Подарок из прошлого.

Великий лес.

Сумрак стелил прохладную слоистую пелену тумана, путая его тонкие белесые покрывала меж крон умиротворенно-тихой листвы. Сиреневый горизонт востока медленно тонул в густоте чернильной мудрости хозяйки ночи, чье время с каждым мгновением все больше набирало власть.

Великие мчались над лесом, будоража тугим потоком рассекаемого воздуха безмятежность предночной дремы деревьев, вспугивая затихших от дневных арий птиц и разгоняя еще блуждающих в поиске ночлега зверей. Натужный свист ветра трепетал и славил скорость Великих, пронзающих расстоянья могуществом магии.

Остался далеко позади бронированный панцирь Рубуса, отвесная стена каньона. Пред Тиринаром и Укишерой с двумя русалками Лиль и Айми простиралась лишь густая, непроглядная чащоба Великого леса.

Сильно наклоненные вперед, с чуть расставленными в стороны руками, тела Великих описывали дуги, то чуть взмывая, то стелясь над самыми макушками. У Тиринара уже очень неплохо получалось. Он даже пару раз позволил себе похулиганить, резко поднырнув под Уки, за что был награжден грозно-серьезным, но игривым взглядом Капельки.

- Вот! То, что надо! Оно подойдет, я уверена… - под Великими промелькнуло довольно внушительное озеро, заросшее по берегам густой осокой. Укишера наклонилась в сторону, закладывая вираж.

- Для мягкой посадки - это точно! Все лучше, чем бороздить травушку да землицу! Один хороший всплеск, туча брызг и полет завершился приятными водными процедурами! – Тиринар ловко изогнулся и, расчертив более крутую дугу, обогнал Уки в развороте.

Супруги плавно погасили скорость над водой и зависли над самой поверхностью.

- Лиль, Айми, девочки, - обратилась хозяйка вод к подоспевшим русалочкам, - я с господином останусь наедине. Будьте поблизости и… не вздумайте подглядывать! - Надбровные дуги, лишенные бровей, сурово изогнулись едва заметной складкой.

- Да, госпожа…

- Конечно, госпожа, - и с хрустальными смешками русалочки взвились в воздух.

- И ты веришь этим плутовкам? – хитро улыбнулся Тиринар. – Твои озорницы, по-моему, голову под секиру не задумываясь подставят, только бы одним глазочком…

- Это точно, - легко рассмеялась Уки, и нежный колдовской смех заструился над зеркальной, недвижной гладью.

Россыпь первых ярких звезд утонула в глубине озера, словно желая наблюдать за влюбленными с самого дна.

Свечение под туфельками Уки медленно угасло, и она, легко коснувшись, встала на озерное зеркало. Легкие круги побежали по воде в разные стороны. Тиринар мысленно приказал туфлям погасить подъемную магию и бултыхнулся в воду. Россыпью хрустальных искр брызнул веселый смех Укишеры в сгущающейся мгле сумерек.

Из-под воды показалась грустная физиономия супруга.

- Почему ты стоишь, а я… плаваю, засохни мои жабры! – обиженно пробурчал маг.

- Смешной… - хихикнула Уки. – Опыт. Я и вода – одно целое. Когда-то и ты был с ней на ты.

Великая легонько повела кистью и едва пошевелила пальцами, как вода плавно подняла Тиринара на поверхность.

- Когда-то… Хм! Это когда-то было очень давно. Так давненько, что я ничегошеньки и не помню. Омут без дна – сплошное веселье для утопленничка! – Тиринар озирался по сторонам. – А здесь мило… Располагает… - юноша потянулся к возлюбленной, увлекая в объятия.

Над заросшими осокой берегами низко нависали густые ветви, подсвечиваемые снизу розово-лунным светом больших лилий.

- Любимый, - Укишера прижалась всем телом к Тиринару, и широко раскрытыми очами заглянула в его глаза. – Я хочу снять преграды с твоего Омурима сейчас.

Тиринар обнял жену за талию и нежно поцеловал.

