Пластическое и музыкальное решение художественной идеи представления

Умение пластически существовать в музыке, а не под музыку следует развивать у студентов уже на 1-ом семестре обучения. Музыкальность и пластичность - дар врожденный, но поддающийся развитию.

У студентов I курса, обучающихся на кафедре режиссуры Краснодарского государственного университета культуры и искусств, он проявляется по-разному. Одни - хорошо чувствуют ритм, другие - мелодическую сторону музыки, третьи - ее эмоциональную или пластическую сторону. Музыкальность и пластичность - понятия сложные.

О содержании и назначении музыки в хореографии образно и точно высказалась, русский педагог - хореограф М. Золотова, - которая назвала музыку «школой сердца». Педагогическая практика свидетельствует, что целостная и основательная хореографическая и пластическая подготовка режиссеров - немыслима без музыкального развития студентов, без раскрытия и развития их музыкальных способностей.

В.Э.Мейерхольд первым сформулировал и провел в своей практике новые взаимосвязи между музыкой и движением, между музыкой и пластикой. В докладе «Искусство режиссера» В.Э.Мейерхольд говорил, что если бы его спросили: «Какой главный предмет на режиссерском факультете будущего театрального университета, какой главный предмет должен быть включен в программу этого факультета?» - он сказал бы: «Конечно музыка».

Проследим на практическом примере, каким образом выстраиваются взаимоотношения музыки и пластики, музыки и движения, как было найдено пластическое и музыкальное решение художественной идеи представления.

Приведем краткое описание структуры театрализованного представления, посвященного 175-летию со дня рождения М.Ю. Лермонтова «Я каждый день бессмертным сделать бы желал...»

Кафедра режиссуры получила заказ на проведение Лермонтовского праздника в г. Тамани. Студенты специальности «режиссура театрализованных представлений и праздников» под руководством педагогов (Марков О.И. и Ковакин Л.Д.) прежде всего, стали изучать и собирать материал. После долгих обсуждений и споров родился замысел. Приведем лишь часть этого замысла, интересующего нас с точки зрения пластического и музыкального решения художественной идеи.

Структура праздника:

1. Гостей встречает группа людей в костюмах начала XIX века.

2.Хозяин бала, хозяйка, распорядитель, ливрейные зажигают свечи в канделябрах.

3.Участники представления входят в зал и идут к портрету М.Ю. Лермонтова.

4.Дирижер оркестра снимает ткань с портрета М.Ю. Лермонтова.

5.Студенты исполняют песню:

«Пусть будет маскарад,

Где нам явится гений,

Чтоб каждый день воспеть

Бессмертием творений...»

6.Этюд «Белеет парус одинокий».

7.Вальс «Маскарад» и открытие бала.

8.Распорядитель объявляет танец.

9.Выступление творческих коллективов.

10.Инсценированные документы из жизни поэта.

11.«Маскарад» - драматический отрывок.

12.Первая дуэль и т. д.

Часть зрителей, сидевших за столиками включались и танцы, объявленные распорядителем и танцевали вальс, мазурку, полонез. На фоне бала драматическую остроту получал конфликт танца, поэзии, музыки и интриги. Сюжет состоял не в том, что злодеи или недруги поэтам плели козни, стремясь разлучить ПОЭТА с МУЗОЙ, а в том, что интрига стремилась овладеть их душой, вовлечь в свою сферу. Смысл хореографических композиций раскрывался в трагическом зрелище театра танца, окруженного театром интриги.

В Лермонтовском празднике героем был поэт Лермонтов. Но играли не Лермонтова, а за Лермонтова. Актер читал от Лермонтова, причем читал точно по мысли, вы строенной режиссерами.

Самым удачным во всем представлении был верно найденный сценарно-режиссерский ход. Это три дуэли, определяющие смысловую доминанту каждого из трех блоков. Дуэли - по форме, а, по сути, - это были убийства Лермонтова как Поэта. С этой точки зрения любопытно высказывание В.Э. Мейерхольда. После репетиционных прогонов «Маскарада» В.Э. Мейерхольд сделал актерам разгромный анализ: «Почему нет в спектакле Лермонтова?...

У него нет безразличных реплик... Лермонтов через свою драматургию боролся со светом, с Беккендорфами, с убийцами Пушкина, со всеми, кто стиснул этот мир в тисках, кто напялил на него оковы... все реплики должны звучать остро, как стук рапиры о рапиру» (ЦГАЛИ, фонд 998).

В 1926 году А.В. Луначарский опубликовал свою известную статью о Лермонтове. В этой статье мы находим мысль о том, что дуэль Лермонтова была «формой» убийства, ибо поэт мозолил обществу глаза.

Обозначив саму концепцию или художественную идею авторов представления, рассмотрим каким образом было осуществлено пластическое и музыкальное решение.

Эпизоды «Бала», в которых масса танцующих с веерами не давала возможность встречи Поэта с Музой, были построены на умножении жеста: множество рук с веерами взметались в одно и тоже время, множество спин сгибались в один и тог же миг. Это был триумф жеста как выразительной возможности танца. Жест был освобожден и умножен, и, в то же время, фиксирован.

Свободный танец - вальс («Маскарад») сводился к жесту, прежде всего, но в свободном танце чрезвычайно была расширена сфера его смысловых и пластических значений. Жест освобождал не только инстинкты, но и дух, человеческий образ, плененное бытом бытие человека. Жест

-не только рассчитанное движение руки, зафиксированное в стоп кадре, но и спонтанное движение всего тела. Жест

-это gestus, как его называл Бертольд Брехт, однократная вспышка экспрессии, пучок экспрессивных сил, в которой собрано много приемов и состояний. Из жеста-мычания рождается жест-слово.

Через всю сценическую композицию, в которой авторы сценария и постановщики математически точно расставили три дуэли Поэта, проходит легкий мостик, переброшенный от классики к танцу «модерн», хрупкий мостик, соединяющий две ищущих друг друга души «реального» Поэта и «реальной» Музы. Они точно «слепые», увидевшие свет, эти две фигуры. Свет танца рождал этот танцевально-пластический дуэт. Свет танца становился пластикой, жестом, дуэтом. Дуэт ставил героев на грань ликования и тут же - почти что на грань смерти. Тела говорили стихами, драматические стихи рождали поэзию действия:

При шуме музыки и пляски,

При диком топоте затверженных речей,

Мелькают образы бездушные людей.

Приличъем стянутые маски.

О, как мне хочется смутить веселость их

И дерзко бросить им в глаза железный стих,

Облитый горечью и злостью...

Все представление заключало в себе скрытую оду и честь метафоры как таковой, как формы поэтическом мысли. Дуэли воспевали метафору и демонстрировали се структуру в жестком и устойчивом смысловом каркасе.

Вместе с выстрелом гасился общий свет и одновременно освещался портрет Лермонтова. Резкое включение света и в монтаж (конфликт!!) происходящему убийству на сценической площадке, в оркестре, сидящему в маскарадных масках, издевательски звучала «Лезгинка». На финале второй дуэли - «Пляска скоморохов», а на третьей - «Цыганочка».

В финале представления, как и в начале, все участники читали стихи, в танце снимая при этом «приличьем стянутые маски»:

Под ним струя светлей лазури.

Над ним луч солнца золотой,

А он мятежный просит бури,