Милл Роад, средняя школа Чрезвычайный эвакуационный центр День второй 18:27

Койки были расставлены, видимо, в бывшем ак­товом зале. Кресла отсюда вынесли, и освобо­дилось довольно большое пространство. Веро­ятно, семей на двадцать, как Малдер успел быстро прикинуть. То есть во всей школе, на­верное, было размещено человек сто пятьде­сят — двести. И ни один из этих двухсот людей не знал истинной причины эвакуации — той, что на самом деле вынудила их оставить свои дома и—по крайней мере в ближайшие дни — полагаться только на службы срочной социаль­ной помощи.

Как это было типично для всего, связанного с «Секретными материалами»! Искажение ин­формации, фальсификация, наконец, откровен­ная ложь, выдаваемая за правду. А настоящая правда заперта за семью замками. На Малдера школа произвела гнетущее впе­чатление. Он видел мужчин и женщин, сидящих на своих временных лежаках как бы в некото­ром отупении. Одни тихо переговаривались — видимо, просто чтобы обрести поддержку в сво­их соседях, — другие пытались найти себе хоть какое-нибудь занятие. Кто-то возился с просты­нями, выданными социальной службой, кто-то возводил кустарную ширму из стоек и полоте­нец, а кто-то со сдерживаемым раздражением объяснял, что «...он так этого не оставит, пра­вительство должно понимать, что оно делает. Если перевозки опасны, значит, надо запретить эти перевозки. Промышленные токсичные веще­ства — не для нашего мирного города...» Ему поддакивали, но без особого энтузиазма. На­строения не было. Вероятно, все были слишком подавлены.

Малдер и Скалли прошли прямо в следую­щее помещение, где курчавая негритянка в блуз­ке и джинсах терпеливо успокаивала мальчика лет, вероятно, двенадцати. Гладила его по голо­ве и говорила с истощающимся терпением:

— Подожди, Пайлис, мы скоро опять будем дома.

— А я хочу вернуться домой сейчас!

— Сейчас нельзя, Пайлис.

— А я хочу!

— Ну, Пайлис, ну ладно, ну ты ведь уже взрослый мужчина...

Мальчик послушно кивал, но тут же начинал сначала. Малдер шагнул к ним и постарался придать лицу соответствующее выражение собо­лезнования:

— Миссис Райт? Извините, я — Фоке Мол-дер из Федерального Бюро Расследований. Это Дэйна Скалли, агент, моя помощница по рас­следованию. Мы хотели бы задать вам пару во­просов... про вашего мужа.

Женщина немедленно вскинулась:

— Что вам еще нужно о нем знать?..

После чего отвернулась и прошла к уже за­стеленной койке — безо всякой нужды перевер­нула чистенькую подушку, поправила и так ров­но натянутое одеяло.

Мальчик подвинулся вслед за ней, не издав ни единого звука.

Скалли виновато сказала:

— Нам очень жаль вашего мужа...

— Да бросьте вы... — не оглядываясь, раз­драженно отозвалась миссис Райт.

— Миссис Райт, мы хотели бы вам помочь, если получится...

— В таком случае, пожалуйста, оставьте ме­ня в покое!

— Почему вы не хотите иметь с нами дела?

— Да потому что я, кроме того, что уже рас­сказывала, ничего больше не знаю!..

— А кому вы рассказывали о своем муже?

— Ну... ко мне приходил военный вместе с представителем этой фирмы. Ну, которой при­надлежала цистерна...

— Они вам представились? Вы помните их фамилии?

— Простите, мэм, я уже все сказала!

Миссис Райт ненатурально повысила голос и, выразительно посмотрев сначала на Малдера, а потом на Скалли, быстро скосила глаза на сол­дата, стоящего неподалеку.

Тот, казалось, не слушал, занятый не слиш­ком обременительным несением службы. Физио­номия у него была бесстрастная.

Скалли тоже скосила глаза и мигом обо всем догадалась. Расстегнула плащ и присела рядом на койку.

— Ну-ну, успокойтесь, мы не будем вам на­доедать, если вы против...

Миссис Райт ответила тихим надрывным ше­потом:

— Как вы не поймете: даже тело его мне не хотят выдать. Тело моего мужа — чтобы я по­хоронила его как следует. Сказали, что они са­ми об этом позаботятся, ясно?

— Но правительство не может так посту­пать, — твердо заявцла Скалли. — Это проти­возаконно и нарушает многие ваши права. Я уверена, если, например, подать апелляцию...

Миссис Райт отчаянно схватила ее за руку:

— Ни в коем случае! Прошу вас! Не надо!..

— Но вы должны знать, что случилось, — сказала Скалли. — Вы имеете на это право. Вы — единственная, кто может потребовать от властей исчерпывающую информацию...Миссис Райт чуть ли не вплотную приблизи­ла к ней умоляющее лицо. Над бровями блесте­ли бисером крохотные капельки пота.

— Право, мэм, мне нынче не по карману. Они сказали, что, если я хоть кому-нибудь проболта­юсь, они сразу же отменят пенсию моему мужу. Дескать, он сам не соблюдал правила безопаснос­ти. А мне, мэм, еще надо позаботиться о ребенке.

Словно чтобы обрести необходимые силы, она крепко сжала плечо мальчика. Тот, не обращая внимания, бросал на одеяло резиновый мячик. Поднимал и снова бросал. Опять поднимал и опять бросал.

— Видите?..

— Да.

— Тогда прошу вас, уйдите, пожалуйста, — прошептала миссис Райт.

Скалли не знала, как поступить. Она огля­нулась на Малдера. Тот поднял брови и отри­цательно покачал головой.

Скалли снова повернулась к измученной не­гритянке.

г- К сожалению, миссис Райт, я вынуждена просить вас дать официальные показания...

Лицо негритянки мгновенно окаменело.

— Простите, мэм, я не могу этого сделать...

— Тогда, миссис Райт, боюсь, нам придется вызвать вас в судебном порядке. Я сочувствую вашему положению, но такова формальная про­цедура. Избежать этого, боюсь, не удастся...

Она хотела еще что-то добавить, но свет в это мгновение резко ослаб — и вдруг погас сразу во всем здании.

Малдер инстинктивно почувствовал, как при­встали люди со своих коек.

— Эй!.. Что это?..

— Есть у кого-нибудь фонарик?..

— Ребята, дайте свет, черт бы вас побрал!.. Кто-то двинулся и тут же наткнулся на что-то загрохотавшее железом.

Вскрикнул, видимо, сильно ударившись. В темноте пронзительно и одновременно бес­помощно завизжала женщина.