, она ему подарила Тома, любовь к нему, и облегчение, что все-таки есть на свете родные люди, есть Симона, сестра-близнец его мамы, и есть брат.

БРАТ.

Билл еще не мог понять, как сам относится к этому понятию. И нужно было время, чтобы это понятие уложить в своей душе и как-то начать с этим жить. Заново.
Билл начал захлебываться в слезах. Не было сил сдерживаться, и он всхлипывал. Он рыдал. Рыдал так, как плачут только от большой радости или от горя, и это услышала Симона. Она сама пыталась придти в себя, возвращаясь в свою спальню. Слышала и, прижавшись к его двери лбом, просто стояла, слушая его рыдания, и слезы по ее щекам скатывались на пол. Как же она понимала этого мальчика. Понимала, насколько он сейчас растерян. Понимала, как душа его мечется, не зная, что будет дальше.
А потом Симона не выдержала и, толкнув дверь, тихонько вошла к Биллу. А он, так и сидел возле кровати на полу, уткнувшись лицом в руки, содрогаясь всем телом от плача. И все так же перед ним лежали фотографии. Его и брата.
Симона коснулась плеча Билла.
- Родной, все хорошо, слышишь? Все будет хорошо, - и почти сразу Билл поднял голову, взял Симону за руку, чуть притянул к себе вниз, и после того, как она села рядом на постель, обнял в порыве, уткнувшись заплаканным лицом ей в плечо. И Симона прижала вздрагивающие плечи парня к себе.
- Все будет хорошо, - она гладила его по спине, и Билл, молча кивал, не отрываясь от нее и все так же вздрагивая.
- Милый, ты для меня такой же, как Томка, и люблю тебя так же. И Том тебя любит. Ты будешь с нами, ты всегда будешь с нами.
Это был шепот. Такой же нужный Биллу, как и тепло родных рук.

- Я не буду ему ничего говорить по телефону… - всхлипнул Билл, когда начал понемногу успокаиваться в теплых руках.
- Все правильно, милый… Ты умница… О таких вещах лучше с глазу на глаз.
Билл кивнул.
- Я понимаю… конечно… - он расслабил объятия, и Симона отпустила племянника из рук.
Он сел на пятки, еще всхлипывая и вытирая глаза, Симона смотрела на этого замечательного, почти ребенка, и сердце от нежности просто таяло. Убрала влажные волосы с его лба и Билл глянул на нее, виновато и смущенно, улыбнулся сквозь слезы.
- Спасибо, Симона… Я очень рад, что у меня есть вы с Томкой. Это невероятно просто и так замечательно на самом деле…
- Я тоже очень рада, Билл. Ты даже не представляешь… ты для меня частичка моей сестры, которую мне так и не довелось узнать. И я благодарна Богу, что он, дал возможность встретить в этой жизни тебя.
Билл выдохнул, улыбнулся, опустил голову, а потом откинул челку, и кивнул.
- Я и до этого был ему благодарен за вас обоих… Ты на самом деле не представляешь, что вы значили для меня и до этого… а вот теперь, это действительно такое для меня нужное, и невероятно важное… - проговорил он, глядя в глаза Симоны. И она понимала, что на самом деле Билл говорил то, что у него сейчас на душе было. Не смотря НИ НА ЧТО.
- Понимаю, Билл, понимаю… По себе понимаю, если хочешь.… И, я думаю, что все будет хорошо… Только я очень тебя хочу попросить, милый… Знаю, что может пока об этом говорить рано, но мне очень важно, чтобы ты мне пообещал одну вещь…
- Какую? – Билл смял пальцами футфолку на животе, чувствуя, что речь пойдет о Томе.
- Пообещай мне, что как бы, и что бы вы не решили с Томом… ты останешься с нами. Тут. С нами жить будешь. Пообещай, милый… Мне это очень важно, и я думаю, что Том тоже, в любом случае не захочет тебя отпускать, понимаешь? Пообещай… и я буду спокойна…
Билл опустил голову, сжал веки, чувствуя, как по всему телу прошла холодная дрожь. Но все-таки расслабился и кивнул. Потом поднял голову и посмотрел на Симону.
- Хорошо… я обещаю…
Симона наклонилась и взявь лицо Билла в ладони, прикоснулась к его влажной щеке губами.
- Спасибо, Билл… мне это очень важно…

