![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
ДИАГРАММА 2 6 страница
Во время учебы в 1988 году я начал осознавать, что с пристрастиями в моей жизни можно соотнести абсолютно всё, к чему я прибегал, чтобы отрицать свои чувства или избегать необходимости обратить свой взгляд на самое себя. Стало совершенно ясно, что пристрастия были подобны шару с привычками к химическим субстанциям на внешней стороне его. Двигаясь к центру шара, к Богу, я узнавал и другие вещи между собой и Богом, пласты и пласты отрицания, будто при движении к центру земли. Мы с бывшим мужем провели более 50% нашей совместной жизни в кабинетах психотерапевтов и брачных консультантов — иногда вместе, иногда раздельно. Как-то раз один из наших аналитиков посоветовал мне посетить собрание Взрослых Детей Алкоголиков. Начав посещать эти занятия, я к большому удивлению поняла, что мой отец был алкоголиком, между тем как я всегда считала его мерзким и неполноценным пьянчугой. Благодаря этой же группе ВДА я познакомилась с более широким клиническим определением алкоголизма и пристрастий, и оказалось, что существует целая веденная пристрастий, огромный диапазон поведения, которое могло быть и было аддиктивным. Все шесть ответов, приведенных выше, характерны для тех из нас, кто удивлен или шокирован возможностью того, что в конечном счете любой аспект нашей жизни можно использовать, чтобы занять или отвлечь себя. И неожиданно люди начинают видеть процесс пристрастий в совершенно новой перспективе. Как будто кто-то обратил их глаза к яркому свету, который уже никогда не останется незамеченным. Можно спросить: «Если это столь очевидно, почему они не увидели этого раньше?» Способность понимать или видеть очевидное приходит только с желанием его увидеть! Эта способность активизируется в каждом из нас, когда мы сами решаем активизировать ее. Люди не становятся вдруг умнее. Они становятся более честными в своих исканиях. Следует особо подчеркнуть, что выбор отрицания нашего состояния, нашей оценки самих себя делает невозможной правильную оценку нашей ситуации. Как гласит известная поговорка: «картины не увидеть, не отойдя от рамы». Такова сила нашего разума. Не знаю точно, когда я начала это осознавать, но я чувствовала, что пристрастия были формой ухода, суррогатом, побегом от необходимости честного взгляда на то, что скрывается за ними. Казалось, нужно делать всё, что угодно, лишь бы не просто «быть». Изучая «Курс чудес» и другие духовные системы, я понял, что абсолютно всё к чему мы относимся как к желанному, любое влекущее нас занятие в действительности есть нарушение Первой Заповеди, «не помещай иных богов перед лицем Его». Мы вкладываем нашу веру во что-то иное, чтобы это «иное» несло нам счастье и покой. Я посещал группы «Анонимных Алкоголиков» и совсем не пил почти три года, прежде чем начал понимать, насколько широка сфера пристрастий. Интересно отметить, что с каждым годом я открываю всё больше и больше объектов, к которым можно испытывать пристрастие. Разум мечется, пока не находит нечто такое, что позволяет ему чувствовать себя лучше и удовлетвореннее, и он использует это как привязанность или служение иным богам. После тысячи встреч и выслушанных историй я верю, что мы имеем по меньшей мере два пристрастия, но возможно, и три, и четыре, и это последнее труднее всего. Кажется, существует лестница иерархии, и чрезвычайно важно найти главное пристрастие, поскольку часто оно хорошо замаскировано. После развода я pacmилa детей и, работая в госпитале, постепенно приходила к выводу, что людям свойственны определенные привычки и нужды, с которыми ониi не в состоянии расстаться. Примером может служить пристрастие к определенному типу мужчин, но дальше этого я не шла. Я могла видеть паттерны, на которых мы вроде бы застревали, называя это рутиной, привычным путем, уроком, который нам нужно выучить и который повторялся снова и снова. Я не могу припомнить, в каком это было возрасте. Осознание происходящего приходило постепенно, но я начал понимать, что даже я сам должен был всё время чем-то занимать себя, будь то плавание, хоккей на траве или баскетбол. Я был безумно занят! После того как я начал посещать собрания АЛ (Анонимных Алкоголиков), мое