![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
ДИАГРАММА 2 5 страница
Интересно заметить, что жизнь, не соответствующая планам, приводит к пересечению наших дорог. Все участники в то или иное время прошли обучение в моих классах и семинарах, построенных на принципах «.Курса чудес» — курса, предназначенного для самостоятельного обучения, целью которого является помощь в изменении мышления, что, в свою очередь, позволяет нам вернуться к душевному покою. Время от времени в ответах наших участников вы будете слышать ссылки на «Курс чудес». Профессии участников дают возможность оценить разносторонность их склонностей и талантов. Некоторые справлялись с несколькими карьерами одновременно. У иных были одинаковые профессии, хотя вместе они и не работали. Имена некоторых известны всей стране, другие по-домашнему скромны. Диапазон профессиональных категорий необычайно широк. Он охватывает авиацию, бизнес, маркетинг, юриспруденцию, медицину и родственные области, профессиональный спорт, занятия недвижимостью, архитектуру, технические и гуманитарные науки, торговлю, все виды искусств. Занимаясь одной или несколькими карьерами одновременно, работая на себя или на других, все они оказались на идеальном для каждого из них пути к самопознанию с их собственным, индивидуальным учебным планом, который и привел всех к неизбежному шагу — искренней просьбе о помощи. Подчеркнуть огромное разнообразие этой группы людей чрезвычайно важно, поскольку, несмотря на сильный контраст и разнообразие форм и внешности, нас всех объединяет одно и то же странствие. Ответы участников проекта на серию вопросов знакомят нас с картиной их внутреннего процесса. Их откровенность, готовность служить положительным примером для других действительно есть дар высшего порядка. Другими словами, моя цель —пролить свет на то, что предстает чудовищной, неразрешимой проблемой, которая видится неохватной, весьма сложной и смертоносной. «Пролить свет» означает взглянуть на зависимое, «аддиктивное» поведение людей в ином, более полезном ракурсе. Существуют решения, отличные от тех, что предлагаются обычно. Они доступны всем, желающим о них услышать. Людям, которые готовы бросить вызов убеждению в том, что, во- первых, вам уже известно о пристрастиях абсолютно всё и, во- вторых, что всё это лично к вам не относится, мы предлагаем конкретный, шаг за шагом, процесс исцеления от влечений и зависимостей. Каждый опрошенный «герой странствия» достиг большего покоя и душевного равновесия и освободился из тюрьмы пристрастий, доверившись данному процессу. В какой-то момент каждый человек в этой группе позволил прорасти в себе зернам нового сознания. Эти семена давали всходы по мере того, как увеличивались их готовность и решимость принять новую позицию в отношении собственных пристрастий. Читая отрывки из интервью, вы сможете странствовать вместе с этими людьми от полной неосознанности к пробуждению и пониманию того, как просить о счастливой жизни. Такое постижение их образа мышления должно привести также к постижению вашего собственного образа мышления. После ответа на каждый вопрос я предлагаю свой комментарий, выделяя каждый шаг в процессе исцеления. Если вы готовы к значительному изменению качества своей жизни, присоединяйтесь к нам и сами отвечайте на каждый вопрос. Когда вы обнаружите ответ или комментарий, с которым более всего идентифицируете себя, подчеркните его или как-то отметьте на случай будущих ссылок или чтобы увидеть, не обнаружится ли по мере продвижения вперед некий паттерн в своем собственном мышлении.
