Глава 10. Редакторский опыт в советский период 3 страница

Эту же литературу создают люди, прошедшие опыт XIX века (оставим в стороне неграмотных и просто взыскующих легкого заработка). Невозможно полностью устранить воздействие этого опыта на психику. Разрыв между психикой и продукцией усугублен тем, что чтение русских классиков не возбраняется, даже поощряется. Конъюнктурная литература - уникальный социальный факт, изолированная система, включаясь в которую сразу начинают играть по ее правилам.

Помню свои разговоры с молодыми литераторами 30-х годов. Меня поражало, что они в своем роде честны, хотя думают и пишут разные вещи. Это был двоемирие, и другой мир литературы обладал для них своими, заведомо другими не только эстетическими, но и социальными закономерностями" .

Эти суждения направлены, прежде всего, против упрощенного подхода к оценке прошлого духовного опыта, требующего (как никакой другой) тщательного анализа на разных уровнях и социальных срезах.

Конъюнктурная литература как социальное явление советской эпохи является лишь одной, хотя и достаточно характерной чертой книгоиздания того периода, - она не может определять его в целом.

§4.1 Редакторская подготовка изданий произведений отдельных видов литературы

Редактирование научной и научно-популярной литературы (С.И. Вавилов, А.Е. Ферсман, В.А. Обручев)

В результате типизации книгоиздательского дела сформировался высококвалификационный, многопрофильный в своей деятельности редакторский корпус, специализированный на выпуске изданий широкого тематического спектра. Особое значение для этого имела редакционно-издательская и литературная деятельность крупнейших ученых ( С.И. и Н.И. Вавиловы, А.Е. Ферсман, В.А. Обручев, В.И. Вернадский и др.), продолживших и творчески развивших лучшие отечественные традиции научного и научно-популярного книгоиздания, во многом определяющего принципы и методы подготовки изданий нехудожественной литературы.

Редакционно-издательская деятельность выдающегося ученого физика, с 1945 года президента АН СССР И.С. Вавилова удивительно многогранна. И.С. Вавилов практически всю жизнь плодотворно сочетал научно-исследовательскую работу ученого с творческой работой писателя, редактора, рецензента. Им лично написаны многие оригинальные научные работы, получившие мировое признание, и более 150 ярких по своей изобразительной силе научно-популярных книг и статей (в том числе " Солнечный свет и жизнь Земли", " Глаз и Солнце" и ряд других). Он был редактором или членом редколлегий целого ряда научных журналов ( " Успехи физических наук", " Журнал экспериментальной и теоретической физики", " Вестник Академии наук СССР"), с 1945 года являлся председателем редакционно-издательского Совета АН СССР, а с 1949 года - главным редактором 11-го издания Большой советской энциклопедии.

В течение 18 лет, начиная с 1933 года, он руководил Комиссией АН СССР по изданию научно-популярной литературы и серии " Итоги и проблемы современной науки". Значительным явлением в издательской жизни страны стали концептуально разработанные С.И. Вавиловым и осуществленные под его руководством новые научно-популярные серии - " Классики науки", " Мемуары", " Литературные памятники", " Биографии", " Массовая серия". Большое место в его редакционно-издательской деятельности занимала работа в научно-популярных периодических изданиях. На протяжении 17 лет (с 1933 по 1950 год) он был председателем редакционной коллегии журнала " Природа", входил в состав редколлегий таких популярных журналов, как " Наука и жизнь" и " Знание-сила". С.И. Вавилову принадлежит инициатива создания Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний (с 1963 года - общество " Знание"), первым председателем которого он являлся более 3 лет. За это время одноименным издательством общества был налажен выпуск научно-популярных книг и брошюр около 2, 5 тыс. названий.

В редакционно-издательской практике С.И. Вавилова нашла воплощение глубоко осмысленная им стройная система принципов и методов подготовки научного издания - от замысла и проекта до оценки каждого из его системных элементов (текстовой и не текстовой материал, научно-справочный аппарат, полиграфическое исполнение и т.д.). Особое внимание он уделял критерию научности, воспринимаемому как мерило истинности научного знания. В архивах редакций, в которых научным редактором выступал С.И. Вавилов, сохранились авторские оригиналы, свидетельствующие о неуклонном следовании им этому критерию.

