Давыдова Р.И., Кочкина В.Г. 6 страница

Ответ. Эта часть речи г-на Черчилля представляет смесь элементов клеветы с элементами грубости и бестактности.

Г-н Черчилль утверждает, что «Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София – все эти знаменитые города и население в их районах находятся в советской сфере и все подчиняются в той или иной форме не только советскому влиянию, но и в значительной степени увеличивающемуся контролю Москвы». Г-н Черчилль квалифицирует все это как не имеющие границ «экспансионистские тенденции» Советского Союза.

Не требуется особого труда, чтобы показать, что г-н Черчилль грубо и беспардонно клевещет здесь как на Москву, так и на поименованные соседние с СССР государства.

Во-первых, совершенно абсурдно говорить об исключительном контроле СССР в Вене и Берлине, где имеются Союзные Контрольные Советы из представителей четырех государств и где СССР имеет лишь часть голосов. Бывает, что иные люди не могут не клеветать, но надо все-таки знать меру.

Во-вторых, нельзя забывать следующего обстоятельства. Немцы произвели вторжение в СССР через Финляндию, Польшу, Румынию, Болгарию, Венгрию. Немцы могли произвести вторжение через эти страны потому, что в этих странах существовали тогда правительства, враждебные Советскому Союзу. В результате немецкого вторжения Советский Союз безвозвратно потерял в боях с немцами, а также благодаря немецкой оккупации и угону советских людей на немецкую каторгу – около семи миллионов человек. Иначе говоря, Советский Союз потерял людьми в несколько раз больше, чем Англия и Соединенные Штаты Америки, вместе взятые. Возможно, что кое-где склонны предать забвению эти колоссальные жертвы советского народа, обеспечившие освобождение Европы от гитлеровского ига. Но Советский Союз не может забыть о них. Спрашивается, что же может быть удивительного в том, что Советский Союз, желая обезопасить себя на будущее время, старается добиться того, чтобы в этих странах существовали правительства, лояльно относящиеся к советскому Союзу? Как можно, не сойдя с ума, квалифицировать эти мирные устремления Советского Союза, как экспансионистские тенденции нашего государства?

Г-н Черчилль утверждает далее, что «Польское правительство, находящееся под господством русских, поощрялось к огромным и несправедливым посягательствам на Германию».

Здесь что ни слово, то грубая и оскорбительная клевета. Современной демократической Польшей руководят выдающиеся люди. Они доказали на деле, что умеют защищать интересы и достоинство своей Родины так, как не умели этого делать их предшественники. Какое имеется у г-на Черчилля основание утверждать, что руководители современной Польши могут допустить в своей стране «господство» представителей каких бы то ни было иностранных государств? Не потому ли клевещет здесь г-н Черчилль на «русских», что имеет намерение посеять семена раздора в отношениях между Польшей и Советским Союзом? …

Г-н Черчилль недоволен, что Польша сделала поворот в своей политике в сторону дружбы и союза с СССР. Было время, когда во взаимоотношениях между Польшей и СССР преобладали элементы конфликтов и противоречий. Это обстоятельство давало возможность государственным деятелям вроде г-на Черчилля играть на этих противоречиях, подбирать к рукам Польшу под видом защиты от русских, запугивать Россию призраком войны между нею и Польшей и сохранять за собой позицию арбитра. Но это время ушло в прошлое, ибо вражда между Польшей и Россией уступила место дружбе между ними, а Польша, современная демократическая Польша, не желает быть больше игральным мячом в руках иностранцев. Мне кажется, что именно это обстоятельство приводит г-на Черчилля в раздражение и толкает его к грубым, бестактным выходкам против Польши. Шутка ли сказать: ему не дают играть за чужой счет…...