- Помнится, ты говорила, что это не очень приятная процедура. Я склонен предполагать, что она больше будет походить на такую себе экзекуцию. Я прав? – улыбаясь, прищурился он.

Уки виновато опустила глаза.

- Может быть больно. Очень больно, - тихо-тихо произнесла девушка. – Но когда все закончится, твоя Капелька обещает нежно загладить вину.

Горячая ладонь Укишеры легла к мужу на грудь и скользнула под куртку.

- М-м-м. И насколько нежно? – коварно улыбнулся супруг, коснувшись пальцами ее подбородка и чуть приподняв его вверх.

- Настолько, насколько у моего повелителя хватит… желания и сил, - чуть потупив смущенный взор, со сладостными нотками в голосе прошептала девушка.

- Эх! Тогда точно в Сетимиэль опоздаем! Я готов! Колдуй на полную катушку! - призывно сверкнул глазами Тиринар.

- Катушку чего? – изумленно захлопала глазами Укишера.

- Да чего под руку попадет! – улыбнулся Тиринар и провел рукой по бархатно-нежным, едва шевелящимся щупальцам на голове любимой.

Они изогнулись, и небольшие присоски в виде губ на их концах нежно поцеловали его в ладонь.

- Нужно снять Шиму, - Укишера протянула тонкие пальцы к поясу мужа и неторопливо, наслаждаясь каждым прикосновением, расстегнула пряжку.

- Прелюдия так интригует… Буду встречать сам себя в первозданном виде. И жезл «Мер» отдать? Он мне нравится… С ним как-то спокойнее…

- Отдать, отдать. Его в первую очередь, - протянула руку Уки. – Всплеск Фару может случиться такой силы, что Мер помимо твоей воли испепелит лес на многие километры и даже броня Шиму окажется бесполезной. Тебе ведь придется вновь повстречаться со своей Смертью.

- Ха! Этим Тиринара не пронять! Я с ней давеча тискался. Крепка, зараза! Да ты, Капелька, сильнее оказалась, - маг с благодарностью и обожанием смотрел в глаза любимой.

- Ты не понял. Не с той смертью смертных, а со смертью Богов, что настигла тебя в пучинах океана, - грустно вздохнув, опустила глаза Уки. – И хоть я уверена… почти уверена, что все будет хорошо… Я… БОЮСЬ…

- Вот те на! Богиня боится? Веселей, малышка! Я твердо намерен вновь стать Великим! Не вечно же мне под воду проваливаться, пузыри пускать, да слушать, как на до мной русалки хихикают? Я справлюсь! Начинай! – обнаженный Тиринар чуть отстранился от Укишеры. – У Великой и муж должен быть Великим…

Повелительница вод в каком-то неуверенном замешательстве мяла белый костюм-доспех мужа в руках.

- Я буду молить Судьбу, чтобы она оставила мне Тиринара, вдохнув в него силу и знания Властелина Шума, - тихо произнесла она. Липкий страх в душе Уки нарастал с чудовищной быстротой. Ей казалось, что своим намерением она вот-вот совершит что-то ужасное и непоправимое. Сердце кричало об этом, но властный разум Богини уверенно твердил о запертом могуществе избранника и его необходимости для будущего.

- Прости меня! Давай откажемся от этого! – не выдержав, вдруг Уки бросила одежду мужа на поверхность озера и кинулась в объятья любимого. – Я сама тебя всему обучу! Пусть на это уйдут века, тысячелетия… - по щекам девушки катились слезы.

- Ну-ну-ну, - успокаивал ее муж. – Во-первых, я твердо намерен вернуть свое, раз уж оно где-то там, в глубине, сидит-бездельничает. Зачем лишний груз бестолку таскать? А во-вторых, может статься, что Арл отмерил нам много меньше времени до своего снисхождения на планету. Ты должна это сделать не только ради меня, ради себя и нашей любви, но ради всех тех, кому сила и любовь Великих еще могут помочь, - Тиринар говорил спокойно, уверенно, будто выстилая словами, как гранитными глыбами, дорогу в будущее.