Вот, например, правка, сделанная С.И. Вавиловым в текстовом материале, посвященном проблемам атомной физики. У автора было написано следующее: "...химические изотопы совершенно тождественны, но их физические свойства из-за различия в массе различны". Редактор Вавилов предлагает следующий вариант: "...химические изотопы практически совершенно тождественны, но их некоторые физические свойства из-за различия в массе заметно различны". Вставлены, как видим, лишь два слова - " практически" и " некоторые", но в результате мы имеем иной фактический материал. Правка оправдана тем, что а) изотопы не могут быть совершенно тождественны, если их физические свойства различаются в зависимости от массы; б) они не могут быть тождественны и в том случае, если их все (как у автора) физические свойства различны в зависимости от массы.

Как редактор и писатель-популяризатор научного знания С.И. Вавилов разработал и предложил совершенно новый для своего времени тип научно-популярного издания - небольшую компактную монографию для ученых и специалистов, работающих в смежных областях науки. Примером тому могут служить и его собственные работы (" Исаак Ньютон", " Микроструктура света"). Наблюдая и предвосхищая дальнейшую дифференциацию научного знания, он формулирует один из основополагающих принципов научной популяризации - показывать сам процесс роста древа познания, а не фиксировать статично какие-то его этапы.

Например, в последнем прижизненном издании своей знаменитой книги " Глаз и Солнце", обращаясь к читателям, он предостерегает их от разочарования в том, что автор не дал исчерпывающего ответа на вопрос о природе света. Более того, загадка оказалась еще более сложной, чем во времена Ньютона и Ломоносова. Но автор честен, ибо он показал, что чем ближе мы подходим к истине, тем более обнаруживается ее неисчерпаемость.

С.И. Вавилов обогатил практику создания и подготовки популярного издания о науке множеством оригинальных приемов использования образных средств при изложении научного материала, стилистических фигур, лексических находок. Однако главное, что привнес он в научную популяризацию, - это научное предвидение, - то, что сейчас называют научным прогнозированием, которое опирается на глубокую аналитическую оценку закономерностей развития естественного мира. К этому он и приобщает читателя.

С редакционно-издательской деятельностью был тесно связан и известный ученый минералог и геохимик А.Е. Ферсман, оставивший после себя не только классические образцы научной прозы, но и прекрасные научно-популярные книги и статьи (" Занимательная минералогия", " Занимательная геохимия", " Путешествие за камнем", " Рассказы о самоцветах", " Воспоминания о камне" и др.). Он принимал активное участие в организации (1912) и редактировании одного из наиболее известных научно-популярных журналов " Природа". Позже работал в редакционном отделе частного издательства З.И. Гржебина (1919-1923), состоял членом-пайщиком кооперативного издательства " Время" (1922-1934) - " издательской артели работников науки, литературы, книжной графики и издательского дела", выступал как автор, редактор, рецензент. А.Е. Ферсман был первым руководителем " Издательства Российской академии наук" и одновременно академической типографии.

А.Е. Ферсман создал целую школу научной популяризации, значительно дополнив лучший опыт, накопленный ранее в этой области. При написании научно-популярного произведения, рассказывающего о, казалось бы, бесстрастной и холодной неживой природе, он исходил из принципа единства органического и неорганического мира и их взаимосвязей, которые под взглядом ученого и одновременно художника, открываются своими неожиданными гранями.

Этому подходу у А.Е. Ферсмана подчинено использование и сюжетно-композиционных, и изобразительно-выразительных средств. Его произведения написаны по материалам научных экспедиций. Для Ферсмана-исследователя, когда он рассказывает, например, в " Занимательной минералогии" о диковинных кристаллах-гигантах, жидких и летучих камнях и т.д., добиться удивления читателя или его простой заинтересованности не является самоцелью. Главное для него - заставить читателя задуматься, приобщить его к сложному процессу миропознания. Именно поэтому, когда он пишет о своих наблюдениях над изменением цвета природных минералов (" иногда...камень блекнет, подобно цветку"), то параллельно говорит и о научных экспериментах, цель которых получить заданную окраску некоторых ценных минералов.

А.Е. Ферсман значительно дополнил содержание понятия " занимательность", которое выступает непременным компонентом в редакторском восприятии модели научно-популярного издания. Занимательность у него достигается не пресловутым " оживлением", не притянутыми для этого случайными, но сенсационными фактами, не искусственными построениями сюжета. Одухотворяет рассказы писателя о мертвой природе прежде всего яркая, неординарная личность автора, его необычное видение предмета, о котором он говорит, доверительность интонации самого рассказа.