Что касается нападок г-на Черчилля на Советский Союз в связи с расширением западных границ Польши за счет захваченных в прошлом немцами польских территорий, то здесь, как мне кажется, он явным образом передергивает карты. Как известно, решение о западных границах Польши было принято на Берлинской конференции трех держав на основе требований Польши. Советский Союз неоднократно заявлял, что он считает требования Польши правильными и справедливыми. Вполне вероятно, что г-н Черчилль, не доволен эти решением. Но почему г-н Черчилль, не жалея стрел против позиции русских в этом вопросе, скрывает от своих читателей тот факт, что решение было принято на Берлинской конференции единогласно, что за решения голосовали не только русские, но также англичане и американцы? Для чего понадобилось г-ну Черчиллю вводить людей в заблуждение?

Г-н Черчилль утверждает дальше, что «коммунистические партии, которые были очень незначительны во всех этих восточных государствах Европы, достигли исключительной силы, намного превосходящей их численность, и стремятся всюду установить тоталитарный контроль, полицейские правительства превалируют почти во всех этих странах и до настоящего времени, за исключением Чехословакии, в них не существует никакой подлинной демократии».

Как известно, в Англии управляет ныне государством одна партия, партия лейбористов, причем оппозиционные партии лишены права участвовать в правительстве Англии. Это называется у г-на Черчилля подлинным демократизмом. В Польше, Румынии, Югославии, Болгарии, Венгрии управляет блок нескольких партий – от четырех до шести партий, причем оппозиции, если она является более или менее лояльной, обеспечено право участия в правительстве. Это называется у г-на Черчилля тоталитаризмом, тиранией, полицейщиной. Почему, на каком основании, – не ждите ответа от г-на Черчилля. Г-н Черчилль не понимает, в какое смешное положение он ставит себя своими крикливыми речами о тоталитаризме, тирании, полицейщине.

Г-ну Черчиллю хотелось бы, чтобы Польшей управляли Сосновский и Андерс, Югославией – Михайлович и Павелич, Румынией – князь Штирбей и Радеску, Венгрией и Австрией – какой-нибудь король из дома Габсбургов и т.п. Г-н Черчилль хочет уверить нас, что эти господа из фашистской подворотни могут обеспечить «подлинный демократизм». Таков «демократизм» г-на Черчилля.

Г-н Черчилль бродит около правды, когда он говорит о росте влияния коммунистических партий не только в Восточной Европе. Следует, однако, заметить, что он не совсем точен. Влияние коммунистических партий выросло не только в Восточной Европе, но почти во всех странах Европы, где раньше господствовал фашизм (Италия, Германия, Венгрия, Румыния, Финляндия), или где имела место немецкая, итальянская или венгерская оккупация (Франция, Бельгия, Голландия, Норвегия, Дания, Польша, Чехословакия, Югославия, Греция, Советский Союз и т.п.).

Рост влияния коммунистов нельзя считать случайностью. Он представляет вполне закономерное явление. Влияние коммунистов выросло потому, что в тяжелые годы господства фашизма в Европе коммунисты оказались надежными, смелыми, самоотверженными борцами против фашистского режима, за свободу народов. Г-н Черчилль иногда вспоминает в своих речах о «простых людях из небольших домов», по-барски похлопывая их по плечу и прикидываясь их другом. Но эти люди не такие уж простые, как может показаться на первый взгляд. У них, у «простых людей», есть свои взгляды, своя политика, и они умеют постоять за себя. Это они, миллионы этих «простых людей» забаллотировали в Англии г-на Черчилля и его партию, отдав свои голоса лейбористам. Это они, миллионы этих «простых людей», изолировали в Европе реакционеров, сторонников сотрудничества с фашизмом и отдали предпочтение левым демократическим партиям. Это они, миллионы этих «простых людей», испытав коммунистов в огне борьбы и сопротивления фашизму, – решили, что коммунисты вполне заслуживают доверия народа. Так выросло влияние коммунистов в Европе. Таков закон исторического развития[21].

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Согласны ли Вы с выводом Сталина о том, что в своей фултонской речи Черчилль выступил как поджигатель войны?

