Глава четвертая. Мисти лежала и широко раскрытыми глазами смотрела на лицо Леона

Мисти лежала и широко раскрытыми глазами смотрела на лицо Леона. Сейчас оно утратило свое невозмутимое, слегка насмешливое выражение, к которому она уже успела привыкнуть. Внезапно в машине стало темно, потому что Леон нажал на кнопку, и на окна опустились шторки. Послышался шорох, затем легкий стук падающих на пол туфель Мисти. Она вновь почувствовала губы Леона на своих губах. Давление его губ, движения языка вызвали настоящую цепную реакцию в теле девушки, заставляя дрожать каждый мускул и приводя ее в трепет. Затем Мисти почувствовала его ладони на своей талии и без подсказки обхватила его шею руками, отвечая на обжигающие поцелуи, от которых у нее кружилась голова.

Леон оторвал от себя руки Мисти и спустил с ее плеч бретельки платья. Холодный воздух коснулся ее обнаженной груди, немного рассеивая туман в голове. Мисти вспомнила, что они находятся в машине. Шофер, наверное, прекрасно осведомлен, чем занимаются его пассажиры. Это немного привело девушку в чувство, но, когда губы Леона сомкнулись вокруг ее напрягшегося соска, она снова обо всем забыла. Его зубы слегка царапнули ее кожу, заставляя тело содрогаться и выгибаться от удовольствия. Желание росло в ней, оно было подобно снежной лавине, сметающей, все на своем пути.

Словно откуда‑ то издалека послышалась музыка, и Мисти поняла, что она ей знакома, но пальцы Леона не дали проснуться ее памяти. Когда он коснулся ее сосков, поглаживая их и теребя, она всхлипнула и потерялась в ненасытной жажде своего тела.

– Я заставлю тебя забыть обо всем, – грубым и охрипшим от желания голосом сказал Леон. – А потом, в моей постели, я снова доведу тебя до исступления.

Шок, возбуждение и стыд разом атаковали Мисти. Она внезапно поняла, что на ней нет платья, а она и не заметила, как это произошло. Она лежала перед Леоном совершенно обнаженная. Возбуждение пропало, уступая место жгучему стыду, который подтолкнул ее память. Мисти вспомнила, что песню, которая сейчас звучит в салоне, написал Флэш специально для нее, и она внутренне содрогнулась, удивившись своей слабости, которая охватывала ее каждый раз, когда она была с Леоном. Как она могла так опуститься? Леон всего лишь пользуется ее желанием, не испытывая к ней ничего, кроме похоти. Окажись на ее месте любая другая женщина и предложи ему себя, как только что сделала она, он бы также не преминул этим воспользоваться. Неужели она себя совсем не уважает?

Мисти вырвалась из его объятий, нащупала платье и принялась поспешно натягивать его на себя. Она слышала рядом тяжелое дыхание Леона.

– Что случилось?

Ее рука невольно дернулась. Раздался треск, который заставил ее зажмуриться.

– Ты передумала? – скорее утверждая, чем вопрошая, произнес он. Его дыхание все еще было прерывистым.

– Извини, – пробормотала Мисти. – Мне жаль, что я не сказала об этом раньше, но это… мы… это плохая идея. Как ты сам говорил, будет благоразумнее придерживаться мысли, что наше соглашение исключительно деловое.

– Ты хочешь дополнить его пунктом, открывающим мне доступ к твоему телу?

Она отпрянула как ужаленная, но в следующую секунду, не помня себя от унижения, резко размахнулась и ударила его по щеке так, что ее рука онемела.

– Я не шлюха! – яростно воскликнула Мисти. – И не смей больше говорить со мной в таком тоне!

Сквозь узкие щели шторок пробился свет, придавший красноватый оттенок безупречной оливковой коже Леона.

– И я не подумаю извиняться, – проглотив комок в горле, сказала она, отодвигаясь от него подальше. Она заметила, как сверкнули его глаза, но не собиралась позволять страху взять над ней верх. – Жаль только, что никто не осмелился сделать этого раньше, ты не привык слышать «нет» от женщины.

