Александр Самойленко 19 страница

Е с л и ч е л о в е к д о в о л ь с т в у е т с я м а л ы м, э т о с о в с е м н е з н а ч и т, ч т о о н и м д о в о л ь с т в у е т с я...

В результате, эти НОВЫЕ люди объединяются со СТАРЫМИ прозревшими, сверхнищие – с некоторыми сверхбогатыми, в борьбе за перераспределения ценностей и идеалов.
А международные «глобализированные» правительства и их президенты собираются на свои «саммиты», подальше от народных глаз, и обсуждают: как им сберечь собственные жизни, дворцы, наворованные богатства, как им создать и усилить международную охрану от ТЕРРОРИЗМА...
Нет, господа! Бороться нужно прежде всего с собственным двуличием! Ибо, как раз из вашего двуличия, вранья и беспрецедентного воровства и вырастают КЛЫКИ современного т е р р о р и з м а – начала третьей мировой войны и мировой революции!
Отдельные богатые подонки, напрямую связанные все с теми же «глобализированными» властвующими ублюдками, преследующими свои политическо-воровские цели, нанимают самых нищих, обездоленных, безработных, сошедших с ума от бесперспективности, от б е з б у д у щ н о с т и, превратившихся в самоубийц-камикадзе. И те идут на смерть, убивая взрослых и детей, чтобы хоть как-то обеспечить... детей собственных!
Безумное юное животное большинство вновь скатилось до татуировок, до колец в пупах и носу, до «князей»-паханов во власти, до к о з а н о с т р о с т и всех «глобализированных» правительств.
Власть тьмы – порождение нашего неверия в разумность пространства-времени, неверия в нашу человеческую значимость, нужность появления на Этот Свет, неверия в свою к о с м и ч н о с т ь, в общность с Разумной Вселенной.
И тогда власть тьмы пожирает наши души, мысли, тела, дела. А потом – общества, страны, планету. И вместо того, чтобы из Савлов вырастать в Павлов, мы, наоборот, деградируем, вырождаемся: кто в подонков-преступников, а кто – в их холуев.
Разгул нынешнего планетарного терроризма – убийств исподтишка – начался с Горбачева. «Не сотвори себе кумира», – древняя мудрость, миллионы раз показывавшая, что нельзя верить в безупречность одного человека, какие бы сладкие речи он ни произносил. Но нам всегда по-детски хочется верить в волшебство, в нового доброго всемогущего царя. И поверили. И в очередной раз ошиблись. Свалилась маска добропорядочного правителя-перестройщика, а под ней оказалось мурло преступника – когда зашаталось царское кресло.
А рухнувший под управлением дураков и негодяев социализм похоронил под своими развалинами надежды всех честных людей Земли на иное, более светлое и справедливое будущее для человечества, на альтернативу безумному, бессмысленному бандитскому капитализму.

Н а и б о л е е и л л ю з о р н о й н а ш а ж и з н ь с т а н о в и т с я т о г д а, к о г д а у н а с о т н и м а ю т н а ш и и л л ю з и и...

Девяносто процентов населения планеты – нищие и обворованные – поняли, надеяться больше не на что...
Но клыки планетарного терроризма произрастают не только из могил похороненных надежд на светлое будущее.
Все мы, даже самые-самые умные и интеллектуальные, больны так называемым п а т е р н а л и з м о м – сознательной или бессознательной верой в царя, вождя, премьера, президента, как в ПАПУ, как в старшего, всё понимающего, честного, справедливого...
Но в реалии мы видим нечто совсем иное. И тогда, наиболее слабые из нас – а таких много, особенно в молодости, говорят себе: ну, раз там, на самом верху, на которых мы надеялись, а они такое творят, тогда и я, здесь, внизу буду спекулировать, воровать, грабить, убивать.
Причем, подобное массовое больное сознание рождается не только
от отрицательного примера правителей в собственной стране, но и от безнравственного уголовного поведения вождей в других странах, особенно, если они велики и претендуют на международное влияние на планете.
Россия стала не только таким отрицательным примером для всего мира, но и заразным бацилоносителем политического государственного и индивидуального бандитизма-терроризма.
Латинское слово intelligens – интеллигенция – переводится: знающий, понимающий, разумный. Но в дикарской стране это слово и понятие оказалось с совершенно противоположным значением: гнильё, жульё, тухлые душонки, испорченные с семнадцати лет актом вопиющей нечестности и преступности – поступлением в высшее учебное заведение за взятку!

