Билет № 8. 1) Взгляд на ветхозаветные канонические и неканонические книги Восточных отцов и соборов IV-V в.в.: Лаодикийского собора

1) Взгляд на ветхозаветные канонические и неканонические книги Восточных отцов и соборов IV-V в.в.: Лаодикийского собора, Афанасия Великого, Кирилла Иерусалимского, Григория Великого, 85 ап. прав. и др. Объяснение колебаний св. Отцов относительно некоторых книг. Второй — святоотеческий период истории ветхозаветного канона в древней христианской церкви, обнимает IV‑ V вв.

Взгляд на ветхозаветные канонические и неканонические книги, утвердившийся в Восточной и Западной Церкви в первые три века, оставался неизменным и во второй период. Так, отцы и Соборы Восточной Церкви этого периода признавали разность в авторитете и достоинстве канонических и неканонических книг, тогда как отцы и Соборы Западной Церкви, за исключением Илария, Иеронима и Руфина, такого разграничения не подавали.

Взгляды восточных отцов и Соборов IV‑ V вв. на ветхозаветный канон, его состав и объём, особенно ясно изложены в 60‑ м правиле Лаодикийского Собора (360 г.), в 39‑ м пасхальном послании св. Афанасия Александрийского, в 4‑ м огласительном поучении св. Кирилла Иерусалимского, в 33‑ м стихотворении св. Григория Богослова, в послании св. Амфилохия к Селевеку, у св. Епифания Кипрского и в 85‑ м апостольском правиле.

Лаодикийский Собор (360 г.) 39‑ м правилом постановил не читать в церкви неканонические книги вместе с каноническими, впервые употребив термин " канонические книги", 60‑ е правило этого же Собора указывает число и список канонических книг Ветхого Завета и предписывает читать их в церкви. Эти книги: 1) Бытие; 2) Исход; 3) Левит; 4) Числа; 5) Второзаконие; 6) Иисус Навин; 7) Судьи и Руфь; 8) Есфирь; 9) Первая и вторая Царств; 10) Третья и Четвёртая Царств; 11) Первая и Вторая Паралипоменон; 12) Ездры первая и вторая (т.е. Ездры и Неемии); 13) Книга 150‑ ти псалмов; 14) Притчи Соломона; 15) Екклесиаст; 16) Песнь Песней; 17) Иов; 18) Двенадцать пророков; 19) Исаия; 20) Иеремия, Варух, Плач и Послание; 21) Иезекииль; 22) Даниил. Эти книги подобает читать в церкви как определённые и означенные правилом как псалмы и книги священные". В этом описке канонических книг вместе с книгой пр. Иеремии исчислены как одна книга Плач, Варух и Послание, из которых две последние отсутствуют в современном еврейском каноне. Неканонические книги не перечисляются Лаодикийским Собором.

Св. Афанасий Великий († 373) в своём 39 послании о праздниках, написанном им в 365 году, т.е. вскоре после Лаодикийского Собора, приводит список ветхозаветных (и новозаветных) канонических книг. Он пишет: " Поскольку некоторые начали составлять апокрифические книги и смешивать их с боговдохновенным Писанием,.. я нашёл необходимым изложить по порядку книги, принятые в канон". Далее следует перечисление канонических книг Ветхого Завета, почти такое же, как в 60‑ м правиле Лаодикийского Собора, с присоединением кн. Плач, Варуха и Послания к книге Иеремии: но Руфь считается отдельно от книги Судей, и опускается кн. Есфирь, которая потом упоминается в числе неканонических книг. Общее число канонических книг В.3. у св. Афанасия 22, " ибо столько же, как я слышал, и букв в употреблении у евреев", — пишет он.

После перечисления новозаветных книг св. Афанасий пишет о достоинстве неканонических и апокрифических книг. " Кроме этих, есть ещё и другие книги, не канонизованные, но назначенные отцами для чтения нововступающих и желающим огласиться словом благочестия: " Премудрость Соломона и Премудрость Сираха, Есфирь, Иудифь и Товия, и так наз. учение апостолов (Дидахи) и Пастырь. И, однако, в то время как первые приняты в канон, а вторые назначены для чтения, нигде нет упоминания об апокрифах, но это — умышление еретиков, которые пишут их,.. выдавая за древние, чтобы иметь способ обманывать этим простодушных".

Таким образом, св. Афанасий различает три категории ветхозаветных книг: канонические, неканонические и апокрифические, и проводит между ними строгое различие. Канонические книги являются " боговдохновенными". Неканонические назначаются для чтения оглашенным, как полезные и назидательные для христианского обучения. Апокрифические книги совершенно отвергаются, как подложные книги, написанные еретиками и вводящие в заблуждение простой народ.