– Я разве спорил? Я отпустил тебя сразу, – голосом, клокочущим от едва сдерживаемых эмоций, проговорил Леон. – А ты пользуешься тем, что я не могу тебя ударить.

Мисти задрожала и ничего не ответила, сосредоточившись на застегивании молнии.

– Позволь мне, – сквозь зубы процедил он и одним быстрым движением решил ее проблему.

– Спасибо, – не глядя на него, глухо сказала она и надела туфли.

Шторки поднялись, и уличный свет фонарей залил салон. Почти сразу машина остановилась. Шофер открыл дверцу со стороны Мисти, но она не могла заставить себя выйти, зная, что ее платье разорвано до пояса. Что‑ то тяжелое и теплое легло ей на плечи, и, опустив глаза, она увидела пиджак Леона. Кутаясь в него, она вошла в ярко освещенный холл и направилась к лифту. В гробовом молчании они поднялись на свой этаж. Мисти упорно смотрела в пол, продолжая спрашивать себя, почему Леон едет с ней. Чтобы забрать свой пиджак?

Когда он открыл дверь, она бросила на него осторожный взгляд, но его лицо было невероятно угрюмым. Она проворно стянула с себя пиджак и протянула ему.

– Спокойной ночи, – ничего не выражающим голосом сказал Леон, бросил ключ на столик и зашагал по коридору к спальне.

– Куда ты идешь? – сдавленно спросила Мисти. Он остановился, повернулся и встретился с ней взглядом.

– Принять холодный душ. Что, у тебя такая же проблема?

– Ты останешься на ночь здесь? – чувствуя, как пылают ее щеки, спросила она.

– Не волнуйся, я не страдаю лунатизмом и по ночам не хожу, – сухо ответил Леон.

Мисти лихорадочно соображала.

– Ты остаешься, потому что я твоя предполагаемая любовница? – наконец произнесла она.

– А разве это не так?

Мисти стояла перед ним, забыв о дыре на платье, и думала, как она могла быть такой дурой? Ведь о ее репутации порядочной женщины теперь придется забыть. Люди и так невесть что думают про их отношения с Флэшем. А теперь, когда все уверены, что она стала любовницей Леона, ее будут считать дешевкой, которая ради денег готова спать с любым богатым мужчиной…

– Ты понимаешь, о чем я говорю? – Мисти скрестила руки на груди. – Если ты будешь ночевать здесь, ни у кого не останется сомнений в моей доступности.

– Я счастлив, что ты не моя любовница, – саркастически заметил он. – Ты уберегла нас обоих от большой опасности. В следующий раз не стесняйся меня ударить, если посчитаешь, что я подошел к тебе слишком близко.

– Ненавижу тебя! – задыхаясь от гнева, прошипела она.

– Это твое право. Лелей это чувство, – со смешком сказал Леон. – Потому что, если ты все‑ таки решишь, что не прочь со мной переспать, твоя жизнь больше никогда не будет прежней.

– И ты думаешь, после всего этого я все еще не оставила мысли однажды забраться к тебе в постель? – спросила Мисти. Ее голос звенел от бешенства.

Его губы искривила жуткая ухмылка, а затем его лицо разгладилось, в черных глазах появились золотые искорки. Она не могла отвести глаза в сторону, чувствуя, что только одна сила его взгляда лишает ее воли, подчиняет себе. В эту минуту она со страхом подумала, как сможет противостоять ему, если он пустит в ход всю силу своего обаяния. Он улыбнулся так нежно, так ласково, словно для него никого, кроме нее, больше не существовало, и у нее перехватило дыхание.

– Ну как? Ты все еще не оставила мысли, как забраться ко мне в постель? – мурлыча, как сытый, довольный кот, поинтересовался Леон. Затем тон его голоса резко изменился и стал исключительно деловым. – Я уйду завтра рано утром, до того, как ты проснешься. Увидимся в пятницу.