2. С каких позиций Сталин объясняет необходимость советского влияния в Восточной Европе: идеологических или геополитических?

3. Убедительны ли аргументы Сталина в отношении территориальных границ Польши?

4. Чья аргументация кажется более весомой и доказательной: Сталина или Черчилля?

n

Цели США в отношении России

Директива 20/1 Совета национальной
безопасности США
от 18 августа 1948 года

«Правительство вынуждено в интересах развернувшейся ныне политической войны наметить более определенные и воинственные цели в отношении России уже теперь, в мирное время, чем было необходимо в отношении Германии и Японии еще до начала военных действий с ними…. При государственном планировании ныне, до возникновения войны, следует определить наши цели, достижимые как во время мира, так и во время войны, сократив до минимума разрыв между ними.

Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

а) свести до минимума мощь и влияние Москвы;

б) провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России.

Наши усилия, чтобы Москва приняла наши концепции, равносильны заявлению: наша цель – свержение Советской власти. Отправляясь от этой точки зрения, можно сказать, что эти цели недостижимы без войны, и, следовательно, мы тем самым признаем: наша конечная цель в отношении Советского Союза – война и свержение силой Советской власти.

Было бы ошибочно придерживаться такой линии рассуждений.

Во-первых, мы не связаны определенным сроком для достижения наших целей в мирное время. У нас нет строгого чередования периодов войны и мира, чтобы побуждало бы нас заявить: мы должны достичь наших целей в мирное время к такой-то дате или «прибегнем к другим средствам…».

Нашей целью в мирное время не является свержение Советского правительства. Разумеется, мы стремимся к созданию таких обстоятельств и обстановки, с которыми нынешние советские лидеры не смогут смириться и которые им не придутся по вкусу.

Возможно, что, оказавшись в такой обстановке, они не смогут сохранить всю власть в России. Однако следует со всей силой подчеркнуть – это их, а не наше дело…... Если действительно возникнет обстановка, к созданию которой мы направляем наши усилия в мирное время, и она окажется невыносимой для сохранения внутренней системы правления в СССР, что заставит Советское правительство исчезнуть со сцены, мы не должны сожалеть по поводу случившегося, однако мы не возьмем на себя ответственность за то, что добивались или осуществили это.

Речь идет прежде всего о том, чтобы сделать и держать Советский Союз слабым в политическом, военном и в психологическом отношении по сравнению с внешними силами, находящимися вне пределов его контроля.

Мы должны прежде всего исходить из того, что для нас не будет выгодным или практически осуществимым полностью оккупировать всю территорию Советского Союза, установив на ней нашу военную администрацию. Это невозможно как ввиду обширности территории, так и численности населения...… Иными словами, не следует надеяться достичь полного осуществления нашей воли на русской территории, как мы пытались сделать это в Германии и Японии. Мы должны понять, что конечное урегулирование должно быть политическим.

Если взять худший случай, т. е. сохранение Советской власти над всей или почти всей территорией, то мы должны потребовать:
а) выполнения чисто военных условий (сдача вооружения, эвакуация ключевых районов и т.д.), с тем чтобы обеспечить военную беспомощность; б) выполнение условий с целью обеспечить значительную экономическую зависимость от внешнего мира. Все условия должны быть жесткими и явно унизительными для этого коммунистического режима. Они могут примерно напоминать Брест-Литовский мир 1918 г., который заслуживает самого внимательного изучения в этой связи.