Обращение А.Е. Ферсмана не только к разуму, но и к чувству читателя позволяет ему в полной мере использовать все разнообразие образных средств, художественных деталей, даже пейзажных описаний. Особенно он точен и самобытен в создании зримых образов при помощи стилистических приемов. Например, минерал беломорит (разновидность полевого шпата) у него - лунно-загадочный мерцающий камень, который мог родиться только у Белого моря, где вся природа проникнута белыми ночами Севера.

Нефрит у него бархатный, густо-зеленый камень мрачных саянских стремнин, который дает все оттенки листвы: от нежно-зеленых до насыщенных темных цветов. Говоря о красочном мире крымских минералов, А.Е. Ферсман разворачивает перед читателем почти осязаемую картину - одни камни, как кожа, мягкие, волокнистые, другие - удивительной красоты прозрачные кристаллы, третьи - пестрые, полосатые, как шелк или ситец.

Значительно раздвинул рамки редакционно-издательских представлений о подготовке и выпуске научно-популярных изданий известный ученый, геолог и географ, исследователь Сибири, Центральной и Средней Азии В.А. Обручев. Как популяризатор науки он начал свою деятельность еще в 1890 году, опубликовав в журнале " Север" свои путевые заметки " По Бухаре". Позже он становится постоянным автором журнала " Природа". В 1920 году его привлекают к сотрудничеству с отделом научно-популярной литературы Госиздата наряду с такими учеными, как Д.Н. Анучин, Л.С. Берг, В.Л. Комаров, К.А. Тимирязев. В 20-е годы В.А Обручев выпускает несколько научно-художественных и научно-популярных приключенческих романов, среди которых наибольшую известность получают " Плутония" (1924) и " Земля Санникова" (1926). Всего же им написано 150 научно-популярных книг и статей.

Для редакторской практики, главное в которой формирование образа будущего издания на основе системного анализа всех элементов литературного произведения, несомненное значение имел целый ряд приемов популяризации, которые использовал в своем творчестве этот талантливый писатель-ученый. Например, избрав, как и А.Е. Ферсман, преимущественно жанр - " путешествия", В.А. Обручев для развития сюжетной основы прибегает и к художественному вымыслу, легендам и мифам.

Так в " Плутонии" используется гипотеза о пустотности Земли и предположение о том, что среди льдов Арктики существует вход в эту внутреннюю полость. В " Земле Санникова" - легенда о том, что севернее Новосибирских островов лежит неизвестная земля, которую еще в 1811 году видел промышленник Яков Санников, а позже - известный полярный исследователь Э.В. Толь. Здесь же " обыгран" миф о том, что когда-то существовало загадочное племя онкилонов, жившее вдоль берега Северного Ледовитого океана и потом исчезнувшее таинственным образом.

Герои этих книг, путешествуя и попадая то ли внутрь Земли, то ли достигая неизвестной Земли Санникова, открывают для себя удивительный мир прошлого, отстоящий от нас на тысячи и миллионы лет. Это позволяет автору воссоздать для читателя в " Плутонии" научно-достоверную картину развития фауны и флоры Земли примерно 200 миллионов лет назад; в " Земле Санникова" - дать яркие этнографические картины жизни и быта людей каменного века.

Вымысел, миф, легенда и подлинные научные данные создают в произведениях В.А. Обручева прочный сплав, что делает его рассказы о науке и научно достоверными, и фантастическими одновременно. Возникает своеобразный эффект романтики самого научного поиска. Весьма показательно и отношение ученого к созданию научно-популярной книги - труду, по его мнению, чрезвычайно сложному и ответственному. В качестве примера можно привести историю написания им работы " От Кяхты до Кульджи" (1940). После научной экспедиции по одноименному маршруту В.А. Обручев пишет короткое сообщение, проходит 7 лет и он публикует научное описание части исследованного района, через 20 лет создает обобщающий научный труд, и в итоге лишь через 46 лет рождается научно-популярная книга.