- Давай, милая, давай… а то что-то я стал замерзать… Тут так свежо!

Уки провела ладошкой по щеке мужа и пристально, долго гляделась в его глаза. Взор Великой дрожал.

- Да будет так, Властелин Шум. Вернись в пределы Эндоры из тьмы забвения и наполни плоть, носящую дух, прежней властью, - с этими словами Уки положила, вспыхнувшую фиолетовым светом, ладонь на центр груди Тиринара, и из нее в глубины души возлюбленного скользнула длинная гирлянда рун.

Вода расступилась под ногами юноши, и недра озера тотчас поглотили его.

Укишера быстро подхватила, оставшиеся лежать на поверхности, одежды со скипетром мужа и взмыла в воздух, удаляясь на безопасное расстояние. Она присмотрела кряжистое дерево на берегу, с вершины которого открывался вид на все озеро.

…Мир вырвали с корнем из души Тиринара. С хрустом, подобно перегнутым непомерной ношей ветвям, рвались и лопались жилы и нервы души, держащие сознание на струнах настоящего и прошлого. Ужасный хаос звуков и боли увлекал в непроглядную пучину бесконечного, бурлящего мрака…

Укишера, затаив дыхание, сидела на ветке, словно маленькая девочка, прижав коленки к груди и не сводя глаз с середины озера. Его гладь в центре покрылась сначала пузырями, но уже через минуту начала бурлить и метаться над поверхностью перистыми обрывками пара. В глубине озера быстро разгоралась белая звезда.

- Вернись ко мне, Тиринар… Вернись ко мне, Тиринар… - словно молитву, шептали дрожащие бледные губы Повелительницы вод.

Могущество и сила были не единственным содержимым Омурима души Великих. В нем хранились и зеркала сознания – то, что составляло эскиз, чертежи рассудка, его привычки и предпочтения, его реакции и пристрастия. Уки мало знала угрюмого и свирепого Шума. До сих пор она не могла понять, почему детское девичье сердечко так прикипело к тому древнему существу. Постигнув же любовь и трепетную ласку Тиринара, Укишера уже не представляла, как можно жить в мире без этих озорных голубых глаз, без отрешенной веселости и проницательной серьезности, без открытой сияющей души Тиринара.

…Тьма давила и рвала. Омут вращения вибрировал алчной страстью смерти, выпивающей торопливыми, жаждущими глотками память кого-то… кого когда-то звали Тиринар. Безысходность дрожала от восторга, предвкушая разложение прежнего духа, желая рассеять все его черты в невнятный хаос небытия.

- Я – Тиринар… Я - Тиринар… Я… - твердила в агонии душа мага, практически позабыв, что значит это имя и с чем оно связано… с какими существами… с каким миром… с каким бытием как таковым.

Внезапная вспышка ослепила, пронзив миллиардами лучей света все естество. Душа распалась на бесконечное число сияющих кристаллических песчинок, разлетевшихся в разные стороны. Власть Омурима развернула их в пространстве под другими углами и гранями, вновь устремив друг в друга, собирая чудовищно-сложную мозаику другого древнего естества… чье имя ШУМ… Естества, которое свирепо сражалось… не желая верить в свою смерть…

Жуткий взрыв растерзал озеро на вселенную мизерных брызг, взметнувшихся куполом над пустой черной глазницей озерной чаши. Все подводные жители, все рыбы и моллюски, превратились в такие же, но кровавые капли, присоединившиеся к, еще мгновенье назад, мирным водам.

Уки с замиранием сердца видела, парящее, раскинувшее в стороны руки и ноги, сияющее белым светом, тело мужа. Из земли в него хлестали шипящие разряды, дико извивающихся, молний, будто кутая, пеленая гостя в кружевную, сложную вязь паутины.

… Дно океана…

Безумного… Бездушного демона…

Он бросался и ревел, ревел и щерился каждой частицей пронзить и отобрать жизнь…

Разметать, утопить, смешать с илистой грязью дна навечно…

- Где мой Мер! Где он! Он нужен мне! Я должен тебя покорить, и ты склонишься предо мною! Я ШУМ! И нет мне равных! – Великий напрягал всю свою магию.

