По процессам о защите чести и достоинства

Представляется убедительным выделение в рамках рассматриваемой проблемы двух пар коррелятов, характеризующих информацию: фактуальная – нефактуальная; утверждение – предположение. Это две пары разноуровневых категорий. Фактуальность, или событийность, является внутренним семантическим свойством высказывания. Вторая пара коррелятов отражает внешнюю форму преподнесения сообщения. Фактуальная по своей природе информация может быть выражена и как утверждение, и как предположение: А когда дела пошли, он просто физически устранил своего партнера по бизнесу – А когда дела пошли, он, по-видимому, сам и устранил своего партнера по бизнесу. Нельзя не отметить, что последнее предположение способно сформировать крайне негативное отношение к действующему лицу текста, но включение показателя предположительности выводит высказывание из разряда утверждений, что влечет за собой, в соответсвии с нормами закона, снятие его с обсуждения в качестве предмета иска о защите чести и достоинства. Очевидно, однако, что включение вводного слова «по-видимому», как и любого другого показателя субъективной модальности, не способно перечеркнуть базовую фактуальную природу приведенного сообщения. Некто Х либо устранил, либо не устранил своего партнера; доказательства его вины либо существуют, либо нет. Сообщение такого рода, не основанное на конкретном знании, – это не субъективное восприятие факта, а субъективное мнение о существование факта, возможно, проявляющееся в неосведомленности автора. Вероятно также, что распространитель информации использовал дискредитационную технологию, технически включив показатель субъективной модальности в целях ухода от правовой ответственности. В лингвистическом аспекте существенно, что и с вводным словом, и без него информация является событийной по своей природе, то есть она отражает конкретные явления действительности, которые могут быть выражены в физических показателях (место, время, характер действия).

Субъективная информация также может быть представлена как утверждение и как предположение: Такой стиль руководства непрофессионален и несостоятелен и обязательно приведет предприятие к краху – Думаю, что такой стиль руководства непрофессионален и несостоятелен и, скорее всего, приведет предприятие к краху. Во втором примере присутствуют и показатель субъективной модальности, подчеркивающий личностный характер высказывания (думаю – глагол семантической группы мыслительной деятельности в первом лице), и показатель субъективной модальности, формирующий семантику предположительности (вводная конструкция «скорее всего» со значением высокой степени вероятности). И хотя все эти признаки субъективности отсутствуют в первом предложении из приведенной пары, по своей информационной природе оно субъективно. Есть такие номинации, денотаты которых не могут быть определены однозначно. Н.Д. Арутюнова говорит о субъективно окрашенных предикатах типа быть прогрессивным, реакционным, хорошим, плохим, умным, глупым и т.п., которые имеют диффузные денотаты с нежесткими границами, в отличие от так называемых таксономических предикатов типа быть лимоном [Арутюнова, 1980].

Действительно, какие конкретные признаки стиля руководства должны быть констатированы, для того чтобы можно было однозначно соотнести их с понятиями «непрофессиональный» и «несостоятельный»? Определение этим словам дать нетрудно, и оно, вероятнее всего, будет принято оппонентами; неразрешимую дискуссию вызовет соотнесение этого определения с реальными признаками характеризуемой деятельности. Референциальная соотнесенность таких диффузных денотатов изначально субъективна, поэтому любые сопроводительные маркеры субъективности имеют факультативный характер применительно к разрешаемой проблеме.

В приведенном примере субъективность высказывания выражается также формой будущего времени глагола-сказуемого: приведет предприятие к краху. Несмотря на то, что в соответствии с классической концепцией В.В. Виноградова реальная модальность формируется всеми тремя временами глаголов в изъявительном наклонении, отражение действительности глаголами в форме будущего времени отличается от отражения действительности глаголами настоящего и прошедшего времени в аспекте их «реалистичности». Язык антропоцентричен, а потому глаголы в форме будущего времени априори не могут восприниматься как абсолютно адекватное отражение реальности. Весь человеческий опыт подсказывает, что будущее время можно воспринимать как планируемые реалии, но ни в коем случае не как стопроцентно включенные в событийную структуру действительности. Это пресуппозитивно признается говорящим коллективом, поэтому даже фактульная по свей природе событийная информация, отнесенная к плану будущего, воспринимается как прогноз, намерение, угроза, но не как констатация факта: Такая политика приведет к разорению, Он просто повысит себе зарплату, Он потом уберет со своего пути ненужных свидетелей. Директор положит эти деньги себе в карман…