§4.2 Редакторская подготовка изданий произведений отдельных видов литературы

Редактирование детской литературы (С.Я. Маршак)

Непреходящее значение в создании методологии и методики редакторской работы в области детской литературы имела редакционно-издательская деятельность С.Я. Маршака. Она была направлена прежде всего на преодоление утилитарно-догматического подхода к воспитанию человеческой личности, бытовавшего в то время, и основывалась на глубоком и тонком понимании эмоционально-психологической природы восприятия ребенком окружающего мира. Отсюда те идеи, а также методы и средства их реализации, которым следовал С.Я. Маршак, руководя ленинградской редакцией детского отдела Ленгосиздата (1924-1937), сотрудничая в качестве автора и редактора в целом ряде детских периодических изданий (" Воробей", " Чиж", " Новый Робинзон", " Костер").

Одной из самых сильных сторон его редакторского дарования было необыкновенное умение " открывать" для детской литературы новых авторов. В одном из писем к А.М. Горькому с некоторым оттенком иронии С.Я. Маршак высказался так: " Про меня говорят, что я стремлюсь всех превратить в детских писателей. Ну и что же, попробуем" . Эта проба оказалась более, чем удачной. С одной стороны, С.Я. Маршак утверждал, что " большую литературу для маленьких" (по его любимому выражению) должны делать талантливые профессиональные писатели, которые просто не подозревают о своих в этом отношении возможностях. Задача же редактора - убедить автора. Именно С.Я. Маршаку детская литература обязана такими именами, как К.А. Федин, М.М. Пришвин, А.Н. Толстой, М.М. Зощенко, Н.А. Заболоцкий, О.Э. Мандельштам и многими другими.

С другой стороны, С.Я. Маршак постоянно заботился о притоке в детскую литературу свежих сил, так называемых бывалых людей, людей с богатым и интересным жизненным опытом, мастеров и профессионалов не в области литературного творчества, а в своем деле. Задача редактора - угадать в таком человеке писателя, рассказчика, способного раскрыть перед ребенком неизвестные ему стороны взрослой, настоящей жизни, разнообразные сферы человеческой деятельности. Делал это Маршак с необычайным чутьем и тактом. " Маршак не уговаривал меня сделать книжку для детей, - вспоминал один из таких авторов Н.Ф. Григорьев, - нет. Он вообще никогда никого не уговаривал. Самуил Яковлевич говорил: " Вы сможете писать для детей, - и это звучало в его устах так, словно вы удостаивались наивысшего человеческого знания" . Так, благодаря С.Я. Маршаку, в детской литературе появились Б.С. Житков, В.В. Бианки, К.Д. Золотовский, Я.Л. Ларри, А. Пантелеев.

Как редактор-издатель С.Я. Маршак не только сделал шире проблемно-тематические горизонты детской литературы, но и обогатил ее жанровое содержание, широко используя, например, возможности публицистики, научно-популярной и научно-художественной прозы. Причем его новаторство питалось лучшими традициями, сложившимися в прошлом. Так, работавшая редактором вместе с Маршаком и написавшая интереснейшие воспоминания о методах и принципах его деятельности Л.К. Чуковская писала о том, что " образцом же для прозы научно-художественной... были для #Маршака " описания" и " рассуждения" Льва Толстого. Он подчеркивал в беседах с редакторами и авторами, что о чем бы ни говорил Толстой в своих " описаниях" - о гальванизме, о кристаллах или о магните, он, объясняя любое явление, не отказывался от художнического глаза, художнического метода. Вот на эту дорогу сочетания науки с художеством упорно и настойчиво звал и выводил Маршак тех ученых, которые по его просьбе пытались писать для детей" .

Она же отмечает, как много внимания отдавал С.Я. Маршак поиску оригинальных решений традиционных вопросов подготовки и выпуска произведений детской литературы, что находило отражение в его статьях и докладах . Например, какой должна быть современная сказка для детей младшего возраста, чтобы она не теряла своего волшебного ореола и в то же время опиралась на жизненную достоверность, которую никогда не утрачивает подлинная народная сказка. Какие произведения эпоса, народной поэзии и по каким критериям и принципам следует отбирать для детей, и какие издательские средства. Каковы должны быть структура и содержание справочного аппарата в изданиях произведений классиков, чтобы подростку хотелось их прочесть, а не пропустить, не удостоив вниманием.

С.Я. Маршак обладал профессиональным системным видением литературного произведения. Для того, чтобы редактору стать соучастником творческого процесса, принять полноправное участие в создании новой художественной информации, он прежде всего должен глубоко проникнуть в авторский замысел, оценить приемы и средства его реализации.

