Глава 4. Джон шагал широко и быстро, так, что тянуло мышцы и ныли бедра, а подошвы ботинок выбивали по мостовой частую дробь: бесплодная попытка убежать от себя

Джон шагал широко и быстро, так, что тянуло мышцы и ныли бедра, а подошвы ботинок выбивали по мостовой частую дробь: бесплодная попытка убежать от себя самого. Он влетел в Риджентс Парк, точно в укрытие, ежась от холода и уставившись себе под ноги. Разум был охвачен паникой, почти лишившей его возможности связно мыслить. Перед глазами стояло лицо Шерлока, на котором, как в калейдоскопе, сменялись эмоции от замешательства до раздражения, но за всем этим проглядывал призрак неподдельного страха, как будто он смотрел на Джона, а видел – врага.

И разве не имел он на то полное право? Мориарти проделывал то же самое, заставляя Шерлока совершать поступки, на которые тот по своей воле никогда бы не пошел. Считалось, что люди не способны магически подчинять друг друга, по крайней мере, достичь в этом хоть какого-то серьезного успеха, и Джон никогда даже не пытался. А теперь он пересматривал, подвергая сомнению, каждое слово, что сказал Шерлоку со времени возвращения из больницы, стараясь понять, что друг делал по собственному почину, а что – под его влиянием.

Сегодня он ощутил его: направленный во вне посыл, придавший словам непривычный вес. Джон был почти уверен, что не испытывал подобного раньше – но сам факт, что он сотворил такое дважды всего за несколько минут, причем не с кем-то, а именно с Шерлоком, самым независимым из всех, кого знал… От одной этой мысли физически становилось плохо. Из головы не шла картина: Шерлок, израненный и сломленный, стоит перед Мориарти на коленях, - и Джону начинало казаться, что ему передали поводок от чего-то, что в принципе не должно было находиться в неволе.

Он остановился, сжал руки в карманах в кулаки и безуспешно попытался выровнять тяжелое, неровное дыхание. Тело не желало подчиняться, измученное стрессом, изнуренное недостатком сна и придавленное тяжким грузом вины – ведь если быть честным с самим собой до конца, он получал от этого удовольствие.

Нет, не от того, что смог заставить Шерлока выполнять свои распоряжения, а от всего остального. Друг так редко позволял кому-то заботиться о себе, но последние несколько дней Джон замечал, что его внимание находит в Шерлоке отклик. Еда, отдых, попытки устроить поудобнее – все это он принимал вполне миролюбиво и благосклонно, однако сердце начинало щемить от другого: того, что, как наверняка считал сам Шерлок, он не показывал, вроде моментов, когда Джон касался его души. Шерлок всякий раз тогда изумленно и резко втягивал воздух, на лице его на мгновение вспыхивало удовольствие, а затем он поспешно стирал это выражение, как нечто постыдное.

Только вчера Джон баюкал крохотный огонек в ладони, прижимая к мягкой шерсти свитера напротив сердца. Ничего особенного – теплый кокон из собственной руки, рассеянное поглаживание большим пальцем, а затем он случайно посмотрел на Шерлока и уже не смог отвести взгляд.

Детектив лежал на диване, но не в той напряженной позе, как если бы погрузился в размышления, и не распростершись в приступе скуки. Нет, Шерлок, казался оцепеневшим от удовольствия – приоткрытые губы, румянец на щеках, глубокое и ровное дыхание. Глаза его были почти закрыты, лишь виднелась тонкая серебряная полоска под темными полукружьями ресниц.

Даже сейчас, стоило только всплыть этому воспоминанию, как Джон со стыдом ощутил прилив возбуждения, и джинсы неожиданно стали тесными: потому что невинной ту картину назвать было нельзя. Шерлок выглядел так, будто кто-то долго и методично доводил его до изнеможения, даря удовольствие раз за разом, - расслабленный и доверяющий, каким не был никогда и ни с кем, даже с Джоном.