понимание и взгляды на пристрастия в значительной мере расширились. Я всё больше распознавал привычки и компульсивное поведение. Наиболее ясно это проявлялось в сотнях программ, называемых «12 шагами» для преодоления разных типов разрушительного поведения, наркомании и алкоголизма. Однако по-настоящему мое сознание начало радика.1ьно изменяться, когда я стал уделять всё больше и больше внимания своему духовному развитию. Подобное постижение начало приходить ко мне с изучением «Курса чудес». До этого мне никогда не приходила в голову идея ассоциации пристрастий со многими вещами, к которым мы, в действительности, влекомы. Теперь я знаю, что всё и вся могут служить укрытием. Когда мне было немногим больше двадцати, я изучала Это понимание стало приходить ко мне в малых дозах, начавшись с небольшого списка пристрастий. Обращая внимание (конечно же) на других, я отмечал про себя: «Ну и ну! По-моему, у него проблема — пристрастие к сладкому». Список пристрастий пополнялся медленно, но я отчетливо помню день, пять или шесть лет тому назад, когда в группе изучения «Курса чудес» я вдруг осознал универсальность проблемы пристрастий. На занятиях говорили о том, что в действительности это всё есть одна и та же проблема, которая видоизменяется только по Я бы сказал, что понимание начало приходить ко мне пять или шесть лет назад, когда телевизионные программы, особенно программы новостей, стали поднимать вопрос о со-зависимости в отношениях, поскольку эта тема начала приобретать популярность. Я понял, что список пристрастий станет намного длиннее, как только начал различать определенные паттерны. Осознание сути пристрастий и других форм отвлечения внимания, а также их целей, начинает расти, как только мы увидим в себе толику желания обрести более широкую и более объемлющую перспективу жизни, понимание того, кто мы такие и каково наше место в этом мире. Поначалу немногие из нас поистине хотят ответа. Нам желательно заполучить «магическую пилюлю», чудодейственное средство, которое утолило бы нашу боль. Мы стремимся ко всему, что обещает быстрое облегчение боли без необходимости отказа от лелеемых нами убеждений. Для улучшения самочувствия прописывается неиссякаемое число методов и стратегий. Мы желаем, чтобы внешние обстоятельства нашей жизни изменились, чтобы мы чувствовали себя по-другому, совершенно не изменяясь внутри. Вера в возможность продолжать держаться за наше негодование, обиды, ненависть и сомнения в самих себе, что и является реальной движущей силой наших пристрастий, и при этом жить прекрасной жизнью, есть вера абсурдная. Понимание сути пристрастий и того отчаяния, которое их питает, приходит к нам в согласии с нашим желанием увидеть их в ином свете и дать им новую интерпретацию. Подобная проницательность появляется по размышлении над связью между нашим образом мыслей и тем, что происходит в нашей жизни. В конечном счете это приводит нас к приятию взгляда на себя как на творения достойные, взывающие о помощи и утешении, вместо обычного восприятия себя существами порочными, заслуживающими лишь осуждения. Список потенциальных пристрастий расширился, когда я сам начал экспериментировать, чаще всего с гашишем и марихуаной. Чувствуя, что теряю контроль, я останавливался. Я рано оставил дом, не имея ни малейшего представления о том, кто я такой, и до смерти боясь окружающего меня мира. Я понял, насколько легко было подключиться к чему угодно вне себя, стремясь обрести радость и счастье. Годятся и браки, и разрушительные взаимоотношения, всё абсолютно, что служило бы моему эго или телу. Я был в постоянном поиске. Меня постоянно преследовало чувство чего-то недостающего во мне. Мой список пристрастий стал пополняться, когда я начал экспериментировать с наркотиками, участвовать в вечеринках. Наблюдая разные стили жизни, я думал: ничего странного во мне нет и я вовсе не пристрастен к чему-либо. Я понял: не только наркотики и алкоголь, но всё что угодно может отвлечь меня от повседневной жизни и от всего, что беспокоило меня в этот период. 