1. Каковы были ваши убеждения касательно пристрастий в вашей юности, каково было понимание их и отношение к ним? Что означало для вас само это слово? Оно всегда означало наркотики и алкоголь. Я никогда не видел за этим словом ничего другого. Для меня аддикция никак не ассоциировалась с поведением. Она означала лишь злоупотребление наркотическими веществами. Пристрастия ассоциировались только с такими субстанциями, как сигареты, алкоголь, наркотики и тому подобное. До 1988 года я даже представить себе не мог, что пристрастие может проявляться в чем-то, отличном от внутривенного введения наркотика. Для меня аддикция, или пристрастия, означала обычный стереотип, т. е. пагубное влечение, или порок. Я была очень наивна. Наркотики, алкоголь, курение — вот всё, что подпадало под категорию пристрастий. Помню, я считал, что можно иметь пристрастие к человеку. Не любить его, а именно быть к нему пристрастным. Почти все без исключения ответы на первый вопрос основывались на том, что пристрастия включают в себя лишь алкоголь, наркотики или то и другое вместе, с редким упоминанием курения, секса, пищи и других видов компульсивного (зависимого) поведения. Типичным для всех этих ответов является отстранение себя от проблемы, отсутствие интереса к ней или же отсутствие осведомленности о ней. Я никогда не задумывался над тем, что такое аддиктивное поведение, хотя в старших классах в течение одного семестра работал с наркоманами, пристрастными к кокаину. Я был знаком с людьми, которые много пили и курили, но никогда не предполагал, что они зависят от той или иной субстанции. Я считал, что им просто нравится так жить. Только в старших классах я поняла, что моя мать слишком много пьет и что она — алкоголичка. В первый раз я задумался над этим вопросом, когда заметил, что поведение моих родителей меняется после пары порций алкоголя. Я также припоминаю и других родственников, поведение которых было весьма странным, но я не понимал, в чем было дело. Неверное понимание сути пристрастий не характеризует подобное поведение как плохое или зловредное, но оно мешает нам проникнуть в суть нас самих и тех, кто нас окружает. Это отсутствие фокуса на пристрастиях весьма типично, и предположение, что проблема находится вне нас, взывает к исправлению, которое нам всем неизбежно придется сделать. Постарайтесь не отвлекаться и сосредоточить всё внимание на том, каким путем осуществляется подобная коррекция. По сути, мое первое понимание пристрастия связано с наркотиками. Мне был знаком термин алкоголизм, ибо в моем окружении питие было нормой. Не знаю, было ли это формой отрицания или же чем-то иным, но я никогда не относила алкоголь к пристрастиям. Я никогда не слышала, чтобы кто-нибудь говорил об этом. Фактически, слово «алкоголизм» в нашем доме не произносилось, хотя мой отец был алкоголиком и моя мать знала об этом. Она называла его «пьянчужкой», как будто немного отрицания и несколько эвфемизмов решат проблему. У меня всегда было очень твердое мнение по поводу пристрастий, поскольку я выросла в семье, где склонность к алкоголизму была наследственной и по отцовской, и по материнской линии. Это была семья военных, и любое событие было предлогом для выпивки. Некоторые умели справляться с этим, другие теряли над собой контроль. Я была свидетелем подобного отсутствия умения владеть собой у большого числа людей. О, аддикция была настоящим бедствием! Страшно было даже представить себе жизнь с зависимостью от каких-нибудь наркотиков. Я была уверена, что уберегу себя от этого, если буду жить по принципам, в которых была воспитана. Мне всегда внушали: я смогу преодолеть все что угодно простым усилием воли и добросовестным трудом. Следовательно, пристрастия были чем-то, что случалось с другими, но не со мной и не с теми, над кем, как мне казалось, у меня был хоть какой-то контроль. Здесь перед нами развернут весь спектр отношений к пристрастиям, от преднамеренного отрицания, с одной стороны, до искреннего возмущения — с другой, тот спектр, который не позволяет сделать ни одного шага на пути к исцелению. Обход проблемы или же отрицание ее в этих семьях гарантировали отсрочку исцеления и решения проблемы до тех пор, покуда не разразится катастрофа, причем катастрофа такого масштаба, что «глядеть в другую сторону» более не представится возможным. Как мы увидим дальше, именно обстоятельства, оцениваемые нашим социальным «я» как катастрофа, которую