Мир огня трепетал на кончиках его пальцев, посылая потоки пламени сквозь призму рун и плоти в перерождение вод. Океан за спиной Титана расходился тихими мирными водами, готовыми принять любого гостя, но впереди бесился яростью несметных демонических легионов, коими стали даже мельчайшие капли…

Купол озерных брызг завис в ожидании. Уки вздрогнула, будто по телу одновременно полоснула тысяча ножей, вскрывая кожу до самых нервов.

- Нет! Только не это! Это невозможно! – сердце девушки застыло расколотой глыбой льда. – ВОДА!!!

Великая почувствовала, что потеряла контакт, власть над водой. Водой этого озера. Добрая, мягкая, ласковая, родная стихия в мгновенье ока вспыхнула смертельным, разящим блеском ненависти… ненависти хищного Океана. Каждая капля, обретя свою волю и цель по невидимому велению жаждала исполнить свое истинное предназначение – УБИТЬ! УБИТЬ! УБИТЬ!

- Нет!!!... Что я наделала! Что… я… наделала! – слезы хлынули из глаз Великой. Она сдернула с пояса жезл и взмыла в воздух, намереваясь пробиться и вытащить Тиринара из щупалец молний, пока не поздно, пока вода не бросилась на обнаженное, беззащитное тело супруга.

Жезл полоснул, сбрасывая с себя желтое кольцо, за ним второе, третье. Укишера творила силовой тоннель к центру озера. Как вдруг, окутавшая Великую, взвесь превратилась в тысячи сияющих шипов. Свирепым роем они набросились на нее. Не ожидавшая такой реакции, Уки приняла атаку всем телом. Жидкая броня Шиму выстояла, но напор удара оказался столь велик, что Богиню, как беспомощного кутенка, вышвырнули прочь, срезав беспорядочным вращением тела несколько массивных крон деревьев.

Знания… Знания… Знания…

Лавина… Буря… Шквал…

Божественная сила, уложенная в руны и заклинания, раскаляла душу до невыносимой дрожи. Он знал. Он помнил. Он готовился пустить их в ход все… все… все!!! Чтобы победить! Чтобы покорить!... Потому, что он - ШУМ!

Внезапная красочная картина стерла все предназначение, всю волю и решимость, наполнив душу чем-то неведомым прежде.

Пред внутренним взором Титана на берегу океана стояла, держа его за руку, маленькая девочка. Большие, полные слез и боли глаза, в которых горело то чувство, что не прикасалось к нему раньше… в которых горела любовь.

«Останься! Останься со мной!»

- Укишера… Моя Уки… Моя Капелька!...

Уки выровнялась. Вновь взмыла в воздух, призывая всю мощь мира огня, которую только способна была сдержать.

- Я испарю это проклятое озеро до последней капли, до последней частицы влаги, но не позволю прикоснуться к моему Тиринару!

Отражаясь в радужных отблесках озерной взвеси, повинуясь взмахам рук Великой, длинные шлейфы иссиня-зеленого пламени раскроили ночные небеса… Но в тот же миг, эта красочная картина превратилась в чудовищный пузырь смертоносного монстра, усеянного внутри вспышками мечущихся шипов. Каждая капля, превратившись в вытянутое отточенное орудие убийства, бросилась в атаку на свою жертву. Влага лесного озера повиновалась древнему инстинкту океана, который запомнил Омурим Шума в момент смерти, и который выпустила наружу Укишера.

- Лиль, Айми, ко мне! Мне нужна ваша помощь! – забыв про мысленную связь, закричала во все горло Укишера.

Крылья огня на руках Великой испаряли рои, нападающих уже и на нее, водяных игл.

- Мы здесь, Повелительница! – русалки, не дожидаясь команды, ринулись в бой.