24 часа в сутки я был способен занимать себя самыми разнообразными делами, и любая деятельность могла быть пристрастием. Не то чтобы у меня были серьезные проблемы, просто жизнь казалась монотонной и серой, и мне хотелось оживить ее и сделать более интересной и волнующей. То, что многие вещи могут быть предметом пристрастий, стало очевидным, когда я поняла, что любой опыт определяется моим выбором. Не только субстанции, изменявшие настроение, но всё что угодно могло удерживать меня от осознания присутствия Любви. Работа с уроками «Курса чудес» оказалась бесценной помощью, научив меня понимать это. Я работала над уроком дня, медитировала над ним, повторяла его, поскольку он был значим для меня, и затем в какой-то момент думала: «Какой сегодня у меня урок?» Я совершенно не понимала сути урока. Что же мне мешало ясно мыслить? Раньше были наркотики. Это было легко. Затем это был бизнес. Тоже не сложно. Я полагала, что у меня проблемы с памятью. Теперь я понимаю, что не помнить было моим выбором. Все, что мешает ясности мышления, является пристрастием. Признание в неумеренном влечении к алкоголю вело к пониманию, что человеком может владеть множество пристрастий. Но я думала о них как о силах внешних: работа, секс, алкоголь, наркотики, скачки, гольф. К ним начинаешь испытывать пристрастие из желания спрятаться от боли или же получить удовольствие. Я всё еще считала, что наркотические субстанции или какая-то активность «достают» тебя, и только недавно начала приходить к пониманию того, что всё исходит изнутри. Помню, раздумывая о кокаине, была совершенно уверена, что у нас нет контроля над тем, желаем ли мы одержимости им или нет. Он обладает силой, превосходящей твою собственную. Так мыслила я в свои алкогольные годы, глядя с пренебрежением на тех, кто употреблял кокаин. Я считала алкоголь весьма приемлемой субстанцией, поскольку можно бросить пить в любое время, но мы не в состоянии принять подобное решение относительно героина, кокаина или любой другой нелегальной субстанции. Я видел людей с разного рода одержимостью. К примеру, одержимость рыбалкой и катанием на лыжах. Воспринимать эти увлечения в подобном свете и приходить к подобным заключениям я стал совсем недавно. Я мог с определенностью сказать, что если пристрастие овладевало кем-то, то человек отказывался в своей жизни от всего остального, становился совершенно односторонним и полностью идентифицировал себя со своим пристрастием. Не знаю, было ли это одержимостью или пристрастием, но я был чрезвычайно суеверен и должен был поступать определенным образом, иначе со мной могли произойти всякие неприятности. Я должен был выучить мой урок на сегодня, иначе что-то нежелательное случится непременно. Мой перочинный нож должен всегда находиться в моем левом кармане, а ключи — в правом. В армии, когда вам дают увольнительную, это воспринимается как перерыв в обычных обязанностях. Люди расценивают этот отпуск как побег от рутины. После увольнения в запас один парень рассказывал мне: «Когда ты проводишь значительное время вдали от дома, то неизбежно начинаешь куролесить. В армии многие военные были замешаны в сексуальных эскападах или участвовали в бесконечных попойках». Все эти истории теперь предаются гласности в телепередачах и газетах. Подобные комментарии относительно нашего выбора экспериментировать или оставить различные привычки, как только мы примем такое решение, или же кажущееся отсутствие какого-либо выбора, которое можно видеть как пристрастие и отсутствие контроля, свидетельствуют о невероятной путанице в том, «кому и над чем принадлежит контроль» в сфере пристрастий. Как бы это ни выглядело со стороны, мы всегда ответственны за наш опыт и можем изменить мышление по собственному выбору. Мы, как правило, не делаем выбора лишь потому, что не видим в том необходимости. Для того чтобы начать видеть всё по-новому, дайте себе проникнуться как можно глубже следующей идеей. Каждое убеждение, питаемое энергией нашего внимания, проявляется как наш внешний опыт и внутреннее чувственное состояние. Нет такого времени или места, где бы ни происходил этот процесс трансформации мысли в наш повседневный жизненный опыт. Этот процесс не уходит на каникулы, не имеет выходных дней. Он протекает без остановок. Для нашего же собственного блага нам необходимо осознать универсальные законы, по которым мы живем. Эти законы всеобъемлющи и не нами