Билл остался один в комнате, чувствуя, что после разговора с Симоной стало все же полегче. Глаза были все еще влажные, хотелось курить. Так, как за все эти дни не хотелось…
Он вышел на кухню и залез на подоконник. И зажмурился от мурашек. Этот подоконник, на котором так любил сидеть его Том, был для Билли почти святым местом.
Залез, зажав в руке пачку сигарет, и замер на пару минут. Он не стал зажигать свет на кухне. Хотелось вот именно так. Одному и что бы было темно…
Он еще не подключил мобильник, хотя и знал, что, скорее всего не дозвонившись ему, Том будет звонить Симоне, чтобы удостоверится, что все нормально в больнице. Но пока было тихо и Биллу очень хотелось, чтобы тогда, когда Тому захочется позвонить, Билл уже смог бы включить телефон, понимая, что теперь он при разговоре будет спокойным и Том ничего не заподозрит.
Достал зажигалку из карманов джинс, бережно вложил в губы сигарету и выбил огонек. Приблизил его к лицу, не донося к сигарете и замер, заворожено глядя на трепещущее маленькое пламя. Оно трепетало так же, как и его душа сейчас. Трепетала, боясь, что то, что происходит сейчас - разведет их с Томом, по разным берегам их чувств и желаний.
Было страшно и еще было такое не знакомое, и в то же время теплое чувство от слова «брат», которое не уходило из головы. Теплое и тянуще болючее… БРАТ… Том – брат…
Зажигалка нагревалась и пришлось подкурить и затушить ее, что бы не обжечься.
Он затянулся, в первые, почти за полтора месяца, и почувствовал, как закружилась голова. Выдохнул. Закрыл глаза, стараясь подавить эту карусель в голове. Необходимо было заставить не нагружать себя мыслями о дальнейших отношениях, прежде всего, нужно было дождаться Тома… Но необходимо было и самому понять свое отношение к этому.

***
Том чувствовал, что сейчас действительно грохнется в обморок. От всего. От этого взгляда темных глаз, которые умеют смотреть в его душу, от тепла дыхания, от запаха, сводящего с ума, и от слов… ТАКИХ слов. Он сжал пальцами футболку на спине Билла и боялся, что сейчас все это исчезнет и он проснется… пусть так, пусть знает… на только пусть будет ТУТ и СЕЙЧАС… пусть…
- …ты… - выдох в открытую шею, дрожащий выдох, такой не простой, - …знаешь…
- Знаю, родной… знаю… - рука на затылке, судорожно сжатые на дрэдах пальцы. - …теперь я знаю.
- Прости… прости меня… я не мог сказать. Не мог… - Опершись лбом в теплое плече, так и не отпуская сжатой в пальцах футболки.
- Все хорошо… мы вместе, Том… Слышишь?

Том кивал. Кивал, и чувствовал, как боится сейчас оторваться от Билла.

Всплыло, так четко и ясно, то, что пытался в себе заглушить, что давил в себе, вольно или не вольно, днями, неделями – клятва.

Вот оно, то, чего так боялся Том. И поэтому страшно было оторваться от тела, которое его сводило с ума раньше, и сводит сейчас. Он знал, что потом не сможет себе позволить себе сделать этого ВОТ ТАК, еще раз. Не должен позволить. НЕ ДОЛЖЕН.

А Билл чувствовал состояние Тома. И оно, как всегда раньше, передалось ему. И, наверное, поэтому он вцепился в Тома почти мертвой хваткой. До боли вжимаясь в любимого мальчишку.

- Тебя совсем отпустили? Совсем? - шептал Том, так до конца и не веря в реальность происходящего.

- Да, зай, я уже два дня дома, просто не хотели тебя волновать этим, промолчать решили. А ты раньше прилетел, да?

- Да, я чартер зацепил. И тоже решил промолчать, думал завтра с утра к тебе в больницу ворваться.

Билл улыбнулся, и потихоньку расслабил объятия, услышав шум приближающегося лифта. Это заставило немного придти в себя.

- Родной, давай зайдем.

- Да, конечно, - Том разжал пальцы, и сразу повернулся назад, к сумкам, не глянув в глаза Биллу. Занес поклажу, а Билл закрыл за ним дверь на замок.

- Как практика? - спросил Билл и нервно сглотнул, глядя, как Том расстегивает на себе курточку.

- Нормально. Нужно отписаться по ней, и все, конец второго курса, - Билл отступил назад и встал в проходе на кухню, опершись о дверь.

- Хорошо, все будет хорошо, - тихо добавил он, опустив голову, и в это время Том метнул на него взгляд. Глаза выхватили челку, закрывшую половину лица и чуть приоткрытые губы, защемило в груди, и Том заставил себя отвести взгляд. Ему до спазмов в животе хотелось впиться в эти губы.

- Да, надеюсь...

- Ты голоден? Разогреть что-нибудь? - Билл смотрел на пальцы Тома, которыми он расшнуровывал туфли.

- Кофе, много кофе и много курить, хочу… А потом и поем. - Он встал и слегка прикоснулся пальцами к локтю Билла.

- Я сварю кофе, - отозвался Билл.

- Окей, я пока переоденусь, - Том шагнул в сторону своей спальни, и взгляд невольно остановился на двери в гостиную, где теперь была спальня Билла.

