Глава 7. Август, 1996 год. Малфой-мэнор.

ГРЕЙНДЖЕР
Хелпи тихо постучалась в дверь, и, убедившись, что я уже встала и приняла душ, пригласила меня на завтрак.
Неторопливыми шагами, внутренне подготавливая себя к встрече с хозяевами, я направилась к столовой. Сквозь неплотно прикрытую дверь слышались голоса матери с сыном.
- Дорогой, мне совсем не понравилось, как ты вел себя вчера за обедом. Бедная девочка чувствовала себя ужасно неловко.
- Ты предпочитаешь, чтобы она чувствовала себя тут как дома?
- Драко, я не прошу тебя о многом, просто отстань от нее. Через три недели все вернется на круги своя, мы заживем по-прежнему, и ты забудешь эту практику, как тяжелый сон.
- Мне предстоят еще одни три недели на территории грязнокровок, не забыла?
- Я помню об этом. Поэтому и прошу тебя взять себя в руки. Я волнуюсь за тебя. Эта практика пугает меня. Боюсь, отец бы не одобрил нас, а Темный лорд… Темному лорду вообще не стоит об этом знать. Но и с Дамблдором я ссориться не собираюсь. Поэтому, я решила, пусть все идет своим чередом. На три недели мы закроем дом для посетителей, причина есть – отсутствие Люциуса. Надеюсь, нас поймут. А ты, прошу, будь терпимее с мисс Грейнджер.
Сын фыркнул:
- Я не собираюсь расстилаться перед этой выскочкой! Ты видела, как она себя ведет: самоуверенная, наглая замухрышка! Ни кожи, ни рожи – а туда же!
- Драко! – Нарцисса повысила голос. – Выбирай выражения! Ты вульгарен! Никогда не думала, что мой сын может вести себя подобным образом!
- Ага, - он не собирался сдавать свои позиции. – Еще вчера за обедом я понял, что ты мной недовольна. Но чего ты хочешь от меня, мама? Эта дрянь вместе с Поттером и Уизли пять лет отравляла мне жизнь…
Я зажала рот от изумления: кто кому и что отравлял? Вот гаденыш, снова все переврал.
-… а сегодня я должен расстилать перед ней красные дорожки, и кричать во все горло: Добро пожаловать к нам в гости!
Он передразнил нашу вчерашнюю встречу с Нарциссой.
- Замолчи, сейчас же! – голос матери дрогнул. – Ты прекрасно знаешь, все, что я делаю – это во благо семьи. Драко, ты жесток!
Тот уже осознал свою ошибку:
- Прости, не хотел! Но и ты пойми меня, находиться с ней под одной крышей – выше моих сил.
Я вздохнула тяжело: и моих тоже.
- Драко, - мягко произнесла Нарцисса, не собираясь заканчивать неприятный для сына разговор. – Знаешь, а мне понравилась эта гриффиндорка.
Вот это да – ахнула я. Надо же - я понравилась миссис Малфой. Ушам своим не верю!
- Да-а-а? И чем же? Мама, ты меня безмерно удивляешь! Чего же такого замечательного я упустил в ней за пять лет совместной учебы?
- Твои глаза затуманены ненавистью к этой девочке, поэтому ты все видишь в несколько искаженном свете. А в ней чувствуется некий стержень, и она не так проста, как кажется вначале. Мисс Грейнджер смела – иначе ни за что бы не переступила порог нашего замка…
- Гриффиндорское безрассудство, да и только…
- … Она умна, выдержана, терпелива и скромна, - перечисляла Нарцисса мои достоинства, - стойко противостоит всем невзгодам. Она не подстраивается под обстоятельства и идет вперед, чего бы ей это не стоило. Она остается сама собой в самых неловких ситуациях. И еще – она умеет располагать к себе. Один этот бант на ухе у Хелпи чего стоит… Ох, уж эта Гермиона Грейнджер!
Я почувствовала ее улыбку.