Мы должны принять в качестве безусловной предпосылки, что не заключим мирного договора и не возобновим обычных дипломатических отношений с любым режимом России, в котором будет доминировать кто-нибудь из нынешних советских лидеров или лица, разделяющие их образ мышления. Мы слишком натерпелись в минувшие 15 лет (т.е. годы правления И. Сталина 1933–1948 гг. – примеч. наше), действуя, как будто нормальные отношения с таким режимом были возможны...…

Так какие цели мы должны искать в отношении любой некоммунистической власти, которая может возникнуть на части или всей русской территории в результате войны? Следует со всей силой подчеркнуть, что независимо от идеологической основы любого такого некоммунистического режима и независимо от того, в какой мере он будет готов на словах воздавать хвалу демократии и либерализму, мы должны добиться осуществления наших целей, вытекающих из уже упомянутых требований. Другими словами, мы должны создавать автоматические гарантии, обеспечивающие, чтобы даже некоммунистический и номинально дружественный к нам режим:

а) не имел большой военной мощи;

б) в экономическом отношении сильно зависел от внешнего мира;

в) не имел серьезной власти над главными национальными меньшинствами;

г) не установил ничего похожего на железный занавес.

В случае, если такой режим будет выражать враждебность к коммунистам и дружбу к нам, мы должны позаботиться, чтобы эти условия были навязаны не оскорбительным или унизительным образом. Но мы обязаны не мытьем, так катаньем навязать их для защиты наших интересов...»[22]…

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Какие цели политики США в отношении СССР формулирует директива?

2. Каковы средства достижения этих целей?

3. Какова судьба посткоммунистической России? Какая Россия устроила бы США?

4. Изменились ли цели американской внешней политики по отношению к России в 90-е гг. XX в.?

n

Доклад СОВЕТА НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ президенту США Г. ТРУМЕНУ

от 31 января 1950 г.

снб 68.
совершенно секретно

…«...Современная ситуация характеризуется:

1) поляризацией сил – США и СССР;

2) в Советском Союзе господствует новая фанатичная идеология, противоречащая нашей собственной, более того, они стремятся навязать ее другим народам. Конфликт приобрел эндемический характер. Во времена же существования оружия массового пора­жения каждый человек стоит перед угрозой уничтожения, если конфликт перерастает в тотальную войну.… С одной стороны, все народы стремятся избежать развязывания атомной войны, с другой – необходимо понимать, что дальнейшие расширение коммунистического влияния приведет к формированию такой коалиции, противостоять которой будет почти невозможно. Сложившаяся ситуация требует от нашего народа принятия ответственного судьбоносного решения...…

Задачи

…... (2) Соединенные Штаты должны занять лидирующие позиции в создании успешно функционирующей политической и экономической системы свободного мира. Что явится практическим подтверждением как внутри страны, так и за рубежом нашей готовности сохранить целостность системы, на разрушение которой и нацелена политика Москвы;

(3) кроме того, наша политика должна содействовать скорейшим фундаментальным изменениям природы Советской системы. Если они произойдут под воздействием внутренних факторов, это будет не только дешевле, но и более эффективно.

Когда в мире отсутствует порядок, наша задача заключается не только в противодействии намерениям Москвы, но и ради защиты наших интересов мы должны взять на себя ответственность ведущей державы. Мы должны пытаться, хотя это и рискованно, установить порядок и справедливость в мире средствами, соответствующими принципам свободы и демократии… Практически доказав превосходство нашей системы ценностей, мы сможем продемонстрировать Советам нежизнеспособность их общества…...

Намерения и возможности США

· Политические и психологические

Главная цель нашей политики – установление такого порядка в мире, при котором бы существовала и процветала американская система. Что исключает изоляционистскую концепцию и требует активной позиции на международной арене.

Для достижения этой цели мы проводим двойную политику: одна, которой мы придерживаемся вне зависимости от существования советской угрозы, направлена на становление и развитие здорового международного сообщества. Другая – политика «сдерживания» советской системы. Эти два направления взаимопереплетаются и дополняют друг друга. Тем не менее различия между ними существуют...…

Для укрепления позиций в биполярном мире политика, направленная на созидание здорового международного климата, более чем необходима для укрепления нашей силы.