Это почти резануло по нервам и заставило перевести с этой двери взгляд на Билла. Пару секунд, глаза в глаза, и так много было всего в этом взгляде - смятение, растерянность, нежность, страх, а потом Билл опустил взгляд. Том стиснул зубы и смог, наконец, сделать шаг в сторону своей комнаты, хотя так хотелось шагнуть к Биллу.

Том зашел в спальню, прижался на мгновение спиной к двери, включил свет, взгляд его упал на постель. Мурашки по коже… Стиснуть зубы и попытаться забыть. Хотя… Господи, разве можно это забыть!

Том, стягивая свитер почувстввовал, как рукав зацепился за браслеты. Даже дыхание остановилось, поэтому и замер на несколько секунд от головокружения. Он не знал, что делать с этими украшениями сейчас. Просто не знал.

И, может, поэтому, одев рубашку с длинными руковами, но как всегда не застегивая их, он нашел ключик от браслетов и засунул его в карманы джинсов, надеясь, что решения и слова все-таки найдутся, когда понадобиться…

Спустя некоторое время они оба сидели на кухне, с чашками кофе в руках.

Том на подоконнике, Билл на диване, подтянув колени к груди, обхватив их одной рукой.

- Ты не вини Симону, Том. Это я вынудил ее все рассказать. Ты пойми, я слишком хорошо тебя чувствую, чтобы не понять, что тут что-то нечисто. Не твое отношение ко мне, нет… тебя что-то мучило, и я это видел, чувствовал, хоть ты и отнекивался по телефону.

Том кивнул, отпил кофе и облизал губы. А Билл смотрел на Тома, вернее на его руку, где приподнялся рукав, и на запястье обнажились браслеты. Том знал, что так должно было случиться. Сам перевел взгляд на них. Не спеша, спустил ноги с подоконника, поставил чашечку, чувствуя как Билл смотрит на него, полез рукой в карман и достал оттуда миниатюрные ключики.

Билл затаил дыхание, не зная, что и как сейчас сделает Том, не зная, что скажет… Биллу было сейчас страшно, очень…

Том медленно расстегнул маленький замок, соединяющий цепочки, а затем расстегнул один из браслетов, снял его, потом перевел взгляд на замершего Билла. Отлепился от подоконника, подошел и присел перед ним.

Билл чувствовал, как от напряжения подрагивают губы, но он очень надеялся, что Том этого не заметит…

А Том, не глядя ему в глаза, взял его левую руку, чувствуя, как прикосновения почти пробивают током, и защелкнул на тонком запястье украшение. Чуть задержал пальцы на нем, при этом касаясь теплой кожи, и только тогда, поднял взгляд на брата.

- Это всегда останется только нашим - твоим и моим. Несмотря ни на что… - это было сказано шепотом, шепотом пробирающим до костей.

- Да… - Билл кивнул, сведя брови. – Я знаю.

Том, улыбнувшись, поднялся, отпустил руку брата. Как же ему не хотелось отпускать ее!

Отошел к окну, достал из пачки сигарету дрожащими пальцами, прикурил, затянулся и сел обратно на подоконник.

- Тогда, ночью, когда ты меня по телефону, - Том чуть запнулся, чувствуя неловкость, - заставил кончить, ты же мне не поверил, да? Что все нормально - не поверил?

- Нет, конечно. Это так было явно, Том.

Том отпил еще кофе и облизал губы.

- Да, ты прав. Я не умею врать. Хотя, иногда так бы это пригодилось.

- Наверное, - Билл выдохнул. - Догадайся, что меня практически добило?

Том знал. Отдельная спальня. Билл отвел глаза.

- Я понял, что такого, ты бы никак не мог устроить, без повода. А то, что после больницы отдых, господи, какая же все это хуйня… Отдыхать от тебя? БЕЗ тебя? Такая чушь, - он покачал головой. - Вот тогда я и надавил на Симону, - Билл сделал пару глотков, опустил ноги и вытянул их, и, откинув голову на спинку дивана, потянулся. Том скользнул взглядом по этим стройным длинным ногам и отвернулся, уставившись в черноту за окном. Сводило скулы от стиснутых зубов.

- Она сказала, что ты сам хотел мне все рассказать. Но получилось иначе. Да, может, это и к лучшему? Знаешь, когда я фотку твою увидел, я же подумал, что это какая-то моя фотка, которую я не видел никогда. Удивился, не мог понять, что к чему, - Билл усмехнулся невесело, поднял голову и посмотрел на Тома, стряхивающего в эту секунду пепел. - Мы ведь и сейчас похожи, Том. Просто разный имидж, цвет волос, ты чуть помускулистее… А вообще, глаза, нос, подбородок - все похоже.

Том кивнул, опять затянулся, чувствуя, как перехватило горло.