необходимо спрятать или обойти любой ценой, ускоряют процесс исцеления, необходимого для истинно счастливой и полноценной жизни. Я не знаю, были ли наркоманы в школе, где я учился, хотя ходили какие-то смутные слухи о наркотиках, которые способны «достать» вас, как «достает», к примеру, полиомиелит. Я не уверена, что вообще когда-либо задумывалась над этим. Я верил, что аддикция является результатом многократных злоупотреблений и постепенно завладевает человеком целиком. Я был уверен, что пристрастие — это чисто физический феномен. Вначале мы заставляем тело делать что-либо, потом тело настолько привыкает, что само толкает нас на это. И вам уже не справиться без наркотика. Я считал аддикцию привычкой, над которой у человека нет контроля. Я никогда не стремился к более глубокому ее осмыслению. Эти ответы демонстрируют очень распространенное и абсолютно неверное представление о том, что пристрастия «достают» нас, независимо от того, желаем мы того или нет, и что у нас, в принципе, нет выбора в данном вопросе. Ничто не может быть дальше от истины. Наше компульсивное поведение корнями уходит в те решения, которые мы принимаем постоянно, и наша задача состоит в том, чтобы понять, каким образом и почему мы их принимаем. Признать нашу ответственность за такое поведение, а не обвинять в нем кого-то или что-то и есть цель этой книги. По сути, пристрастие означало, что никакая субстанция не могла дать удовлетворения, независимо от количества ее, — будь то деньги, наркотики или алкоголь. Потребность росла постоянно. Пристрастие есть нечто такое, в чем ты ощущаешь потребность и что в конце концов уничтожает тебя. Это означало, что ты неоднократно повторял действия, разрушавшие жизнь. Вначале я думал, что наркотики и компульсивное, или навязчивое поведение использовались людьми в качестве защиты от познания самих себя. Довольно рано мне стало ясно, что это уход или побег от чего-то. Участники этой группы признают, что подобное поведение не только вредно, но и не приносит удовлетворения. Цель его, какой бы она ни была, никогда не достигается. Никто в нашей группе в более ранние времена не знал, что саморазрушение — это преднамеренный, но не осознанный выбор. Итак, общим элементом в этих ответах было то, что все они базировались на слухах, на стереотипе вроде «все это знают», порожденном отсутствием вдумчивого и откровенного анализа. Заметьте, что основной подтекст во всех ответах, независимо от вида пристрастия, — «это всё не обо мне». Мы склонны позволить обширной области человеческого опыта — в особенности, нашего собственного — ускользать сквозь щели нашего сознания. С раннего возраста мы учимся отрицать и не осознавать наши чувства и естественные склонности. Такую цену мы платим за то, чтобы считаться нормальными, принятыми в обществе, чтобы заслужить любовь и нежность, или же просто за то, чтобы избежать наказания. Цена действительно необычайно высока, к тому же — она ведет к отчаянию. Предположение, будто только наркотические субстанции формируют привычки и что это —единственный способ спрятать собственную внутреннюю неуверенность, есть глубокое заблуждение нашего времени; ему необходимо бросить вызов, если мы желаем полноценной и безопасной жизни. Итак, мы начинаем наше исследование вместе с двадцатью восемью друзьями, воистину представляющими нас всех. Каждый из них готов протянуть руку помощи и повести вас к вашим собственным открытиям, обещая триумф над смятением, если вы пожелаете сделать первый шаг. Шаг 1: Из всего перечисленного выше выберите некоторые или же все положения, с которыми вы ассоциируете себя, добавив свой ответ на первый вопрос. Предположите, что и вам были свойственны подобные мысли и убеждения и что это совершенно нормально. Всё равно все они временны, независимо от того, как долго вы считали их истинными. Узнайте себя в этих рассказах, верованиях, взглядах и рассмотрите, каким образом все это может помочь вам в понимании себя и обретении реального душевного покоя. Поначалу вы почувствуете сомнение, может быть, даже шок от идеи, что каждый к чему-то пристрастен. Ведь многие считают исключением именно себя. Позвольте этой тревоге остаться в вас, ибо она есть часть необходимого и благого процесса. Чувства, поднимающиеся к поверхности даже на этих ранних стадиях, являются весьма важными сигналами, которые необходимо правильно расшифровывать, а не игнорировать и не отрицать.
