ЯВЛЕНИЕ IX. Г р а ф и К е р у б и н о, спрятавшиеся,

Г р а ф и К е р у б и н о, спрятавшиеся,

С ю з а н н а, Б а з и л ь.

Б а з и л ь. Вы не видели его сиятельство, сударыня?

С ю з а н н а (резко). А почему я должна его видеть?

Отстаньте.

Б а з и л ь (подходит ближе). Будь вы благоразумнее, мой

вопрос не мог бы вас удивить. Графа ищет Фигаро.

С ю з а н н а. Значит, он ищет человека, который после вас

является самым большим его недоброжелателем.

Г р а ф (в сторону). Посмотрим кстати, как-то мне предан

Базиль.

Б а з и л ь. Разве желать добра жене значит желать зла ее

мужу?

С ю з а н н а. По вашим мерзким нравственным правилам,

пособник разврата, выходит, что нет.

Б а з и л ь. Разве от вас требуют больше того, чем вы

собираетесь одарить другого? Благодаря приятному обряду то, что

вчера вам было запрещено, будет завтра вменено вам в

обязанность.

С ю з а н н а. Низкий человек!

Б а з и л ь. Из всех серьезных дел самое шуточные -- это брак,

а потому я думал...

С ю з а н н а (вспылив). Вы думали о всяких гадостях. Как вы

смели сюда войти?

Б а з и л ь. Ну-ну, негодница! Успокоимтесь! Все будет, как вы

захотите. Но только, пожалуйста, не думайте, что помехой его

сиятельству я считаю господина Фигаро. Вот если бы не маленький

паж...

С ю з а н н а (нерешительно). Дон Керубино?

Б а з и л ь (передразнивает ее). Cherubino di amore / Ангел

любви (итал.)/, тот самый, который все время за вами увивается

и который еще нынче утром здесь слонялся, чтобы прошмыгнуть к

вам, как только я уйду. Скажите, разве это неверно?

С ю з а н н а. Какая ложь! Уходите, злой человек!

Б а з и л ь. Поневоле прослывешь злым, когда все замечаешь. Не

вам ли посвящен и тот романс, который он прячет от всех?

С ю з а н н а (гневно). Ну, конечно, мне!

Б а з и л ь. Если только, впрочем, он сочинил его не для

графини. В самом деле, я слышал, что когда он прислуживает ей

за столом, то смотрит на нее таким взглядом!.. Но только, черт

возьми, пусть поостережется: его сиятельство на этот счет

человек строгий.

С ю з а н н а (в негодовании). А вы человек зловредный, если

распускаете подобные сплетни; ведь вы можете окончательны

погубить бедного мальчика, который и так уже впал в немилость у

своего господина.

Б а з и л ь. Да я, что ли, это выдумал? Об этом все говорят в

один голос.

Г р а ф (встает). То есть как все говорят?

С ю з а н н а. О боже!

Б а з и л ь. Вот тебе раз!

Г р а ф. Бегите, Базиль, и чтоб духу Керубино здесь не было!

Б а з и л ь. Ах, зачем только я сюда вошел!

С ю з а н н а (в волнении). Боже мой! Боже мой!

Г р а ф (Базилю). Ей дурно. Усадим ее в кресло.

С ю з а н н а (быстрым движением отстраняет его). Я вовсе не

хочу сидеть. Стыдно вам входить ко мне с такой

бесцеремонностью.

Г р а ф. Кроме нас двоих здесь никого нет, моя дорогая. Ты в

полной безопасности!

Б а з и л ь. Мне очень неприятно, что вы слышали, как я

прошелся насчет пажа, но я только хотел выведать ее сердечные

тайны, ибо, в сущности говоря...

Г р а ф. Дать ему пятьдесят пистолей, коня -- и марш к

родителям!

Б а з и л ь. Ваше сиятельство, ведь это же была шутка!

Г р а ф. Это маленький распутник -- вчера я застал его с

дочкой садовника.

Б а з и л ь. С Фаншеттой?

Г р а ф. Да, и у нее в комнате.

С ю з а н н а (злобно). Куда вы, ваше сиятельство, заглянули

тоже, вероятно, по делу?

Г р а ф (весело). Люблю такие остроумные замечания.

Б а з и л ь. И это добрый знак.

Г р а ф (весело). Нет, нет, мне нужно было отдать распоряжения

твоему дяде, а моему вечно пьяному садовнику Антонио. Стучу --

долго никто не отворяет; у твоей двоюродной сестры растерянный

вид; мне это кажется подозрительным, я с ней заговариваю, а сам

в это время оглядываю комнату. За дверью у них висит какая-то

занавеска, а под ней что-то вроде вешалки для платья. Я как

будто нечаянно подхожу, тихонечко-тихонечко приподнимаю

занавеску (для пущей наглядности приподнимает с кресла платье)

и вижу... (Замечает пажа.) Ах!

Б а з и л ь. Вот тебе раз!

Г р а ф. Одно другого стоит.

Б а з и л ь. Это еще почище.

Г р а ф (Сюзанне). Великолепно, сударыня! Еще только невеста

-- и уже начинаете проказничать? Значит, вам так хотелось

остаться одной единственно для того, чтобы принять моего пажа?

А вы, сударь, вы неисправимы: забыв всякое уважение к вашей

крестной матери, вы подъезжаете к ее первой камеристке и жене

вашего приятеля, --этого только нехватало! Но я со своей стороны

не потерплю, чтобы Фигаро, человек, которого я люблю и уважаю,

оказался жертвой подобного обмана. Керубино вошел вместе с

вами, Базиль?

С ю з а н н а (сердито). Никакого тут нет обмана и никаких

жертв. Когда вы со мной разговаривали, Керубино был уже здесь.

Г р а ф (запальчиво). Уж лучше бы солгала! Злейший враг

Керубино не пожелал бы ему такой беды.

С ю з а н н а. Он просил меня поговорить с графиней, чтоб она

заступилась за него перед вами. Когда вы вошли, он до того

растерялся, что кинулся к этому креслу.

Г р а ф (в гневе). Адские уловки! Как только я вошел в

комнату, я тотчас же сел в кресло.

К е р у б и н о. Осмелюсь доложить, ваше сиятельство, что я,

весь дрожа, прятался сзади.

Г р а ф. Опять вранье! Потом я сам занял это место.

К е р у б и н о. Прошу прощения, ваше сиятельство, но тогда-то

я и свернулся клубочком в кресле.

Г р а ф (вне себя). Да он ужом вьется, этот маленький...

змееныш! Он нас подслушивал!

К е р у б и н о. Напротив, ваше сиятельство, я прилагал все

усилия, чтобы ничего не слышать.

Г р а ф. Какое коварство! (Сюзанне.) Ты не выйдешь за Фигаро.

Б а з и л ь. Успокойтесь, ваше сиятельство, сюда идут.

Г р а ф (стаскивает Керубино с кресла и ставит его на ноги).

Ты еще перед целым светом будешь тут рассиживаться!