Окрестности Таунсенда, штат Висконсин, Кемпинг, вагончик Макса Фенига День третий Утро

Выбравшись из машины, Малдер оглянулся и, не заметив на стоянке ничего подозрительного, постучался в уже знакомый вагончик.

— Макс? Эй, Макс!..

Никакого ответа.

Он открыл дверь.

Макс Фениг лежал рядом со стеллажом, за­битым загадочной аппаратурой, тело его дико корчилось и тряслось, а приподнятые руки-дро-жали, словно через них пропускали электриче­ский ток.

И только когда поспешно наклонившийся над бедолагой Малдер взял его в железный захват, вывернув назад голову и не давая шизофрени­ческим пальцам вцепиться в гортань, долгий конвульсивный всхлип показал, что Фениг еще дышит. Тело Макса выгнула невероятная судо­рога. Спасателя едва не сбило с ног. Ему при­шлось очень напрячься, чтобы устоять на ногах. И тут в Максе Фениге словно что-то слома­лось — он обмяк и, как тряпичный, провис в руках у Призрака.

Мягкие веки приподнялись. Макс чихнул, кашлянул, снова вздохнул со всхлипом и, ви­димо, не понимая, где находится, повел туда-сюда расширенными зрачками.

— Макс!.. — позвал Малдер. Никакой реакции.

— Макс! Макс! Макс!..

— Кто вы такой? — слабо, как будто с того света, спросил Макс Фениг.

— Макс, это я, Фоке Малдер. Вы меня по­мните? С вами все нормально?

— Что вы здесь делаете?

— Пытаюсь удержать вас в этом мире. А что, не надо? У вас начались какие-то судо­роги...

— Судороги? Это невозможно... — С помо­щью Малдера он кое-как сел, привалившись спи­ной к стеллажу. Провел по лицу ладонью, как бы сдирая невидимую паутину. — Фу-у-у... А вы не сочиняете, Малдер?

— Вы лежали без сознания на полу, у вас были конвульсии...

— Странно, — тихо сказал Макс Фениг. — У меня не было этого ни разу уже целых семь лет. Целых семь лет — с тех самых пор, как я начал принимать лекарство.

— Какое лекарство?

— Там, на полке...

Повинуясь его взгляду, Малдер нащупал не­большой пузырек, вытряхнул из него две таб­летки ярко-желтого цвета и запихал их в рот Максу Фенигу через вялые губы.

Макс с усилием проглотил. Видно было, как кадык прошел по тощему горлу. Затем больной поправил свои круглые «битловские» очки в же­лезной оправе.

— фу-у-у...

— Давайте отвезу вас в больницу, — пред­ложил Малдер.

— Нет-нет! Не надо. В этом нет необходи­мости.

— Точно?

— Да. Я эпилептик всю жизнь. Можете не волноваться из-за меня. Опасность мне не гро­зит.

Он действительно выглядел теперь несколь­ко лучше.

Малдер встал и налил в стакан воды из пи­тьевой канистры. Зубы Макса Фенига выбили по стеклу барабанную дробь, но, возвращая ста­кан Малдеру, он уже улыбался своей несколь­ко сумасшедшей улыбочкой. Правда, сейчас она выглядела довольно натужной.

— Все началось после приема наркотика, когда мне было лет десять, — сказал он. — Я потерял сознание и очнулся только через не­сколько часов. Никто не мог понять, что со мной. Врачи сказали, что я, наверное, где-то здорово ударился. Но я не помню, чтобы меня кто-нибудь ударил по голове.

— Значит, когда у вас начинаются спазмы, вы в это время ничего не помните?

— Примерно так...

— Совсем ничего?

— Мальчишкой я просыпался в самых раз­ных местах, во дворе, например, или на чер­даке, понятия не имея, как я туда попал и когда. Родители мои этого очень боялись. — Его повело вперед, и он чуть было не упал. — Извините, Малдер, мне бы надо сейчас поспать. После приступа у меня такая слабость...

Он ухватился рукой за железный поручень стеллажа.

Малдер помог больному перебраться на кой­ку, застеленную клетчатым одеялом. Судя по свалянным катышам, одеялом этим пользова­лись уже много лет. Макс Фениг прилег, и глаза у него тут же закрылись. Он провалился в сон, то'чно в пропасть. Лежал он на боку, неудобно, свесив до полу одну ногу. Малдер, покачав головой, пристроил Макса поудобнее и прикрыл свободным краем одеяла.

Фениг пробормотал что-то невнятное. Си­няя кепочка, подвернувшись, отслоилась от го­ловы.

Малдер уже разгибался, когда нечто неожи­данное привлекло его внимание.

Он замер.

Потом нагнулся и задержал дыхание.

Под левым ухом у Макса находился стран­ный треугольник, обозначенный двумя коротки­ми разрезами. Видимо, уже старыми, —рубцы были твердыми, розовыми и мутноватыми.

Малдер осторожно, чтобы не разбудить боль­ного, отогнул ухо. Так и есть.

Макс Фениг почмокал во сне губами.

Пару секунд Малдер постоял в раздумье, а потом повернулся и на цыпочках вышел из ва­гончика.