…Иглы вонзались в беззащитную плоть Тиринара, вспарывая сияющую кожу и разрывая мышцы. Кровь била струйками и повисала горячим паром над судорожно-вздрагивающим телом. Монстр из глубин прошлой памяти преследовал, настиг и рвал плоть нечестивца, посмевшего посягнуть на власть Океана даже здесь, в другом времени посреди Великого леса.

Боль обжигала и плавила. Она раскромсала лицо Уки и расшвыряла его изображение несвязанными лоскутами по всем пространствам души дерзновенного мага. Как крючковатыми шипами океан рвал своими водами обессилевшую плоть Великого, наслаждаясь каждым звуком агонизирующей боли его лопающихся перетянутых нервов.

Шум погибал…

Погибал в океане ненависти, ярости, злобы.

В меркнущем сознании вдруг ярко стали сполахивать неизвестные картины из чьей-то жизни:

… Зеленый лес… Звонкий смех и игра ребенка у реки… Доброй ласковой реки… Лик белоснежной драконихи и неописуемый трепет сердца при одной мысли о ней… Ласковая улыбка голубокожей, рубиноокой девушки…

Вода от ударов Великой и русалок превращалась в клубящийся пар, но спустя несколько мгновений, он вновь собирался в смертоносные капли, бросаясь в новую атаку. Повелительница и ее стражи безуспешно боролись с заклятьем океана, барахтаясь в хаотической, туманной мгле.

…Он видел оборотня… Длинные когти, чешуя… Боль… Боль… Боль…

Иглы не переставали жалить, разметав во многих местах плоть до кости.

- «Доспех… Чешуя… Перерождение!» - рвались сквозь тенета тьмы рваные клочья мыслей в гибнущем разуме, и надрывный крик боли и отчаяния Тиринара пробился сквозь шипящий жалящий звук игольчатого дождя, сквозь рев пламени бьющейся Великой.

…Он падал… Падал окровавленным оборотнем в затоку Ини, крепко целуя смерть… Пред ним вспыхнули глаза хрупкой девушки, завернутой в прозрачную материю у трона белоснежного дворца над каскадами озер... Жар ее тела… и хрустальный счастливый смех повсюду… Счастье… Любовь…

Сердце Уки оборвалось.

Смерть торжествовала в предсмертном крике возлюбленного.

- Не-е-ет! – Укишера бросилась вперед, но контратака водяного демона отшвырнула ее назад. – Что я натворила?! Зачем?!!! Зачем мне жить теперь!!! – тело девушки била нервная дрожь. В плотной пелене водяного тумана Укишера еще различала меркнущую звезду Тиринара.

- Девочки, - тихо, мысленно позвала Укишера, еще пытающихся пробиться к господину, русалок. Они тут же подлетели к ней.

- Вы остаетесь верховными владычицами водного народа, - сквозь слезы выдавливала Уки.

- Но мать… а ты… а Тиринар? – непонимание и тревога блестели в широко распахнутых глазах русалок.

- Я не могу спасти мужа от того испытания и муки, в которые сама его ввергла. Я разделю с ним его судьбу! Без него нет мне места в мире живых! - Укишера быстро расстегнула, сбросив с себя куртку и брюки белоснежного доспеха Шиму. – Прощайте Лиль и Айми!

Великая быстро поцеловала девушек в лоб и взмыла вверх, направляясь к вершине купола водяной хищной взвеси.

- Я люблю тебя, Тиринар! – Укишера видела, как погасла внизу звезда плоти возлюбленного. Она набрала побольше высоты, чтобы успеть пробить всю убийственную толщу купола, оставаясь хоть ненадолго живой. Прежде чем навечно возлечь со своим супругом жена хотела в последний раз прикоснуться к его останкам.

Укишера закрыла глаза и погасила полетное свечение туфлей, устремляясь падением в центр водной смерти к возлюбленному. Ветер запел прощальную песню, провожая полет девушки в объятья смерти.

Внезапная ослепительная вспышка обдала волной жара все тело Великой. Она распахнула глаза, но ослепленная сияньем ничего не могла увидеть.

