Мозг как седалище души

Первым, кто навел порядок в «райском» саду нарождающейся демократии, был выдающийся немецкий врач и анатом Франц Йозеф Галль (1758–1828), создавший учение о локализации различных психических функций в тех или иных частях коры головного мозга и обосновавший совершенно революционное по тем временам положение, согласно которому сила психических и интеллектуальных способностей индивида зависит от степени развитости его мозга. Мало того, свободу воли, религиозный инстинкт и даже способность к моральным суждениям он объявил зависящими от «наследственных предрасположенностей». Галль писал: «Мы приходим к тому заключению, что в организации людей и рас существуют основные различия, часто чрезвычайной важности. Чем больше мы удаляемся от общих свойств и вникаем в особенности отдельных явлений, тем ближе мы к познанию природы. Утверждение, что инстинкты слепы, неверно, ибо мотивы действия предписаны, так же, как животным… Всякий, углубляясь в себя, должен чувствовать и испытывать, что воля и свобода есть одно и то же. Воля есть собирательный мускульный механизм организма(…) Нельзя сомневаться, что род человеческий снабжен особым органом, посредством которого он признает Творца вселенной и удивляется ему. Бог существует, потому что есть орган, чтобы познавать его и удивляться Ему. Физические обстоятельства могут остановить развитие той части мозга, посредством которой Творцу угодно было бы открыться человеческому роду. Если бы было племя, организация коего была бы совершенно не развита в этом отношении, то оно к чувству религии и познанию Бога не могло бы быть способнее животных. Для тех существ, организация коих не развита в значении определенных способностей, Бога нет».

Галль выделил 27 основных зон — органов (как он их называл) локализации высших психических функций, степень развития которых и обуславливает основные психические и культурные различия между отдельными особями, племенами и целыми расами. «Мозг есть орудие всякого чувства, каждой мысли, каждого желания. Разум есть результат одновременного действия всех духовных способностей. Этим можно объяснить, почему один человек может обладать быстрым и верным соображением относительно одних предметов и быть тупым относительно других; так, он может иметь воображение живое и плодовитое относительно предметов одного рода, холодное и скудное для прочих предметов. Один орган может действовать с большей энергией, чем другой и дать причину более сильную. Известно также, что народы с большим мозгом до того возвышаются над народами с малым мозгом, что покоряют и угнетают их, как угодно. Мозг индуса значительно меньше мозга европейца, и всем известно, как несколько тысяч европейцев покорили и теперь держат в зависимости миллионы индусов. Точно так же, мозг американского туземца меньше, чем мозг европейца, а с Америкой случилось то же, что с Индией».

Неустанно проверяя все свои смелые гипотезы на практике, Галль высчитал, что вместимость черепа у белой расы составляет от 75 до 109 кубических дюймов, тогда как у монголоидной расы она простирается от 69 до 93 дюймов. Будучи сыном своего революционного времени и подлинным ученым-реформатором, Франц Йозеф Галль совершенно не боялся переносить данные своих антропологических наблюдений в социально-политическую сферу, а также в область прикладного правоведения. «Все способности и наклонности являются врожденными, поэтому равенство перед законом — величайшая несправедливость».

Однако общество того времени, подверженное поэтическим воззрениям на природу человека, все еще мыслило категориями сердца как первопричинами всех психических движений, да и клерикальное христианское образование также всеми силами противилось распространению «материализма». Галль был осмеян, а его идеи изгнаны из научного обихода. Но бурный расцвет естествознания в Европе уже начинал делать свое дело.