В е л и к и е г у м а н н ы е и д е и н е р е а л и з у ю т с я п о т о м у, ч т о п р и д у м ы в а ю т и х г е н и и а л ь т р у и с т ы, а п р и в а т и з и р у ю т и х о с у щ е с т в л е н и е – п р е с т у п н ы е н и ч т о ж е с т в а!

Мы почему-то постоянно забываем, что сегодняшнее н а с т о я щ е е началось не с нуля, а является обыкновенным продолжением вчерашнего прошлого. Мы почему-то забываем, что не сразу вымирают люди из прошлого – миллионы палачей и миллионы случайно выживших жертв.
Кроме того, остаются дети и внуки – с той и другой стороны: и живых еще палачей и жертв, и умерших и погибших в концлагерях. Остаётся и переданная от отцов и дедов психика и психология прошлого.
И, конечно же, достаточно холуёв-«специалистов», которые по заказам нынешних уголовных властей и их воров-спонсоров пытаются и без того короткую нашу память укоротить совсем – переписывая вчерашнюю историю в выгодном для сегодняшних «приватизаторов» цвете и свете.
Заказчиком фальсифицированной истории почему-то мнится, что если перекроят их борзописцы на бумаге вчерашние кровавые события, то и в сегодняшних реалиях они, преступники, беспрецедентно обворовывающие Россию и без войны уничтожающие ее население, будут красоваться с нимбами и ореолами святых и праведников...
И вот, уже последний царь, Николай Второй – просто ангелочек: добренький, славненький, несчастная жертва большевиков! А дворянчики – бедненькие, расстрелянные: графчики, барончики, князечки, ай-яя-яй! Погубили их гады-большевики! А попята – многочисленные жирные ребята, на каждом углу по три церкви? Тоже невинные жертвы коммунистов!
Ах, этот паразит Ульянов-Ленин, еврейско-немецкий шпион! Ах, эти жиды, Карл с Фридрихом! Ах, эти российские евреи-большевики с их кровавой революцией и гражданской войной! Ах-ах-ах!
Но пардон, господа новейшие «историки»! Если всё так замечательно цвело и пахло: и царь мудёр и талантлив, и просвещенные дворяне, на трех-пяти языках балакающие, и воспитатели-попы ко вселенской вере и галактической культуре народ двигавшие, – то почему же этот самый неблагодарный народец оказался столь варварски диким и жестоким?!
Потому что на САМОМ деле было всё наоборот: царь – полнейшее бездарное глупое, очевидно, умственно и психически неполноценное ничтожество, подчинившееся воле какого-то шизика и сексуального маньяка, неграмотного Распутина...
Попы? Многочисленная их рать пила, жрала и развратничала за счет нищего народа! За СОТНИ лет попы не привили народу России ни страха перед Богом, ни любви к Богу, ни общечеловеческой духовности и понятия о Д У Ш Е! Ни-че-го. Да это было бы и невозможно, ибо народ, опущенный в сверхскотское состояние «крепостных» – рабов-дикарей, понимая всю подлость своего состояния – в Бога верить не может.
И та дикая жестокость людоедов-язычников, проявленная «белыми» и «красными» во время гражданской войны, подтверждает всё бессмысленное бесполезное существование религии в прежней России, как, впрочем, и в нынешней! Растущие как грибы попы новейшего разлива вовсю пропагандируют новейшую же местную власть – самоизбранных губернаторов и мэров – махровейших кровавых уголовников! И пожимают попы отъявленным негодяям руки, прекрасно понимая – к а к и е это руки! И берут из них подачки, и утверждают: «вся власть от Бога...»
Убийцы не могут быть от Бога – кем бы они себя ни назначили. И т а к а я церковь – тоже не может быть от Бога...
Ну, а п р о с в е щ е н н ы е дворяне в роскошных поместьях с парками и лесами и в городских дворцах – с паркетами, хрустальным люстрами, венецианскими зеркалами, персидскими коврами, мебелью красного-черного дерева, персональными учителями для своих отпрысков, многочисленными слугами, развратом и обжорством? Что же они воспитали с в о и х р а б о в в такой дикой злобе против себя?
Паразитирующий много веков дворянский лишний класс загнал свой народ в условия, значительно хуже условий каменных первобытных веков!
Нет, господа новейшие «историки»: не бывает революций и гражданских войн там, где народ сыт, пьян и нос в табаке! Ни за какие ковриги «светлого будущего» не пойдут люди на собственную смерть или убивать ближних своих, если есть кусок хлеба, кусок земли, жильё, работа, зарплата в н а с т о я щ е м! Люди идут на крайние меры только тогда, когда они доведены до к р а й н и х о б с т о я т е л ь с т в!