Шум… Всплески…

Уки инстинктивно сгруппировалась и тут же врезалась в воду.

Мириады искр заставляли все озеро сиять бело-желтым светом. Великая рванулась ко дну. Там никого не было.

- Неужели Тиринар рассеял свою плоть, снимая заклятье! Я этого не переживу! Только не это! – сердце колотилось израненной птицей, пытающейся в припадке агонии проломить тесную костяную клетку груди.

Девушка метнулась к поверхности. Сияющая гладь озера взорвалась всплеском, выбросив из себя гибкий девичий стан Повелительницы вод. Из Уки выбило дыхание…

На глянцевом зеркале озера стоял белоснежный молодой дракон с горящим голубым взором… вот только расправленные крылья его были сотканы из прозрачных, искрящихся вод.

- Ха! Теперь я стою на воде… а ты плаваешь! Ха-ха-ха! - басистый драконий смех сотряс всю округу.

- Тиринар? – дрожа всем телом, Уки попятилась назад.

- Ну да, а кто же? Вот только что-то у меня с голосом… - дракон повел головой и увидел свои когтистые лапы. – И с руками… - он перевел взгляд за спину. – Чтоб я окочурился, ХВОСТ!!! Вот те ни дать, ни взять, а с дуру переродиться! Я что… полноценный дракон? – Тиринар огляделся, взмахнул хвостом и водяными крыльями. – Не оборотень-эльф, а дракон? - в глазах Великого читались одновременно и восторг и ужас.

Уки закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

- Прости… Прости меня, любимый…

- Нет… она просто нахально издевается… а? – пыхтел Тиринар, переминаясь с ноги на ногу и поднимая при этом волны.

Ноги у Укишеры подкосились, и она упала на колени, непрестанно шепча «прости… прости…»

- Капелька, это я не о тебе, - дракон-Тиринар подошел к девушке и нежно ткнулся в нее теплым носом. – Я о Судьбе… То ты была драконихой, а я мужчиной… Никак! … Теперь ты девушка – я дракон… Снова НИКАК!!! Во имя всех звезд, ЧТО ЗА ИГРЫ!!! – в негодовании дракон поднял голову и взревел во всю глотку.

- Раньше повыдергивал из себя все шипы да наросты и снова удалец-молодец, или в крайнем случае толстун-хохотун… А сейчас??? Разве что самому себе хвост откусить! Ты хоть меня, образину, в этом обличье не разлюбишь?

- Это я во всем виновата!... Я! Я! – исступленно причитала Уки.

Рядом с ней приземлились Лиль и Айми, мгновенно выставив в грудь дракона копья с молниями.

- Вот и девчонки не признали. Валяйте, жарьте! Мне уже все равно… - отвернулся Тиринар. – Нет уж, дудки-дудочки! Не все равно! У меня жена молодая! Хочу назад! - гневно оскалился дракон. – К жене хочу, разрази меня Океан! Немедленно!

Плоть дракона начала яриться настолько яркими, обжигающими лучами света, что Лиль и Айми, не спрашивая, подхватили дрожащую Укишеру за руки и перелетели к краю озера.

Желтый, мерцающий туман затянул все озеро, утонувшее в беззвучной недвижной тишине.

К Укишере и взволнованно-настороженным воительницам приближались тихие всплески. Через несколько мгновений размытое, меркнущее марево проявило юношу.

Уки перестала всхлипывать, мгновенно узнав родные черты, и радостно бросилась к нему на встречу.

- Милый! Милый! Любимый! – она осыпала супруга огненными поцелуями.

- Капелька! Капелька… твои девочки смотрят. Все обошлось. Я вернулся… Видишь руки, ноги… и даже хвоста нет! Как новенький! – счастливая улыбка сияла на лице Тиринара.

Уки припала к губам мужа, а сама за спиной замахала рукой, отсылая улыбающихся, цветущих русалок прочь.

- Все обошлось, родная, все обошлось, - утешал жену Тиринар, гладя по голове. - Дрожишь вся.