Канон св. Афанасия тождественен с каноном Синопсиса (Обозрения) Свящ. Писания IV‑ V вв. с таким же разграничением Свящ. книг на три группы.

Св. Кирилл Иерусалимский († 386) в своем 4‑ м огласительном поучении приводит список 22‑ х божественных книг Ветхого Завета, почти идентичный с каталогом св. Афанасия. Он разделяет их на три отдела:

А. Историческиекниги, которых он насчитывает 12 (пять книг Моисея; кн. Иисуса Навина; Судей и Руфь; 1 и 2 Царств; 3 и 4 Царств; 1 и 2 Паралипоменон; две книги Ездры (т.е. Ездры и Неемии).

Б. " Книги, написанные стихами " числом 5 (Иов, Псалмы, Притчи, Екклесиаст и Песнь Песней).

В. Пророческие книги, также 5 (12 малых пророков; Исаия, Иеремия вместе с Варухом, Плачем и Посланием: Иезекииль, Даниил).

В отличие от св. Афанасия, св. Кирилл ясно причисляет Есфирь к каноническим книгам и совсем не упоминает и не перечисляет неканонические книги; он даёт не три, а две классификации: " божественные" книги и " апокрифические ".

Св. Григорий Богослов († 389) и св. Амфилохий Иконийский († 394) перечисляют ветхозаветные книги ещё ближе к составу иудейского канона. Св. Григорий Б. в своём стихотворном произведении: " О том какие подобает читать книги Ветхого и Нового Завета" среди ветхозаветных канонических книг не упоминает только книгу Есфирь, а св. Амфилохий в Послании к Селевку: " О том, какие книги приняты" своё перечисление ветхозаветных канонических книг заканчивает замечанием о том, что " некоторые присоединяют к ним Есфирь ".

В исчислении св. Афанасия мы имеем голос предания Александрийской церкви, у св. Кирилла Иерусалимского — голос Иерусалимской церкви — матери всех церквей, а у св. Григория Богослова — предание Константинопольской церкви.

У св. Ефрема Сирина († 373) и блаж. Феодорита († 458) можно видеть голос предания Антиохийской церкви. При объяснении ветхозаветных книг они не толкуют неканонические книги, но только канонические.

Св. Епифаний Кипрский († 403) в сочинении " О мерах и весах" и в других своих сочинениях считает каноническими 39 книг В.3., но делит их не на 22 книги, а на 27 и объясняет это тем, что евреи хотя и имеют 22 буквы в алфавите, но из них 5 букв имеют ещё особую конечную форму. Вероятно, св. Епифаний имел намерение считать 27 книг Ветхого Завета, соответственно 27 книгам Нового Завета. " Ветхозаветные книги излагают историю от сотворения мира до времени Есфири, а новозаветные — от Евангелия до Апокалипсиса" — пишет он.

К патристическому же периоду относится составление из различных источников " Апостольских Постановлений " в конце IV‑ го или начале V‑ го века. В 85‑ м апостольском правиле, которым заканчивается 3‑ я часть этого труда, содержится список ветхозаветных книг: 39 книг плюс три Маккавейские книги. К новозаветным книгам присоединяются два послания Климента. Далее говорится: " Сверх этого да будет вам указано, чтобы юноши ваши изучали Премудрость многоучёного Сираха".

Таким образам, ветхозаветные книги в общем сходно перечисляются восточными Соборами и отцами IV‑ V вв., за исключением отдельных частностей. Так, книга Есфирь в некоторых счислениях исключалась из канона и даже помещалась среди неканонических книг (Афанасий В.), между тем как кн. Варуха и Послание Иеремии, а иногда и Маккавейские, вносились в канон. Возможно, что эти частные случаи разногласия происходили под влиянием неустойчивости современного состава еврейского канона, т.к. у евреев действительно существовали сомнения и споры относительно канонического достоинства некоторых ветхозаветных книг, но отчасти эти разногласия можно объяснить и личными воззрениями отцов и учителей Восточной Церкви на ту или другую книгу Ветхого Завета.