созданы. Например, мы не создавали законы земного тяготения или законы математики, но мы обнаружили принцип их действия. Закон можно сформулировать следующим образом: «Всё, что ты предлагаешь, ты испытаешь сам». Если вы предлагаете злобу, злоба будет тем, что вы испытаете; если вы предлагаете понимание, то понимание будет вашим опытом, если вы предлагаете осознание ценности другого человека, то и вы будете чувствовать себя ценным и достойным человеком. А когда мы чувствуем себя ценными и необходимыми, наше зависимое поведение исчезает. У меня было приблизительное представление о том, как много различных видов деятельности можно классифицировать как затяжные пристрастия. Когда, вы видите человека, одержимого гольфом, любовными связями или любой другой активностью, которая отвлекает внимание от его сиюминутной реальности, то такое поведение подпадает под категорию пристрастий. И в итоге кто-то заметил, что давно разобрался в главном: мы все скрываем что-то или от чего-то бежим.
Шаг З: Наши первые шаги в исцелении требуют, чтобы мы обязательно увидели, насколько мы движимы нашими страстями, и были готовы узнать почему. Наша цель теперь — облегчить такое признание. Дайте себе достаточно времени, чтобы заметить, как вас самих или окружающих вас людей преследует какая-то навязчивая идея или что-то гонит. Возможно, они сами в погоне за чем-то. Замечайте, что вы делаете, куда ходите, с кем водите компанию или какое вещество желаете принять вовнутрь, когда не чувствуете удовлетворения, когда не ощущаете полного счастья, когда вам не по себе. Заметьте: укрытием вам может служить всё что угодно. Практически, им может стать целый мир со всей его кипучей деятельностью, если таковым окажется наш выбор! Помните, от нас требуется только наблюдение, а не оправдания или поиск причин. Выполняя первую часть упражнения, которое затем перейдет в обсуждение возникших вопросов, закройте глаза и признайтесь себе, как долго длился ваш побег. Вообразите себя бегущим через лес. Вы мчитесь, натыкаясь на препятствия, вы спотыкаетесь о пни, но продолжаете нестись куда-то без оглядки. Вы почти чувствуете горячее дыхание «чего-то» на своем затылке. Это «что-то» может предстать перед вами как страх, идея, мысль, какое-то определенное лицо или же всё выше перечисленное вместе. В этот момент просто отметьте, что же это такое, и запишите. Вопреки вашему очевидному убеждению в обратном, с вами не произойдет ничего ужасного, если вы признаетесь себе в его присутствии.
4. Когда или как (или когда и как) к вам впервые пришло осознание того, что вы принадлежите к армии людей с пристрастиями, и какова была ваша реакция на подобное признание? Момент прозрения наступил 26 марта 1983 года на семинаре по экстрасенсорике. Это поистине было моим вариантом опыта Саула по дороге в Дамаск. С этого момента дорога моей жизни круто развернулась на 180 градусов. Я поняла, что, с каким бы усердием я ни навязывала людям свой собственный образ, они не воспринимают его, а всегда видят меня реальную. И когда вы отказываете им в себе реальной, это их отталкивает. Истинная суть того, кто мы такие, необычайно привлекательна, а приукрашивать ее для пущей красоты — всё равно что юную соседскую девушку превращать в уличную проститутку. Мы все питаем нежную привязанность к нашим личным историям, и мне хочется быть более достойной внимания, чем другие, поскольку я верю, что мои обстоятельства оправдывают подобное желание. У меня был счастливый брак, успешный бизнес, новая машина, дорогие темные очки от солнца. Дорогая одежда сидела на мне прекрасно, у меня не было проблем с весом, с алкоголем, с сексом, с деньгами, со связями, с генеалогией, и всё это служило свидетельством тому, что во мне было гораздо меньше изъянов, чем в других. Я отрицала свои пристрастия, веря, что делала всё, что мне нравилось, но не до степени пристрастия. Я считала, что пристрастие — это вопрос степени. Бог мой! Я помню этот день! Мне было восемнадцать лет, я курила марихуану, и помню отчетливо, где я была и какие мысли проносились в уме. Я сказала себе: если я не брошу эту закрутку сейчас же, то это будет продолжаться бесконечно, и я не смогу вернуться туда, где раньше я пребывала без серьезных проблем. С этой