- После того, что сделала, я глупая безмозглая рыбеха, посмевшая рискнуть любимым созданием ради тщеславия… У Великой должен быть муж Великий! Какая я - дура! Простишь ли ты меня, любимый?

- Капелька, родная! – Тиринар подхватил ее на руки и понес к центру озера. - Простишь? Да я благодарить тебя до конца жизни не перестану, хоть ты и задала мне на полную катушку! Для начала я теперь знаю все, что знал Шум… точнее вспомнил, что знал когда был Шумом. Неважно. Смотри! – Тиринар остановился, поставил Уки на водную гладь и простер вперед пятерню.

Под чистой волей Властелина без единой руны, смыкаясь арками, вода потянулась вверх. Застывшим плетением колонн и узоров, она образовала монолит огромной, скорее напоминающей замок, беседки с просторным ложем в середине меж пылающих малиновым светом колонн. Девушка не удержалась и потрогала одну из колонн. По ощущениям она напоминала гладкий теплый мрамор, но все же это была вода.

Обнаженные тела Великих блистали грацией и красотой в мерцании сокровенно-страстного алого света. Рука Тиринара нежно коснулась руки Уки и увлекла ее к ложу.

- К тому же, - Тиринар улыбнулся, - твой муж не просто Великий, но и, насколько я знаю, первый в истории Эндоры полноценный оборотень. И туда… и назад…

- У меня не укладывается в голове, как тебе удалось вернуть плоть в мужской облик? – присаживаясь на край мягкого, упругого водяного ложа спросила Уки.

- Просто. Оказывается, это до приятной жути просто. Всей душой, всем сердцем я повелел плоти течь в прежнюю форму, и она послушалась! Ткани, нервы, сосуды, кости повиновались легко, подобно воде… безболезненно, даже приятно… Но самое главное, за что я не устану тебя боготворить… Знаешь за что?

- И за что же? – Уки успокоилась, и на ее губах появилась робкая улыбка.

- Капелька, да за то, что ты есть под этим солнцем, под этим небом и звездами! - Тиринар нежно обнял девушку, и их губы сплелись в трепетном долгом поцелуе.

- Мне казалось, что воды пожрали тебя. Сердце уже простилось с жизнью… Как же ты одолел магию Океана? Это была она? Озеро бесновалось в точности как он. Я оказалась бессильна против этого могущества, - потупив взор, прошептала Уки, признавая свое поражение.

- Да, это его магия, - кивнул Тиринар. – Подарок океана из прошлого, прописанный в Омуриме. Я подумал – вода пропитана ненавистью, а чем можно укротить ненависть? Конечно же, только любовью! Это так просто! Я представил тебя, твою ослепительную улыбку… а остальное сделала магия любви! Твоя сияющая магия, Капелька!

Счастье и огонь желания плавили волю и стремились слиться в танце страсти гибких тел немедленно. Рука Тиринара скользнула по бархатной коже ног возлюбленной, медленно обняла за тонкую талию и привлекла к себе вплотную.

- Да… милый, - едва слышно прошептали девичьи губы. Грудь возбужденно вздымалась, хватая воздух. Уки медленно опустилась на спину, погружаясь в мягкость ложа.

Супруг наслаждался обжигающе-неторопливым блужданием рук по, разгорающемуся огнем страсти, телу возлюбленной, ее грациозными тугими линиями и трепетными вздрагиваниями… как вдруг…

Сначала смутно, потом все четче, он услышал голос Буракна. Тот звал именно его.

- Что не так, любимый? – полуприкрытые в блаженстве глаза Уки резко расширились, увидев замешательство и тревогу на лице мужа.

- Ерунда какая-то. Явственно слышу голос Буракна, но кристалл где-то… А где наручи? – Тиринар, нахмурившись, сел на край кровати. На душу надвигались черные тучи предчувствия.

- Должно быть, их девочки забрали с собой, - Уки села рядом. – Но если ты его слышишь, значит, и Буракн тебя услышит. Для мысленного общения Великого не важны расстояния, главное помнить ментальный узор собеседника.