Только когда он скрылся в глубине коридора, Мисти удалось немного прийти в себя. На ватных ногах она дошла до спальни, закрыла дверь и упала на кровать. Ее сердце стучало, как колеса поезда, и не желало успокаиваться. Еще ни один мужчина не обладал над ней такой властью, как Леон Андраччи, даже Филипп, которого, как она думала, она никогда не сможет забыть. Чувства, которые вызывал в ней этот сицилиец, были гораздо глубже и несравненно сильнее тех, что Мисти испытывала к Филиппу. С этой пугающей мыслью она провалилась в сон.

Проснулась Мисти задолго до рассвета от жажды. Когда она проходила мимо столовой на кухню, ее окликнул голос Леона.

Она неохотно остановилась в дверях. В своем сером костюме и галстуке цвета тусклого золота он был неотразим.

– Присоединишься? – спросил Леон, поднимаясь со стула и делая рукой приглашающий жест.

Мисти смотрела на него так, словно увидела привидение.

– В чем дело? – слегка нахмурился он.

– Просто удивляюсь, каким разным ты можешь быть. Значит, кто‑ то все же учил тебя хорошим манерам.

– Моя мать, – коротко ответил Леон.

– Жаль только, что эти уроки прошли для тебя даром, потому что, когда мы вместе, ты чаще всего бываешь груб. – Она села напротив него и потянулась за апельсиновым соком.

Он молча опустился на стул.

– Сахар? – забавляясь, спросила Мисти и положила ложечку сахара в кофе Леона, не дожидаясь его ответа. – И куда ты едешь в такую рань?

– В Париж.

Она прикрыла глаза.

– Я была там однажды, но Париж так и не увидела. Мы с Флэшем либо прятались в отеле от его сумасшедших поклонников, либо он выступал на концертах, а я ждала его за кулисами. – Вздохнув, она откусила кусочек круассана.

Слизнув крошку кончиком языка, Мисти открыла глаза и увидела, что взгляд Леона устремлен на ее губы. Ток желания пронзил ее тело и, спеша отвлечь внимание Леона от своей персоны, она кивнула на портрет молодой девушки с сияющими карими глазами за его спиной.

– Красивая девушка. Ты ее знаешь?

Лицо Леона окаменело.

– Моя сестра, – не разжимая губ, сказал он. – Она умерла.

Мисти еще раз взглянула на портрет и перевела взгляд на Леона.

– По крайней мере вы были вместе. Даже если недолго.

– И что это должно значить? – На его скулах заходили желваки. Мрачный взгляд не предвещал ничего хорошего.

Она скованно улыбнулась.

– Я… у меня есть сестра‑ близнец, но мы…

– У тебя есть сестра? – перебил ее Леон.

– Мы очень разные – это все, что я о ней знаю. – Она пожала плечами, сожалея, что заговорила на эту тему, и радуясь, что эта новость отвлекла его внимание от смерти сестры. – Мы были удочерены разными семьями и в разное время.

– Разве это разрешается? – спросил он. Лицо его при этом было непроницаемо.

– Мама оставила нас в приюте в разное время: ее раньше, меня – позже. Я узнала, где она живет, и написала ей письмо с предложением встретиться. В ответ моя мать написала, что у нее уже есть семья и она не хочет ничего обо мне знать. Берди считает, что мать передумает, когда станет старше. – Мисти улыбнулась, чтобы показать, что она считает так же, хотя это воспоминание вновь всколыхнуло в ее душе прежнюю горечь и разочарование.

– Берди – твоя приемная мать, – словно рассуждая вслух, произнес Леон.

– Тебе и впрямь многое обо мне известно, – протянула она, некстати вспомнив сцену в лимузине.

Их взгляды встретились, и девушка поняла, что он знает, о чем она думает.

– Да, я не должна была этого делать, – повысила голос Мисти. – Но спровоцировал меня ты!

Леон откинулся на спинку стула.