Он мог остановиться тогда – должен был – ибо сразу же осознал, что в подобное состояние друга привели именно прикосновения к его душе, но обнаружил, что практически загипнотизирован видом Шерлока, лишившегося своих привычных барьеров. Вся одежда по-прежнему была на нем, и тело оставалось неподвижно. Не было ни беспорядочных движений бедер, ни стонов – и все равно тот производил впечатление обнаженного, и Джон позволил себе на мгновение представить: а если бы в их жизни было место вот такому Шерлоку?

Но теперь он мог думать лишь о том, что пришел тогда к неверному выводу. Что виденное не было естественной реакцией Шерлока, но чем-то ему навязанным, словно странным образом разум его лишился собственных мыслей и оказался заполнен желаниями Джона. И если так, то он ни на йоту не лучше Мориарти.

- Черт, - пробормотал Джон себе под нос и пнул оказавшийся под ногами камешек с такой силой, что тот, подпрыгивая, покатился вперед и провалился в решетку стока.

Что-то прошелестело рядом с ухом, всего лишь намек на звук, и Джон запоздало понял, что все это время эман не отставал от него ни на шаг. Огонек покружил у его головы и опустился на плечо.
- Ты не мой! – прошипел Джон, даже не задумываясь, понимают его или нет. – Я не желаю быть твоим хозяином. Убирайся!

И в тот же миг свет, тепло и призрачное чувство близости друга исчезли. Сердце ухнуло вниз. И не только из-за раскаяния, но и от ужаса, потому что это же была душа Шерлока, а не какая-то мелочь, которую можно с легкостью выбросить. Майкрофт наказал лелеять ее, а Джон вместо этого взял и сорвал на ней собственное отчаяние, обвинив в том, в чем, черт возьми, виноват был только он сам!

Он лихорадочно огляделся, надеясь, что огонек просто отлетел подальше и обнаружится над аккуратно подстриженной лужайкой, но в воздухе было пусто, если не считать поблескивающих прозрачных капель воды, изредка срывавшихся с веток над головой. Не задумываясь, Джон поспешил обратно, на Бейкер-стрит. Эман просто отправился домой, твердо сказал он сам себе, пытаясь загнать поглубже рвущуюся наружу, стиснувшую горло панику. Сейчас он вернется в квартиру и обнаружит эман там, с Шерлоком, и с ними обоими все будет в полном порядке.

Но это не избавляло от чувства, что само его тело внезапно лишилось чего-то жизненно важного и теперь увязало все глубже в трясине горя. Словно на него надели шоры, окружив со всех сторон непроглядной тьмой и оставив лишь ощущение зияющей пустоты вокруг. Ни разу в жизни Джон не испытывал подобного: это было похоже на фантомные боли в ампутированной конечности, от которых остро дергало плечо и сводило судорогой ногу.

Он настолько сосредоточился на своей цели – добраться до Бейкер-стрит, что практически не обратил внимания ни на затормозивший у тротуара черный автомобиль, ни на мягко прозвучавший приказ Майкрофта.

- Садитесь, Джон.

Моргнув, он попытался определить, как вписать старшего Холмса в сложившуюся ситуацию, но мозг буксовал, полностью фокусированный на том единственном, что имело значение.
- Не сейчас. Я спешу.

- Верно. Но не туда. Садитесь, - лицо Майкрофта было абсолютно непроницаемо, и Джон заколебался, чуть ли не покачиваясь из стороны в сторону от раздиравших его сомнений. Страшно было даже представить, как он выглядит со стороны: как наркоман под кайфом, вероятно, или же напротив – мучающийся от нехватки дозы, нервный и дерганный настолько, что во взгляде старшего Холмса появилось беспокойство.

- Отвезите меня сразу к Шерлоку. Никаких… - он взмахнул рукой, напоминая об обычной театральности подобных встреч. – Никаких паркингов и прочего.

- Заверяю вас, именно это я и намеревался сделать, - Майкрофт плавно подвинулся на сиденье, освобождая место для Джона, и тут же выпрямился, вернув себе прежнюю безупречную осанку.

- Куда мы едем? – спросил Джон, как только машина влилась в общий поток.

- Илинг. Обнаружен новый труп с клеймом культа Мориарти. Инспектор был настолько любезен, что, прежде чем обратиться к Шерлоку, проинформировал меня, хотя в этом и не было необходимости.