Именно такое умение позволяло С.Я. Маршаку, по образному выражению одного из его авторов, " наполнять ветром чужие паруса". И. Рахманов пишет: " Он не редактировал рукописи в обычном смысле, не исправлял " масла масляного", а входил в самый замысел вещи, показывая, как лучше воплотить его. И каждый чувствовал, что с минуты встречи с Маршаком в его судьбе что-то переменилось, что-то стало другим, ты словно бы перешел в следующий класс своей профессии и отныне то, о чем ты лишь смутно грезил, чудеснейшим образом вдруг стало явью" .

Творческая щедрость, бескорыстная радость от каждой авторской удачи или находки сочеталась в Маршаке-редакторе со строгой принципиальностью, если он видел, что автор забывает о своей читательской аудитории, искусственно " расцвечивает" свой живой рассказ при помощи банальных литературных приемов. Воспринимая литературное произведение как художественную систему, С.Я. Маршак требовал от автора, чтобы не только художественное описание, деталь, фраза, но и каждое слово работало на идею, интонацию, сюжет, описываемые характеры. Показательный в этом отношении случай вспоминает Я.Л. Ларри, автор известной повести-сказки " Необыкновенные приключения Карика и Вали", которую в первой редакции он снабдил понравившимися ему лирическими отступлениями.

У С.Я. Маршака возникло иное мнение, которое было apгyментировано следующим образом: " Это же плохо! - грустно улыбнулся он. - Плохо не потому, что плохо написано, а потому только, что эти отступления не в стиле произведения... Ну, подумайте сами: работают ваши лирические отступления на идею повести? Нет! На развитие сюжета? Нет! Может быть усиливают настроение? Обогащают читателя какими-то знаниями?... Что же, не спорю, написано красиво, но коль скоро эта красота бесцельная, так это уже не красота, а только красивость. Второй галстук на сорочке. Галстук нарядный, но абсолютно не нужный" .

Высокая редакторская требовательность С.Я. Маршака основывалась на точных представлениях об особенностях восприятия ребенком жизненных реалий и художественно-образного выражения их в литературе. Особенно чувствителен и строг он был к лингвостилистическим средствам языка, находя для своих замечаний очень емкую, но лаконичную форму. Например, он считал, что в подлинном произведении читатель не замечает графический рисунок слов, а видит, как через волшебный кристалл, лишь людей и весь тот мир, который создал автор, и целиком погружается в этот мир.

Безликий, тщательно отфильтрованный автором язык он называет не литературой, а гладкописью. Вторая же отличается от первой так же, как деревянная лошадь от настоящей. С.Я. Маршак призывает авторов не только не употреблять " зализанные" и " заезженные" литературные шаблоны и штампы, но и с достаточным чувством меры подходить к использованию экспрессивной лексики и тропов. Так, по его мнению, очень часто метафора лишь удивляет, но очень редко действительно волнует. Редакционно-издательская деятельность была органической частью его творческой жизни, и оставила заметный след в развитии теории и практики редактирования в целом.

§4.3 Редакторская подготовка изданий произведений отдельных видов литературы

Редактирование художественной литературы

Исторически ценный опыт редактирования в области художественной литературы накоплен в результате редакционно-издательской деятельности многих профессиональных литераторов. На разных этапах советского периода развития общества в качестве редакторов-издателей, рецензентов, литературных критиков выступали, в частности, В.В. Маяковский, А.С. Серафимович, Ф.В. Гладков, В.В. Вишневский, В.В. Иванов, В.П. Катаев, Б.Н. Полевой (Кампов) и многие другие писатели. Опыт их работы, исследованный с разной степенью полноты и глубины, является не только живым свидетельством противоречий той эпохи. Он позволяет также проследить и за эволюцией общественного сознания, которая в конечном счете формирует требования к редактору, устанавливает истинную ценность созданных традиций.

Противоречивые, часто трагические коллизии того времени не могли не накладывать свой отпечаток и на внутренний мир личности, особенно личности художника. Таковым предстает, например, Ф.И. Панферов, главный редактор журнала " Октябрь" с 1931 по 1960 годы (с небольшими перерывами). С одной стороны, " благополучный", официальный писатель, обласканный властями, автор известного романа " Бруски", считавшегося классическим произведением социалистического реализма.