2. Какой тип людей, по-вашему, более всего склонен к тем или иным пристрастиям? Мне казалось, что это контингент отверженных, действительно падших пьянчуг, едва стоящих на ногах и прожигающих жизнь. Все они — бродяги, выбитые из седла, выброшенные из жизни люди, слабоумные и больные, безумные, несчастные, скатившиеся в пропасть и не сумевшие подняться. Мое представление об алкоголике было ясным и недвусмысленным: еле стоящий на ногах пьянчуга, бездельник в помятой, грязной одежде, валяющийся в собственной блевотине в сточной канаве. Это нищие люди, которые не в состоянии позаботиться о себе и которых пристрастие лишило всего, что есть у нормальных людей, как, например, работа и дом. Я считал этих людей слабаками, бродягами. Я осуждал их за слабость, за ощущение собственной никчемности. Они явно не служиуш примером для подражания. Пристрастия — это скверна! Они присущи только тем, кто не в состоянии с ними справиться! Пристрастия свойственны плохим людям; у хороших людей пристрастий нет. Мне это было ясно, как черное и белое, и между ними не было никаких оттенков. Если вы пристрастны к чему- то, с вами явно не всё в порядке. У остальных людей, у нас, подобных пристрастий нет. Люди, с которыми я работая в течение семестра в средней школе, были так называемым «белым мусором», т. е. отбросами общества. Каким-то образом я ассоциировала этих людей с преступниками, поскольку тюрьмы набиты алкоголиками и наркоманами. Что касается еды, то данная аддикция, конечно, свойственна лишь людям большим, с характерным для них ожирением, но ни в коей мере не худым. Я считала, что у худых людей не может быть пристрастия к еде. Примерно двенадцать лет тому назад мое отношение к пристрастиям изменилось. Прежде я был уверен, что они свойственны только наркоманам, бродягам, бездомным, беспризорникам и тем, кто ночует под мостами. Все они принадлежали к низшим слоям общества. Все они — безвольные, подозрительные типы, или просто «типажи», ни в коей мере не соотносимые со мной. Я даже не считал их людьми с изъяном в характере, ибо так далеко в своих мыслях не заходил. Они были либо вовсе бесхарактерными, либо слабохарактерными индивидуумами. Мерзко! Заслуживает презрения! Стыд и срам! Таковы были мои весьма сильные и мелодраматичные чувства и наблюдения о людях с пристрастиями. Я выросла с убежденностью, что, если ты действительно не захочешь чего- то делать, то и не будешь. Иного я не могла себе представить. Нас учили: что бы мы ни делали, мы всегда усилием воли можем изменить свою жизнь и стать тем, кем хотели. (Кэрол: И если они не использовали силу, значит, были неполноценными?) Именно так. Или с известным изъяном. Из этих замечаний становится ясно, с какой молниеносной быстротой и энтузиазмом мы бросаемся осуждать других. Без намека на сочувствие и понимание «люди с пристрастиями», с которыми у «нормальных людей» нет ничего общего, отвергнуты как порочные, нежелательные элементы и существа «низшего порядка». Отношение «мы и они», деление человеческих существ на приемлемых и неприемлемых, явно или тайно присущее нам всем, делает счастливую и защищенную жизнь невозможной. Мы попались на крючок, «купились» на идею о том, что взгляд на них как на безумных, слабых, преступных или просто нежеланных обеспечивает нам безопасность. Теперь задайтесь вопросом: каким образом фокус внимания на побуждаемом страхом поведении других людей добавит мне безопасности, счастья или душевного покоя? Станет ли жизнь лучше, если видеть мир населенным теми, кто не в состоянии справиться с собственной жизнью? Это вовсе не улучшает нашу жизнь. Напротив, фокус на беспомощности и никчемности тех «наркоманов» удерживает нас в наших бедах, и обусловленные виной общественные системы мышления остаются в целости и сохранности, вне возможности их исправления. Ну, эти люди просто не пользовались своей силой, чтобы взять себя в руки! Если бы они приняли решение не делать того, что делают, они бы остановились. Просто они безвольны, слабохарактерны и живут без убеждений. Раз это был их собственный выбор, то изменение зависит только от них самих. Они могли просто остановиться. (Кэрол: Просто сказать «нет»?) Да, именно, так. У меня было два твердых убеждения: во-первых, я считала, что этим людям необходима психотерапия, а во-вторых, верила в истинность того, что пристрастия — порок на всю оставшуюся жизнь. Я не уверена, что задумывалась над характерами «тех» людей, но я не любила находиться в компании пьяных. Я никогда