У к а ж д о й ц и в и л и з а ц и и – с в о и п и р а м и д ы: у о д н и х – ф а р а о н с к и е е г и п е т с к и е, у д р у г и х м а ф и о з н ы е ф и н а н с о в ы е. Н о р а с п л а ч и в а ю т с я з а н и х в с е г д а о д н и и т е ж е – р а б ы!

L’etat c’est moi – (Лета сэ муа). Государство – это я. – Так произнес Людовик 14, стоя перед французским парламентом в охотничьем костюме и помахивая кнутом.
Кто же присвоил себе это высокое звание в нынешней России? Самоизбранный Ельцин и его ставленники? Или они всего лишь куклы, а н а с т о я щ и е кукловоды – далеко за океаном?
Какие кукловоды еще при Горбачеве украли гигантскую казну СССР, копившуюся почти восемьдесят лет? ДВЕ ТЫСЯЧИ ТОНН ЗОЛОТА И ПЛАТИНЫ. АЛМАЗЫ. СОТНИ МИЛЛИАРДОВ ДОЛЛАРОВ В БУМАГЕ.
И после такого мирового масштаба терроризма, обокрав страну и тем самым физически уничтожив с о т н и м и л л и о н о в граждан бывшего СССР – ибо люди, оказавшись в нищите, массово вымирают и, конечно же, отказались от размножения, эти заокеанские и местные кукловоды что-то талдычат о терроризме!...
Вот только что «государство», в 2004 году, не спрося ни у какого народа, продало остатки н а р о д н о й собственности: государственные акции а м е р и к а н с к о й компании «Лукойл», черпающей из России нефть.
Можно ли представить, чтобы Россия выкачивала нефть на территории США? Но США – выкачивают! Не в убыток себе, конечно. С какой стати? Так трудно качать нефть самим?!
Или просто весь фокус в том, что самозванное «государство» получает п р о ц е н т ы в триллионы долларов в ЛИЧНЫЕ карманы?
Но «государству» и этого мало. И остатки народных акций в американской компании, качающей российскую нефть, «государство» продало!
ИХ «государственные» Средства Массовой Дезинформации объявили: торги длились целую минуту и акции продали за полтора миллиарда долларов...
То есть, курицу, несущую золотые яйца стоимостью в квинтиллионы долларов, продали за полтора миллиарда!
Кому же продало «государство» нашу народную уникальную стратегическую собственность?
ИХ СМИ-СМД стыдливо и кратко сообщили: некой иностранной фирме, зарегистрированной на неких Каймановых островах...
Острова – это не страна. Если они и существуют где-то в Индонезии или Новой Гвинее – среди сотен тысяч островков и рифов, то находятся в ч а с т н о й собственности.
Международные бандиты и аферисты, отмывая грязные и кровавые деньги, регистрируют свои липовые «фирмы» на различных островках, заплатив за это их хозяевам копейки, а в дальнейшем, грабя какую-либо о п у щ е н н у ю страну, никому не платят никаких налогов!
Но реалии возможно и скорее всего еще омерзительней: самозванное нынешнее российское «государство», в предчувствии того, что ему вскоре срочно придется самому переезжать на какие-нибудь острова, и зарегистрировало там «фирму». И продало самому себе Н А Ш И акции за смешные деньги (которые тоже прихватило в личные карманы!), а теперь, через подставных лиц, будет получать на заграничные счета гигантские прибыли от украденной у россиян нефти!
Если это не пример б е с п р е д е л ь н о г о терроризма, то что?
Не понимают только эти «государственные» деятели, что начавшаяся мировая р е в о л ю ц и я найдет их в е з д е – и на Каймановых, и на Багамских и всех прочих островах...