- Мама, похоже, ты влюбилась в нее! Никогда бы не поверил, что ты так восхищенно будешь отзываться об этой грязнокровке!
- Драко, дорогой, я просто объективно смотрю на нашу гостью. И знаешь, она напоминает мне моих сестер: у обеих внутри крепкий стержень; правда, Белла с детства была довольно взбалмошной и нервной, а Азкабан и вовсе сделал из нее истеричку, а вот Андромеда, определенно, обладала таким же твердым характером, как эта гриффиндорка. Она никогда не строила из себя жертву, она была такая, какая есть. Сестра никому не позволяла манипулировать собой, даже родителям.
- Ты все еще скучаешь по ней?
- Конечно, дорогой, ведь она моя сестра. Только отцу не говори, пожалуйста, он злится, когда я упоминаю ее имя.
- И она симпатичная, эта Грейнджер, ты не находишь? - Нарцисса ловко перевела разговор с одной темы на другу.
Раздался стук, возможно, Малфой гневно вскочил от услышанной фразы и что-то неловко зацепил рукой.
- Ты что, специально меня злишь? Как же, симпатичная… Помню, заявилась на первом курсе: грива косматых волос, длинные передние зубы, и ничего больше. Только на третьем курсе она стала выглядеть более-менее, и то, благодаря мне. В нее срикошетило заклинание «Дантисимус», пущенное мной в Поттера. Видела бы ты ее в тот момент: передние зубы этой выскочки выросли чуть ли не до подбородка. Это уж потом, в Больничном крыле Помфри дала ей зеркало, уменьшающее зубы, и велела подождать, пока те не станут прежнего размера. Тоже мне – красавица…
Вот гад! Я готова была ворваться в комнату и придушить Малфоя собственными руками. Как таких сволочей носит земля?!
За спиной послышался легкое покашливание, и я, вздрогнув от неожиданности, оглянулась. Хелпи стояла с подносом в руках.
Я прижала палец к губам и усиленно замотала головой. Эльфиха уставилась на меня немигающими глазами и, ничего не говоря, постучалась в дверь столовой. Голоса в комнате стихли. Надеюсь, она поняла, что я просила не выдавать меня хозяевам. Иначе мне несдобровать.
- Входите, - послышался голос Нарциссы Малфой. – А, это ты, Хелпи, поставь поднос на чайный столик. Мисс Грейнджер уже встала?
Я испуганно сжалась, ожидая худшего.
- Да, мисс Гермиона уже направляется сюда.
Я с облегчением вдохнула и расслабилась. Молодец, Хелпи. Настоящая подруга. Она и не солгала, и не выдала меня своим настоящим хозяевам. Умница!
- Надеюсь, ты вчера позаботилась о том, чтобы накормить нашу гостью ужином?
- Хелпи предложила, мисс отказалась. Только персиковый сок.
Я взялась за дверную ручку и с усилием заставила себя войти внутрь.
- Доброе утро!
Три пары глаз уставились на меня.
- Доброе утро, мисс Грейнджер.
Нарцисса держала себя сдержанно, словно и не было только что подслушанного мной разговора. Малфой сразу же отвернулся и отошел к окну. Он пытался спрятать свои эмоции – догадалась я.
- Как спалось? – светская беседа продолжалась.
- Спасибо, я отлично выспалась.
Нарцисса указала мне на место за столом, приглашая к завтраку.
- Я знаю, ты вчера поздно легла. Засиделась в библиотеке?
Я кивнула в ответ.
- Надеюсь, Вы не против?
Плечи Малфоя дрогнули. Это заметила не я одна.
- Дорогой, завтрак стынет, - обратилась мать к сыну. И, разливая по чашкам крепко заваренный чай, продолжила разговор:
- Нет, мы не против.
Нарцисса искоса взглянула на сына. Тот повернулся в нашу сторону и пожал плечами, показывая тем самым, что у него нет другого выхода. Лицо было абсолютно безразличным. Пустым и равнодушным.