- Вы вроде бы говорили, что не можете узреть ничего там, где замешан Шерлок, - заметил Джон, озадаченно нахмурившись. – Из-за его… а, да, точно, - он надавил основанием ладони на глаз. Ну, разумеется. Сперва от Майкрофта закрывался сам Шерлок, потом – Мориарти. Теперь же, когда демона не стало, а магия для Шерлока была все еще недоступна, он, вероятно, оказался открыт неусыпному наблюдению старшего Холмса, а вместе с ним и Джон. – То есть, вы…

- Хотя мой брат и уверен в обратном, я не слежу целенаправленно за каждым его шагом. По крайней мере, больше не слежу, - признал Майкрофт. – Я узнал о новом трупе потому, что все происходящее вокруг культа находится у меня на контроле. А кроме того, если дело касается Шерлока, на мой дар никогда нельзя было положиться, - казалось, ему неловко признаваться в этом. Старший Холмс нервно покрутил зонт и отвел взгляд к окну. – Даже если он не блокирует меня, его действия зачастую невозможно предсказать: все, что я вижу, по большей части бессвязно, порой и полностью недостоверно. Однако, даже не прибегая к ясновиденью, я могу с уверенностью сказать, что вы встревожены. Вам требуется содействие?

Хотя фраза была сформулирована как вопрос, прозвучала она скорее как утверждение. Джон сжал лежащие на коленях руки в кулаки и невидящим взглядом уставился в окно, пытаясь разобраться в беспорядочном ворохе мыслей.
- Я сказал душе Шерлока, чтобы она убиралась, и она послушалась, - наконец признался он, и закусил губу.

- Почему?

Такого он не ожидал совершенно. Майкрофт отточил свою язвительность до уровня искусства, и Джон полагал, что сейчас ему во вполне однозначных выражениях дадут понять, что он - идиот. Вместо этого в голосе старшего Холмса слышалось легкое любопытство.

- Почему она ушла?

- Почему вы сказали ей уйти? – Майкрофт адресовал ему натянутую, безрадостную улыбку. – Вы чувствовали себя не в своей тарелке с самого начала всей этой истории, но к обязанности заботиться о моем брате отнеслись со всей возможной ответственностью. Я не верю, что вы могли пойти на поступок, который нельзя назвать иначе как дезертирство, если только по какой-то причине не пришли к выводу, что не справились, – Джон в ответ смог только моргнуть, и Майкрофт протяжно вздохнул. – Что-то произошло, и вы решили, что больше не подходите на роль человека, заботящегося о Шерлоке. Что именно?

Слова не шли с языка, удерживаемые стыдом и растерянностью, но Джон сумел выдавить:
- Принуждение.

Признание, казалось, повисло в воздухе, внезапно ставшем холодным и безжалостным. Щиты нервозно зазвенели от слабого шевеления чего-то яростного: едва сдерживаемое, сокрушающее возмездие. Джон бросил на Майкрофта настороженный взгляд, напоминая себе, что пусть брат Шерлока избрал своей специализацией ясновидение, это вовсе не значило, что тот не способен к магии куда более простой и жестокой.

- К чему вы его принудили? – прозвучал безразличный, отрывистый и четкий голос, каким оглашают смертный приговор, но скрытый в словах намек был предельно ясен, и Джон едва сдержал негодование.

- Ни к чему. Я… случайно приказал ему сделать чай. Думаете, я хочу иметь над ним подобную власть? Думаете, я хочу заставить его выполнять мои желания? – он отчаянно жестикулировал, борясь с искушением треснуть по чему-нибудь кулаком или перейти на крик, потому что он не просил обо всем этом и оказался совершенно не подготовлен к подобной ситуации. – Все, чего я хочу – чтобы он снова стал самим собой. Чтобы действовал и знал, что поступает так сам, по своей собственной воле. Хочу верить, что он сам смотрит на меня так, будто…

Он с силой прикусил язык, не давая словам вырваться наружу в приступе панического страха. Наполнявшая салон магия изменилась, теряя угрожающую остроту под напором агрессивного отрицания Джона. Теперь Майкрофт внимательно разглядывал его, вопросительно подняв бровь.