Н и ч т о т а к н е о б л а г о р а ж и в а е т м е л к о г о н е г о д я я, к а к у к р а д е н н ы е и м к р у п н ы е д е н ь г и!

«Мы пришли навсегда», – говорят эти мокрушники-недоумки, надеясь, что если в их кровавых руках армия, милиция, спецслужбы, холуйские суды и прокуроры, то нищий погибающих народ с ними не справится. Господа-самозванцы имеют понятие об истории только из развлекательных фильмов и не соображают, что ИСТОРИЯ не останавливается и ее законы действуют о д и н а к о в о в о в с е в р е м е н а: обворованные нищие народы предпочитают смерть на баррикадах смерти от голода на помойках!
Есть и варианты: территорию с погибающим населением занимает народ другой страны...

Н а р о д ы п р и х о д я т и у х о д я т, а к и т а й ц ы – о с т а ю т с я...

Впрочем, хватит газетного текста, уважаемый читатель! Чтобы связать эти несколько глав из большого, но, увы, недописанного романа, я возвращаюсь в недавнее прошлое, которое кануло в вечность, превратившись в то странное-непонятное, что мы называем ИСТОРИЕЙ.

БРАТЕЦ КРОЛИК.

Рожденный квакать – петь не может, но может всех заквакать!

В 1985 году моя мать узнала, что ее брат по отцу, Миша Горбачев, стад царем СССР – страны, в которой проживало триста миллионов граждан, а ее территория равнялась одной шестой части суши всей планеты.
В том же году он из Москвы прилетел за десять тысяч километров во Владивосток, чтобы здесь на весь мир прочитать свою пространную речь...
Почему во Владивосток?! Покрасоваться перед н е й? Она ждала, что он пожелает с ней здесь встретиться. Но не дождалась...
Она всё-таки написала ему в Кремль. Даже несколько раз. Даже с днями рождения поздравляла.
Но великий тихушник-конспиратор Горбачев... Однажды во Владивосток из Москвы прилетела эдакая учительская комиссия. Матери предложили дать показательный урок. В этом не было бы ничего удивительного – она являлась одним из лучших учителей-математиков в крае (возможно, и в СССР), если бы ни один существенный нюанс – в ту пору ей было уже за шестьдесят, а учителям-пенсионерам, пусть и работающим, не позволяли участвовать в подобных показательных мероприятиях, ибо они предназначались для стимуляции молодых учителей.
Ну а здесь всё было обставлено так, что комиссия прилетела из далекой Москвы едва ли не специально лишь для того, чтобы отметить великолепные профессиональные способности Г. П. Самойленко. И даже пресловутая воровка-преступница Заглядкина или как ее там, вылезшая к тому времени в высокое начальство, не смогла помешать.
Мать, конечно, блестяще провела урок, ее расхвалили со всех трибун края и вручили значок «Отличник народного образования».
Но на этом своеобразное внимание царя СССР к своей сестре не закончилось. Может быть, потому, что дважды обращался к нему и я…
Второго сына мать родила от другого мужа, тяжелейшего алкоголика, многократно женатого, имевшего более десятка детей – все они посходили с ума, либо покончили с собой.
Но это выяснилось через много лет, кроме алкоголизма, конечно, который не спрячешь. А выбора тогда не было – миллионы отличных нормальных мужиков погибли на войне.
Родила она тяжело, в тридцать семь, под наркозом, едва выжила. И наконец-то на нее снизошла материнская любовь, которой ни в какой мере она не испытывала ко мне. После смерти отца я рос сам по себе, на улице. Впервые мое сердце отказало в пятнадцать лет: дистрофия миокарда и общая дистрофия...
Ко второму сыну, Серёге, у нее развилась ненормальная, до патологии, материнская любовь. Мне бы одну тысячную такого внимания – насколько легче прошла бы моя молодость и насколько бы продуктивнее и счастливее была бы моя жизнь в зрелости!
Но всё происходит так, как происходит, и с запланированностью судьбы нам не дано ничего поделать.
Так же, как за подарки Бога нам приходится платить огромную цену, которая всегда намного больше, чем сам подарок. Иллюзорное счастье длится мгновение, а рассчитываешься за него – всю жизнь.
Но самое худшее – в насмешку над нашими наивными стремлениями к земному счастью, часто (или всегда?) получается так, что то, к чему мы стремимся и чего иногда достигаем, однажды превращается в нечто глупое, пустое, ненужное или даже кошмарное, за которое нужно еще платить и платить – годами дальнейшей пустоты, никчемности, одиночества...
Серега с третьего курса истфака попал в армию. Там, в неуправляемой клоаке, советской армии, его избили несколько раз, и он сошел с ума.