мыслью я скрутила себе огромную толстую сигарету и продолжала курить в течение почти двадцати лет. Я полностью отрицала свое пристрастие к марихуане, хотя где-то очень глубоко внутри понимала, что использую ее с целью утратить всякие ощущения и отъединиться от чего-то, неизвестно чего. В 1992 году я наконец разобралась от «чего» — от того негативного образа самой себя, который отражало зеркало моего детства. Почти три года ушло на то, чтобы действительно предстать перед ним. Осознание пришло ко мне через отношение к пище и в связи с проблемой переедания. Много лет я боролась с ней и не раз выходила победителем, однако, она продолжала оставаться проблемой. Я даже слышала себя, произносящую нечто вроде: «Все эти люди, конечно же, подвержены пристрастиям. Мои привычки, однако, в эту категорию не вписываются». Нужно ли говорить об отрицании? Я признался себе в своей аддикции, только когда все у меня пошло прахом. Все подпорки рушились одна за другой, и я начал смотреть внутрь себя, поскольку больше смотреть было некуда. Мои уловки заключались в том, что я находил кандидата, на ком мог сосредоточить всё свое внимание, или жертву, нуждающуюся в моей помощи. Это служило прекрасным отвлечением внимания от меня самого и делало работу над собой практически невозможной. Я старался верить в собственный маскарад и, сравнивая себя с другими, говори так: «Все они явно пристрастны к тому или другому, но я — нет. Мои привычки совсем иного свойства и относятся к совершенно другой категории». Я явно не желал допускать возможность своей зависимости от чего-то или пристрастия к чему-то. Я оправдывал свое поведение необходимостью оказания услуг людям и помощью им. Я должен был помогать каждому именно в той области, в которой он испытывал проблему. Некоторые типы поведения я даже считал добродетельными и ответственными и уж никак не квалифицировал их как пристрастия. К примеру, коктейли на приемах, связанных с бизнесом, или игра в гольф для достижения своей цели. Случаи внезапного озарения были подобны лампочкам, вспыхивающим в сознании одна за другой. «О Господи! Да это ведь про меня! И это — пристрастие!» Моя реакция была неоднозначной. С одной стороны, я чувствовал освобождение, с другой — во мне поднималось отрицание, и я начинал верить, что не отношусь к разряду людей безрассудных. Я прошел через фазу мышления, где я мог сказать себе: «Хорошо. Мне совсем не нужно и далее заниматься этим». Но мое эго всё искажало, говоря: «О, нет, у тебя вовсе нет никакой аддикции». Это был весьма напряженный период абсолютного отрицания. И «отрицание» здесь — ключевое слово! По мере того как мой список возможных пристрастий рос, я становштсь всё более нервной и всё чаще прибегала к защите, поскольку не могла вырваться из этого круга. Предположив сначала, что проблема заключалась в роде моей деятельности, я сочла причиной всего курение. Однако прекратив курить, я обнаружила, что тяга к другим вещам или потребность в них возникали здесь и там. Я бросила курить и обратилась к еде. От еды я перешла к «кока-коле». Затем, решив, что в корне проблемы лежит употребление «кока-колы», я постаралась исправить это и верила, что нахожусь на правильном пути, переключившись с сигарет на «кока-колу», с «кока-колы» на «джинжер-эйл» и далее — на апельсиновый сок. Я проходила через процесс изменения формы пристрастий, но увидеть это в более широкой перспективе было трудно. Во многом это зависаю от моего настроения. Иногда я думала: «Ну, хорошо. У меня есть эта крошечная, незначительная, малюсенькая проблема, и, если я справлюсь с этой формой, всё будет хорошо». Иногда; однако, же, я принимала защитную позу и думала: «Ну что такого в этой крохотной, незначительной проблеме? Ради всего святого, это ведь всего-навсего апельсиновый сок! Могло быть хуже! Посмотри на людей вокруг себя! Они действительно запутались и катятся в пропасть». Я занималась этим какое-то время, но в тот день, когда я поняла, в чем была суть проблемы, и осознала, что изменение формы отнюдь проблемы не решало, я испытала большое облегчение. Это был настоящий прорыв — понимание, что я более не должна этого делать. Здесь представлены ответы, весьма характерные для тех, кто столкнулся с очевидным