А) Необязательность закона Моисеева в деле спасения (3,1-14)

Доказав галатам авторитет своего апостольства и свое равноправие со всеми прочими апостолами, Павел излагает теперь главный предмет послания: необязательность закона Моисеева в деле спасения. Доказывает это апостол как из опыта жизни самих галатов, так и на примере оправдания Авраама.

1. Апостол указывает галатам на то, что они получили Святого Духа без участия закона, единственно «через наставление в вере» (3, 2).[70] Апостол возмущен священным гневом, что галаты «начав духом, теперь оканчивают плотью» (3, 3), т. е. от благодати возвращаются к закону, что и подтверждает их «несмысленность» (3, 1), не разумность их поведения.

Апостол напоминает также галатам, что они уже много потерпели за Христа, и не без пользы (3, 4). Изменяя же вере, они делают эти труды и лишения бесполезными и еще больше усугублявшими виновность измены и вместе тяготу страданий.

2. Другим доказательством «несмысленности галатов» является то, что они, отступив от веры, думали, что подражают отцу своему Аврааму, в то время как Авраам верой, а не делами закона, еще до обрезания получил оправдание. «Авраам поверил Богу, и это вменилось ему в праведность» (Бытие 15, 6). По обетованию Божию, эта праведность вменяется и всем потомкам Авраама, но потомкам не по плоти, а по вере: «Познайте же, что верующие суть сыны Авраама» (3, 7). Этим благословенным семенем Аврамовым соделаются все народы земли, которые будут ходить по стопам праотца Авраама, т.е. ходить верой: «В тебе благословятся все народы» (Бытие 12, 3), – говорит Господь Аврааму, – а вместе с благословением они унаследуют и обетование праотца.

3. Отвращаясь от веры к закону, галаты отвращались тем самым и от спасения. Это следует из того, что исполнить весь закон невозможно, а значит невозможно избегнуть и осуждения: «проклят всякий, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона» (Второзаконие 27, 26). Ветхозаветные праведники достигли святости отнюдь не законом, а верой в Того Искупителя, Которого предсказывал закон: «праведный верою жив будет» (Книга пророка Аввакума 2, 4).[71]

Апостол Павел указывает, что только Христос «искупил нас от клятвы закона – т.е. проклятия за неисполнение закона Божия, – Сам сделавшись за нас клятвою», т.е. жертвою (3, 13). Христос Сам был свободен от клятвы, ибо Он был безгрешен, но, добровольно приняв на Себя наши грехи, принял в незаслуженную клятву – крестную смерть. Этим Он освободил нас, подлежавших заслуженной клятве. Цель же искупления заключается в том, чтобы открыть людям возможность Богообращения через принятие «обещанного Духа верою» (3, 14). «Крест разрушил клятву, а вера ввела оправдание, оправдание же низвело благодать Духа» (святитель Иоанн Златоуст).[72]

б) Закон – детоводитель ко Христу (3, 15-29)

Апостол Павел показывает, что бесполезность закона в настоящее время кроется не в его «неправильности», – ибо он от Бога; не в его неисполнимости, – ибо вина неисполнения закона лежит на самом человеке, – а в его временном назначении. Известно, что обетование Аврааму было о Христе и дано оно было за 430 лет до закона, независимо от закона, следовательно, оно действенно и после отмены закона[73] (3, 17). Обетование более универсально, чем закон. Действие же закона временно: он дан после получения обетования и до времени его исполнения: «он дан после по причине преступлений, до времени пришествия семени, к которому относится обетование» (3, 19).

Появление закона, таким образом, вызвано умножением греховности и связано с задачей сохранить обетование. Закон должен был не только обнаруживать грех, но и показать человеку его бессилие освободиться своими силами, возбуждая тем самым жажду искать оправдание от Бога.

Подчиненное положение закона по отношению к обетованию показано Апостолом и в том, что обетование дано было Аврааму Самим Богом, закон же «преподан через Ангелов, рукою посредника» (3, 19), т.е. Моисея. Бог явился на Синае, показав, что закон исходит от Него, но подробности закона передавались Моисею через Ангелов Божиих (3, 19-20, см. Деяния, 7, 25).

Кроме того, закон не давал человеку духовных сил к его исполнению, а через неисполнение «всех заключил под грехом» (3, 22). Между тем, от принятия обетования происходило оправдание, притом через простое движение сердца, через веру в «семя обетования», т.е. во Христа. Закон налагал узду повиновения внешнего, держал «под стражею… до того времени, как надлежало открыться вере» (3, 23).

«Итак, закон был для нас детоводителем[74] ко Христу, дабы нам оправдаться верою. По пришествии же веры мы уже не под руководством детоводителя» (3, 24-25).

Закон имел, следовательно, значение воспитательное, а потому временное: как педагог освобождается от выросшего ребенка, так и закон «изнемог» и отменен с приходом веры в явившегося Спасителя. Верой во Христа восстанавливается не только первоначальное Богосыновство, но и первоначальное Богообщение и обожение: «Ибо все мы сыны Божии по вере во Христа Иисуса. Все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись»[75] (3, 26-27).

В таинстве крещения верующий онтологически, т.е. по существу, а не образно, не метафорически освящается Божественной благодатью, становясь новым творением по образу Творца, как дикая виноградная ветвь прививается плодородной лозе – Христу. Этому единению с Христом не препятствуют ни национальные различия, ни семейное или общественное положение: «Нет уже иудея, ни язычника; нет раба, ни свободного; нет мужеского пола, ни женского; ибо все вы одно во Христе Иисусе» (3, 28).

Блаженный Иероним по поводу этих слов говорит:

«Когда кто облечется во Христа и огнем Духа Святого объят станет, не различишь – золото кто есть или серебро… огонь проникает всю массу, все становится одним огненным светом, и всякое различие рода и состояния исчезает».[76]

Таким новым организмом, где все члены совершенно равны, является Церковь Божия, в которой иерархичность есть не выражение неравенства, но функция служения, организованность и чин.

3.2. Рабство закона и свобода Евангелия (4, 1-5, 13)