Комиссовывать брата из армии «доблестные» офицеры не стали, и мать вместе с ним дослуживала, снимая рядом с частью квартиру и таская служивым вёдрами котлеты, булочки и так далее – чтоб лучше относились к сыну.
Потом, через несколько лет, она напишет весьма правдивую и талантливую книгу о той армии, издаст за свой счёт тиражам в сто экземпляров. Ни рушившийся коммунистический режим, ни новый уголовный строй книгу ее так и не опубликовали – бандиты, как бы они себя ни называли, боятся правды и таланта больше, чем пули!
Брат временно кое-как восстановился и после армии смог даже доучиться в университете, а потом некоторое время весьма успешно занимался на ниве местной политики, правда, на совершенно альтруистических началах, на содержании матери. А она, чтобы содержать Серегу, уже на пенсии пошла преподавать в деревенскую школу – в городской она бы не потянула.
Больше года она прожила в заброшенном жутком бараке, но в конце концов ей дали однокомнатную квартиру и участок под огород.
И вот в году эдак в 1989, шла она на свой огород, расположенный недалеко от станции электрички. И заметила отдыхающего на примятой траве темноволосого, неопределенной, восточно-кавказской национальности мужчину, по-городскому и даже как-то не по-нашему одетого. Он внимательно рассматривал ее.
В то время еще массовый психоз преступности в СССР не начался, это позже, к самому концу власти Горбачева и после развала СССР убийство стало рядовым делом, без расследования. Недалеко от материного огорода убивали по несколько дачников ежедневно. Убивали друг друга бомжи и бандиты, ночующие на чужих дачах. Убивали дачников и друг друга одичавшие, озверевшие спившиеся местные жители. В убийц превращались дети-подростки, нескольких таких она учила в поселковой школе. Все всё знали и все молчали – кому жаловаться, ведь у власти тоже убийцы...
Но всё ненормальное и страшное начнется чуть позже, а пока она спокойно ходила на свой огород за фермой, в зарослях кустов и полыни. Однако, пристальный взгляд этого мужчины ей не понравился.
На следующий день она увидела, его на прежнем месте. Он встал и мгновенно-непринужденно познакомился и прицепился к ней. Сказал, что здесь, якобы, кого-то ждет и напросился в помощники на огород.
Он копал грядки, но ни на секунду не выпускал из рук длинного черного предмета – под зонт. Возможно, оружие. И сразу, без обиняков, завел весьма странный разговор. Заявил, что является сотрудником внешней разведки, что работал и жил во Франции, Алжире, Африке, Вьетнаме. Что его близкий родственник – в Политбюро...
То есть, он намеренно-подчеркнуто выдавал информацию, которую не то, что первому встречному, но и более близким людям не всегда открывают.
Мать сразу поняла, что ее специально и даже – к а т е г о р и ч е с к и вызывают на ответную откровенность. Интуиция ей говорила, что лучше не молчать, потому что в этом человеке чувствовалось что-то нехорошее, она видела, что он не отстанет до тех пор, пока тем или иным образом ни получит сведения, за которыми его сюда к т о-т о прислал из Москвы...
И она, не называя фамилии «Горбачев», сказала, что у нее тоже есть родственник из Политбюро. А всё остальное она рассказывала во всех подробностях.
Мужчина, копавший ей огород и не выпускавший из рук «зонта», весьма профессионально задавал ей вопросы: из ее биографии, мужей, сыновей, из истории с ее «родственником из Политбюро» и, конечно же, сильно интересовался биографией Саввелия. Разумеется, вполне было понятно – кто этот «родственник», но фамилия не озвучивалась.
Наконец, самый последний и, возможно, главный вопрос, ради которого он сюда, к чёрту на кулички, летел восемь часов из столицы:
– Есть ли у вас какие-то претензии к вашему высокопоставленному брату? Хотели бы вы иметь от этой родственной связи что-то лично для себя?
Мать, конечно, сказала, что никаких претензий у нее нет. После чего этот человек из ГРУ воткнул лопату и, счастливо улыбаясь, заявил: – Вот это я сегодня поработал! Никогда в жизни я так хорошо не работал, как сегодня! Орден точно заслужил! – Сказал он, нагло смеясь, не скрывая, что свою удачную работу он относит не к вскопанной грядке, а к той секретной информации о Горбачеве, которую он так просто, без затрат, записал в трехчасовой беседе, вызвав на откровенность старую провинциалку, применив некоторые элементы гипнотического внушения.
Не сказал он только одного: кто же вручит ему орден со сребренниками – Горбачев или КГБ...