феноменом — с отрицанием! Мы убеждены, что отказ признать наши пристрастия есть позиция, наиболее для нас безопасная, и что, отвернувшись и не видя их, мы еще ненадолго отсрочим катастрофу. Мы осложняем ситуацию, полностью забывая, что сделали выбор отрицания проблемы. «Никто не слеп более тех, кто не желает видеть». Заметьте, что, если бы нас не ужасали ожидаемые последствия признания собственной склонности к пристрастиям и к постоянно подпитывающим их сомнениям в самих себе, мы бы смогли обратить на них свой взгляд более смело и откровенно. Следующая мысль может просто ошеломить вас, но я пришла к выводу, что большинство людей в этом мире скорей умрут, в буквальном смысле, чем взглянут непосредственно на то, что они отрицают. Но что же нас так пугает? А то, что если мы поглядим вовнутрь и признаемся себе в своих страхах и убеждениях по поводу собственной никчемности, если почувствуем боль, рождаемую подобным убеждением, то она будет зацементирована в нас и останется с нами навеки. Мы полностью упустили тот факт, что именно наш отказ глядеть вовнутрь и зацементировал ее. Уклонение от проблемы и отказ увидеть ее сделали боль всеобъемлющей благодаря еще одному закону Вселенной: то, чему мы уделяем внимание, увеличивается, растет. Мы уделяем огромное внимание тому, чего избегаем или чему сопротивляемся. Наше уклонение от проблемы двадцать четыре часа в сутки означает, что мы сосредоточиваемся на ней все двадцать четыре часа. Здесь-то собака и зарыта. Уклонение от боли есть требование еще большей боли, и Вселенная всегда отвечает положительно на любую нашу просьбу. Сопротивляться чему-либо — значит подливать масла в огонь. Доктор, на лекцию которого в тот день собралась большая группа студентов, посмотрел на меня и совершенно неожиданно и в присутствии всей группы сказал: «Молодой человек, вам необходима сексуальная голодовка. Вы неуравновешенны, с вами не всё в порядке». Я даже вскрикнул от неожиданности: «Что, например?» Я считал себя вполне благополучным, популярным, желанным. Сначала я обиделся, но затем начал осознавать, что, хотя внешне я и казался довольно преуспевающим, я не был целиком и полностью счастлив. Поскольку я услышал некую истину в его словах, я назначил с ним частную встречу. Вероятно, он видел то, что не было видно мне самому. На этом приеме, разговаривая со мной, он старался понять, что же неладно в моей жизни, каково было мое эмоциональное и духовное состояние. Он старался показать мне, что тела лишь отражают то, что происходит в нашем разуме. Он объяснил, что тело —это лишь средство, форма воплощения, и оно исцеляется только потому, что работает в унисон с разумом. Всё это было внове для меня. Я был воспитан в весьма пуританских правилах, в жестких и ограниченных рамках религии, и никогда не представлял себе возможности единства тела и разума. Я был абсолютно убежден в их полной изолированности друг от друга. Этот разговор явился для меня шоком, информацией, радикально отличающейся от всего известного мне ранее. В то время я еще был достаточно невежественным в этом плане и думал, что проблемы — это удел всех остальных людей, но не мой. Когда преподаватель в классе медитации начал говорить о пристрастиях к работе и телевизионным передачам, меня как молнией пронзило. Я просто физически почувствовала этот удар, всё мое meло содрогнулось. Продолжая слушать развитие темы, я не переставала думать: «Боже мой! Да ведь это я! Не пора ли осознать, что я в действительности делаю и что выбираю? Не пора ли увидеть это, чтобы понять, как я могу освободить себя? Это был приличный шок! Понимание того, что я принадлежу к армии людей с пристрастиями, пришло, когда я еще училась в средней школе, возможно даже в младших классах, поскольку к этому времени я уже не могла и получаса спокойно посидеть дома. Я жаловалась на свою занятость, и при этом с наступлением воскресенья, когда делать было абсолютно нечего, я убеждала себя в необходимости чем-нибудь заняться. Я злилась на себя за то, что считала необходимым заниматься чем угодно, но затем успокаивала себя: «О Мэган, ты просто очень любишь спорт!» Это было одним из неожиданных совпадений. Я noшлa на семинар, посвященный проблемам женщин, но оказалось, что