Балтимор Первый день 16:48

Балтимор День первый

Весь этот нескончаемый день я следовал за ним в кромешной тьме и тесноте труб улич­ных водостоков.

Я видел, как утром вошел он в огромный дом, в который каждый день ходил на службу. Я знал, что ближе к вечеру, когда захо­дящее солнце вздумает заглянуть в окна его кабинета, он закроет плотные тяжелые шторы, потом к нему зайдет женщина, кото­рая сидит у него в приемной, они корот­ко переговорят, попрощаются, и женщина уйдет. После этого он будет около часа сидеть в кабинете один, что-то записывая на листках желтоватой плотной бумаги и подолгу вгля­дываясь в слегка выпуклое стекло стоящего па столе прибора.

Я решил, что именно в это время, перед закатом, я и схвачу его.

Когда утром он вошел в дом, я пригото­вился ждать до вечера, остудил дыхание и замер. Над головой была нагретая подни­мающимся в зенит солнцем мостовая, по которой непрестанно шаркали башмаки. Этот звук помогал сосредоточиться и од­новременно расслаблял. И запахи — запа­хи — запахи, — стекавшие ко мне с улицы сквозь отверстие водостока... Я искал среди них аромат настоящей чистой крови, кро­ви тумса, но твари, топавшие по мосто­вой наверху, все до одной были людьми, и их плоть не могла смирить сосущий меня голод.

Погрузившись в полусон, я ждал вечера, когда голоду моему суждено будет хотя бы на время стихнуть.

Но мой тумс вышел из стеклянных две­рей дома гораздо раньше — около полудня. За­пах его крови ворвался в мои ноздри и разбу­дил меня. Я глядел, как тумс подходит к своей механической коляске, и лихорадочно пытался согреть дыхание. Он уезжал! Кровь и печень, мне нужны были его кровь и печень! Я испу­гался, что и сегодня мой голод не будет утолен.

Он сел в свою блестящую коляску и уехал. Я втянул в легкие запах его горячей крови и скользнул в лабиринты труб, выслеживая того, кто должен был стать моей добычей. Город велик, но тумсы редко выходят за гра­ницы, которые сами и определяют, а этот тумс установил для себя весьма скромные пределы обитания... Но я был готов и к тому, чтобы преследовать его под солнцем.

Судя по запаху, этого не требовалось. Тумс, правда, выехал за привычные гра­ницы, и довольно далеко, но, прежде чем я окончательно решился покинуть водосток, горьковатый запах печени снова омыл мое обоняние. Тумс вернулся.

Я обнаружил его через три часа в рестора­не. Коляска его стояла в сотне шагов далее по улице. Я добрался до того отверстия во­достока, что было расположено почти напро­тив тента, натянутого над входом в ресторан, и принялся ждать — на этот раз ни на миг не отпуская сознание...

Балтимор Первый день 16: 48

Когда Ашер вышел из «Гастингса», он был настолько взбешен, что даже не сразу вспом­нил, где поставил свой «шевн». Труд целого месяца катил пыхтящим паровозом прямиком коту под хвост. Брюстер — кретин, старый говноед, да за такой проект любой нормаль­ный заказчик схватился бы обеими руками! Это же первый класс! Брюстер сам согласил­ся, что придраться ни к чему не может, так какого же... Идиот, какой идиот!.. Ашер слегка прикусил губу, нашарил в кармане ключи от машины и, нервно помахивая кейсом, направился к автостоянке на Океаник Плаза. «Мы не можем участвовать в этом проекте, Ашер, даже несмотря на то, что ваш наследственный тонкий вкус по-прежнему на высоте...» Зато твой вкус — полное дерьмо, старая обезьяна!

«Спокойнее, Ашер, — подумал он, — да у тебя, наверное, весь этот внутренний монолог на лбу написан». Он подышал носом, успо­коился и сел в машину. Поехать домой? По­жаловаться Лиз на сегодняшнюю неудачу, включить телевизор, полистать «Нью эйдж акитекчер», съесть разогретый диетический суп и тайком накачаться пивом...

Конечно, домой. Куда же еще... Он повернул ключ, завел машину и выру­лил со стоянки.

Я смотрел на то, как он уезжает, с яростью и тоской. Судя по всему, он решил не возвра­щаться в контору — коляска его исчезла за по­воротом улицы, ведущей в сторону пригорода. Я почувствовал себя совершенно больным и измученным. Голод и жажда все сильнее вгры­зались в мой мозг. Меня замутило, по подбо­родку потекла слюна. Я решил, что еще сутки голода не выдержу. Но нападать на тумса прямо v него в жилище нельзя — в одном доме с ним живут еще две женщины и мужчина, не будет времени забрать печень, слишком опас­но... Да и уходить оттуда пришлось бы по по­верхности... Нет, нет, нельзя... Лучше встре­тить его утром следующего дня в конторе. Я могу отправиться туда прямо сейчас и там дождаться рассвета. Он придет минут на де­сять раньше других. Если действовать доста­точно быстро, можно успеть съесть печень и уйти. Я не люблю спешить, по терпеть исступ­ление голода еще целый день, когда тумс уже найден, когда его можно взять, вонзить в него зубы, высосать кровавый сок...

Это было немыслимо.

Я вытер слюну и побежал но трубам

Тяжело дыша, Ашер остановил машину. Он так ясно представил все, что ждет его дома... У него даже затряслись руки. Он приедет, расскажет Лиз о переговорах с Брюстером, но понимания и сочувствия от нее, конечно, не дождется. Уж скорее пони­мания и сочувствия можно ожидать от миссис Кроули, экономки. Старая ведьма, кажется, специализируется на понимании и сочувст­вии. А от Лиз можно будет совершенно бес­платно получить добрую дозу высокомерной снисходительности, вагон идиотских упреков и пачку обвинений в глупости и бездарности. «Неудачник!» — скажет она. Ну ладно, это-то она хоть скажет. А вот то, что она не ска­жет, но непременно подумает... Ведь непре­менно же подумает... Старый болван, возом­нивший себя гением архитектуры. Ты во всем проигрываешь другим — и в бизнесе, и в по­стели. Катись из моей спальни, импотент!

Ничего этого она, конечно, не скажет. Но Ашер уже представил себе ее глаза, глаза женщины, которая родилась на двенадцать лет позже него и которая польстилась пять лет назад на его премии, на его успех... И что теперь? Обманутые ожидания. Гибель на­дежд. Саван. Похороны.

Сука.

В ее глазах уже было все то, чего она не говорила вслух. Он ясно это видел.

«А ведь я ее ненавижу, — с ужасом поду­мал он. — Кошмар, какой кошмар... Я же любил ее. Так недавно...»

Он посидел немного, чтобы прийти в себя, и решил, что, пожалуй, домой ехать не стоит. Лучше уж посидеть часа два-три в офисе. Во-первых, нужно окончательно успокоить­ся. Во-вторых, прикинуть, кто мог бы купить этот чертов проект. В-третьих... Нет, есть я не хочу, надо быть идиотом, чтобы после рес­торана заказывать пиццу. А Лиз можно по­звонить из офиса и предупредить, что вер­нусь поздно.

Ашер дал газ и влился в редкий поток машин, идущих к центру Балтимора. Впро­чем, по встречной полосе движение было ку­да более плотным. Рабочий день закончился, люди возвращались по домам.