В связи с этим возникает вопрос об авторитетности для православного богослова соборных и отеческих исчислений ветхозаветных книг. Например, упоминание о трёх Маккавейских книгах в 85‑ м апостольском правиле обязывает ли нас признавать эти книги каноническими? Ответ на этот трудный вопрос можно найти у авторитетных православных канонистов: Зонары, Вальсамона и Аристина. Сравнивая 85‑ е апостольское правило с другими соборными и отеческими правилами: 60 прав. Лаодикийского Собора, исчислениями св. Афанасия, Григория Б. и другими аналогичными правилами, ограничивающими православный ветхозаветный канон иудейским каноном, эти канонисты примиряют это разногласие тем справедливым соображением, что в 85‑ м апостольском правиле исчисляются вообще книги " чтимые и святые", а не строго канонические и боговдохновенные. Поэтому в Новом Завете здесь включаются и " два послания Климента", канонического значения которым никогда в Восточной Церкви не придавалось. То же самое можно сказать и о кн. Варуха и Послании Иеремии.

2) Сирийский перевод Пешитто. Время составления и язык перевода. Более поздние переводы Библии на восточные языки. Из творений Ефрема Сирина и других древних христианских писателей видно, что в древней сирской христианской Церкви употреблялся сирский перевод ветхозаветных книг, впоследствии названный Пешито и собранный и изданный христианскими учеными в новое уже время. Из церковного употребления в Сирии он был изъят довольно рано и заменен сирским переводом Павла Тельского, сделанным с гексапл Оригена. Сохранялся он у несториан и яковитов и в новое время найден миссионерами в церковных архивах Востока и много раз издавался западными учеными. Название его «Пешито» встречается впервые в сирских рукописях IX и X-го вв. и вошло в общее употребление, но значение его древностью не раскрыто. Новые ученые гадают об этом различно, соглашаясь в одном, что слово «Пешито» значит «простой-simplex». Но что значит «простой» перевод? Одни объясняют: народный — vulgata, другие: употребительный — gewö nliche, третьи по греко-оригеновской терминологии:       — чисто-еврейский, без примеси других текстов. За отсутствием прямых исторических свидетельств, оставим этот существенно не важный для нас вопрос.

О происхождении этого перевода сохранилось у сирских христиан несколько сказа-ний. Более баснословное приписывало его Соломону и тирскому царю Хираму; другое, ме-нее баснословное, но также не вполне историчное: Авгарю, эдесскому царю, и апостолу Фаддею (так предполагал Иаков Эдесский). Большинство современных ученых отказывают-ся от определения имен и лиц, с коими можно связать происхождение перевода, и туманно определяют лишь время происхождения перевода. Самое древнее свидетельство в этом от-ношении находят у Мелитона Сардийского, упоминающего о каком-то переводе:          (к Быт. 22, 16 —                     — не сходное с чтением Пешито). Но Мелитон не определяет, что это за перевод сирский и по не-сходству его цитаты с нынешним текстом Пешито нельзя категорически считать эту цитату указанием на Пешито, тем более, что едва ли Мелитон и знал сирский язык. Косвенное сви-детельство находят в том, что жившие во II веке Вардесан, Гармоний и Егезипп пользова-лись, по сказанию Евсевия Кесарийского, ветхозаветными и новозаветными книгами по сирскому тексту (             ), потому что они знали «искусно» по-сирски. Итак, во II-м веке был какой-то сирский перевод. Более положительное и прямое свидетельство находится у Ефрема Сирина († 377 г.), составившего все свои толкования по переводу Пешито. Очевидно, в IV в. этот перевод был общераспространенным и общепринятым в сирской Церкви. Св. Ефрем обычно называет его «нашим» переводом. Из творений св. Ефрема видно, что Пешито был составлен задолго до его времени. Язык его был не во всем уже понятен современникам Ефрема Сирина и вызывал нередкие пояснения его слов и речений (например Быт. 1, 1; 30, 14). По сопоставлению со всеми вышеуказанными прямыми и косвенными свидетельствами о Пешито творений св. Ефрема, есть полное основание утверждать, что Пешито существовал уже в III и II вв. по Р.X., а составляться начал, вероятно, в I-м веке.

