Фикционализм

Немецкий философ-позитивист Ганс Файхингер (1852–1933) в своей работе «Философия как если бы» выдвинул положение о том, что поведение огромного количества людей определяется социальными фикциями, такими, как например, «все люди равны в своих возможностях», или «все люди — братья» и т. д. Причем самое главное заключается в том, что люди, подверженные психическому влиянию этих фикций, большую часть своей жизненной энергии тратят на то, чтобы овеществить иллюзию. Поэтому управляемая фикция является мощнейшим инструментом власти. Данная теория получила название фикционализма.

Однако в свете данной теории становится совершенно очевидным, что если представители одной расы начнут экспортировать фикции в виде культурных норм или даже целых политических доктрин в жизненное пространство другой расы, то этим они извратят ценностные ориентиры ее представителей и тем самым подорвут биоресурс этой расы.

Другой крупный немецкий психолог Альфред Адлер (1870–1937) также считал, что в основе поведения невротика лежит фикционалистское поведение, которое через компенсаторную функцию отнимает у него все силы в борьбе с собственной неполноценностью. Человек, осознавая психически свою неполноценность, борется с нею по принципу компенсации. Но ведь это правило справедливо для целых народов и рас, которые можно буквально обессилить, внушив им комплекс неполноценности и принудив тем самым тратить весь биоресурс на борьбу с самими собой.

Современный немецкий ученый Фридхарт Кликс в книге «Пробуждающееся мышление» (Киев, 1985) перевел обсуждение данной проблемы на качественно новый научный уровень. Он пишет: «Основная функция нервной клетки состоит в генерировании импульса в ответ на изменение внутренних и внешних условий. Реакция в значительной мере зависит от размещения заряда в клетке и в определенном смысле может рассматриваться как распознавание. Элементарная самостоятельная функция нервного узла состоит в выборе альтернативы между возбуждением или торможением. Рефлекс замирания некоторых насекомых является уже примером комплексного осуществления данной функции. Характерная функция нервного импульса клетки состоит в „распознавании“ в целях выбора соответствующей программы поведения. В естественных условиях это выражается в усилении или подавлении активности, в зависимости от того, что „распознает“ сенсорный аппарат — хищника или жертву. Решения такого рода основываются на межклеточных нервных затуханиях. При этом распознавание и управление как функции нервной системы подчиняются удовлетворению потребности. Это филогенетическая основа для возникновения мотивации поведения, так как наследуемые программы и их реализация в признаках поведения настроены на наиболее вероятное окружение, на некий тип жизненного пространства».

Таким образом, весь подлинный ужас при воздействии чужеродной фикции на представителя конкретной расы состоит не только в извращении ценностных ориентиров в его сознании, но именно в нарушении функционирования нервных узлов, а также включении противоестественных рефлексов и изменении наследственной программы поведения. Упакованные в гуманистические лозунги о «равенстве и братстве» психические вирусы в виде фикций, при внедрении в лоно жизнедеятельности активной расы, расы-хищника, способны включить рефлекс замирания, превращая ее в расу-жертву. Культурные нормы барана никогда не будут способствовать эволюционному совершенствованию волка. «То, чем выгодно располагают так называемые низшие виды животных, закреплено в их генотипе преимущественно на инстинктивной основе», — пишет Ф. Кликс. Это означает, что культурные нормы низшего организма, навязываемые посредством создания фикции высшему организму, не становятся от этого более совершенными и эволюционно продвинутыми. Примитивные стереотипы «низших» рас не изменяют своей примитивности при перенесении в среду обитания «высших» рас, и именно в этом заключено их тлетворное влияние.

В. П. Осипов в своей прекрасной монографии «Курс общего учения о душевных болезнях» (Берлин, 1923) разъяснял суть проблемы так: «К числу психических факторов, вызывающих при известных условиях душевное расстройство, принадлежит так называемое душевное заражение или психическая инфекция; влияние душевного заражения обнаруживается во внушающем действии примера, вызывающего подражание, или словесного убеждения, воспринимаемого без надлежащей критики; условия, благоприятствующие возникновению и развитию заражения, заключаются в легкой внушаемости объектов, ему подвергающихся; к таким условиям относятся: юный возраст, истерическая конституция, невежество объекта, слепое доверие источнику внушения и влияние массового примера, облегчающие развитие душевного заражения, которому подвергаются менее устойчивые элементы. Массовое распространение самых капризных и нелепых мод служит хорошим примером наклонности людей к нездоровому подражанию».

Случаи распространения массовых психических эпидемий как в древности, так и в новейшее время хорошо известны. Но ведь и различные формы массовой идеологии также могут рассматриваться как психические инфекции. Лицо, выступающее источником заражения, при этом называется индуктором, а лицо зараженное — индуцированным, таким образом, само психическое заболевание называется индуцированным помешательством. Гностические ереси раннего христианства, марксизм, тоталитарные секты, проповедь мессианства и прочие модные умственные напасти — все это типичные примеры массовых индуцированных помешательств, вызываемых целенаправленной деятельностью идеологических индукторов. Координированные действия представителей одной расы могут явиться причиной массовой психической инфекции в лоне другой, что приводит в конечном счете к подрыву ее биологической жизнеспособности.

Практика многочасовых агитационных выступлений большевистских лидеров из числа некоренных национальностей перед русскими людьми времен гражданской войны — типичный пример наведения инорасовыми индукторами психической порчи на представителей основной культуросозидающей расы, в целях ее биологического подавления. В. П. Осипов указывал в этой связи: «Предрасполагающее влияние расы отражается на количественном взаимоотношении клинических форм душевных болезней и на особенностях их течения; кроме того, в некоторых странах наблюдаются формы проявления душевного расстройства, не наблюдаемые в других».

Так же и «культурные нормы», и модные веяния могут использоваться при этом как формальное прикрытие для распространения глобальных психических эпидемий. Так называемая «культурная среда», как это видно из мировой практики, чаще всего и выступает как микрофлора для распространения идейных патологий. Кружки интеллектуалов, духовидцев, людей, «общающихся с Богом» или «олицетворяющих собой совесть нации», и иные идеологические индукторы с древнейших времен используются как очаги распространения массовых индуцированных помешательств. Современная проповедь общечеловеческих ценностей, любви и братства в духе постулатов Великой Французской революции — типичный пример устойчивой психической инфекции, распространяемой, как чума или иная эпидемия. Цель одна — поражение биологического потенциала конкурента, занимающего ту же экологическую нишу. Чуждая мысль — это почти всегда психическая инфекция, а агрессивная инспирированная ее подача однозначно ведет к энергетическому растоплению узлов прочности архетипа той расы, против которой применяется данная идеологическая фикция.

Немецкий расовый философ Эрнст Крик провидчески писал: «Основной закон расы гласит: любое воспитание, все виды формирования человека и правовые формы, а также все способы лечения, вообще, любой образ действий должны соответствовать расовому типу и расовым ценностям, иначе они приведут к болезням и вырождению. Европа за последние столетия своей истории пережила целый ряд способов действия, в частности, способов лечения, которые, будучи связанными по сути своей с азиатчиной, могли привести лишь к заболеванию арийских народов. Расово-политическое воспитание — это система отбора, создание благоприятных условий для всего, что соответствует своему типу и своей цели, и подавление всего, что им чуждо».