Стратегия «сдерживания» нацелена на:

(1) блокирование дальнейшей экспансии Советов;

(2) разоблачение вероломных устремлений Советского Союза;

(3) побуждения других народов к отказу от московского покровительства Москвы;

(4) способствование прорастанию «семян саморазрушения внутри СССР, стремление к тому, чтобы Кремль изменил свою политику и привел ее в соответствие с общепринятыми принципами.

Достижение этих целей планируется без развязывания новой мировой войны.

В основе этой политики лежит наше, вместе с союзниками, превосходство над Советским Союзом. Важнейший элемент этой политики – наращивание военной силы. Для успеха стратегии «сдерживания» наличие сильной армии является ключевым условием по двум причинам: во-первых, армия выступает гарантом национальной безопасности; во-вторых, военное давление – обязательный элемент данной стратегии. Без военного превосходства политика «сдерживания» остается только блефом…...

· Экономические

…...Основные направления американской внешнеэкономической политики:

(1) помощь Западной Европе в восстановлении и развитии здоровой экономики;

(2) помощь другим странам, где мы имеем свои особые интересы и обязательства (Япония, Филиппины, Корея, Иран, Югославия, кредиты МВФ, Экспортно-импортному банку, и др.);

(3) экономическая помощь, кредиты и займы развивающимся регионам (условия в пункте 2);

(4) военная помощь странам-членам НАТО, а также Греции, Турции и др.;

(5) ограничения в торговле между востоком и Западом в области вооружений;

(6) приобретение и хранение стратегических материалов;

(7) предпринятие усилий по созданию благоприятного климата в международной торговле, уменьшению торговых барьеров, спо­собствование появлению конвертируемых валют (ГАТТ, МВФ и другие программы)...

· Военные

Соединенные Штаты сегодня обладают сильнейшим военным потенциалом в мире. Хотя по численности наземных сил мы отстаем от Советского Союза…. Существует также разрыв между нашей действительной военной силой и теми обязательствами, которые мы на себя взяли. Мы должны привести вооруженные силы в соответствие с требованиями современной международной ситуации и нашими обязательствами.

Если война начнется в 1950 году, Соединенные Штаты совместно с союзниками будут обладать таким военным потенциалам, чтобы обеспечить надежную оборону в Западном полушарии, защитить базы на западе Тихого океана и основные линии коммуникации; а также достаточно сил для защиты жизненно важных баз в Великобритании, на Ближнем и Среднем Востоке. Мы также способны будем провести разрушительные для СССР воздушные операции.

Для более успешного выполнения этих задач США должны оказать существенную военную помощь своим союзникам без нанесения ущерба оперативным потребностям...… В мирных условиях нам потребуется два-три года для основательного пополнения материальной основы военной мощи США и их союзников»[23].

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1. Чем характеризуется ситуация в мире к началу 50-х годов?

2. В чем выражается стратегия «сдерживания» коммунизма?

3. По каким направлениям она будет осуществляться?

4. Какую роль в мире должны играть США?

5. Какие новые моменты по сравнению с директивой Совета НБ 1948 г. появились в данном докладе?

n

А.С. Панарин

Драматургия истории
и парадоксы современности
(1998)

«Основные лозунги современного «постклассического» либерализма – мораль успеха, открытое общество, права человека. Суть этих лозунгов становится яснее, если взглянуть на них сквозь призму предполагаемых антитез – того, какие установки и ценности объявляются враждебными. Мораль успеха противопоставляет коллективному долгу: не человек для общества, а общество для человека. Этот либеральный софизм предназначен скрыть ту простую истину, что человек вне общества жить не может. Если люди не в состоянии защитить коллективные упорядочивающие нормы и ценности, устанавливается закон джунглей, где лучшие, как правило, проигрывают худшим – тем, кто не стесняется. Мораль успеха на деле оказывается апологетикой социального дарвинизма, не знающего пределов хищничества. А это, в свою очередь, быстро ведет от продуктивной экономики к господству теневой, основанной на спекуляциях, рэкете, мафиозных акциях и прямом грабеже.