- А вместо этого я только все порчу к чертовой матери, - пробормотал Джон, запуская руки в волосы. – Что если я потерял ее навсегда? Что, если душа Шерлока не вернулась к нему?

- Она не вернулась.

Он в ужасе посмотрел на Майкрофта.
- Что? Так куда же она… Домой? Осталась в парке?

- Хватит, - приказал старший Холмс с таким видом, словно разговаривал с ребенком на грани истерики. – Джон, я понимаю, что магия для вас – полезный инструмент, а не образ жизни, и прекрасно отдаю себе отчет, что вы чувствуете себя крайне неуверенно в своем понимании происходящего, но это, однако, не означает, что вы беспомощны, - тон его смягчился, в нем появились терпеливые, успокаивающие нотки. – У вас есть все необходимые навыки, просто вы не привыкли пользоваться ими автоматически. Если бы вы попробовали поискать душу Шерлока какими-то другими органами чувств, а не взглядом, то поняли бы, что она никуда не делась.

Помолчав, Джон покачал головой.
- Ее нет, Майкрофт. Шерлок как будто стоял со мной рядом, а потом исчез. Это… - он нахмурился, не договорив, потому что почувствовал, как что-то изменилось: словно в комнату, где раньше он был один, вошел кто-то, еще пока не приблизившись, но уже находясь неподалеку.

- Полагаю, крайне неудачное совпадение по времени также сыграло свою роль. Как раз в тот момент, когда Шерлок начал удаляться от вас в реальности, вы приказали эману уйти. Тот стал незримым, чтобы не раздражать вас своим присутствием, а мой брат оказался вне зоны вашего восприятия, - Майкрофт поднял бровь. – Теперь вы к нему приближаетесь, и вновь можете его чувствовать.

Верно, но накатившее, словно горячее дуновение тропического воздуха, облегчение исчезло, едва появившись. В стенах Бейкер-стрит присутствие Шерлока ощущалось тепло и мощно, как безоговорочное доверие. Теперь же оно было слабым и тревожным, и Джон ощутил, как напряглись мускулы от потребности немедленно броситься вперед, оказаться рядом как можно скорее.
– С ним что-то не так. Мы можем ехать быстрее?

Водитель тут же прибавил газу, виляя в потоке машин. Майкрофт тем временем молниеносно набрал сообщение и обеспокоено нахмурился, читая ответ.
- Похоже, Шерлок, в отличие от вас, среагировал на расстояние физически, а не эмоционально, - он задумчиво прищурился, но Джону решительно не было дела, что именно увидит или не увидит старший Холмс на его лице. Он был на взводе, напряжен, как готовая вот-вот сорваться с места лошадь, и салон машины казался ловушкой.

Слуха коснулся тихий шелест, и Джон опустил взгляд. Между его рукой и дверцей проявилась искорка: сперва крохотная, она все разрасталась, пока не достигла размеров куриного яйца. Эман держался так, чтобы Майкрофт его не заметил: точь-в-точь ребенок, прячущийся от взгляда нелюбимого дядюшки.

Джон протянул руку, провел пальцами по сияющей сфере, извиняясь, и ощутил ответ: калейдоскоп беспокойства, прощения, благодарности, и за всем этим - надежный фундамент чего-то, напоминающего обожание.

Майкрофт пошевелился, взглянув на эман со слабой улыбкой, а затем одернул пиджак.
- Не думайте о нем, как о чем-то отдельном, - посоветовал он. Судя по всему, ему стало неловко, когда Джон поймал шарик света в ладонь и погладил в надежде, что Шерлок сможет это почувствовать и понять, что Джон сожалеет о том, что сделал, волнуется за него, а главное – скоро будет рядом.

- Я знаю, - Джон заставил себя сидеть спокойно, но выпустить из руки вернувшийся огонек был не в силах. – Это часть Шерлока. Я это понимаю, иначе не боялся бы так, что влияю на нее… него.

Он слышал, как поерзал Майкрофт, и почти физически ощутил испытываемый тем дискомфорт. Шерлок вел себя точно так же, когда осознавал, что у него нет другого выхода, кроме как выразить нечто похожее на эмоции – что-то вроде мученической обреченности.