Тиринар, молча, кивнул и сосредоточился на Буракне, тут же четко увидев его образ.

- Тиринар! Тиринар!... Ответь! Да где же это его носит! – нервничал гном.

- Я слышу тебя, старый друг! Можно сказать, в первый месяц супружеской жизни от сверх важных дел ночных отвлекаешь! Так и без наследников остаться недолго, - чуть улыбнулся Тиринар.

- Прости невежду, Великий! Беда не просит, а требует! – Буракн старательно всматривался в кристалл на своем столе, но тот не оживал, хотя голос друга доходил до него ясно и четко. – Я не вижу тебя! Должно быть что-то с камнем. Сейчас другой возьму.

- Не трудись. Я без камня с тобой говорю. Что за беда? – Тиринар помрачнел еще больше.

- Храаг! Старейшина попал в западню Улира! Он нашел град Арла – Арллур и пленен там. Весь род драконий и орден всадников уже мчат к нему на выручку. Завтра утром они будут под стенами города.

- Плохи дела! Если город действительно создан Предтечей – им несдобровать! Я в этом уверена! – Уки внимательно слушала мысленный диалог супруга с гномом и послала по потоку свою мысль. – Арл превратит их в пепел!

- Именно этого мы и боимся, госпожа. Я рад тебя слышать, - кивнул Буракн.

- Улир не убил Храага на месте, хотя зуб на него навострил должно быть приличный после поражения в Фиэнее… Значит… Про Нианну никаких вестей? – Тиринар резко поднялся.

- Нет. Тишина, - отрицательно мотнул бородой гном.

- Приманка! Он хочет ее заманить на Храага! Кто еще знает об этом? – лицо Тиринара окаменело.

- Анари, Гилиир, Омелия да Энирал, - торопливо прочеканил гном.

- Нельзя допустить, чтобы Нианна об этом узнала, пока мы не вытащим Храага из капкана! – Укишера поднялась вслед за супругом и издала грудной зов русалкам.

- Ты слышал? Предупреди Омелию, Гилиира и Анари с Эниралом. Пусть хранят молчание, даже когда появится Нианна! Короны должны лежать на головах Гилиира и Омелии! Ни на чьих других! Где этот проклятущий городишко?! Показывай на карте!

Буракн ткнул коротким толстым пальцем в южную часть Великого леса.

- Чтоб связаться со мной, просто зови, без камня. Я услышу. Прощай, старина! Может, свидимся еще! – Тиринар разорвал поток мыслей. – Прости, любимая, эта ночь какая-то уж больно платоническая получается.

- После победы и днем наверстать не грех, - улыбнулась Уки, накидывая себе на плечи короткую прозрачную ночную рубашку из Нитина, подарок королевы гномов. Ажурные кружева на груди и по обрезу, заканчивающемуся чуть ниже лона, привели Тиринара в возбужденный трепет.

- Тебе нравится? Вижу, что нравится, - удовлетворенная немым оцепенением мужа, улыбнулась Уки.

Тиринар на скорую руку застегивал золотые с изумрудами пуговицы на графитово-черной рубашке из Нитина, которую решил поддеть на всякий случай.

- И на тебе рубашка сидит великолепно, правда девочки? – обернулась Уки.

Все это время русалки, хихикая и перешептываясь, таращились на прелести хозяина.

- Ах вы, бесстыдницы, - подметив раскрасневшиеся щечки девушек, пожурила повелительница.

Щелкнули застежки наручей, завершая экипировку Великих.

- Я надеюсь, мы успеем, - выдохнул Тиринар и протянул Уки руку.

- Уверена, успеем! – она положила свою ладонь в его. – Что с беседкой и ложем?

- Пусть остаются для добрых гостей, - улыбнулся Тиринар, оглянувшись через плечо на свое творение. – Может, и нам удастся провести незабываемую ночь под этими сводами! – он озорно подмигнул возлюбленной, и под туфлями обоих вспыхнул голубой свет.