не была в окружении «серьезных» наркоманов, но проводила время с теми, кто курил марихуану, и для меня это представляло огромную разницу. Мне казалось, что люди, имеющие определенные пристрастия, были зависимы от чего-то, ибо у них отсутствовал контроль над собственной жизнью. Я не могла понять их стремления быть всегда «вне» peaльноcmu. Беспомощные, бессильные, без всякого контроля над своей жизнью. (Кэрол: Вы видели их отъединенными от вас?) Несомненно. Это были люди, не владеющие собой, своими эмоциями и ведущие себя недостойно. Они не вызывали уважения. Тип людей, которым свойственны пристрастия, имел серьезные проблемы. То не были обычные, повседневные проблемы, то были «настоящие» проблемы. Я держался в стороне от наркотиков и других субстанций; они пугали меня. Я также избегал общества часто выпивающих людей типа алкоголиков, ибо считал их просто слабовольными. Эта серия ответов подчеркивает наше общее заблуждение: чтобы покончить с пристрастиями, необходимо контролировать поведение, и сделать это довольно трудно. Поведение нельзя изменить одним усилием воли в силу универсального закона — неизменного принципа, гласящего, что наше мнение о самих себе и наше отношение к другим являются великой движущей силой наших поступков. Ваше поведение способно противоречить вашим убеждениям не более, чем вы способны оставить собственную тень на другой стороне улицы. Ваша тень следует за вами, куда бы вы ни шли. Никто в здравом уме не упрекнет кого-либо в недостатке силы воли из- за того, что при ярком солнечном свете он не отъединил свою тень и не поместил ее куда-то на хранение. Точно так же никто не счел бы слабоволием неспособность вагонов поезда следовать в сторону, обратную движению локомотива. Мы понимаем, что тела и их тени, локомотивы и вагоны неразрывно связаны и движутся как единое целое. Важно также заметить, что, хотя они и действуют как единое целое, их элементы не равнозначны по своей силе в отношении друг к другу. В то время как тело диктует движение тени, тень не задает направления телу. То же и с поездом: вагоны не тянут за собой локомотив. Таким же точно образом, наши действия, мысли и чувства составляют неразрывное целое и являются неизбежным результатом наших убеждений о том, кто мы такие, каковы наши ценности и имеем ли мы право на пребывание здесь. Убеждения, замаскированные под истину, являются решающим элементом. Следовательно, совершенно бесполезно пытаться контролировать вторичный уровень — поведение, не обращаясь к более значимому, внутреннему и невидимому уровню наших убеждений и воззрений. Наша способность делать выбор должна быть направлена на изменение мышления относительно собственной ценности и нашей природы вместо борьбы за изменение поведения, которое приводит лишь к временным и весьма ограниченным результатам. Как только мы решим взглянуть на себя по-иному, поведение изменится автоматически, без всякого участия силы воли. Я считала, что подобным людям присуща определенная слабость и что им необходимы пристрастия или наркотические субстанции как костыли. Я рассматривала пристрастия как слабость, которой я, конечно же, не страдала. Когда мы молоды, мы на редкость эгоцентричны. Именно слово «слабость» сразу приходит в голову, т. е. те люди были слишком слабыми, чтобы противостоять своим импульсам, какими бы они ни были. В общем, это безвольные люди. Они не в состоянии совладать ни с собой, ни с тем, что происходит вокруг них. У них нет силы противостоять жизненным обстоятельствам. Моей первой реакцией на людей с аддитивным поведением было осуждение их зависимости. Позднее интересным откровением стало понимание со-зависимости — я увидел, как люди реагировали друг на друга и использовали друг друга в качестве пристрастий. (Кэрол: Вы их осуждали за это?) Несомненно! Это явилось прекрасным отвлечением внимания от моих собственных пристрастий. Я считал тех людей загнанными в силки, страдающими от стресса и напряжения, нуждающимися в любого рода костылях, чтобы выжить и обрести равновесие. Я никак не могла понять, почему они не прекратят влачить такую жалкую жизнь и почему они так с собой обращаются. Какое расточительство! Я не желала уподобляться им, считая, что у меня был контроль, а у них его не было. При появлении на свет семейства щенков один из них всегда рождается сильнее других. Может быть, подобно этому, те люди были просто «слабыми братиками и сестренками»? Так я о них судила. Я считал, что подобные «типы» не властны над