Один из пионеров физиологии немец Иоганн Мюллер (1801–1858) утверждал: «Психологом не может быть никто иной, как физиолог». Английский ученый Джон Бэн в 1866 году опубликовал книгу «Об изучении характера», в которой указывал: «Душа во всех своих проявлениях существенно зависит от головного мозга, она тем развитее, чем развитее головной мозг, и слабеет при недостатках и болезнях мозга». Известный немецкий естествоиспытатель и натурфилософ Лоренц Окен (1779–1851) предпринял попытку соотнесения особенностей психофизиологии органов чувств у представителей различных рас, исходя из степени их развития. Его классификация рас по пяти основным чувствам выглядела так: 1) кожный человек — черный африканец, соответствует стадии низших животных; 2) языковый — коричневый австралиец и малаец, соответствует ступени собаки; 3) носовой человек — красный американец, соответствует ступени медведя; 4) ушной человек — желтый азиат, монгол, ступень обезьяны; 5) глазной человек — белый европеец, стоящий на ступени человека.

Данную психофизиологическую расовую классификацию вовсе не нужно считать каким-то проявлением особо циничного расистского мракобесия, ибо даже Энгельс в своей знаменитой работе «Анти-Дюринг» положительно оценивал вклад Окена в развитие биологии и материализма вообще.

И только с началом исследований таких ученых, как Фридрих Тидеман (1781–1861), Пьер Грациоле (1815–1865), Карл Фогт (1817–1895), Дмитрий Николаевич Зернов (1843–1917), начинается осознанное и целенаправленное изучение специфики и формы строения мозга различных человеческих рас. В частности, Карл Фогт первым обнаружил, что ударная вязкость вещества мозга у негров превышает этот показатель у белых европеоидов.

Наконец, во второй половине XIX века были открыты так называемые «психомоторные центры», возникла теория «новой френологии», называвшаяся также «географией мозговой коры». Галль первым обнаружил речевой центр в левом височном отделе, позднее эту зону назовут «Зоной Брока», в честь крупнейшего французского антрополога Поля Брока (1824–1880). Этот великий ученый первым начал осознанную кампанию по реабилитации научной теории Франца Йозефа Галля. Другой корифей антропологии немец Иоганнес Ранке (1836–1916) в своей фундаментальной монографии «Человек» (СПб., 1901) также подчеркнул: «Первая попытка новейшего времени возвратиться на путь Галля, в смысле точно ограниченного локализирования функций в мозговой коре человека, принадлежит Брока. Тем не менее, мы должны заметить, что применительно к локализационной теории во всей ее полноте, то есть начертание „географии мозговой коры“ неминуемо поведет не только к локализации воли и сознания, но и к их расчленению, соответственно различным центрам».

Таким образом, основное рациональное зерно всей натурфилософской системы Галля все же уцелело и со временем дало всходы, ибо антропологи, психологи и физиологи разными путями пришли к одному и тому же выводу: отправление основных психических функций человека осуществляется раздельно и всякие абстрактные разговоры о некоем «едином духе» не имеют под собой никаких биологических оснований. Крупнейший немецкий антрополог-эволюционист Герман Клаач (1863–1916) в книге «Происхождение и развитие человеческого рода» (М., 1910) также счел необходимым отметить: «В новейшее время попытка Галля ценится опять гораздо больше, чем это было прежде в течение долгого времени. Теперь сознают, что ошибка Галля принадлежит к числу тех, которые лежат на пути к успехам знания. А так как каждое научное завоевание, выраженное в определенной форме, имеет только временное значение, то на пути к истине научное исследование шествует от ошибки к ошибке. Не раз идея, давно выброшенная как ненужный хлам, через долгое время снова подбиралась и становилась на почетное место. Если учение о черепе в той грубой форме, которая была ему дана Галлем, и представляет заблуждение, то в основе его уже находилось в зародыше то воззрение, которое теперь играет руководящую роль в психологии и психиатрии. Согласно этому воззрению в мозгу имеются определенные центры физиологических отправлений частей организма, и в частности, для органов чувств такими центрами являются определенные участки так называемого серого коркового вещества больших полушарий».

Итак, была поддержана и развита основная идея Галля о том, что между степенью развития отдельных зон коры полушарий мозга и силой развития соответствующих психических функций существует определенная жесткая взаимосвязь.