Кемпинг, вагончик Макса Фенига

Окрестности Таунсенда,

Штат Висконсин

День второй

Утро

На крыше вагончика белела тарелка спутнико­вой антенны. А также — две обычные антен­ны, с разлапистыми проволочными верхушка­ми. Малдер значительно повел глазами вправо и влево. Скалли еле заметным движением голо­вы дала понять, что тоже увидела. Макс Фениг, повозившись, отомкнул дверь.

— Это моя, так сказать, научная лаборато­рия. Прошу вас, проходите, беспорядок — не обращайте внимания... — Он, как хорек, про­ворно, на четырех конечностях вскарабкался внутрь и сразу же начал рыться на полках, в четыре-пять ярусов облепивших внутренние стены вагончика. — Так-так-так... Сейчас мы это найдем... Где же она? Вот здесь!..

Откуда-то из-под груды журналов он извлек требующийся экземпляр.

— Последние имеющиеся сведения о проекте «Аргус». Помните, был такой проект, тоже пол­ностью засекреченный? Ведьмины круги, обна­руженные в штате Мэн сборщиками урожая. Черная земля, а по краям — ряды полегшей пшеницы. Вот-вот, смотрите, как по-вашему, факт или подделка?

— Подделка, — мельком взглянув, равнодуш­но сказал Малдер.

— Хорошо, — захихикал Макс Фениг. — Между нами говоря, это и в самом деле фаль­шивка. В земле потом были обнаружены корни выдранных злаков. А вот как вы объясните эти совершенно ненормальные волдыри на растени­ях? Здесь, здесь и здесь... Смотрите, все — крупным планом.

— Ну, по-видимому, патологическая реакция на удобрения, вызванная, скорее всего, тем, что при внесении химикалий была превышена допус­тимая дозировка.

— Ах, патологическая реакция! Такова ваша версия!.. А вот биологи утверждают, что с по­добными образованиями они никогда ранее не сталкивались...

— Мало ли с чем не сталкивались ваши био­логи...

— Тоже, значит, фальшивка?

— Я в этом не специалист, Макс... Пока они препирались, Скалли осматрива­ла необычную обстановку вагончика: явно само­дельную сборную аппаратуру на стенах, пута­ницу проводов, которую мог накрутить лишь человек, страдающий шизофренией, развешан­ные там и сям фотографии непонятных объек­тов. Были они самые разнообразные: в виде ко­нусов с каемочками у оснований, в виде шаров, в виде классических суповых тарелок. Правда, на окружности одной из тарелок имелись круг­лые иллюминаторы. Подпись гласила: «Штат Иллинойс, США. 8 сентября 1979 г.». Скалли внезапно пригнулась к полочке в самом низу. Рядом с чем-то напоминающим наполовину вы­потрошенный, пыльный приемник, стояли два пузырька явно медицинского вида.

Стараясь двигаться незаметно, Скалли взяла один из них и прочла этикетку. Брови ее озабоченно поднялись. Она осторожно повернула голову в сторону Макса Фенига.

Тот, увлеченный беседой, не обращал на нее никакого внимания.

— А вот снимки происшествия в районе мы­са Канаверал. Видите эти конусы, которые ле­тят друг за другом? Объясняли это бликами, наложившимися в объективе...

— Вы хотели показать нам что-то необыч­ное? — со скукой сказал Малдер.

— Да-да, конечно! Идите сюда! — Он оста­новился у громоздкого агрегата со множеством никелированных ручек. Темная полоска шкалы в нижней части была расчерчена более густо, чем у обычных приемников. Макс Фениг с гордо­стью провозгласил: — «Волчье ухо—2000». Вы что-нибудь слышали об этом?

— Немного... Макс объяснил:

— «Волчье ухо» представляет собой самое со­временное оборудование для слежения за радио­передачами. Поиск и перехват одновременно — более ста каналов в секунду. Автоматическое раз­деление передач, отстройка помех, дешифрую­щий синтезатор. Это чтобы можно было восста­новить утраченную часть перехвата. Ну, и много всяких разных других технических хитростей.

— Откуда это у вас?

— Ну-ну, если я скажу, что купил, вы мне все равно не поверите! — Он взялся за тумблер, щелкнул им и завертел верньеры. — В данный момент я подключен к каналам местной полиции и пожарных: сотовые телефоны, обыч­ные телефоны, аварийная связь, а когда погода хорошая, я даже слышу диспетчера авиабазы «Уиллсмарш».

Темная панель ожила, и по ней побежали быстрые квадратные огоньки, похожие на свет­лячков, соперничающих друг с другом.

— Что за чушь? — приблизив ухо, бесстраст­но спросил Малдер.

— А вы послушайте, — предложил Макс Фениг. Он как будто даже подпрыгивал от предвкушаемого удовольствия. — Передача с машины, в режиме сканирования, две ночи на­зад. Радиоперехват, местное полицейское управ­ление.

Он прибавил звук и пальцами отогнул ухо. Торопливый мужской голос ворвался в ва­гончик:

— На окружной дороге «дэ-семь» пожар. Это рядом с самым началом каньона. Да-да, я знаю, о чем говорю!.. Немедленно высы­лайте пожарных. Говорит заместитель шерифа Райт. Алло, вы слышите меня? Алло?.. По­жар на «дэ-семь», на окружной дороге!.. А, черт!..

Далее — тишина.

— А потом вот это — через тридцать пять минут после первого сообщения. Вероятно, уже от команды пожарных. Слушайте-слушайте! По­чему-то передача шла с перерывами. Помехи бы­ли просто невероятные...

Из динамика ударили гул и надсадный свист, но прорезавшиеся вслед за тем голоса выделя­лись все же довольно отчетливо:

— Алло, Троттер? Здесь очень серьезное положение. Говорит Даннингсон, немедленно требую медицинскую помощь и эвакуацию!.. Медиков сюда! Медиков! Быстрее-быстрее!.. Нет, по радио я тебе объяснить не могу. Дан­нингсон? Алло? Троттер? Почему не отвечае­те?.. — Раздался звон, точно от разбитой по­суды, затем треск, простуженный гул, нечело­веческое завывание. Несмотря на это, голос снова прорвался. — Так, что здесь у нас? Се­кунд очку... О господи, что это такое?.. Ка­кого черта?! Чарли! Чарли!.. Троттер, гово­рит Даннингсон!.. Ситуация чрезвычайно серь­езная!..

Голос пропал, а свист и гул в эфире резко усилились.

Макс Фениг с сожалением почмокал и вы­ключил свой агрегат.

Он больше ничего не сказал.

Он лишь хитро, точно разыгрывая их, глядел на Малдера и Скалли. Кепка отбрасывала тень козырька на лицо, и в его круглых металличес­ких «битловских» очках отражались мелкие ог­ни приборов.

Окрестности Таунсенда,