Кем составлен был перевод Пешито? Сирская древность, как выше сказано, имен пе-реводчиков совершенно не сохранила и новая наука их не находит. Общее же представление о переводчиках получается из анализа самого перевода. Разность в характере перевода различных книг и замечания Ефрема Сирина (Нав. 15, 8) и Иакова Эдесского убеждают в том, что перевод составлен различными лицами. Несомненно, перевод составлен с еврейского текста под постоянным и значительным влиянием перевода LXX толковников, по местам не без влияния халдейских таргумов (Онкелоса, а также таргумов на Руфь и Паралипоменон), не без влияния иудейского и христианского понимания Св. книг. — Общий вывод из указанных частностей относительно переводчиков должен быть следующий: переводили, может быть не без участия природных иудеев, знавшие еврейский язык сирские христиане. Здесь нет любви и превозношения иудейских обрядов, а заметно даже малое к ним уважение (Лев. 11 гл. Втор. 14, 13); нет уничтожения антропоморфизмов, нет и антимессианского еврейского (Акилы, Симмаха) перевода мессианских пророчеств (Ис. 7, 14 — betula; 9, 6 — el). Таким образом иудеи, если и участвовали, то обратившиеся уже в христианство и подчиненные христианам из сирийцев, которые посему и называли этот перевод «нашим» переводом (Gesenius. Pr. Iesaia. 85 s. Cornill. pr. Ezech. 155 s.). Но, с другой стороны, влияние таргумов доказывает иудейский элемент. Перевод первоначально обнимал одни канонические книги. При св. Ефреме не было перевода неканонических частей книги Даниила. Афраат († 340 г. по Р.X.) знал только 2 Маккавейские книги. Несомненно, перевод неканонических книг составлен позднее, в IV веке, и совсем другими лицами, чем перевод канонических книг.

Относительно характера перевода Пешито должно сказать, что он отличается, срав-нительно с LXX и таргумами, точностью, близостью к еврейскому тексту, буквализмом (в относительном смысле) и удобопонятностью. С этой стороны он считается одним из лучших критических и экзегетических пособий для изучения священного текста. По мнению филологов, Пешито, уступая лучшим отделам перевода LXX толковников, например, Пятикнижию, превосходит другие, свободные отделы его, например, Иова, исторических книг и все таргумы. Переводчики всегда старались дать ясный смысл священному тексту, близко в то же время держась и буквы его. В превосходство перед таргумами, они не старались проводить своих особенных богословских взглядов, а излагали буквально то, что заключалось в священном тексте. Тем более они свободны были вполне от иудейских баснословий, наполняющих позднейшие таргумы. Но говоря о несравненных преимуществах Пешито перед таргумами, мы должны упомянуть и о том, что Пешито далеко несправедливо было бы считать простой копией современного его происхождению еврейского текста. Переводчики, как выше было замечено, выражали не букву, а мысль священного текста, руководились при этом иудейским преданием и переводом LXX. Перевод различных книг, с этой стороны, не одинаков. Так, в Пятикнижии он близок к еврейскому тексту и таргуму Онкелоса и уклоняется от перевода LXX толковников; близость к еврейскому тексту видна и в переводе Притчей, Иеремии и Иезекииля, хотя и здесь заметны следы влияния и перевода LXX. В переводе же Исаии и малых пророков видна значительная близость к переводу LXX толковников. В книге Исаии находят, кроме того, знакомство с таргумом. Книга Иова дословно переведена с еврейского. В Псалтири много уклонений от еврейского текста, приближающихся к переводу LXX, но вероятно сделанных позднее по церковному употреблению этой книги. Несомненно, очень поздно составлены многие надписания псалмов, например, Пс. 1 — песнь о добрых правилах нравов согласно с девятью блаженствами Матфея; Пс. 2 — о призвании язычников, пророчество о страдании Христа. Много и других, ясно позднейших, пополнений находится в переводе псалмов, очевидно вполне отличных от основного древнего переводного текста. В книге Паралипоменон и Руфь перевод носит парафрастический и таргумистический характер. В Песни Песней и Екклезиасте заметна близость к LXX. Неканонические книги переведены с греческого текста и близки к последнему. О книге Премудрости Иисуса сына Сираха некоторые думают, что она переведена с еврейского оригинала (Лягард, Биккель), но доказать это трудно. Книга Товит сохранилась в переводе Павла Тельского.

В общем переводчики старались очень близко держаться священного текста и не при-давать своему переводу характера свободного парафраза. Но метафоры и затруднительные обороты поясняли и переводили толковательно. Например, Быт. 49, 14 слова: Иссахар — осел крепкий перев.: Иссахар — муж герой; 49, 20 — тучен хлеб его перев.: хорошо поле его; 49, 21 — Неффалим — быстроногая лань, перев.: быстрый вестник. — С последней целью встречаются и несомненно намеренные, хотя и небольшие, прибавления. Напр. Лев. 24, 23 — побили его камнями, добавлено: и помер он. Лев. 10, 1 — заповедь мне дана, добавлено: чтобы Аарон и сыновья его ели. — Но в общем, кроме Руфи и Паралипоменон, таких дополнений в переводе очень немного (ср. Cornill. l. c. 149-153 ss.).