Антитезами открытого общества являются, как настойчиво подчеркивает новая либеральная теория, «национал-патриотизм», «протекционизм», «оборонное сознание». Понятия «национальное государство» и «национальный суверенитет» объявляются необратимо устаревшими. Утверждается, что новая, мондиалистская (mond – мир) экономика изначально выходит за национальные границы, что рациональные экономические решения учитывают прежде всего логику международного разделения труда, преследуют цель повысить рентабельность, снизить капитало- и энергоемкость производства, инфляцию и т.п. В этом контексте право наций на собственные энергетические ресурсы и создание собственной перерабатывающей промышленности считается предосудительным – перерабатывать все более дефицитное мировое сырье имеют право лишь те страны, промышленное производство которых характеризуется наименьшей энерго- и материалоемкостью и наибольшей капиталоотдачей.

Во имя высшей экономической рациональности отсталые страны должны согласиться на роль изгоев – поставщиков сырья и неквалифицированной рабочей силы, правда, и среди развитых государств намечается своя иерархия: на верхний «этаж» претендует штабная банковская экономика, представленная в первую очередь США, а экономика высоких технологий Западной Европы и Японии располагается ниже.

Новый мировой порядок предполагает сокращение рождаемости в странах, не входящих в мировую элиту прогресса, и существенные коррективы прежней концепции развития, основанной на принципе единой исторической судьбы человечества, вступающего в постиндустриальную эру. Отныне откровенно признается, что этому препятствует не только экономический императив рентабельности, но и новый экологический императив (ведь, если бы уровень жизни в большинстве стран достиг показателей США и передовых европейских государств, планета взорвалась бы от экологической перегрузки). Таким образом, человечество разделяется на счастливое меньшинство («золотой миллиард»), прорвавшееся в изобильную постиндустриальную эру до того, как экологический капкан захлопнулся, и обреченное большинство, которое во имя всеобщего благополучия должно отвергнуть неразумный национальный эгоизм и смириться с ролью изгоев.

Как легко догадаться, в странах, не входящих в число господ мира сего, новая идеология глобализма не встретила одобрения. Они стремятся мобилизовать испытанное оружие – национальное государство, которое становится средством самозащиты не достигшего нужной мощи социально-экономического и культурного организма, испытывающего на себе возрастающее давление агрессивной внешней среды. В экономической области – это меры протекционной защиты хрупкой инфраструктуры. В социальной – финансирование «полюсов роста» системы образования и квалификации, подготовка административной, хозяйственной и интеллектуальной элит. В культурной – поддержание мобилизационного климата накопления с опорой на идеи национального возрождения.

Складываются, таким образом, два альтернативных принципа: глобальный, утверждающий прерогативы, наиболее развитых стран в мировой макроэкономике от имени ценностей «открытого общества», и национальный, провозглашающий необходимость протекционистской защиты национальной экономики и культуры.

Одной из главных забот новых либеральных идеологов стало сокрытие действительных условий «тихоокеанского экономического чуда», которое совершилось на принципах, прямо противоположных принципам «открытого общества». Тихоокеанские «тигры» вели себя в духе последовательной оппозиции монетаристским рекомендациям Международного валютного фонда (МВФ) и Международного банка реконструкции и развития (МБРР), социокультурным установкам либерализма. Опираясь на традиционную аскезу и постулаты авторитарно-патриархальной морали, они создали климат нетерпимости к роскоши и хозяйственной безответственности. В результате более трети валового продукта шло на накопление. Государством был обеспечен жесткий экономический протекционизм национальной промышленности. Транснациональные корпорации не допускались в страну до тех пор, пока национальные отрасли промышленности были не в состоянии с ними конкурировать. При этом предприятия рассматривались не как обычная экономическая ячейка, а как социально ответственный институт национального развития.

Опыт тихоокеанских «тигров» вполне сознательно искажался в угоду догмам монетаризма и «открытого общества». МБРР в специальном исследовании приписал дальневосточной модели несвойственные ей черты экономического либерализма и затушевал самые важные: решающую роль государства, структурную перестройку производства, субсидирование производственных инвестиций...