своими привычками. Я жалел их, будто они были в каком-то отношении «немощными». Я считала их слабоумными, эмоционально неуравновешенными и, в некотором смысле, слабыми, хотя в колледже я встречала много интеллигентных людей с теми же самыми привычками, но не влиявшими на них как-то негативно. Я знала одного студента-медика, самого успешного в своей группе, который употреблял героин, но контролировал свою привычку, по крайней мере нам так казалось. Конечно же, с наркоманами все было ясно: они слабы, у них нет самоконтроля. Как только вы начинаете ассоциировать пристрастия с поведением, вы уже не в состоянии думать иначе. Я полагала, что любой мало-мальски разумно мыслящий человек был в состоянии совладать с собой. Они — люди «дна», отчаявшиеся, угнетенные. Здесь превалируют обвинения в слабости. Подобно ответам типа «отсутствие контроля», они демонстрируют полное неведение относительно универсальных законов, руководящих нашим опытом. К примеру, в нашей системе счета два плюс три равно пяти. Никому не придет в голову считать слабым того, кто, сложив два и три, не в состоянии получить семнадцать. Законы — это законы, и результаты их предсказуемы. То, что мы считаем слабостью, в действительности есть неверное направление энергии. Мы используем свою уникальную, наследственную, врожденную силу для подпитки веры в собственную неадекватность, ненависть, в то, что мы разобщены с добром и друг с другом. Более того, мы считаем это не убеждением, но истиной. До тех пор пока мы не согласимся вглядеться в эти «истины» и усомниться в них, наборы наших убеждений, чувств, мыслей и поведения не будут поставлены под сомнение, продолжая приносить боль, — и вовсе не из-за слабости, а оттого, что мы направляем нашу собственную великую силу в ложном направлении. В детстве я боялся уподобиться «уличным беспризорникам». Как ни странно, это не было осуждением, а напротив, сочувствием и состраданием к «тем людям», потому что жизнь обошлась с ними несправедливо. У них не было над ней контроля, они были жертвами обстоятельств, неодолимых внешних сил. С другой стороны, у меня была невероятно состоятельная тетка, обладающая материальными ценностями таких размеров, какие только можно вообразить. Тяжело заболев, она пристрастилась к болеутоляющим средствам. Ее я поместил в совершенно другую категорию и, конечно же, осуждав!, ибо уж ей-то должны быть известны последствия. Ведь ей выпала счастливая доля, и она злоупотребляла ею, в то время как другим просто не везло. Я знала одного алкоголика и старалась быть очень осторожной в его присутствии, поскольку он мог причинить мне вред, ударить, выйти из себя, потерять самообладание, как это часто показывали в кино. Став старше, я узнала, что мой дядя — алкоголик, и поняла, что мое суждение не всегда было верным; однако, я все равно остерегалась тех, кого знала как алкоголиков. Эти ответы свидетельствуют о нашем в корне неверном представлении о случайной природе жизни, в которой кто-то становится жертвой, несмотря на самые искренние усилия и сопротивление этому. Случайностей не существует, и присутствие опасности или хаоса в вашем окружении отражает саморазрушительное и смятенное состояние разума, а вовсе не беспорядочную Вселенную. Замечайте любое недовольство, порождаемое чтением этих строк. Если у вас появилась реакция на них, то вы находитесь именно там, где вам должно быть. Я знала, что пристрастия свойственны всем, поскольку узнавала их в своей матери. Когда я росла, она принимала большое количество транквилизаторов. Позже, в институте, я курила марихуану, причем довольно много. В нашей компании не было серьезных наркоманов, т. е. тех, кто употреблял кокаин или героин, хотя я и знала, что они существуют, и, конечно же, осуждала их, не осознавая, что мною также владело пристрастие. Поскольку я сам был пристрастен к определенным субстанциям, эти люди были во многом похожи на меня. Они были в порядке, немного сумасшедшие, немного бесшабашные. Весьма вероятно, что я видел их, только когда они вполне владели собой. Эти последние комментарии свидетельствуют о некотором зачаточном, не распознанном большинством понимании того феномена, что пристрастия вездесущи. Наш отказ признать их присутствие не меняет этого факта. Мы все испытываем боль и стараемся что-то сделать по этому поводу. Цель этой книги — прояснить единственный, всегда действенный процесс, ведущий к удовлетворению и ощущению безопасности, — процесс изъятия внутреннего источника боли.