- Простите, миссис Малфой, могу ли я от вас отправить письма своим родителям и друзьям? - отложив в сторону свежую хрустящую булочку, намазанную клубничным джемом, неуверенно поинтересовалась я.
- Конечно, мисс Грейнджер. Но надеюсь, ты понимаешь, что ответ получить не сможешь.
- Понимаю, - я снова взялась за недопитый чай.
Ответ мне и не нужен. Главное - сообщить всем знакомым, что со мной все в порядке.

МАЛФОЙ
Разговор с матерью меня озадачил. Никогда бы не подумал, что она может встать на защиту этой грязнокровки. Это так было на нее непохоже.
Мама всегда отличалась повышенной мягкостью и терпимостью к людям. Хотя по той высокомерной маске, которую она нацепляет в обществе в угоду отцу, об этом и не скажешь. Но чтобы так активно броситься защищать Грейнджер от собственного сына – это перебор!
Нарцисса никогда полностью не разделяла взглядов отца на чистокровность. Для нее не было большой разницы, кто перед ней – магл или волшебник. Наверное, сказывались внутренние отношения в многочисленном семействе Блэков. Была Андромеда – ее старшая сестра, вышедшая замуж за маглорожденного, с которой Нарцисса в детстве дружила и по которой всегда очень скучала. Была дочь Андромеды - метаморфка Нимфадора Тонкс, вступившая назло всей родне в ряды Мракоборцев. Никуда не делся и Сириус Блэк, двоюродный брат матери, связавшийся с предателями крови – Поттером-старшим и его дружками. Был среди Блэков и некий дядюшка Альфард, завещавший Сириусу, сбежавшему из родительского дома, небольшое наследство, за что, как и все остальные, был удален с гобелена, иллюстрирующего генеалогию дома Блэков.
Отец прекрасно знал все эти нюансы и хитросплетения, но поскольку Нарцисса никогда не стремилась открыто выражать свои мысли и идеи, закрывал на них глаза. Но любые попытки своемыслия жестко пресекались. Мама никогда не имела права общаться со своими отвергнутыми семьей родственниками. И сколько себя помню, если в моем присутствии заходил вопрос о чистоте крови – она либо отмалчивалась, либо кивала, во всем соглашаясь с отцом. Может быть, по этому тот и не настоял о ее вступлении в ряды Пожирателей смерти – она никогда полностью не разделяла их идей. А для Люциуса чистокровность всегда стояла на первом месте. Его кредо по жизни: Reine Blut - ü ber alles! Чистая кровь – превыше всего! (Слова, высеченные на могиле моей бабушки - Регины фон Вестфаллен - в семейном склепе Малфоев.) Бабка была по происхождению высокородной немецкой аристократкой. Она получила образование в Дурмстранге и сразу же после окончания школы вышла замуж за Абраксаса Малфоя. Люциус плохо помнил родную мать – она умерла, когда он был еще младенцем. Но, воспитанный отцом и эльфами-домовиками, он часто повторял слова с могилы матери. Судя по портрету в гостиной, она была редкостной красавицей, мне от нее достались серые глаза.
Мама, мама! Как можно было увидеть в гриффиндорской зануде нормальную девчонку?! Неужели она не доверяет моему сложившемуся за годы мнению о ней? Ведь яснее же ясного, что Грейнджер была и останется книжным червем, мало разбирающейся в жизни и людях, вечной выскочкой и зазнайкой, которая смотрит в рот Поттеру и Дамблдору и не замечает ничего из-за страниц своего учебника. Она в детстве начиталась сказок с хорошим концом и все делит только на два цвета: черный и белый. И я, быть может, ненавижу не столько саму Грейнджер, сколько ее обывательское благополучие, ее ограниченность в суждениях, ее неспособность видеть в людях глубже, чем она видит. У меня от всего этого сводит зубы, и язык наполняется ядом. И я буду жалить ее, пока буду жив. И пусть меня считают жестоким, гордым, злопамятным, самолюбивым… любым… Мне все равно. Я и на самом деле такой плохой. Очень плохой! И пусть Грейнджер меня боится!