Однако нельзя считать форму будущего времени глагола-сказуемого стопроцентным гарантом субъективности высказывания. Другие компоненты предложения могут внести в смысловую структуру предложения такие компоненты, которые будут позиционировать информацию как объективную: Такая политика приведет к разорению, как это уже было; Он просто опять повысит себе зарплату; Он, памятуя прошлый удачный опыт, потом уберет со своего пути ненужных свидетелей; Директор положит и эти деньги себе в карман… Не затрагивая другие аспекты определения информационной природы приведенных высказываний, обратим внимание на тот факт, что из субъективных прогнозов в утверждения о реальных событиях эти информационные фрагменты превратили самые различные языковые единицы синтаксического и лексико-морфологического уровней. Это и придаточное предложение со сравнительно-сопоставительной семантикой, и обособленное обстоятельство, выраженное деепричастным оборотом с семантикой причины, и обстоятельство, выраженное одиночным наречием со значением повторения действия, и даже союз-частица «и», которая в данном случае (и эти деньги) устанавливает связь с неким затекстовым компонентом, формируя пресуппозицию: была некая иная ситуация и некие иные деньги, и вот их-то директор уже положил в карман. При различии использованных для перестройки предложений грамматических средств, приведенные трансформеры объединяет прагматический эффект: создается второй информационный план, и помимо прогноза, который по-прежнему остается субъективным, возникает констатация уже свершившегося события, и она представлена как объективная.

Дифференциация фактуальной и нефактуальной информации в каждом конкретном случае требует тщательного анализа каждого компонента высказывания в контексте и в дискурсе. Так, например, иск о защите чести, достоинств и деловой репутации вызвала статья, содержащая следующие высказывания: «Губернатор довел город до нищеты … Областные чиновники, образно говоря, из года в год грабят Челябинск, забирая львиную долю его доходов… Складывается ощущение, что Сумин всеми силами пытается нейтрализовать Вячеслава Тарасова – своего потенциального конкурента на грядущих губернаторских выборах… Как считают некоторые наблюдатели, сейчас основная задача губернатора и его команды – довести город до полнейшей нищеты. Задушить городскую администрацию с помощью нищего бюджета.

Оставим в стороне технологию ответа на вопрос: содержатся ли в тексте сведения негативного характера о губернаторе Челябинской области и об областной администрации? Ответ будет, конечно, положительным. Выясним: содержатся ли в тексте сведения фактуального характера, представленные как утверждения, то есть можно ли из этого текста выделить информацию, которую можно подвергнуть проверке в ходе судебного разбирательства и в случае недоказанности признать порочащей?

Довести город до нищеты – из трех знаменательных слов только одно имеет вполне определенный денотат, однозначно соотносимый с референтом. Это слово «город». Нищета и доводить до – слова с размытыми денотатами. Какое материальное положение отдельного лица или города считать «нищетой»? Каковы признаки этого состояния применительно к городу? Такие конкретные признаки и показатели отсутствуют, поэтому можно с уверенностью сказать, что денотат слова «нищета» имеет настолько сильную субъективную составляющую, что подвергнуть проверке наличие названного словом состояния не представляется возможным. Доводить до – словоформа со значением действия, семантика которой содержит мощный компонент негатива. В семную структуру лексемы входят также компоненты «осознанность», «целенаправленность», «планомерность». Но какие конкретно действия можно подвести под категорию «довел»? Принял решение, неправильное с точки зрения автора? Не то утвердил, не то запретил? Не так спланировал? Выстраивается цепочка действий, отбор и оценка которых с обеих сторон будет субъективными. Критерии «доведения города до нищеты» нигде не зафиксированы как норма, а потому проверить справедливость высказывания в судебном порядке невозможно. Такие высказывания не опровергаются, а оспариваются в порядке полемики.

… Областные чиновники, образно говоря, из года в год грабят Челябинск, забирая львиную долю его доходов… Пояснение автора материала исключает понимание слова «грабят» в прямом значении. Очевидно, что здесь оно использовано как метафора, значение которой тут же и раскрывается в обособленном обстоятельстве: грабят = забирают львиную долю доходов. Львиная доля – большая доля. Что значит большая? Конкретно ответить на этот вопрос трудно. Но в данном случае возможно хотя бы увидеть приблизительно наличие хоть каких-то оснований для установления пусть не объективности, но как минимум обоснованности или сравнив долю доходов Челябинска, забираемых областной администрацией, с аналогичными отчислениями в других регионах, если такое сравнение возможно. Но и в этом случае мнение о том, велика или мала эта доля, остается субъективным сообщением.