УГОЛОВНОЕ МУРЛО.

Ничто так не выявляет человеческую ограниченность,
как неограниченная власть.

Я – в электричке. Еду от станции Владивосток до станции Кипарисово. На огород. Под скамейкой картонный ящик с помидорной рассадой, которую мать выращивала всю весну в лоджии. Мне за пятьдесят, впервые в жизни буду садить помидоры.
Неделю назад эту самую рассаду привезла в Кипарисово мать. Но только вышла из вагона и у нее хлынула фонтаном кровь из носа. В очередной раз таким образом спаслась от инсульта. Домой уехала на той же электричке – Кипарисово конечная станция – до квартиры ее проводила и донесла не посаженную рассаду случайная женщина.
Теперь эту рассаду везу я. В кармане вместо билета удостоверение брата Сереги, инвалида первой группы, дающее право на бесплатный проезд. Цена за билет фантастическая, никак не соответствующая даже хорошей зарплате. А у меня нет никакой – уголовникам, захватившим Россию, писатели и настоящие журналисты не нужны и опасны. Впрочем, не нужны и все остальные: ученые, врачи, инженеры, учителя. Лишь небольшое количество рабочих в добывающих отраслях. Да энное число железнодорожников – чтобы воровски вывозить народные богатства за границу, туда, где в украденном золоте купаются дети, жены, шлюхи, где бандитские дворцы, где швейцарские счета самозваных уголовных властителей.

Заходят в вагон контролеры. И пассажиры: учителя, врачи, научные работники, инженеры – бывшие и настоящие, с их ничтожнейшей сверхнищенской пенсией или зарплатой, безбилетные, соскакивают и большой толпой бросаются в противоположные от контролеров двери, выскакивают на перрон и бегом-бегом, старые и молодые, мчатся, пытаясь успеть до закрытия дверей добежать в другой, уже пройденный контролерами вагон! И так, в дичайшем унижении, они ездят ежедневно – кто на работу, кто на огород.

