![]() Главная страница Случайная страница КАТЕГОРИИ: АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника |
Сердца четырех 8 страница
– Василю, шо, зацепило? – переступив через ее ноги в унтах, человек в кубанке двинулся по вагону, добивая пассажиров. – У, блядовня! Поганцы! Ольга рванула дверь второго купе, выстрелила в лицо спящей женщины, бросилась к купе проводницы: та сидела на полу, держась за простреленную кисть, рядом валялся хрипящий «воки-токи». Ольга разнесла его пулей, навела пистолет на проводницу: – Как насчет чайку? Покончив с пассажирами, человек в кубанке запер дверь тамбура, вернулся к раненой подруге: – Где тебя, Василю? – Дай… – женщина икнула, изо рта ее хлынула кровь, заливая белую куртку. Ребров и Штаубе высунулись из купе. – Шо ж вы гады, поховалися, як патоки, а бабу воевать выставили?! – злобно повернулся к ним человек в кубанке. – Так надо, – пробормотал Ребров. – Так надо! А ну помогите хлопцу! – он сменил рожок, подошел к купе проводницы, возле которого стояла Ольга. – Ага. Вот она, гарна дивчина – не пришей к пизде рукав! Сколько лягавых в поезде? – Не знаю, – морщилась от боли проводница, – они тут… и в первом вагоне. Я ж ни при чем… – И это тоже ни при чем? – Ольга показала дулом на «воки-токи». – Это ихнее, – проводница всхлипнула, – они заставили. Говорили – мать убьют… – Не пизди своим ребятам, – усмехнулась Ольга. – Микола… Ми… кола, – хрипела раненая женщина. Ребров приподнял ее голову. – Шо, Василю? – подошел Микола. – Царапнули, гады? Ничо, довезем, лепило выходит. – Микола… скажи Скобе… пускай мою долю не вкладывает… – Так ты ж сама все скажешь, друг дорогой. Мы с тобой на такие гастроли забуримся – оторвать и засохнуть! Кровь снова хлынула изо рта женщины, она закашляла. В ближнем тамбуре раздался свист, Ольга дернулась. – Спокойно, це Марик, – Микола ответно свистнул. В тамбуре показался Марик в зимней форме железнодорожника, с пистолетом в руке. Переступив через труп милиционера, он поднял его автомат, осмотрелся; – Ну как тут? – Та все путем, тильки Ваську зачепило. – Багаж цел? – Цел пока, – Ребров отпустил голову затихшей женщины. – Корень у просеки тормознет, – Марик убрал пистолет в карман. – Це розумно, – кивнул Микола. – А Козулька? – спросил Ребров. – В Козульке вас ждут с гостинцами, – усмехнулся Марик и кивнул Миколе: – Готовь шутиху. – Ща зробим! – Микола выволок из купе две сумки, набитые бидонами с бензином и толовыми шашками. – Давайте багаж, – Марик, Ребров и Ольга вынесут все из купе в тамбур. Микола стал разматывать бикфордов шнур. – А это кто? – заглянул Марик к проводнице. – Верный друг милиции, – усмехнулась Ольга, застегивая шубу. – Ага, – Марик на секунду задумался, потом оторвал от простыни кусок, – а ну, давай твою болячку. Девушка протянула руку, он быстро перевязал ее, с силой затянул узел. Она вскрикнула. – Не боись, – он вытер испачканные кровью руки о пододеяльник. – А теперь – шевели копытами. С нами пойдешь. Как чрезвычайный и полномочный представитель ментов. – Дяденька, не надо! – поползла на коленях девушка. – У меня в Красноярске мать больная, отец инвалид войны! – Будешь умницей – увидишь своих инвалидов. Это что у тебя? – он пнул сапогом мешок со свиной головой. – Кабан, – всхлипывала проводница. – Чай где? – Тут наверху. Он открыл шкаф, стал вынимать пачки чая, сахара и печенья и класть их в мешок с головой. – Зроблено, – Микола показал конец шнура. – Погоди, – Марик выволок мешок в коридор. – Все в тамбур! – Сережа, шапку! – Ольга толкнула мальчика, он побежал и вернулся с шапкой на голове. Поезд стал резко тормозить. – Запалишь, когда рукой махну! – Марик открыл дверь, морозный воздух ворвался в тамбур. – Давайте, господа! Туг снег глубокий. Первым прыгнул Ребров с промежуточным блоком, потом Ольга с жидкой матерью, за ними Сережа с рюкзаком и Штаубе. С головы поезда трижды посигналили фонарем, Марик ответил карманным фонариком, махнул Миколе: – Пали! – Палю! – Микола поджег шнур, выбежал в тамбур, подтолкнул автоматом проводницу. – А ну прыгай, коза! Проводница спрыгнула, Микола и Марик последовали за ней. Вагоны дернулись, резко набирая скорость. Поезд ушел. – Ебаный в рот! – Штаубе вытер снег с лица, заворочался в сугробе. – Приехали… Кругом было темно. Мутная луна слабо высвечивала опушку леса и невысокие сопки вдали. – Как мать? – Ребров вытащил из снега промежуточный и поставил на еле заметные шпалы. – Нормалек! – Ольга с трудом подняла чемодан, крикнула: – Сереж! Как вы там? – О’кей! – крикнул Сережа. Минут через пять подошли Марик с тремя автоматами, Микола с мешком и прихрамывающая, плачущая проводница. Марик посветил фонариком: – Как багаж? – Все цело, – ответил Ребров. – Палку потерял! – Штаубе рылся в сугробе. – Посвети! Марик посветил: – Поздновато тормознули. Придется до просеки пехом драть. – Долго? – осматривался Ребров. – Меньше