вопросом номер один в повестке дня стояла проблема пристрастий, и разговор пошёл о том, что мы помещаем между собой и Богом. Я поняла, что стремилась к полному внутреннему оцепенению, не желала никаких чувств, ни хороших, ни плохих, ограничивала, так сказать, свою эмоцональную naлumpy. Я невероятно злилась, осознавая, что у меня было пагубное влечение и что я загоняла его вовнутрь. Я ругала себя: «Вот что я делаю, всё у меня не по-человечески, всё неладно, я не в состоянии ничего сделать как надо». Я всё еще не понимала, что пристрастия свойственны всем, и верила, что мой случай уникален и что хуже меня на свете нет никого. Так самобичевание само по себе превращалось в пристрастие. Было время, когда, начав осознавать свое пристрастие, — а в то время это было в основном пристрастие к алкоголю, — я испытывал невероятную вину и стыд. Когда я стал работать с этим и обнаружил наличие других, ранее возникших пристрастий, эти вызванные виной чувства исчезли. Приходило понимание того, что у меня имеется большая компания таких же, как я, людей и что это вовсе не было вопрос контроля или же cuлы воли, это было место укрытия, возможность спрятаться от самого себя. Вероятно, я не мог распознать своих пристрастий до тех пор, пока у нас не начались супружеские проблемы. Все эти годы я прятался, будто в действительности существовало два меня. Помню, как в школе один парень сказал: «Моя мама сказала, что я могу водиться с тобой, но она не знает тебя так, как знаю я». Таким образом, в ранней юности, когда нам было по пятнадцать лет, он отождествил меня с двумя разными людьми, и память об этом сопровождала меня всю жизнь. Я прослужил во Вьетнаме пять месяцев, когда мой самолет был сбит. Выбросившись с парашютом из горящей машины и летя к земле, я со страхом думал, что это было наказанием за ту жизнь, которую я вел. Я говорил себе: «Если когда-либо я выберусь отсюда, то больше никогда не буду жить своею тайной, двойной жизнью. Не прошло и года со времени возвращения домой, как я снова вернулся к своему компульсивному поведению. И оно становилось всё хуже и хуже. Это должно было послужить сигналом: я одержим пристрастием. Начав заниматься в колледже, где было много разведенных женщин, я стал бегать за ними, не пропуская мимо ни одной юбки. Я преследовал каждую встреченную мной женщину, приятную и не столь приятную, прелестную и не очень, мне было совершенно всё равно. Мое сексуальное влечение разрасталось и становилось непомерным. Положение становилось тяжелым. У меня никогда не возникало намерения оставить семью и соединить себя узами с кем-то еще, а посему было совершенно ясно, что здесь налицо было явное пристрастие. Я начал воспринимать проблему серьезно, обратился за помощью к консультанту. Это были восьмидесятые годы, я прочел несколько книг о сексуальных пристрастиях и исполнился страхом, так как понял, что у мужчины с подобным пристрастием влечение к сексу не уменьшается. Ситуация значительно ухудшилась. Мое влечение росло. Я сказал себе: «Стоп! Я больше не буду делать этого, это лишь ухудшает положение, моя нужда в этом постоянна». Я был полон внутреннего стыда, считая себя недостойной личностью и не желая, чтобы кто-то догадался о моем секрете. Чувство неловкости особенно усугублялось тем, что по возвращении домой я часто получал приглашения выступить перед аудиторией как герой войны, и эти приглашения не прекращались в течение двадцати лет. В конце концов несколько лет назад я отказался от выступлений, не желая больше встречаться с группами, которые славили меня как героя и почитали наравне с Богом. Я знал, что это неправда, и предпочел покончить с обманом. Когда мне окончательно осточертел мой образ жизни, я записалась в класс изучения «Курса чудес» и стала более серьезно относиться к духовности и к АА (организация «Анонимные Алкоголики). Даже понимая, что у меня не было проблем с алкоголем, я знала, что одержима занятиями спортом, заботой о здоровье, тем, как я выгляжу. Признание этого вызвало отрицательные, пугающие чувства, и я спрашивала себя, какое решение было бы здесь уместным. Я призналась себе в пристрастии и в том, что оно мне не нравится, и в том, что сама себе я тоже не нравлюсь. Надо было что-то менять.
|