В свое время христианство, реабилитировав физический труд, бывший в античности презренным делом рабов, способствовало отмене самого рабства, позволило преодолеть раскол человечества по социальной вертикали и национальной горизонтали, утвердив ценности универсализма и подготовив формационный прорыв человечества. Есть ли у него, разделенного сегодня «прогрессом», шансы на новый универсализм и новый формационный прорыв? По всей видимости, для этого явно недостаточно той оппозиции глобализму, какую воплощает современный национализм, берущий на вооружение идею протекционной экономической, политической и социокультурной самозащиты. Во-первых, она не эффективна практически, поскольку глобальной мощи интегрированного Запада противопоставляются изолированные национальные суверенитеты остальных стран, отторгаемых от мировых центров принятия решений и мобилизованных ресурсов. Во-вторых, такая самозащита страдает глубоким социокультурным изъяном, связанным с тем, что новомодные великие учения, наделенные правом церкви – освящать или отлучать, – подвергают национал-патриотизм анафеме как традиционную ересь, недостойную современных людей и несовместимую с цивилизованным поведением. Дело, таким образом, не только в том, что разрозненный национализм уступает объединенной силе Запада, но и в том, что ему зачастую сопутствует комплекс интеллектуальной и моральной неполноценности, ощущение, характерное для представителей социокультурного гетто. Вот почему он нередко проигрывает в качестве привлеченного «человеческого капитала»: глобализму служат продвинутые профессионалы модерна, национализму – ценностно озабоченные, но профессионально недостаточно эффективные «традиционалисты». Наконец, в-третьих, глобализму европоцентристского толка необходимо противопоставить не национальный, а гуманистическо-универсалистский глобализм, открывающий новые моральные, культурные и формационно-исторические горизонты для всего человечества.

Все эти соображения ведут к теме «второго мира», неудачную и ниспроверженную версию которого совсем недавно олицетворял социализм.

Главные изъяны европоцентристского прогресса связаны с забвением византийской цивилизационной альтернативы, и не случайно наиболее опасным вызовом своей гегемонии Запад склонен считать ту страну, народ которой мог бы выступить носителем принципов второго мира.

Реконструкция «второго мира» означает реабилитацию великого духовного начала на самом Западе, где оно оказалось сегодня задавленным, и открывает путь к духовному возрождению всего человечества. Проблема в том, чтобы перенять у Запада идею глобализма, деформированную в гегемонистском и даже расистском духе, и наделить ее глубоким гуманистическим и универсалистским смыслом. Но чтобы подарить миру эту великую альтернативу, Восток должен обрести собственную духовную идентичность, преодолев эпигонство вестернизации.

Здесь самое время остановиться на мировой роли России и парадоксах ее исторической судьбы. С точки зрения отечественных западников, история нашей страны – это серия непрерывных срывов и неудач, последовательно отклоняющих ее от единственно правильного пути...…

…...Новая западническая элита разрушала «второй мир» для того, чтобы открыть дорогу в первый – воссоединиться с европейской семьей. «Второй мир» действительно разрушили и, как водится, «до основания», но куда сейчас толкают Россию логика новейшей истории, внутренние и внешние силы?

Нет никакого сомнения: ее толкают в третий мир. Наши реформаторы оказались на поверку не созидателями, а разрушителями, и, разрушая ненавистную им инфраструктуру второго мира – наследие большевистской индустриализации, они, сами того не ведая, добивают наследие европейского просвещения в России. Боролись за «подлинную демократию», подлинную техническую цивилизацию, олицетворяемые современным Западом, а на деле оказались разрушенными сами ценностные предпосылки этих воплощений европеизма. Такой компрометации его основных идей, какую произвели властьпредержащие в ходе нового «великого социального эксперимента», наша страна не знала за всю свою историю.