Но я спокоен. У меня инвалидное удостоверение брата.
Полтора месяца назад я обратился письменно к своему дяде, первому и последнему президенту СССР, Михаилу Сергеевичу Горбачеву. Я послал на " Горбачев Фонд" художественно-документальную работу о своем дедушке, Саввелии Гладком – о р о д н о м отце дяди Миши и его сестре по отцу – моей матера.
В письме я спросил дядю Мишу: как он отнесется к тому, если я эту самую работу переправлю за границу, может быть, там найдется издатель, ибо в России, при холуйско-уголовном режиме это не опубликовать. Или, далее спрашивал я, может быть Михаил Сергеевич купит у меня сие произведение за пятьдесят тысяч евро?
Я, конечно, объяснил свой поступок. Матери моей, то есть, Вашей сестре, дядя Миша, под восемьдесят. Еле живая, больная, сердце, печень, ноги – всё отказывает. А ей еще в таком возрасте и состоянии нужно ухаживать за младшим сыном, Вашим племянникам Сережей. В сумасшедшем доме, куда его поместили без разрешения родственников, Сереже сделали электрошок мозга, такой, как Вы видели во всемирно известном фильме " Полет над гнездом кукушки". Этот варварский, убивающий мозг электрошок, запрещен на планете сорок лет. А во Владивостоке, не спросясь родственников, сделали. И Серега перестал быть человеком... Его после успешной " операции" врачи-уголовники вышвырнули из больницы – жутчайший антисанитарный сарай-тюрьма, где физически уничтожают и совершенно здоровых людей, неугодных той или иной преступной власти. Серега, краем сознания по-нимая, что он больше
н и к о г д а не будет человеком, прыгнул на второй день после выхода из этой " больницы" с шестого этажа.
Чудом остался жив. В реанимации его собрали по частям. Поврежден позвоночник, отнялась одна нога. Но другая действовала и он мог бы передвигаться на костылях. Но ему специально на этой ноге перерезали нервы и сухожилия.
Серега в свое время боролся за демократию. Но пришла демократия-бандократия: губернатор в Приморье – уголовный подонок, мэр во Владивостоке – уголовный ублюдок, зять губернатора... А врачи во Владивостоке – уголовные холуи, исполняющие приказы " губернаторов" и " мэров"...
И я, Михаил Сергеевич, Ваш племянник, писатель и бывший литредактор в демократической газете, разогнанной фашистами-уголовниками, семь лет безработный, перебивающийся случайными грошовыми заработками, ничем не могу помочь ни престарелой матери, ни инвалиду брату с их символическими " пенсиями".

Вот с таким письмом и работой о дедушке-махновце обратился я к дяде Мише, человеку не бедному, содержащему целый комплекс огромных зданий со штатом в центре Москвы – " Горбачев Фонд". Платит ему, надо полагать, Вашингтон и весь воровской мир – за продажу СССР и за фантастическое ограбление нынешней России.
Не ради себя обратился я к " дяде Мише", хотя меня тоже искалечили и убили врачи-уголовники. Обманом удалили совершенно здоровый желчный пузырь, изрезали печень, уничтожили поджелудочную. А еще – больное, пятидесятипроцентное сердце. Понимая, что вот-вот умру и оставлю своих близких одних – в беспомощном и беспросветном положении, я и обратился за участием к человеку по фамилии Горбачев.

Но подонок – он во всем подонок и наивно было рассчитывать на пробуждение родственных чувств у двуличного прохиндея...
Я получил заказное уведомление: мое послание дошло до адресата, расписался прессекретарь Горбачева некто Филатов. Прошло полтора месяца, но ни ответа, ни привета.
Я ехал и не знал, что ответ от Горбачева получу сейчас, в электричке.
Почти все пассажиры убежали от контролеров в другой вагон и он был пустынен. Отделение из двух лавок, рассчитанное на шестерых, занимал лишь я и весьма пожилая женщина-дачница. Она сидела напротив, посередине, а я у окна – смотрел на мелькающий унылый постсоветский пейзаж-помойку. Трудно поверить, что совсем недавно, в моем детстве, здесь был уникальный пригород: залив, обрамленный сочными травами, заповедной тогда сказочной уссурийской тайгой, кишащей почти ручными пригородными зверями – лисы, козы, косули, олени, ежи, ужи... Да и сам залив, тогда чистейший, рыбный, трепанговый, с целебной прозрачной морской водой... НАСТОЯЩИЙ. Сейчас везде – канализация, грязь, мерзость, свалки мусора, помойка... МЕРТВЕЧИНА.

С в и н ь я, к о т о р а я н е о с о з н а ё т, ч т о о н а с в и н ь я – н а ш ч е л о в е к.