Перевод Пешито имеет значение для экзегета родством своего языка с еврейским языком. Сирский язык перевода по корням, а часто и по грамматическим формам, очень во многом сходен, а иногда и тождествен с арамейско-халдейским языком таргумов и наравне с последним вполне родствен еврейскому языку священных ветхозаветных писателей. Многие затруднительные еврейские слова и обороты находят себе параллель и объяснение в переводе Пешито. — Для критики еврейского текста Пешито имеет значение по своей близости к нему и может часто служить опорой в суждении о достоинстве того или другого существующего чтения. Но нужно заметить, что уклонения Пешито от нынешнего еврейского текста не всегда могут служить доказательством существования таких же уклонений и в древнем еврейском тексте, которым пользовались переводчики. Как выше замечено, составители Пешито часто намеренно приближали свой перевод к тексту LXX, а потому где их чтение сходно с LXX-ю и отлично от еврейского, там нельзя их принимать, как «двоих свидетелей против одного», а как одного же свидетеля. Кроме переводчиков, нужно в этом случае принимать во внимание и немалое число последующих справщиков этого перевода, старавшихся сближать его с текстом LXX или составленного с LXX сиро-гексаплярного перевода Павла Тельского. Например, Иаков Эдесский (VIII в.) не мало трудился над подобным исправлением перевода Пешито. В тех же случаях, где текст Пешито заключает отличие и от еврейского, и от LXX, — разумеется, если нет при этом явной погрешности или намеренной вставки, — он должен подвергаться тщательной и всесторонней критической проверке и оценке и иметь надлежащий критический авторитет и доверие справедливое, в надежде, что это чтение есть чтение I или II века христианской эры.

Дальнейшая история текста Пешито такова. Перевод Пешито был всегда церковным в сирской, некогда православной, Церкви. Он был единственным и неизменным в сирской Церкви до половины V в., когда несторианство и монофизитство раздробили самих сирий-ских христиан на ереси и секты. По разделении сирийцев между этими двумя ересями, пере-вод Пешито первоначально был единым у обеих еретических общин, а потом стал получать видоизменения и рецензии несторианскую и монофизитскую. Несторианская, по-видимому, точнее сохранила древний вид текста и подтверждается древними цитатами. Несториане снабдили перевод особой пунктуацией, общей сирийской письменности, но отличной от еврейской пунктуации. Монофизиты значительно изменяли текст, приближая его к LXX. У них особенно известна рецензия Каркафская (по имени монастыря, в коем она составлена), так приближающая Пешито к LXX, что многие считают ее новым переводом с LXX-ти. Кроме приближения текста к LXX и язык перевода огречивался, сирские обороты заменялись греческими и исправлялся перевод по системе Оригена. В VII веке (ок. 613-618 гг.) Павлом, епископом Тельским, составлен был новый перевод сирский с греческих гексапл Оригена и получил церковное у монофизитов сирийских употребление. С новым переводом стали непризванные справщики охотно соглашать древний сирский перевод и искажать последний.

Перевод Пешито очень распространен. Употребляется у несториан, яковитов, маронитов, в Индии, Китае, Туркестане, Малабаре, Персии, у халдеев Курдистана, у сирийцев Месопотамии, у мелхитов Сирии и Ливана и пр.

Русский православный богослов в переводе Пешито может находить себе очень много ценных научных критико-текстуальных и экзегетических данных. Здесь видно очень древнее христианско-иудейское понимание ветхозаветного еврейского текста, которое во многих спорных с евреями местах может быть с полным успехом и убедительностью противопоставляемо позднейшему еврейскому пониманию, намеренно уклонившемуся от христианского понимания священного текста. В переводе Пешито заключается, с этой стороны, древний и прочный мост, соединяющий истинное понимание древними евреями еврейского ветхозаветного текста с соответствующим христианскому пониманием священного текста у LXX толковников и новозаветных писателей. Пешито древнее Вульгаты; в составлении его участвовали евреи (только не враждебно относившиеся к христианству, как таргумисты), язык его — еврейский и текст полуеврейский. Но, конечно, нужна тщательная мотивировка для указанных критико-апологетических выводов. Она ясна из истории текста Пешито.

Употребление перевода Пешито в сирской Церкви и у Ефрема Сирина, а в творениях его и во всей православной Церкви (Hieronymi. De viris illustribus) дает православному бого-слову крепкую опору находить в этом переводе и церковный текст, свидетельство о том, что по суду православной Церкви «не сокрывалась» здесь истина. Следуя примеру св. Ефрема Сирина, православный богослов имеет право изучать и изъяснять Библию, пользуясь и переводом Пешито.