километра. – Нет ни хуя! – Штаубе приподнялся с колена. – Сереж, ты хоть помоги! В направлении ушедшего поезда слабо и коротко вспыхнуло, донесся взрыв. – О! Це в голове! – улыбнулся Микола. – Наша пыхнет побогаче. Вскоре яркая вспышка озарила горизонт. – О це добре! – щелкнул языком Микола. – А то я вже завагался. О! Бувайте здоровы! – он снял кубанку и поклонился зареву. – Палка… палка самшитовая, – не унимался Штаубе, – с 58-го года! – Найдем мы вам новую палку, – Марик выключил фонарь. – Пойдемте, время дорога. Штаубе плюнул, выбрался из сугроба, подхватив «дипломат» Реброва и свой портфель. Марик взял у Ольги чемодан с жидкой матерью, Микола и Ребров подняли ящик с промежуточным блоком. Двинулись по занесенному снегом железнодорожному пути. Минут через двадцать сзади свистнули. – Стоп, – Марик поставил чемодан и ответно свистнул. Их догнали двое в форме железнодорожников; у одного на груди висел автомат Калашникова с обрезанным стволом, другой нес небольшую сумку. – Это ж надо, Марик, я там твой бинокль забыл! – заговорил, улыбаясь и тяжело дыша тот, что с автоматом. – Когда байду перетаскивали, я его снял, шоб не болтался, а потом тот потс со шпалером навалился, короче, пока мы его с Корнем уговорили, я ж просто совсем натурально забыл про бинокль! – Бинокль… – Марик потряс уставшей рукой. – У нас вон Коля Василя забыл. – Шо такое? Грохнули? – Та зачепило ее, Лютик, – Микола громко высморкался, вытер руку о полушубок. – Они ж, гады, понапхались там, як черви в издали, не побачишь виткеда шмальнут! Тильки я першего пришил, два других повылезло, пид сердце ему и влепили. – Еб твою… – качнул головой Корень. – А я ж ему так две понюшки и не отдал! – вздохнул Лютик. – Мне отдашь, – устало усмехнулся Марик. – Вы в ресторан, конечно, не заглянули. – Да ну когда ж нам было заглядывать, Марик! – Скоба с нас шкуру спустит. – Ресторан! – по усмехнулся Корень. – Ладно, что живыми выбрались. Дайте закурить кто-нибудь. Ольга раскрыла портсигар, протянула. Корень, Лютик и Микола взяли по папиросе. – Закурим, когда в лес войдем, – Марик поднял чемодан. – Подождите, тут же рукой подать… Прошли еще метров двести по дороге, свернули влево, по глубокому снегу пересекли неширокую просеку и вошли в лес. Закурили. Марик свистнул. Невдалеке раздался ответный свист. – О! – щелкнул языком Микола. – Добре, шо догадался… Прошли еще немного. – Ку-ку! – из-за толстой сосны вышел парень в долгополой шубе, большой мохнатой шапке, с двустволкой за плечом. Рядом стояли две едва различимые в темноте лошади, впряженные в пару саней. – Притопали! – засмеялся парень. – А я слышал, как жахнуло! – Здорово, Витя, – морщась, Марик опустил чемодан. – Фу, ебеныть… ну и багаж у вас, плечо вывихнешь… – Мы не нарочно, – сказал Сережа. – Ну как там, нормально все? Довезли? – Василя убило, – Марик зажег погасшую папиросу. – Во бля! Ментов много было? – До хуя. – Это были вовсе не менты, – проговорил тяжело дышащий Ребров. – А кто ж? – повернулся к нему Люсик. – КГБ, что ль? – И не КГБ. – А кто ж це був? – Потом, все потом, – устало махнул Ребров. – Ну, тогда поехали, – Марик подошел к лошадям. Проводница упала на колени: – Дорогие, родненькие мои, отпустите! Я же ничего вам не сделала, я и не знаю ничего! Они ж мне не сказали – кто они и откуда, вошли и пистолет наставили! Отпустите! Она зарыдала. – А ну лезь в сани, коза! – пнул ее Микола. – Вы же меня убьете! Ребята, милые! Не надо! Я вам денег пришлю! Отпустите, не убивайте! Я ребенка жду! – Кому ты нужна – убивать тебя! – усмехнулся Марик, снимая одеяло с лошадиной спины. – Мы баб не убиваем. Поебем слегка, да отпустим. Ребенка не заденем. Садись, не тяни резину. Рыдающая проводница села в сани. Рядом с ней сели Марик, Ольга с Сережей и Ребров с жидкой матерью. Остальные, подхватив багаж, разместились на вторых, более просторных санях. – Вить, езжай первым, – Марик разобрал мерзлые вожжи, дернул, лошадь потянула сани влево. – Н-но! – Витя стегнул лошадь вожжами, сани со скрипом выехали на недавно проложенную колею. – Слышь, там в низине снегу навалило, я через камень ехал. – Один хрен, – Марик обмотал низ лица шарфом, набросил на ноги одеяло, – давай через камень. Поехали. Колея петляла меж деревьев, лошади тащили сани, увязая по колени в снегу. Луна вышла из-за облаков и осветила старый заснеженный хвойный лес. – Долго ехать? – спросил Ребров. – Часа три, – ответил Марик, сдвигая шарф. – Тайгу проедем, потом нормальная дорога пойдет. Минут сорок ехали молча за переполненными санями Вити, где шел непрерывный оживленный разговор. Зажатая между Ольгой и Ребровым проводница периодически начинала плакать, потом затихала. Впереди лес пересекли столбы с натянутой колючей проволокой. – Это что? Лагерь? – спросила Ольга. – Там написано, – усмехнулся Марик, поднимая воротник. Подъехали ближе. На столбах виднелись одинаковые металлические щитки:
|