На какой-то остановке подсел мужик– он уселся напротив, с краю, рядом с женщиной, и стал что-то молоть. Я по-прежнему смотрел в окно. Но мужик молол с т р а н н ы е вещи, которые никак не соответствовали избранной им собеседнице. Потому что пожилая женщина давно уже " отъехала" в область, которую, наверное, можно назвать маразмом или, может быть, б е з в о з в р а т н ы м одиночеством старости, где уже нет ни мужа, ни детей, где давным-давно распращено со всем человеческим и человечеством — в бездне канувших воспоминаний и слёз, где осталось лишь многолетнее общение с двумя-тремя цветами на подоконнике и в лучшем случае еще с кошкой, да с ж и в ы м огородом на даче...
Но женщина изо всех слабых силенок пыталась сгруппироваться, сосредоточиться, хоть как-нибудь создать иллюзию того, что она еще умеет мыслить и отвечать. И она отвечала – как известный Киса Воробьянинов: " да, уж", " конечно, уж", " несомненно", " конечно, несомненно", " разумеется несомненно, уж"...
А мужик усиливал. Развивал. Разгонял нажим.
Я демонстративно смотрел в окно, ни разу не взглянув на мужика. А он демонстративно усиливал свои речи. Фабула такова: одни – миллиардеры, а миллионы других обворованных – в нищете дохнут. Тема не нова. Но он начал сыпать фамилиями: местных бандитов-мэров и губернаторов. Прошлых и нынешних. Он сыпал теми, с которыми я недавно боролся не на жизнь, а на смерть в единственной оппозиционной газете.
Мужик заявлял, что он, якобы, инженер-строитель и много раз бывал в загородных дворцах этих мэров-губернаторов-прокуроров-судей и прочих воров и убийц. Но я, как писатель, мгновенно подметил несоответствие –слишком интеллигентно-литературно вещал " строитель".
Однако я все еще не понимал фокуса – смысла его одностороннего монолога с " отъехавшей" дамой: " несомненно, уж".
Я продолжал упорно смотреть в окно. И вдруг услышал: " Каждый сверчок должен знать свой шесток. Писатель должен писать книги – к а к и е п о л о ж е н о. А издатель – и з д а в а т ь к а к и е п о л о ж е н о. Вон, директор " Дальпресса" – Б., здоровый был мужик. Молодой еще. А умер. Убили его. Отравили. Он книги собирался издавать. По своему выбору. А не положено. Только в Москве можно... какие разрешат. И убили его. Отравили. Не надо высовываться. НАДО СВОЕ МЕСТО ЗНАТЬ. И БУДЕШЬ ЖИТЬ..."
Всё это он сказал без перехода, без малейшей связи с предыдущим. ВСЕ ЭТО ОН СКАЗАЛ ЛИЧНО ДЛЯ МЕНЯ. Впрочем, как и то, что он молол ранее, думая, что я клюну на бандитские фамилии и кликухи, с которыми недавно бился...
Но только теперь я понял: он знает, кто я. Он сидит здесь СПЕЦИАЛЬНО. Его послали передать мне, запугать: " каждый сверчок должен знать свой шесток",
Когда-то гэбовский стукач, влезший в друзья, передал мне теми же фразами угрозу от дебильного КГБ: " Ты был слесарем, слесарем и оставайся. За твои писания тебя убьют коммунисты". Методы у " дяди Миши" всё те же... Дегенерат.
Я отвернул голову от окна и посмотрел на мужика. А он в упор смотрел, впивался в меня и, очевидно, он так смотрел всё это время, пытаясь своим биополем влезть в мои мозги и внушить то, что ему велено.
Мужик был не мелкий, но его лицо – личико, маленькое, когда-то интеллигентненькое, но запоганенное многолетним холуйством и преступлениями, это личико с одной стороны отображало некоторое превосходство-знание – он думал, что что-то знает! В действительности он был лишь передаточным звеном, проинструктированным – что и как говорить. А об истинной подоплеке и заказчике он и в малейшей степени не догадывался. Тем не менее, на его физиономии читался и некоторый страх и уважение ко мне, как к начальнику или " авторитету" – он понимал, что выполняет странный не рядовой заказ.