– Это тебя не оправдывает.

– Я потеряла самообладание.

– Попробуй еще раз.

Гнев медленно загорался в ней, но она процедила сквозь сжатые зубы:

– Я прощу прощения.

– Так‑ то лучше. – Леон удовлетворенно кивнул. – Ненамного, но все же. – Он поднялся. – Мне пора.

Он вышел из‑ за стола и направился к двери, но затем обернулся к Мисти.

– Если кто‑ нибудь попытается связаться с тобой в мое отсутствие, ты должна помнить о своей роли. Все ясно?

Она кивнула. Когда Леон уже дошел до двери, она вдруг вспомнила, какая мысль не давала ей вчера покоя, и, вскочив со стула, бросилась за ним.

– Леон, подожди!

Он остановился. Его взгляд охватил ее спутанные после сна волосы, отметил простую белую ночную рубашку, задержался на ногах и остановился на ее лице.

– Тебе кто‑ нибудь говорил, как соблазнительно ты выглядишь в шесть утра?

– Когда ты рядом с женщиной, ты что, только об одном и можешь думать?

– Если эта женщина – ты, то да, – усмехнулся Леон.

– Я вот что хотела спросить, – быстро проговорила Мисти, стараясь не думать о том, как приятно слышать такие слова. – Если этот воображаемый роман нужен тебе как прикрытие для настоящего романа с какой‑ нибудь замужней женщиной, то…

– Я не завожу романов с замужними женщинами. – Он не дал ей закончить предложение. – Не люблю делить женщину с кем‑ нибудь еще.

Она покраснела, но все же уточнила:

– Значит, это исключительно деловое предложение?

– Исключительно, – голосом мягким, как бархат, подтвердил Леон и вышел.

Мисти вернулась к столу. Слова Леона пробудили в ней смутную тревогу, но, когда Альфредо положил перед ней стопку газет, она сразу же забыла об этом. У нее враз пропал аппетит, потому что в столбце светской хроники двух газет, которые каждое утро читала Берди, она увидела четкие фотографии, на которых была с Леоном. Пока журналисты не узнали ее имя, но Берди это и не нужно, она и так поймет, кто изображен на фотографиях.

Мисти быстро собралась, отправилась на вокзал и в середине дня уже была дома. Берди сидела в гостиной, составляя букет. Ее лицо было безмятежно. Увидев приемную дочь, она улыбнулась, только в глазах мелькнула озабоченность.

– Надо понимать, его ты оставила в Лондоне?

– Берди, я…

– В твоей жизни появился мужчина, а ты мне и не сказала, – укорила ее Берди. – Я ведь очень за тебя рада. Только почему у тебя такой испуганный вид?

Мисти беспомощно посмотрела на нее.

– Если я права, то ты переехала к нему, – продолжила Берди. – Не могу сказать, что я это одобряю, но понимаю, почему ты об этом умолчала.

– Прости.

– Боюсь, теперь Флэш скажет, что его сердце разбито и он должен написать об этом песню.

Они обменялись улыбками, и Мисти поняла, что тема закрыта.

Она провела с Берди три замечательных дня. В четверг поздно вечером она вернулась в Лондон в хорошем настроении. Дверь ей открыл Альфредо. Казалось, он чем‑ то расстроен.

– Думаю, мне лучше сделать себе ключ, – улыбнулась Мисти.

– Чтобы приходить и уходить, когда тебе вздумается?

Она вздрогнула, узнав голос Леона, в котором слышалась едва сдерживаемая ярость. Она повернулась и в пятнадцати футах от себя увидела его самого.

– Что‑ то случилось? – неуверенно спросила Мисти.

– Ты меня спрашиваешь? – возмутился он. – Сразу после моего отъезда в Париж ты испарилась!

– Я была дома, с Берди.

– Не лги! – В его глазах появилось какое‑ то новое выражение. – Я звонил. Мне сказали, что тебя нет.

