Индикация систематической семейной терапии

Фрау Д. сообщила мне по телефону, что она же­лает придти ко мне со своим разведенным мужем. При первой же встрече они перечислили ряд своих разногласий по поводу вопроса, что было бы хорошо и важно для их одиннадцатилетнего сына Макса, — начиная с регулировки посещений и отпусков до во­проса о том, должен ли ребенок, находясь у отца, хо­дить в своей собственной одежде. Короче говоря, они надеялись, что я помогу им устранить их обоюдные эмоциональные трудности и целиком сконцентриру­юсь на благополучии ребенка, в чем, собственно, и заключается задача психоаналитически-педагоги­ческой консультации с родительскими парами (см. раздел 4.3).

Но уже первый час консультации закон­чился бурной ссорой, которая обещала продолжиться и во вторую нашу встречу. О том, чтобы задавать во­просы, которые помогли бы выявить значение неко­торых «педагогических» представлений родителей и пролить свет на переживания и страхи отца или ма­тери, в этой ситуации не могло быть и речи. Хотя и было понятно, что все это ненависть, обиды и страх, выражались они в таких серьезных обоюдных мораль­ных упреках, что я был совершенно бессилен помочь родителям «растворить» эти проекции вины путем ре­флексии.

Оба взрывались из-за каждой мелочи. Любое мое замечание использовалось лишь для того, чтобы вновь отвоевать свое превосходство или обвинить ме­ня в пристрастии. Тогда я невольно сравнил мое раз­дражение и мое становившееся все более отчетливым бессилие вставить в разговор хотя бы одно разумное слово с положением их сына.

Я предположил вслух, что он, вероятнее всего, чувствует себя так же^||К. Мои сло­ва оказали действие холодного душа. Родители замол­чали. Они вдруг увидели то, чего до сих пор видеть не могли или не желали. Чаще всего этого бывает доста­точно для возвращения возможности спокойного раз­говора о родительской ответственности, которую мать и отец могли бы делить друг с другом. К сожале­нию, здесь ничего подобного не произошло. «Именно это я и говорю ему постоянно!» — ожила мать после короткой паузы. «А кто в этом виноват?» - парировал отец, и ссора разгорелась заново.

Я резко прервал их вопросом, считают ли они, что от подобных «бесед» может быть какая-либо польза, на что оба, все еше пребывая в ярости, но уже ощутимо стихая, покачали головами — «нет!». Тогда я предложил им использо­вать возможность раздельной консультации, объяс­нив, почему это может принести больше пользы. «Во всяком случае, — добавил я, — хотя это и единственное подходящее решение в данной ситуации, но будет жаль, если вы потом откажетесь от общего разговора, к которому вы в принципе были готовы!».

Подобные толкования, которые проистекают не из первичной идентификации с пациентом, а являются скорее выражением своих соб­ственных эмоциональных реакций, в психоанализе именуются «контрпе­реносами».

Я сказал им, что если даже такое и произойдет, то это еще не значит, что любой конструктивный разговор друг с другом станет невозможен. «Вся проблема, скорее всего, в том, что вам следовало бы вначале серьезно заняться тем, что вас волнует в настоящий момент больше всего: своими проблемами друг с другом.

Ес­ли вы согласны, я порекомендую вам мою коллегу, се­мейного психотерапевта, которая занимается именно такими проблемами». Одновременно мы все же на­значили время новой встречи (через восемь недель) для продолжения консультации. Согласно «принципу верности» это не означало, что я «отделался» от дан­ного случая. Напротив, я надеялся, что через некото­рое время при помощи семейной терапии нам удаст­ся достигнуть настоящего успеха.

Через день мне по­звонила мать и сказала, что, независимо от семейной терапии, ей хотелось бы прибегнуть к личной кон­сультации, поскольку она видела, что у нее проблемы не только с поведением отца, но и с самим ребенком. Но, поскольку я уже предоставил себя в распоряже­ние пары, я порекомендовал матери мою коллегу из психоаналитически-педагогического общества. Те­перь мои надежды на то, что общие устремления ро­дителей приведут к благоприятным изменениям по отношению к ребенку, достаточно укрепились.

Чрезвычайно важно познать границы собст­венных возможностей. Если разведенная пара обра­щается в (систематичную) семейную консультацию, решив поработать над проблемами своих отношений, то семейному терапевту должно быть ясно, что ослаб­лением кризиса родительских отношений еще не ре­шаются проблемы ребенка.

Целесообразнее всего до­полнить семейную терапию воспитательной консуль­тацией. Если терапевт не обладает достаточным для этого образованием или родители предпочитают лич­ную консультацию, к дальнейшей работе привлека­ются коллеги.