- Брат, ты - мой брат, Билл, - тихонько сказал он. - Поэтому и похожи.

Билл сел и оперся локтями о колени, глядя на кофейную гущу на дне чашки.

- Брат, обалдеть. А мы с тобой стебались над этим по полной, помнишь? - Билл усмехнулся, закрыв глаза, зная, что Том не увидит их за опущенной челкой. - Том, что теперь с нами будет?

А Том смотрел на Билла. На волосы, рассыпавшиеся по сложенным рукам, на тонкие пальцы, сжимающие пустую чашечку и невыносимо болело сердце. " Прости, прости, прости", - отбивало оно рваный ритм.

" Что теперь, Том? ", - билось в висках и не находило выхода. Что теперь? ЧТО?

- Я люблю тебя, - прошептал Том. - И ты это знаешь. Я очень тебя люблю… Но… - он запнулся.

Билл опустил голову еще ниже.

- Есть - " но", да? - тихо спросил он, хотя хотелось выть. - Теперь оно есть.

Том смотрел на Билла и чувствовал, что еще чуть-чуть, и сердце совсем перестанет биться.

- Ты только живи с нами, Билл. Я не отпущу тебя, слышишь? - почти стон.

Билл вскинул голову, откидывая челку с глаз и впиваясь взглядом в Тома. И на секунду он успел увидеть в Томкиных глазах желание. До того, как Том успел внутренне закрыться, не дать ЭТОМУ выйти наружу, не показать это Биллу.

Но Билл его увидел. Сглотнул и заставил себя отвести взгляд.

- Да, слышу, - ответил так же тихо.

" А еще вижу, Том, что ты не воспринимаешь меня, как брата, ты меня хочешь. И это желание от меня скрыть ты не сможешь. Никогда".

Перехватило дыхание. Появилась надежда - неправильная, идущая вразрез со словами, что произносились вслух, но появилась.

- Ты решил за нас обоих? - Билл поднялся, поставил чашечку в мойку, подошел к Тому, взял пачку, достал из нее сигарету. Том молча протянул зажигалку. Билл прикурил. Затянулся, с видимым удовольствием давно не курившего человека.

- Тебе курить-то можно? - Том всматривался в бледное лицо Билла.

- Я пару затяжек всего, ты не ответил.

" Решил, там, в больнице, когда у тебя перестало биться сердце - решил", - Том стиснул зубы.

- Ты считаешь, что решение может быть другим? Мы - братья, Билл.

Билл кивнул, выпустил дым, куда-то под ноги.

- Да, мы - братья, - взял пепельницу, тщательно затушил сигарету. Поднял глаза на Тома. - И я хочу, что бы ты знал, брат. Я как любил тебя раньше, так буду любить. И буду уважать твое решение, что бы ты там не решил.

Опустил голову и пошел из кухни.

Через пару секунд Том услышал, как закрылась дверь в комнату Билла.

- Блядь, - выдохнул Том и закрыл глаза.

Оттого ли бледен

Оттого ль знобит

Не иначе снова

Клялся на крови

Или вдруг коснулся запредельного

Изнутри сгорая

Хоть глоток отпить

И того не зная

За черту ступить

Слаще искушения нету ничего

Кто там тихо стонет

Как в свинцовых снах

Засмотрелся - тонет

Тонет в зеркалах

Тянет, тянет руки и к себе зовет

Клятвы и угрозы

Но тому не быть

Ведь еще не поздно

Зеркало разбить...

" Пикник" трек " Искушение"

***
Через полчаса они оба лежали в постели. Каждый в своей комнате. Том, вжимаясь лицом в подушку, комкая ее пальцами, пытаясь не скулить. И Билл, свернувшись калачиком, обхватив свои колени, вглядываясь во мрак комнаты, прислушиваясь к своим мыслям, чувствам и стонущей душе. Хотелось выть, хотелось кусать губы до крови, но он знал, что Тому сейчас ничуть нелегче, и понимал почему. Не было между ними братских чувств. И это вселяло надежду, но в тоже время пугало.
Билл знал, насколько Том волевой. Знал, что если Том, для себя решил, что прошлые отношения - табу, то так оно и будет. Ну, а радовала эта ситуация Билла только одним – он понимал, как сильно он возбуждает Тома. Он увидел в его глазах желание. Оно было, и еще он был абсолютно уверен, что Том не сможет это желание в себе подавить, по крайней мере, до тех пор, пока не привыкнет к понятию " брат".
А значит, есть надежда, что Том еще колеблется в своем решении, и нужно все сделать для того, что бы он понял – не реальны между ними братские отношения, этого не сможет выдержать сам Том. Не сможет, слишком сильно желание быть с Биллом, любить его, обладать его телом. И Билл надеялся именно на ЭТО. На то, что чувства и желания Тома выиграют бой с его же разумом.