Мисти была вынуждена попросить Нэнси говорить всем, что ее в особняке Берди нет, потому что к вечеру того же дня репортеры все‑ таки выяснили, с кем Леон пришел на премьеру, и звонили не переставая. Нэнси терпеливо всем отвечала, что Мисти нет дома.

– Так где ты была? С Филиппом Реддингом? Мне следовало предельно ясно объяснить ему все еще на стоянке.

Девушка смотрела на Леона со все возрастающим изумлением.

– Я тебе не принадлежу, – наконец смогла произнести она.

– В течение следующих нескольких недель ты принадлежишь мне, – отделяя каждое слово, сказал он. – Если я узнаю, что у тебя появился другой мужчина…

Мисти гневно выпрямилась.

– Почему ты так уверен, что я прыгаю из койки в койку? Я уже говорила тебе, я – не шлюха!

– Без комментариев.

– Я была у Берди и старалась не попадаться никому на глаза, – снова попыталась убедить его она.

– Тебе это блестяще удалось, – перебил ее Леон. – Лжешь ты так же бесподобно.

– Что, женщины всегда так с тобой поступают, только и обманывают тебя? – с притворным сожалением спросила Мисти. – Убегают на свидания с другими мужчинами, пока ты занят?

– Нет, такого никогда не было! – рявкнул он и коротко выругался. – И не увиливай от ответа. Ты была со своим экс‑ женихом?

– Нет, но, если честно, не думаю, что сказала бы тебе, если бы даже была, – заявила она. – Ты не говорил мне, будто я не должна уезжать из Лондона. Ты только сказал, что моя работа начинается в пятницу. Я сочла себя свободной до этого дня.

Леон, казалось, пропустил все слова Мисти мимо ушей, разве что кроме ее первого заявления. Его глаза сузились.

– Ты бы не сказала мне, если бы ты была с Реддингом?

– Так как я на самом деле не была с ним, то не понимаю, почему мы не можем оставить эту тему? – примирительным тоном спросила девушка.

– В понедельник в моем лимузине ты выполняла свою работу? – глядя на нее в упор, поинтересовался Леон.

– А ты как думаешь? – покраснев, бросила Мисти.

Он вдруг нахмурился и посмотрел на часы.

– Черт, опаздываю. Увидимся завтра.

– Куда мы едем?

– В Шотландию.

Когда дверь за ним закрылась, Мисти, как громом, поразила одна мысль.

Он сегодня не вернется.

От боли сдавило грудь. Леон ушел на свидание. С другой. Наверное, с ней он не заключал никакого соглашения. Это меня не касается, напомнила она себе, чтобы забыть о боли, терзающей ее сердце. Это работа… или была работой до того, что произошло в понедельник после возвращения с премьеры фильма. Она снова почувствовала стыд. Больше я не забуду, что я всего лишь служащая Леона, поклялась она себе.

На следующий день машина отвезла Мисти в аэропорт. Леон уже ждал ее. Неподалеку она заметила нескольких фотографов, поэтому не стала вырываться из его объятий, только отвела голову в сторону, и его поцелуй пришелся в щеку.

В глазах Леона появилось недовольство, но он ничего не сказал. В самолете Леон открыл лэптоп и перестал обращать на Мисти внимание. Она листала журналы, но ее взгляд нет‑ нет да и останавливался на Леоне. Несколько раз он неожиданно поднимал голову, и когда их взгляды встречались, одна его бровь иронично изгибалась. Мисти торопливо опускала глаза, обещая себе больше не смотреть в его сторону, но сделать это было не так‑ то просто.

Полет прошел в молчании. Когда они приземлились в аэропорту Абердина, Мисти уже не знала, чем себя занять. В машине, сидя словно на иголках, она все же спросила:

– Куда мы едем?

– В замок Гаррисонов, – кратко ответил Леон. У Мисти немного поднялось настроение. Он не сказал, зачем и почему они туда едут, но она никогда не была в замке и потому не позволит испортить себе выходные. Дорога казалась бесконечной, и она не заметила, как задремала.