- Принуждение вас, несомненно… тревожит, - начал старший Холмс. – Однако сомневаюсь, что вы бы столь сильно преуспели в этом, если бы сам Шерлок не желал вам подчиняться. Да, его душа у вас в руках, но – не хочу вас ни в коей мере задеть, Джон, - у вас просто не хватило бы сил, чтобы заставить моего брата сделать то, что вызывает у него внутренний протест. Уверяю, все, что, как вам показалось, вы в нем увидели… эмоциональное или же… - теперь Майкрофт явно пришел в острое замешательство. Он неловко откашлялся, покачал головой и продолжил.

- Спросите его, почему ваши щиты переплетались с такой легкостью еще до того, как началась эта история. Почему у вас получалось вмешиваться в его магию, даже не понимая, как именно она действует. Спросите, почему его эманы тянулись к вам уже тогда, - старший Холмс сжал губы. – Он, вероятно, попробует уклониться от внятных объяснений, но, в любом случае, ответ успокоит некоторые ваши страхи.

- А вы не можете сказать? – спросил Джон. – Вы ведь точно знаете, в чем дело. Ну или думаете, что знаете.

Во взгляде Майкрофта мелькнуло слабое раздражение, словно он почувствовал себя оскорбленным самим предположением, что его информация может быть неверна.

- Не мне следует вам это рассказывать, - произнес он и выпрямился, когда автомобиль затормозил у желтой ленты. – И еще одно, Джон. Сам факт принуждения оказался непредвиденным, но в будущем этого легко избежать. Достаточно предварять любое указание словом «пожалуйста». Это превратит приказ в просьбу, и Шерлок сможет действовать по собственной воле.

Джон помедлил, положив пальцы на ручку двери и обдумывая сказанное Майкрофтом. Это звучало так несерьезно, как будто нечто столь простое, как вежливость, могло бы избавить человека от магического порабощения, но с другой стороны в этом был совершенно прямой и очевидный смысл. Кивнув в знак понимания, он покинул машину, и, едва глянув на Донован, поспешил к Шерлоку, склонившемуся над телом. Одного взгляда хватило, чтобы понять, что именно имел в виду Майкрофт, говоря о физической реакции.

Детектив был белым, как полотно, а губы его - плотно сжаты. Он выглядел так, словно готов был вот-вот свалиться от неведомой болезни, нашедшей путь в его организм, и, судя по тому, как нервно переминался рядом с ноги на ногу Грег, перемены в облике друга заметил не только Джон. Дома, на Бейкер-стрит, казалось, что с Шерлоком все в порядке, он выглядел здоровым и невредимым. Теперь же у него был вид больного, которому нельзя подниматься с постели.

Джон встретился глазами с Лестрейдом, тот многозначительно приподнял бровь и шагнул в сторону. Другим, вероятно, могло показаться, что он просто не хочет мешать работе детектива, но Джон знал, что инспектор стремился дать им какое-никакое личное пространство.
- Сейчас он выглядит лучше, чем десять минут назад, - пробормотал Грег, проходя мимо. – Я уже боялся, что в итоге у нас на руках будет два трупа, а не один.

В груди что-то сжалось, и Джон резко втянул воздух. Шерлока хотелось схватить за руку и немедленно увезти домой, закутать в одеяло и держать в тепле и безопасности, пока он не станет таким же, как был этим утром, до злосчастного эпизода с чаем - задумчивым, но в чем-то неуловимо счастливым.

Вот только это будет хуже любого принуждения. Ведь поступить так значило лишить друга единственного, чем он жил – расследования. Да, возможно, его физической оболочке это пойдет на пользу, но одновременно это же приведет к его уничтожению, погасит нечто прекрасное и выдающееся.

Поэтому Джон просто встал так, что бедро его касалось плеча Шерлока: крошечный физический контакт, способ сказать то, что он не мог выразить словами. Он рядом и готов дать Шерлоку все, что только тому потребуется – защиту, дружбу, безоговорочную поддержку. Все, что угодно.