Шаг 2: Перечислите ваши собственные предубеждения против людей, «пристрастных» к чему-либо, и отметьте характер своих суждений. Навесите ли вы ярлык себе или своим близким, имеющим или не имеющим пристрастия? Будьте, по возможности, честными с самими собой, поскольку обнаружение этих столь долго хранимых в себе убеждений и есть условие исцеления. Если вы испытываете чувства неудовлетворения и неопределенности, не сомневайтесь в том, что суждения живы в вашем разуме, и нынче самое время их распознать. Присутствие суждений не делает вас неправым или плохим, оно, однако, приводит к путанице и вызывает страх. Поэтому помните, что в настоящее время от вас не требуется делать что-либо но поводу этих скрытых убеждений. Всё, что сейчас нужно сделать, это осознать их и принять их присутствие. Не надо пытаться их оправдывать. Это и станет первым шагом в избавлении от них.
3. Когда и каким образом вы обнаружили, что традиционный короткий список пристрастий должен быть расширен, чтобы включить в него почти всё — субстанции, разного рода деятельность, условия, людей? После окончания института я работала, продвигалась по служебной лестнице, пока однажды не попала на лекцию, где меня будто молнией пронзило. Один врач говорил о том, что люди в большинстве своем функционируют в этом мире, по-настоящему не присутствуя в нем, просто двигаясь и действуя автоматически. Внешне они кажутся успешными и удачливыми, но внутри ощущают недостаток и изъян. Лектор говорил о взаимоотношениях между белыми и черными, называя все это двумя сторонами одной медали и «человеческой обусловленностью». Он говорил о том, что все люди страдают от одного и того же — духовной недостаточности — и прячутся за разными вещами: наркотиками, отношениями, всем чем угодно. Именно тогда я впервые осознала концепцию пристрастий, выходящих за рамки наркотиков и алкоголя. Для меня это довольно новое явление, я знакома с этой концепцией не более четырех лет. Совсем неожиданно я поняла: то, что обычно не считается пристрастием, оказывается именно им. Мы очень успешны в сокрытии пристрастий за другими терминами. Теперь же всякое поведение, которое мы используем для отвлечения внимания от самих себя, будь то уборка, хождение по магазинам или что-то еще, для меня это — пристрастие. Будучи постоянно заняты, вы не должны обращать внимание на свои проблемы или на то, что вас беспокоит. Два года тому назад я присутствовала в классе по медитации, и учитель говорил о пристрастии к таким вещам, как работа и телевидение. Я была поражена! У меня даже закружилась голова при мысли о том, что подобные вещи могут быть пристрастиями. В действительности, до недавнего времени я не понимала природы пристрастий. Теперь я понимаю, что весь спектр секса может быть причислен к категории пристрастий, и первое, что приходит на ум, это необходимость разнообразия в сексуальных партнерах в противовес моногамным отношениям. Не так давно мой лист пристрастий значительно пополнился, когда Кэрол упомянула целый ряд потенциальных пристрастий, начиная с фантазий, связанных с взаимоотношениями, и кончая гольфом, теннисом и филантропией. Вот это да! Эти слова, поставленные в один ряд и связанные одним смыслом, явились для меня настоящим откровением, окончательно выбившим из моего ума мысль о том, что пристрастия — область, от меня далекая и не имеющая ко мне никакого отношения. Посещая множество семинаров и классов в процессе упразднения ошибок моего мышления, залечивая собственные раны, я понял, что не имеет значения, как именно проявляется пристрастие. Одобряемое или не одобряемое социумом пристрастие остается отвлечением внимания, желанием спрятаться от необходимости обратить свой взор на собственные проблемы.
|